Cергей КОНОВАЛОВ: "В Корее предложили миллион долларов, но я хотел вернуться в "Динамо"!"

Бывший нападающий Динамо, Днепра, сборной Украины и ряда отечественных и зарубежных клубов Сергей Коновалов в интервью Sport Arena TV рассказал о Динамо 90-х, оценил Андрея Шевченко и Виктора Леоненко, признался, как ел собаку и пил водку в Корее, а также объяснил, почему отказался от миллиона долларов ради возвращения в киевский клуб.

— Сергей Борисович, вы попали на футбольную карту и стали известным благодаря успеху в Днепре. У вас тогда сильнейшая банда собралась: Максимов, Полунин, Михайленко, Скрипник…

— А еще — Похлебаев, Беженар и остальные игроки тоже. Как раз эта команда молодая наша строилась на Валере Городове, Андрее Юдине, Тищенко и Багмуте. Они не смогли уехать. Тогда все в Израиль ломились, но не на ПМЖ. За счет вот этих четверых старожилов, она формировалась. Ты ведь всегда на чьих-то примерах учишься. Мы стали чемпионами СССР среди дублирующих составов. Из всех, кого ты перечислил, уже многие играли. Скрипник уже являлся основным игроком первой команды. Женя Похлебаев, я, Андрей Полунин, и Сережа Дирявка уже ближе были.

— В чемпионате 92/93, если не ошибаюсь, вы по всем законам и канонам логики должны были стать чемпионами, но за несколько туров до конца изменили регламент не в вашу пользу, и чемпионство отправилось в Киев…

— Ну не за тур же до конца регламент поменяли, но и мы сами виноваты, что не знали регламент. Мы шли очко в очко с Динамо, это был второй чемпионат. Первый выиграла Таврия. Естественно, кто бы допустил, чтобы не Динамо стало чемпионом.

— То есть, политические моменты имеются?

— Да, но виноваты мы.

— Кабинетные войны?

— Считаю, что мы за 4 тура до конца уступили Металлисту в Харькове, хотя выиграли по самой игре. Еще раньше был матч против Металлурга в Запорожье. И мы выигрышный матч завершили вничью. И этого очка может и не хватило. Это еще было до встречи с Динамо в Днепре, которую мы выиграли 1:0.

— Вы проявили себя в Днепре, были одним из лидеров команды. И перешли в Динамо. Но там что-то не заладилось…

— Динамо – это отдельный клуб, но там не каждому суждено заиграть. Даже нынешнюю команду возьми. Есть хорошие футболисты, все говорят плохое о Караваеве, а я считаю его хорошим футболистом. Бывает же такое, что вот не твое. Человек же до этого играл на ведущих ролях, в сборной был.

— А в вашем случае?

— В нашем случае…

— Конкуренция?

— Нет, нет. Конкуренции не боялся, просто как на зло первые полгода я отыграл практически все матчи второго круга. А потом начались травмы. Я пережил четыре операции за свой период в Динамо. Паховые кольца, насморк у футболистов тогда еще не так распространён был. Этот фактор повлиял.

— Но все равно, у вас в конкурентах был молодой Шевченко и Леоненко, уже звезда.

— О чем ты говоришь? Помню, как сказал Виктор Евгеньевич, когда мы приехали на сборы в Руйт. Шкапенко, Ребров, Шевченко молодой еще, не рассматривали его тогда, я. Витя Леоненко сидит и говорит: «Да, я смотрю, сложно вам будет за одно место в составе бороться!». За одно, понимаешь.

— Правда, что он мог прийти к молодым игрокам Динамо-2 и сказать: «Так, бараны, привет, сейчас будете смотреть, как батя играет в футбол».

— Такое уже чуть позже было. Это в его стиле и духе. Хотя он всегда говорит, что думает. С одной стороны, это хорошо, но иногда оно даже мешает. Но Леоненко был футболистом, и заслуженно три года подряд становился лучшим игроком Украины. И это факт. Любой из нашего поколения это может подтвердить. Витя и сам любит это подтверждать.

— Если брать Шевченко и Леоненко. Кто из них сильнее был? Как нападающий.

— Нельзя сравнить. Они разные. Я часто говорю: Витя – он от Бога. Его помазали, эти качества он и развивал. Пользовался ими даже не на 100%. Шева – это работяга. Ему дали данные, Бог дал данные физические, он трудился каждый день. И вырос в Шевченко, которого мы знаем. А Вите это все давалось легче, чем остальным. Ему не нужно было прикладывать усилия. Это был гениальный футболист, который мог на месте разобраться с защитниками. Задай любому защитнику, с тех времен, кто играл против Леоненко, как им игралось против Леоненко?

