Самсон ГОДВИН: "Милевский плюнул в меня. Я тут же плюнул в него в ответ"

Почему каждый второй в Нигерии – бандит, во сколько лет начинают играть в полноги и почему «Карпаты» уже не ищут иностранцев – экс-полузащитник львовян дал интервью Андрею Федченкову.

Бандиты, переделанные паспорта, Эбола

– Чем вы сейчас занимаетесь в «Карпатах»?

– Всем. Когда только закончил карьеру и начинал работу в структуре клуба, сказал, что буду скаутом. Но вы видите, какая сейчас экономическая ситуация. Для приобретения легионеров нужны деньги, которых у нас мало. Сейчас мы даже не ищем и не рассматриваем возможности пригласить иностранных футболистов. Так что я теперь помогаю всем. Очень много времени посвящаю работе с детьми, воспитание которых является приоритетной задачей клуба.

– Как сложилось, что Самсон Годвин стал футболистом?

– Тогда футбол в Нигерии был, по сути, единственным шансом на нормальную состоятельную жизнь. Правда, в последнее время интерес к нему упал. Наверное, это из-за того, что у людей появились другие возможности заработка. Можно выучиться и на нормальной работе получать хорошие деньги. Ну и сейчас африканцам очень сложно попасть в Европу. Если ты не сыграл определенного количества матчей за национальную команду, туда уже не переедешь.

– Правда ли, что футболисты в Африке подделывают паспорта, делая вид, что они младше настоящего возраста?

– Один из десяти. Конечно, далеко не все так делают. Да и не только в Африке такое встречается, то же самое в Южной Америке. Я, впрочем, никогда с такими игроками не встречался – все-таки я рано покинул Нигерию. Вот откуда Жозе Моуринью знает, что Самуэль Это’О старше своих лет? Он что, его папа? Человек играет на сумасшедшем уровне – пусть играет. Зачем все эти разговоры?

– Трудно было переезжать в Европу в 17 лет?

– С одной стороны, тяжело. Но с другой, ты понимаешь, что если останешься, то заранее можешь предсказать, чем это закончится. Либо с тобой что-то случится, либо ты попадешь в плохую компанию. Когда у меня появился вариант, мама сказала ехать. Речь иногда идет не только о том, чтобы иметь хорошую жизнь, а о том, чтобы жизнь просто сохранить. Бандитских компаний в той части Нигерии, где я жил, очень много. Да что там: каждый второй в этой местности – бандит.

– То есть, Нигерия на самом деле – очень опасная страна?

– Да. Людям нужны деньги, а работы нет. Что делать в таком случае? Отбирать деньги у других людей.

– Вы же сейчас тоже иногда бываете в Нигерии. Не страшно приезжать?

– Нет, в моем районе меня все знают.

– В Нигерии знают о нынешней ситуации в Украине?

– Конечно, там же есть газеты, телевидение. Что думают об этом? А что думать, если там еще хуже, чем здесь? В Нигерии ведь убийства – это совершенно не сюрприз, нормальное явление.

– Сильно ударила по Нигерии эпидемия Эбола?

– Да, вирус в нашу страну попал, но его удалось быстро заглушить, а потом изолировать территорию. В целом, это страшно, конечно, но что сделаешь? Это как СПИД – тоже страшная болезнь, но люди жили.

– Что вас удивило по приезде в Европу?

– Не буду оригинальным – погода. Здесь гораздо холоднее, какая-то постоянная зима. К снегу до сих пор не могу привыкнуть. Конечно, в Польше уровень жизни лучше, чем в Нигерии. В Европе восемь из десяти человек умеют работать, в Африке – три из десяти.

– Во Львове как вам было поначалу?

– Да так же как в Польше, никакой разницы. Когда только приехал в «Карпаты», здесь был еще один нигериец – Эдвард Аньямке. Вот мы с ним постоянно вместе и ходили. Жили близко, все время общались. К нам тогда еще переводчика приставили, мы же языка мы не знали. Он все время с нами был, так что в быту было нетрудно.

– Какая разница между жизнью и культурой Нигерии и Украины?

– Нет особой разницы.

– Действительно?

– Да, я никакой разницы не замечаю. Люди у нас такие же, как и здесь. Есть разница в еде. Нравится мне, конечно, больше в Нигерии. Очень люблю нигерийский соус с рисом.

– А в футболе есть разница между странами?

– В Нигерии для футболиста самое важное – показать свои технические умения, как он делает финты. Здесь же это чистого рода бизнес, где крутятся большие деньги.

Несостоявшиеся трансферы, расизм, Кварцяный

– «Карпаты» часто скандалят со своими футболистами. У вас никогда не было размолвок с руководством клуба?

– Если бы были, разве я бы здесь остался после завершения карьеры? У меня с руководством идеальные отношения.

– Помните, как Игорю Худобяку после свадьбы клуб прямо на поле подарил машину, а вы вылезли на нее сверху?

– Да, было такое. Это эмоции, был очень рад за него. Мне потом сказали, что я ее немножко погнул.

– Каким вы были в раздевалке?

