Руни: "Я не так быстр, как раньше, но у меня есть футбольный интеллект"

Юлия ШПАКОВСКАЯ

Перед вами ответы Руни газете Independent на вопросы о его будущем, Сэме Эллардайсе и Жозе Моуринью, и его мнение о том, действительно ли его дни на наивысшем уровне сочтены.

– Одно из главных событий в Англии этой осенью – увольнение Сэма Эллардайса? Вам жаль, что он ушел?
– Все игроки были расстроены уходом Сэма. Все могли видеть, как сильно он хотел пост тренера сборной Англии, и вот он, наконец, получил его. Что случилось, то случилось. Я уверен, что он разочарован сам в себе. ФА приняла то решение, которое посчитала нужным. Я уверен, Сэм очень расстроен.

Вряд ли я могу сказать что-то особое по этому поводу. Убеждён, что он разочарован. Он сам допустил, чтобы такая возможность ускользнула от него.

– Это пример того, насколько изменилась игра за годы с начала вашей карьеры?
– Думаю, что именно поэтому очень важно знать, что тебя окружает, какие люди рядом с тобой. Сэм — опытный человек в делах жизненных и футбольных, но его все равно подловили.

Очень важно, чтобы игроки, в том числе и молодые, понимали это. Я уверен, что они все знают: они не должны ставить себя в ситуации, которые потенциально опасны для них.

– Трудно ли доверять людям?
– Да, трудно. Если не считать семью и близких друзей, то обычно я доверяю немногим. Нужно контролировать все. Всех, с кем ты говоришь. Ты можешь быть собой только за закрытыми дверями. Обидно, что такое происходит в футболе, но такова жизнь в нашей стране.

– Вы общались с Сэмом после его отставки?
– Я не общался с Сэмом.

– А смс-ки?
– Нет.

– Вы признавали, что «устали» от обсуждений насчет вашей лучшей позиции. Откуда такие проблемы?
– Я много раз говорил, что за сборную Англии я буду играть на позиции нападающего, полузащитника или «десятки».

После матча в Словакии возникло небольшое недопонимание: Сэм пришел, а я сказал, где я хочу играть. Я играл исключительно исходя из инструкций, которые мне дали.

Между нами возникло небольшое недопонимание. Но опять-таки, я должен принимать это. Я уверен, что у Гарета есть свое мнение по поводу того, где я должен играть и должен ли я играть вообще. Уверен, что он поделится со мной этим в ближайшее время.

– Так где же вам удобнее всего играть? Какая позиция подходит вам лучше всего?
– И вновь это трудный вопрос. Я говорил об этом в конце прошлого сезона – мне нравится играть в полузащите. Я чувствую, что многое могу сделать для команды на этой позиции. Но учитывая обстоятельства, я знаю, что могу сейчас прийти на тренировку и играть на позиции «девятки», нападающего или «десятки».

Посмотрим, что будет дальше. Если мне станет неудобно играть на определенной позиции, я скажу об этом.

– Жозе Моуринью предположил, что вы вернетесь другим игроком, другим человеком после сентябрьского перерыва на матчи сборной. Вы знаете, что он имел в виду?
– В мою сторону частенько звучала критика. Но об этом вам нужно спросить у него. Слушайте, я плохо отыграл против «Уотфорда». Я знаю и понимаю это. Думаю, если он выбирал состав исходя из игры против «Уотфорда», то понятно, почему я не играл. Команда сыграла отлично. Я понимаю, что должен усердно работать и пытаться отвоевать свое право играть.

Не думаю, что он имел в виду, что я вернулся другими игроком. Мы вернулись после перерыва и проиграли три матча подряд.

Вся команда вернулась другой, но я принимаю на себя большую часть ответственности. Конечно, я делал это на протяжении всей своей карьеры, но мы должны работать всей командой как единое целое, чтобы победить. Если меня усадили на лавку, то так тому и быть.

Я буду бороться. Но не за мое место в основе, а за право вернуться вообще.

– Вас беспокоит ваша нынешняя форма?
– Нет. Если честно, то мне казалось, что я начал этот сезон нормально. Но против «Уотфорда» я сыграл плохо, особенно во втором тайме. Но меня это не беспокоит.

– То есть вам не кажется, что ваша форма постепенно ухудшается и вы не можете контролировать это?
– Нет. Конечно, я знаю, что могу лучше. Если я не играю очень хорошо, то поднимается огромная волна критики отовсюду. Но я должен просто сконцентрироваться на игре.

– Вы так же критично к себе относитесь, как остальные к вам?
– Конечно. Я честный игрок, и я честен перед собой. После каждого матча я говорю с несколькими людьми, которые честны со мной. Если они считают, что я сыграл недостаточно хорошо, они говорят мне об этом. Во время матча я знаю, что могу почувствовать, если я играю недостаточно хорошо.