— Он разбазарил свой талант?

— Не реализовал полностью. В этом весь Витя. В 29 лет – это еще такой возраст, когда можно играть. У него это не получилось.

— Не получалось у вас в Динамо, и вы решили поменять все и переехать в Корею. Динамо и Корея, казалось бы, вообще разные полюсы…

— Понимаешь… Все мы играли в футбол, но жизнь то идет, и хочется зарабатывать. Когда тебе говорят, что есть предложение от южнокорейского клуба и рисуют на клочке бумаге сумму… А мне это все объяснил Григорий Михайлович Суркис. Мы с ним сели поговорить, особо туда ехать я не хотел. Он мне все рассказал простой арифметикой: «Даже, если мы все выиграем, ты все игры в составе, и все бонусы – вот ты сможешь заработать такую сумму. А здесь, ты только уехал, автограф поставил, смотри — уже в три раза больше. Еще ничего не делая». Ну где-то это сыграло, хотя я не жалею.

— Что сразу поразило в Корее?

— Одна из первых тренировок, я уже прилетел в Корею, подписал контракт. Первая команда в этот день играла на выезде, и я поехал на тренировку с дублем. Помощник тренера провел тренировку. Все рассказал, началась тренировка. Потом он свистнул, все сбежались в круг, и тренер начинает на корейском вычитывать какого-то футболиста. Тот выходит, заходит в круг, руки за спину, голова вниз, слушает-слушает, кивает, и потом говорит на корейском, а тренер как даст ему. Футболист падает. Быстренько отряхивается, встает в ту же позу, и дальше слушает. Вот это было дико, конечно.

— А что это было?

— Это у них такое воспитание, когда старший говорит. Встал и должен выслушать, даже, если ты прав, это уже потом разбираться будут.

— Какого было находится одному, так далеко от дома, и без людей, с которыми можно поговорить на родном языке?

— Не было интернета. Коммуникации не было. Тарелку я себе поставил, телевидение сделал. Но газеты не почитаешь, а мы же привыкли читать. Я получал месячную пачку газет от Непомнящего или от ребят, которые у него в команде играли. За сутки все перечитывал. Коммуникабельность не так легко вязалась. А хочется поговорить. Пришлось выучить сербский язык, потому что в команде было четыре серба. Это достаточно легкий язык. Я все время просил, чтобы привезли кого-нибудь из наших. И прилетел Сергей Мизин, как раз на сборы, в команду. Мы выиграли первый Кубок чемпионов Азии. И висели билборды по всему городу: на фото — я и еще два корейских футболиста, которые играли за национальную сборную. Мизин увидел это, и говорит: «Ничего себе, приехал!». Правда, рассказывал все это позже, мол, я к нему в Корею приехал, а он там на всех билбордах». Я к этому спокойно относился.

— Знаю, что у вас было забавное прозвище в команде…

— Я играл в Корее. У них принято немного по-другому. Они мне сразу сказали, придумай, как мы тебя будем называть. У иностранцев, особенно, выходцев из СССР, у кого длинные фамилии, как, например, Коновалов, фамилии не помещаются в 4 иероглифа. У корейцев на спине пишут 2-3 иероглифа. Моя фамилия получалась в 5, почему-то. Говорят, не подходит. А Сергей уже был, Сергей Бурдин играл в команде у Валерия Непомнящего в Пучхон Юкон. Мой друг Сергей Скаченко, ему сделали Ска. И у него так и было написано на футболке. А у меня прозвище с детства Конол. Я так и сказал – пишите Конол. Вот так я и остался на два года Конолом.

— Вы тратили 1,500 долларов на разговоры по телефону. Так много разговаривали? Или тогда это было дорого?

— Это правда. Ты живешь той жизнью, как живут люди в этой стране. Мой заработок позволял. И я это делал. Хочется поговорить с ребятами, с родителями. Ты там далеко и иногда скучаешь. Иногда ночью, после 24:00 — с Украиной шесть часов часто разницы. Как раз родители с работы возвращались. Друзья уже тоже дома. Меня это устраивало. 2-3 звонка, до 2-х часов ночи смело разговаривал. Корея дорогая страна, семейный бюджет на месяц выходил 5-6 тысяч долларов, где-то.