– На определенном этапе вашей карьеры наступит момент, когда вы поймете, что уже всё. Как вы считаете, этот этап уже наступил?
– Я слышал о том, как многие люди говорили о необходимости смены позиции. Что ж, я займусь этим. Если так должно быть, то позвольте мне это сделать. Я чувствую, что мне просто не дают шанс. Я последую этому совету, если это будет единственный шанс для меня остаться в футболе подольше.

Сейчас мне не дают шанса на изменения. Да, в контексте разговоров о продлении карьеры резонно говорить о возможных вариантах, но нужно дать возможность воплотить их в жизнь.

Если бы мне сейчас было 25 или 26 лет и мне предложили варианты играть на позиции центрального полузащитника или глубже в центре поля, то я бы, естественно, отмел такую возможность.

Сейчас же я нахожусь на том этапе карьеры, когда именно эти позиции мне подошли бы лучше всего. Конечно, место «десятки» для меня предпочтительнее.

Но все зависит от тренеров. Я же не приду к тренеру и не скажу: «Я должен играть здесь». Я буду играть там, где меня попросит тренер.

– Жозе Моуринью спрашивал, где вам комфортнее всего играть?
– Конечно. Мы говорили об этом в начале сезона, и он об этом вам говорил. Он считает, что моя позиция находится ближе к атаке, и именно там я буду играть.

– Есть ли между вами недопонимание касательно того, где вы хотите играть и где он вас видит?
– Я не говорю, что хочу сейчас играть именно там [глубже в полузащите]. Я лишь сказал, что мне не мешало бы там играть через пару сезонов. Лишь время покажет, случится это сейчас или через пару лет. Послушайте, я верю в тренеров, с которыми работаю. И я буду играть там, где они мне скажут.

– Почему вам кажется, что вы лучше играете в полузащите?
– Я чувствую, что, находясь там, я могу контролировать ход игры и диктовать темп. Я не говорю, что играю лучше именно там. Просто на этой позиции я могу играть, придерживаясь высоких стандартов. Но время все расставит по местам.

– Есть ли что-то такое, что вы утратили с годами, которое позволяло вам так хорошо играть в атаке?
– Конечно. Очевидно, я уже не так быстр, как раньше. Можно иметь футбольный интеллект. Им я обладаю. Многое зависит от того, где и как я играю. Очевидно, порой моя игра может разочаровывать. Но, если я все так же буду оставаться вне основы, мне придется продемонстрировать эгоизм и четко сказать, где именно я хочу играть. А сейчас я рад играть там, где мне говорят тренеры.

– Но почему бы не сказать об этом Жозе Моуринью? Это же ваша карьера.
– Я говорил с тренером, но я не думаю, что время для таких действий настало. Для меня команда всегда превыше всего. Сейчас команда играет хорошо, так что мне стоит сейчас повременить и подождать своего шанса.

– Послушает ли вас Моуринью?
– Я уверен, что да. Мы общаемся каждый день. Как я уже говорил ранее, я знал, что я сыграл против «Уотфорда» не лучшим образом. Я не заслужил права играть в следующем матче. Я понимал это. Команда отлично справилась, так что я подожду своего шанса и воспользуюсь им.

– Многие люди считают, что из-за раннего начала профессиональной футбольной карьеры (16 лет) ваш футбольный возраст больше фактического. Они называют это «теорией эмоционального выгорания». Вы согласны с ней?
– Да, я слышал что-то подобное, но я с этим не согласен. Я понимаю, почему эта тема вообще возникла. Как и большинство игроков, я играл в футбол с юного возраста. Я знаю, что игра на высшем уровне требует другого менталитета, иной концентрации. Но ты все равно играешь, вне зависимости от уровня (первая команда, резерв или молодежка). Ты все равно тренируешься и играешь каждый день. Так что не могу с этим согласиться.

– Вы любите футбол так же, как раньше?
– Я люблю футбол. А в этом виде спорта не обойтись без взлетов и падений. Я встаю каждый день с мыслями о том, что мне нравится заниматься этим. Я уже ранее говорил вам, что не могу представить свою жизнь без футбола после завершения карьеры футболиста.

– Вас пугает день, когда все это закончится?
– Да. Каждый, кто играл в футбол с самого детства, признается вам в этом. Когда общаешься с игроками, которые сделали это [завершили карьеру], они признают, что переживают странные ощущения. Ты наслаждаешься этим, пока можешь. Я еще даже не думал об этом.

– Гарет Саутгейт встретился с вами перед игрой с Мальтой, чтобы обсудить ваше капитанство в сборной в дальнейшем. Насколько это важно?
– В прошлый раз эта тема привлекла много внимания и слухов. Хорошо, что он решил уделить ей внимание. Мы поговорили. Он еще особо не виделся с игроками, поэтому поинтересовался у меня, что да как, а также о том, как мы можем стать лучше как команда.

– Указали ли вы ему на те моменты, которые нуждаются в улучшении?
– Да, на парочку. Конечно, я считаю, что всегда есть что-то, что можно сделать лучше.