— Вы рассказывали, что привозили целые чемоданы подарков для родных и друзей

— Это нормально. Мне это хотелось. Когда даже возвращался за семьей, кому-то майку, другому футболку, символику какую-то. Как-то не хотелось с пустыми руками возвращаться. Меня воспитали вот так. Хотелось каждому приятно сделать.

— Также была классная история, как вы праздновали день рождения…

— Это как раз 1998 год. Мы были в Японии, как раз в городе побратиме того, где я играл. Играли против Кашима Антлерс из J-лиги. Товарищеский матч, 1-марта, мой день рождения. Жили в гостинице. Я прошелся в магазин. Но в Корее нет тех продуктов, к которым мы привыкли в обычной жизни. Копченных колбас у них нет, сметаны нет, приходилось самому делать из сливок. А тут в Японии — все продукты, заходишь в любой магазин: колбаса, икра черная, красная, рыба. Я, естественно, подготовился, для себя и ребят своих сербских. Вечером игра, думали после по пиву взять. И я взял самый главный продукт – водку. В Корее ее вообще нет. В Японии — саке. В Корее — соджу. Саке – это рисовая водка, 24 градуса, пробовал – не то. Но я все равно – взял водочки, колбаски, все по-хозяйски. Самое главное – мы отыграли матч. Я забил гол. После игры подхожу к тренеру, а он владел английским. То есть, даже тет-а-тет я с ним мог поговорить. А так — общался через переводчика. Какие-то бытовые вопросы или по игре. Я после игры подошел и говорю: «Коуч, у меня сегодня день рождение, можно я вечером после игры… Как раз купил шампанское, и торт заказал в гостиницу. Можно по бокальчику шампанского всей команде?». Он поднял кипишь, почему ему не сказали, что у меня день рождения.

Это нормально в любой команде, когда поздравляют даже персонал, докторов и футболистов. А тут коллапс. А на эту игру прилетел хозяин команды, владелец металлургического комбината, он очень редко появлялся. И он заявился на ужин. Меня поздравляют перед всеми. Потом он мне вручает подарок. Разошлись и в номере я, и мой иностранный легион празднуем мой день рождения. Стук в дверь и приходит главный тренер. Удивленные глаза: «А что тут у вас?». А у меня на столе все лежит, чего стесняться. Все опытные футболисты, профессионалы. Разрешили чуть-чуть. Он выгоняет всех и достает из сумки пиво. Он пришел с пивом. Извинился, что так получилось.

— Для нас, для украинцев, это где-то дико, для нормальных, развитых людей, это нормально…

— Читаю мысли, ты про собак хочешь спросить?

— Да. У нас считают, что кушать собак – это дико.

— Это кощунство, конечно. Это наша культура. У нас собака – это друг, член семьи. На самом деле, не совсем правильно трактуют про корейцев и собак. У них есть специальная порода собак, которую выводят, и это действительно деликатес. Она дорого стоит. Корея очень дорогая страна, и та же говядина в три раза дороже свинины. Свинина тоже дорогая. Так вот, собака, мясо собаки — еще дороже, чем говядина. То есть, если кушать, очень редко. Оно также готовится. Пришел в ресторан и сел.

Приносят и ставят тарелки, угли, решёточки, сырое мясо и ты сам жаришь. Куча всяких специй, зелени, готовишь и кушаешь. Приносят свинину, говядину, кушаешь и вкусно. А когда приносят собачье мясо, и оно начало жариться – абсолютно другой запах идет. Я по запаху как раз и понял. Мне потом сказали, я расстроился. Но такое было. Больше не ел. Раз попробовал.

— Почему решили вернуться в Динамо?

— У меня заканчивался срок действия контракта, предложили новый. Финансовая сторона меня устраивала полностью. Тут вопрос в другом, я два года следил за Динамо. Как они играют. Было обидно, потому что я два года не вызывался в сборную. Не видели меня, вернее, не имели возможность следить за мной в Корее. И были внутренняя обида, что меня не видят, и желание вернуться, и выиграть что-то и доказать.

— Правда, что вы променяли миллион долларов на возможность вернуться в Динамо?

— Да

— Миллион долларов, на возможность играть в Динамо. Это насколько нужно любить команду?

— Как объяснить. Сейчас может не так. Но 10 лет назад сумы и контракты футболистов очень сильно резали слух. Они были завышены. На тот момент я действительно стоил тех денег и относился к этому спокойно. Контракт, который мне предложили корейцы, был рассчитан на два года. Но там фишка была в том, что за подпись мою мне уже причиталась та сумма, которую ты озвучил. Это помимо зарплаты, которая выросла в несколько раз.

— Как все было? Вам позвонил Суркис, а потом Лобановский?

— Нет, Лобановский мне не звонил. Мне просто передали разговор Лобановского с Суркисом, где он сказал, что заинтересован. Валерий Васильевич смотрел он какой-то наш матч с китайцами, на Кубок чемпионов Азии, я забил там два мяча, и Лобановский спросил: «А что это за мальчик такой бегает?». А там же титр идет после гола, кто забил. И тут: «Коновалов, Украина». Чубаров [администратор Динамо] говорит: «Это же наш!». Лобановский в ответ: «Вернуть!». Все коротко и ясно. И после этого последовал звонок от Григория Михайловича, я встречался с ним. Рассказывал, как в Корее устроена бонусная система, премии футболистам. Ему это было интересно.

— После возвращения из Динамо, знаю, что у вас было, как минимум три веселых истории связанных с Валерием Лобановским. С какой начнем?

— Первая – это самая популярная. Это знакомство с Валерием Васильевичем. Приехал я на встречу с Игорем Михайловичем Суркисом, он уже был президентом Динамо. А Григорий Михайлович — в ФФУ. Приоделся я, рубашечку такую одел желтую. Она была очень красивая, но сыграла со мной злую шутку. Жду в приемной. Выходит Игорь Михайлович из кабинета. Поздоровались. Он мне говорит: «Васильевич, ждет. Иди познакомься». Он мне это сказал и что-то странное возникло внутри. Я вроде в жизни много всякого повидал, а тут какое-то волнение появилось. И чувствую под подмышками пот пробивает. Не обратил внимание, но тут пятнышки появились. Рубашечка то светлая. Ядовитый цвет. Захожу, сидит Валерий Васильевич, коньячок на столе. Я увидел мэтра, и волнение еще больше. Он поднялся, здороваемся. Говорит: «Валерий Васильевич». Отвечаю: «Сережа, я знаю». «Я тоже», — говорит. Показал мне – присаживайся. Присел, начали разговор.

«Видел тебя и слышал, хотелось бы, чтобы ты к нам присоединился». Говорю: «Я бы тоже хотел». Он берет стопку и мне: «Сережа, может?». Я отвечаю: «Не-не, я вообще не употребляю». «Ну-ну, тогда кушай фрукты!», — он в ответ. У меня еще больше выделения пошли. Крылья прижал. Думаю, когда же уже эта аудиенция закончится, чтобы можно было выйти. Недолго мы поговорили. Он мне говорит, что через три дня команда выезжает в Ялту на сборы, с семьями, неделя отдыха, а потом начинаем работать. Я ему говорю, что мне нужно вернуться в Корею, забрать вещи, родных. И только полтора суток туда добираться, а потом еще назад. Он тогда ответил гениально, посмотрел на календарь и говорит: «Хорошо, Сережа, даю тебе 5 дней». Попрощались, а я на самом деле уже все вопросы решил, просто хотел побыть с семьей.

— Дальше был случай во время ответного матч против пражской Спарты.

— Вторая история – это вообще. Отборочные матчи, Барри Таун, Спарта домашний матч. Проигрываем, удаление Хацкевича. Я вышел на замену, на мне игрок сфолил, составы уровнялись. Ответный матч. Лобановский держит меня, как секретное оружие. Выпускает во втором тайме. Счет 0-0, напряженная игра. В конце этот знаменитый гол. После передачи Маковского, три рикошета после удары Шевченко. Мы выигрываем. По итогу — серия пенальти. Все устали, сели на эту замечательную пражскую траву. Васильевич ходит. Массажисты натирают ножки, водичку все пьют. Смотрю: Олег Лужный бутсы снял, Валик тоже развязывает шнурки. Напрашивается вопрос: Кто же будет бить? Сразу – Шева, Ребруха, Каладзе.

Васильевич стоит. Я сидел под ним, думаю, в принципе, готов бить. «Мало, нужно еще два». Я уверенный в себе, голову поднимаю и говорю: «Васильевич, я могу пробить». Он на меня так смотрит: «Сережа, пробить и я могу, забить надо!». И у меня теперь уже вторая волна, как после знакомства. Подмышки вспотели, но тут уже хоть игровая форма. Бить то я был готов, и уверен. Но он как-то так сказал эти слова. В чем сила Лобановского? Он никогда не повышает голос, он спокоен, аж мурашки по телу, он дважды не повторяет. Ты должен делать так, как он говорит. Если не делаешь – будет кто-то другой делать.