– Считаете ли, что вы уже вышли на тот отрезок, который является началом конца?
– Нет. Это часть футбола. Это новый вызов, и я настроен вернуться в команду.

– Но многие люди, связанные с футболом и нет, считают, что вы уже всё.
– Я думаю, что люди имеют право на свое мнение. Я говорил об этом много раз. Это футбол, и невозможно играть постоянно, даже если вам очень хочется. Сейчас я хочу играть. Я – боец. Я хочу вернуться в команду. Я буду усердно над этим работать и справлюсь. Не сомневаюсь, что люди, знающие меня, уверены в моем возвращении.

– Вы можете получать столько же удовольствия от игры в глубине поля, как от забитых голов на позиции нападающего?
– Конечно, ничто не сравниться с ощущениями после забитого гола. Но моя карьера будет посвящена стремлению к победе моей команды. Я не из тех игроков, которые радуются индивидуальным свершениям, а не командным успехам. И никогда таким не был.

Я горжусь теми трофеями, которые мы завоевали как команда. Именно такое отношение у меня и теперь. Я хочу играть футбол. Я люблю футбол вне зависимости от того, забиваю я или нет.

– Вы можете реабилитироваться за невзрачную игру в атаке забитым голом, но ведь сделать это в качестве полузащитника не так просто?
– Я прочувствовал это на себе в матче против сборной Словакии. Но я сыграл далеко не так плохо, как говорили все вокруг. На мой взгляд, решение Сэма Эллардайса переместить Деле Алли на позицию «десятки», а нас с Эриком Дайером использовать под ним позволило нам выиграть тот матч.

– Заявление Сэма о том, что вы играете там, где вам захочется, в результате сослужило вам не лучшую службу, не так ли?
– Сэм знал, что допустил ошибку. Он сказал мне об этом во время полета домой.

– Люди восприняли это так, будто бы Сэм сказал, что вы выбирали команду?
– Вот именно, а это ни на йоту не могло быть правдой. Я придерживаюсь инструкций в своей игре. Очень часто меня критикуют даже тогда, когда я, по собственным ощущениям, играл неплохо.

Я страдал от этого. Но мне кажется, что решение Сэма изменить позицию Деле и опустить нас с Эриком глубже, где мы стали больше выигрывать вторые мячи, отправляя их в опасные зоны, и контролировать игру, позволило нам победить в матче.

– Что вы сказали Сэму?
– Он знал, что допустил ошибку. Но это часть работы на таком уровне. Он понял это достаточно быстро. К сожалению, у него не будет возможности развить этот успех.

– Допускаете ли вы, что со временем, года через два, вы можете стать скорее просто игроком команды, нежели членом стартовой обоймы?
– Я бы принял необходимость быть просто игроком команды, потому что мне нравится сам процесс сборов в сборной Англии. Играю я или нет – я чувствую, что могу помочь игрокам.

Если вдруг окажется, что я начну матч на скамейке, то, несмотря на все мое желание играть, я не пойду к тренеру и не скажу: «Если я не выйду в старте, я не буду больше играть за сборную».

Я встречусь с ним, но лишь для того, чтобы озвучить свою готовность бороться. Однако я думаю, что присутствие более молодых игроков в команде мне лишь на пользу.

– Оказывает ли на вас влияние перспектива стать игроком, на счету которого было бы рекордное количество матчей за сборную в статусе капитана команды?
– Конечно, это было бы неплохо. Если это вообще случится, то этот рекорд для меня будет более важен, чем по количеству голов. Если это случится, то отлично. Но я не останусь в сборной лишь для этого.

Если бы я собирался завершить карьеру в сборной, но мне оставалось забить два-три гола, чтобы побить рекорд, я бы остался, чтобы сделать это.

– Когда Луи ван Гал оставил вас вне стартовой обоймы на матч против «Стока» в прошлом сезоне, вы использовали это в качестве мотивации как можно быстрее вернуться обратно. Можете ли вы проделать это же на сей раз?
– Когда я вернулся, я играл с большей свободой и, если хотите, с меньшим количеством инструкций. И это сработало. Заводит ли это меня? Конечно. Это практически то же самое, как «нет» на прослушивании – вы хотите доказать людям, что они ошибаются. У меня нет проблем с непопаданием в стартовую обойму. Такова работа тренера, и я понимаю это. Но я буду продолжать бороться, пока не получу шанс вернуться.

– Эти люди, с которыми вы общаетесь после матча, – те же, что и раньше?
– Да, это мой отец и агент. Они знают меня и как игрока, и как человека. Они честны со мной. Но после матча с «Уотфордом» мне не требовалось слышать их слова.

– Чувствуете ли вы, что после всего того, что вы достигли, люди вас ценят?
– Я не знаю. Некоторые люди ценят меня, а другие – нет. Таков футбол, не так ли? Мнения расходятся. Я не из тех людей, которые стремятся слушать, как они хороши. Пока мои близкие и мой менеджер счастливы – счастлив и я.