— По итогу?

— По итогу, Шева не забивает, я после Шевы бью. По-моему, если я забиваю – все хорошо и дальше не бьем. Я поставил мяч, был уверен, но потом смотрю на ворота, потом на вратаря. Я наметил угол, и в последний момент поменял решение и получилось то, что получилось. Думаю, мдаа, приехал реализовывать себя в Динамо. Слава Богу, что команда выиграла.

— И моя любимая история, как вы подбили команду пойти поговорить с Васильевичем про премиальные.

— Это был следующий розыгрыш Лиги чемпионов-99/00. Мы без Шевченко и Лужного вползли в следующий этап, это был единственный розыгрыш, когда 2 групповых турнира было. Первая группа, Лацио, Марибор, Леверкузен и мы. Мы набрали по 7 очков, но за счет личных встреч мы оказались выше. Марибор — вообще последнее место. И мы вползли в следующий групповой этап. Там уже попались Бавария, Реал и Русенборг. После поражения в Мюнхене от Баварии с нами рассчитались за выход с первой группы.

Сидим командой и обсуждаем все моменты, жизнь, и те же премии. Все недовольные, каждый что-то высказывает. Говорю: «Давайте сходим к пахану». Ну, Васильевича мы так называли. Вечер на заезде, накануне домашнего матча с Реалом. Все считают, что я всех подбил. Хотя пошли все. По итогу получилось, что мне больше всех нужно. Сашу Головко дергаем, как капитана, Реброва, Хаца, Валика, Шовковского. Идем на 5-этаж к Васильевичу, было поздно. Около 10. Васильевич открывает дверь. Саша говорит: Васильевич, тут вот ребята со мной, хотим зайти, пообщаться. «Одну секундочку». Пошел, наверное, оделся. Заходим, садимся на диванчик. «Слушаю вас».

Саша Головко, как капитан говорит: «У ребят есть вопросы». Лобановский спрашивает: «Саша, у тебя какие вопросы?». «Ну я как капитан пришел, мы же команда, коллектив. У меня нет вопросов, все нормально», — отвечает. Потом по кругу, Хац, Валик, Шовковский, и я — крайний. Хацкевич тогда болел и не играл, у Валика вроде тоже травма была. Короче, у кого не спросишь — у всех все хорошо. Я понимаю, что хорошо, что передо мной Шовковский. Саша на паузе, медленно рассказывает. У меня было время подумать. У Саши тоже оказалось все хорошо. Тут Васильевич ко мне поворачивается: «Сережа, ты чего пришел?». Я быстро анализирую. Если скажу, что у меня тоже все нормально, Васильевич подумает, что мы идиоты. Поэтому, у меня выбор невелик. Отвечаю: «Васильевич, тигру не додали мяса». В ответ: «Сейчас посмотрим».

Поднимается, идет в другую комнату. Возвращается с папкой. Начинает смотреть, считать, листать. «Итак: Лацио-Динамо, играл, проиграли. Динамо – Марибор, играл, проиграли. Леверкузен – Динамо, в ничью сыграли, играл. Марибор – Динамо, выиграли, не играл». Все шесть матчей просчитал. «Сколько тебе дали, Сережа?». Переворачивает страницу, сам смотрит, потом у меня спрашивает: «Так ты пришел, чтобы вернуть?». Опять же таки, нужно было знать Валерия Васильевича.

— Еще знаю одну историю, когда вы второй раз вернулись в Днепр, вам не понравились условия на базе: поля тренировочные, инфраструктура. И тогда как раз приехал Игорь Валерьевич Коломойский. И вы решили рассказать все, как есть!

— Это был 2001 год. Уже начался чемпионат, 2-3-й тур после возобновления весенней части. Я приехал после 5-6 лет, сколько был на базе в Днепре. Ужас. Старая база, столовая, поля, которые при Союзе считались одними из лучших. Я был просто в ужасе, что поля просто, как колхозные. Никто не следит. Ничего не делается. В столовой все трясется, скатерти, как я уезжал в 94-м, так и остались. Все остановилось. Никто не обращал внимание. А это не мелочь.

Должен был приехать Игорь Валерьевич Коломойский, пообщаться с командой. Я был в аренде, на 3 месяца, он был в курсе. Команда ставит задачи, вроде бы идет тенденция к развитию, а тут все умерло в 94-году. Коломойский не так часто приезжал, но видел все. Собрание, все присели, сидим. Игорь Валерьевич рассказал, что-то свое, и тут говорит: «Ребята, может вопросы есть у кого-то?». И все молчат, все хорошо, все боятся сказать. Я говорю: «Игорь Вальеривич, можно я скажу». Стеценко поднимается: «Игорь Валерьевич, это Коновалов». А он в ответ: «А я что, не знаю что-ли?». Приятно, что знает, что в аренду пришел человек. Рассказал ему, все, что было на духу. Что это была одна из лучших баз, а сыграть игру на таком поле – верх мечтаний и удовольствия. И то, во что это превратилось… Столовая, номера… Все вывалил. Коломойский все выслушал, Стеценко, мягко говоря, был очень недоволен. Долго были натянутые отношения с ним, но уже нормально. Но весь тренерский штаб, все пацаны были благодарны, что Коломойский хоть узнал, что на самом деле происходит в команде, как живут, что едят и где тренируются.

— Дало результат?

— Безусловно. Ты не был на базе? Сейчас там шикарные домики, в которых живут по 2 футболиста. Настроили полей. Привели в порядок другие поля. Я думаю, что это все не просто так.

– Знаю, что возле КПИ есть дом, где в свое время жила большая часть игроков Динамо.

— Больше половины. Идея была такая, чтобы всю нашу четверку из Днепра заселить в одном месте. Самолет приземлился, посадили в Мерседесы, отвезли к этому дому, который еще не построили, показать, где мы будем жить. Это впечатляло. Потом мы заселились. Процентов 80 того киевского Динамо получили квартиры здесь.

— Как-то раз вы решили Новый год здесь все вместе встретить.

— Не какой-то, а 96-год мы здесь встречали. Я уже заехал в квартиру, многие делали еще ремонт. Коллектив был очень дружный. 30-го декабря мы сыграли турнир в зале, дали два выходных, до 2-го января. 31-го поехали в баню, все, как в «Иронии Судьбы». Приехали домой, готовимся ко встрече Нового года. И тут, надо же всех поздравить. Я на 15-м этаже, Максимов — на 10-м, Беженар на – восьмом, Похлебаев и Ващук — на пятом, Шкапенко- на 16-м, Ребров — на 14-м, Мизин — на 17-м, Ковтун — на 16-м, и Андрей Хомин — на 14-м. И у нас была группа товарищей, мы к каждому заходили, поздравляли. Мы с Беженаром отмечали у меня дома, где-то часик оставался до курантов. А мы очень душевно прошлись по всем в гости. Естественно, нужно присесть у каждого, уважить хозяев, не могу сказать, что мы сильно злоупотребляли, но уважили всех. Куранты пробили и мы с Сергеем Николаевичем Беженаром сразу пошли отдыхать.

— А второго января уже Тест Купера?

— Второго января день рождения у Шовковского и Ващука, но перед этим был Тест Купера. Чтобы сразу забыли, что отпуск закончился. Такое вот напоминание.

— Многие люди не верят, что мечты сбываются, но вы, наверняка может сказать про силу желания и мечты.

— Опять же таки, это были сборы в Израиле, перед четвертьфиналом с Реалом. Выходной день. Лобановский редко его давал на сборах. Но все равно разгрузочный день нужен был. Можно было съездить в Иерусалим, в старый город, походить по святым местам, посмотреть. Активный отдых — это не в номерах лежать. Поехали мы в Иерусалим, походили возле гроба господнего, посмотрели. Сели попить кофе в кафе, я, Лужный и Калитвинцев. И нам как раз видно всю площадь, где Стена Плача как раз. А мы смотрим, что-то Виталик Косовский долго задержался возле стены. Пишет что-то. А туда просто так записку свою не запихнешь, видимо он долго ковырял. И я решил, что тоже пойду и напишу. Спустился вниз и написал. Я написал много команд, но в том числе Арсенал и Интер. Мол, хочу после Динамо уехать играть в Арсенал или в Интер. И воткнул. Забыл про это вообще. Потом, закончил я уже карьеру, вспоминали разные истории, и тут меня осенило. Все у меня сбылось. В Арсенале — играл, только в киевском. В Интере — играл, только в Баку. Вывод – нужно всегда уточнять, точный адрес. Запомните.

— Знаю, что была хорошая история, когда вы показывали Патрику Виейра и Эмманюэлю Пети ночной Киев.

— Это было после отборочного матча с французами в Киеве. Лужный уже как раз играл в Арсенале. И Патрик Виейра и Эммануэль Пети спросили, куда можно вечером после матча сходить в Киеве, чтобы отдохнуть. Я их повез в заведение возле речного порта, было такое River Palace: дискотека, ресторан, казино. Все включено. Хозяевами этого заведения были англичане, которые болели за лондонский Арсенал. И я это прекрасно знал. Был выходной. Мы приехали около 12-ти. Там нужно было заплатить за вход, очередь тянется с улицы, браслетики какие-то на руки надевают. Я говорю администратору, чтобы позвали управляющего. Он спускается, и не может поверить. Человек болеет за Арсенал, и тут в Киеве, где он работает, к нему в заведение заходят игроки Арсенала. Естественно, эмоций немерено. Нас красиво провели без очереди, пофотографировались. И футболисты сразу на дискотеку пошли. Ну в Украине девушки красивые же, знакомится, наверное, пошли. Дальше рассказывать не буду.

– После окончания карьеры вы поработали в Севастополе у Рябоконя.

— Мы дружили. Во-первых, был период, когда мы работали в Борисфене. И я притащил с собой в Борисфен Максимова. Там мы и познакомились с Рябоконем уже близко. Хорошие отношения сложились. А потом Рябоконь возглавил Севастополь, они тогда только вылетели из высшей лиги. И была задача вернуться. И Юра Максимов говорил с Рябоконем, и спросил, есть ли возможность взять меня помощником в команду. Рябоконь набрал меня. И вот так я оказался в Севастополе.

К сожалению, мы не так долго поработали, результаты были не лучшие, и Рябоконя убрали. Я уже тоже хотел уходить, но Рябоконь сказал: «Сережа, руководство решило, что ухожу, а ты остаешься». Как же люди отреагируют? «Главное, что это я тебе говорю, а что люди будут говорить, то второй момент», — он ответил. Я остался и поработал с разными тренерами. С Пучковым, Кононовым.

— Удивлены, как играет Десна Рябоконя?

— Абсолютно не удивлен. Если бы кто-то проанализировал, хотя бы для себя, человек всегда работал в таких командах, где он все тянул на себе, когда и финансирование было не лучшее. Те же Борисфен, ПФК Львов. В Десне предыдущей еще, в Черкассах. Да и в тренировочном процессе, и финансовые вопросы, питание, он все брал на себя. Немногие это знают. В Севастополе ему не дали времени. А доброжелателей всегда хватает.

– Как работалось с Кононовым?

— Очень грамотный специалист. Ему было интересны многие моменты из тренировок Лобановского. Мы делились друг с другом информацией. Он рассказывал свое видение, я свое. Он тренер более европейский. Понятное дело, что из Севастополя делать Барселону он не собирался. Но что-то лучшее, что можно сделать в команде – он делал. Во-первых, в начале каждой недели мы расписывали наш микроцикл тренировочный, расписывали, кто за что отвечает. Тренерский штаб был хороший, только 4 тренера отвечали за физподготовку и за восстановление игроков. Научная группа из 2-х человек. Каждая игра расшифровывалась. Реально, европейский подход, я такое видел тогда только в Динамо. Можно было спокойно сравнивать.

— Как так вышло, что в команде было столько бывших игроков Шахтера?

— Все легко объяснимо, Smart Холдинг и Вадим Новинский, по некоторым проектам и бизнесу, он был совладельцем с Ринатом Ахметовым. Вероятно, там не только были бизнес-отношения, а личные, раз он взял команду Севастополь. Возможно, он не до конца понимал, что к чему, а Ахметов уже был зубром в футболе. Может подсказывал что-то, и игроков решил отдать. Фарм-клубом Шахтера Севастополь точно не был. Дуляй и Левандовски часто помогали мне. С Дуляем я еще на поле пересекались. С Мариушем, правда, нет. С ними было легко. Они не были ветеранами, как все говорили. 30-лет – это не возраст для футболиста. Взгляните на Ибрагимовича.

— В команде тогда были молодые Караваев и Малиновский.

— Вот они как раз пришли при Кононове. Это был 2012 год. Взяли Караваева, Малиновского, Будковского, Кожанова, Кузнецова. Вот эта команда, которую мы повезли на сборы в Хорватию, она и решила задачу выхода в Премьер-Лигу.

— Вы говорили, что любили потравить Малиновского…

— Не то, чтобы потравить. Я ставил ему определенные задачи. И возлагал определенные обязанности. Если Караваев уже, как бы игрок основного состава был, как и Будковский, то Малиновский не совсем, были футболисты, которые были больше достойны играть. Но потенциал у него был сумасшедший. Помню, что одно я ему говорил: он очень много держал мяч. Сделал хорошее действие, уже можно отдать дальше, а он под себя берет. Это и хорошее качество. Он не боялся брать на себя игру. Где-то переигрывал, конечно. Бил постоянно с дальних дистанций, много мячей летели мимо, но он набил, и теперь попадает, куда надо. Приятно, что поработал с такими игроками.

В 2015-м мы играли за сборную ветеранов Украины против Словении, как раз тогда основная сборная играла тоже против Словении, стыковой матч за выход на Евро-2016. Вот тогда после матча мы пересеклись с Караваевым в гостинице, обнялись, порадовались выходу на чемпионат.

— Вы выводили Севастополь на один матч в качестве и.о главного тренера, против Динамо, когда Блохин был главным тренером киевлян. Вы тогда проиграли, и сказали, что продлили Блохину работу в клубе.

— Я так и сказал после матча Владимировичу. Говорю: «Олег Владимирович, как минимум до весны я продлил тебе работу в Динамо». Тогда, кстати, ходили разговоры, что, если не выиграют у нас, то Блохина отправят в отставку. Со мной тоже провели работу. На неделю дали другой телефон, чтобы у моих руководителей не возникали ко мне вопросы, как к бывшему игроку Динамо. Ребров даже обиделся, он как раз был помощником у Блохина. Они накануне приехали, а он хотел увидеться. А у меня телефон «поза зоною».

— Янукович младший имел какой-то отношение к команде, кроме того, что был почетным президентом?

— Он был почетным президентом, и на этом все. Никогда он не приезжал. Это все были разговоры. Кто-то уточку запустил, и она начала бродить.

— Расскажите о ФК Полтава. Что там произошло? Команда хорошая, финансирование было, задачу выполнили. Черноморец же прошли тогда и вышли в Премьер-Лигу. И когда уже должна идти подготовка к сезону, вам сказали, что команда прекращает существование…

— Так получилось. Мы собрались, чтобы начинать сборы. Ушли в отпуск, с полной уверенностью, что мы — в Премьер-Лиге. Уже начали расписывать с Анатолием Бессмертным, как мы будем проводить первый сбор. Мы приезжаем на базу, и для нас большая неожиданность, что команды не стало. Президента нашего Соболева не было, он все-таки гражданин России. Нам объявил его помощник, что ФК Полтава больше не существует. Но жизнь то продолжается. Через время сам Соболев позвонил. Мы поговорили, но толком не поняли сами, что случилось. Он хотел развиваться дальше. Но были люди, которые пользовались им и его строительной компанией. Он был готов новый стадион построить, и базу сделал, шикарный гостиничный комплекс с полями в лесу, немногие президенты были готовы на такое. Не знаем, что там произошло. Возможно, какие-то политические моменты включились.

— До недавнего времени вы вместе с Анатолием Бессмертным работали в ФК Полесье. Почему прекратили работу там?

— Нас приглашали в 2018. Мы не решили задачу. Но губернатор, когда предложил нам переподписать контракт, сказал, что переносит выполнение задачи на следующий сезон. Мы задачу решили. До карантина мы находились на том месте, которое по решению ПФЛ позволило бы автоматически повыситься в классе. А я к тому времени уже ушел из команды. Потом решили не продлевать контракт с Анатолием Бессмертным, который был главным тренером Полесья. Не знаю, чем руководствовались, когда принимали такое решение. Видимо, сменились спонсоры, которые привели своего тренера. Надеюсь, что у них все получится в Первой Лиге.

— Сейчас вы тренируете команду, выступающую на чемпионат района Партизан Кодра. Как тренировать людей, которые никогда не занимались футболом профессионально?

— В этом то и есть наша проблема, что мы все думаем, зачем это нам. А откуда мы все начинаем? Я сам начинал с района, тоже бегал с такими ребятами. Понятное дело, что не у всех есть школа, кто-то что-то умеет, другие чисто во дворе играли, для себя. Но я и не требую от них многого. Для меня, главное, чтобы они правильно располагались на футбольном поле, именно позиционно, и старались. Это уже дорогого стоит. А село Кодра – это очень красивое место, и люди, которые это все содержат – большие молодцы. Они все сделали своими силами, поле постелили, организовали все. Посмотрим, как оно будет.