– Одно из лучших моих качеств – это умение поддерживать и помогать партнерам. Кроме того, я никогда перед матчем не думал о предстоящей игре. Специально. Я пытался абстрагироваться от всех мыслей о матче. Никогда себя не накручивал. Только когда игра начинается – тогда уже на нее настраивался. Иначе можно накрутить себя, что будет агрессивный матч и на первой минуте получить красную. Будешь ждать и верить, что ты лучше всех сыграешь, а потом считать этот день худшим в жизни.

– Известно о вашем сорвавшимся трансфере в «Маккаби» и слухах об «Андерлехте». Больше предложений не было?

– Были. Но ничего конкретного, если честно. «Сибирь» якобы интересовалась, когда еще играла в высшей лиге чемпионата России. И «Крылья Советов». Потом, после нашего сезона в Лиге Европы, мне звонили из «Краснодара». Но я на тот момент уже переподписал контракт с «Карпатами».

– Что у вас не сложилось в «Волыни» с Кварцяным?

– Часто бывает, что футболист хорошо играет под руководством одного тренера, а под руководством другого – не может. Все тренеры разные, у них разное видение футбола. Кварцяный мне говорит: «Я хочу, чтобы ты так играл». А я не умею так играть. Понимаете, просто не умею!

– Кварцяный потом говорил, будто вас ему навязали.

– Без понятия, как клубы между собой договорились. Меня спросили: «Хочешь туда в аренду?» Я ответил, что хочу.

– В Беларуси что интересного увидели?

– Да что там, люди такие же, как и тут. Советский Союз ведь.

– В 2009-м году в матче с «Ильичевцем» у вас возник конфликт на почве расизма с Павлом Кирильчиком.

– Это эмоции, мы же с ним до этого одноклубниками были. Я знаю, что он не такой. Когда я был в Беларуси, мы с ним встречались и этой теми вообще не касались. У меня с ним нормальные отношения.

Единственное место, где я еще столкнулся с расизмом, это Польша. В начале карьеры доводилось слышать какие-то выкрики с трибун. Расизм – это очень плохо. Тем болельщикам, которые бананы бросают на поле, нужно запретить ходить на матчи. Я вообще не понимаю, как можно такое делать. Бананы, обезьяны… «Он черный, он красный, он белый». Я против расизма!

– В 2006-м году вы принимали участие в поединке против сумского «Спартака» (2:1) в первой лиге, который позже был признан договорным. Он действительно таким был?

– Клянусь, я не знаю, что там было. Ничего не слышал, футболистов нашей команды это никак не касалось. А что там делают руководители клубов – без понятия. Да, с нас тогда сняли три очка. Это не десять. Да хоть бы и десять. Нам тогда было все равно – мы знали, что все равно выйдем в высшую лигу.

– А вам когда-либо предлагали «слить» матч?

– Нет. А кто мне предложит, если я иностранец? Они же не знают, как у меня мозги думают. Может, мне предложат, а я побегу об этом рассказывать? Разное мышление.

В полноги, «Ливерпуль», деньги за сборную

– Многие африканцы практикуют разные суеверия или заклинания.

– Я – нет. Верю только в Бога и перед каждым матчем прошу его помочь избежать травм: и соперникам, и партнерам. Победить может любая команда, но самое главное, чтобы не было травм. В Нигерии, к слову, в основном христиане и мусульмане – где-то 50 на 50.

– Какой самый сильный соперник, против которого вы играли?

– Фернандиньо. Очень сильный футболист, особенный игрок.

– А какой самый неприятный соперник, который может исподтишка ударить?

– Таких много. Все же знают, что если меня ударить, я не замедлю с ответом. Помню, в полуфинале Кубка Украины против «Динамо» сошелся с Артемом Милевским. Я пошел против него в подкат, он разозлился, поднялся и плюнул в меня. Я тут же плюнул в него в ответ. Арбитр показал желтую карточку обоим. Впрочем, после матча мы нормально поговорили. Я из тех футболистов, которые все эмоции оставляют на поле. После матча всегда жму сопернику руку.

– (в кафе начинает играть You’ll Never Walk Alone) Узнаете песню?

– Да.

– В «Ливерпуле» хотели бы поиграть?

– Нет. Я очень не люблю «Ливерпуль». Болею за «Манчестер Юнайтед» с 1999-го года, после победы в Лиге чемпионов. Особенно нравились Дуайт Йорк и Энди Коул. Даже не знаю, какой нормальный человек может болеть за «Ливерпуль».

– Вы сейчас на него смотрите.

– О Господи, если бы знал, то не согласился бы на интервью! Но на самом деле, лучше уж «Челси», чем «Ливерпуль».

– После единственного вызова в сборную Нигерии в 2003-м вы там больше не играли.

– Я тот матч отыграл очень хорошо и надеялся, что меня будут вызывать постоянно. Но в Нигерии очень нехорошая футбольная политика. Всем известно, что футболисты играют в сборной за деньги. А мне такое совесть не позволяла делать. Если я знаю, что я хороший футболист, почему я должен платить деньги, чтобы играть в сборной?

Все это продолжается по сей день. Это Нигерия. Полно нигерийских футболистов, которые в сто раз лучше тех, кто сейчас играет в сборной. Может, у них такой же характер, как у меня.

– Скажем, Стивен Кеши берет деньги от игроков?

– Я не знаю, берет ли он лично. У него много помощников, менеджеров. Там все замешаны. В том числе руководители федерации. Если находится несогласный с политикой тренер – его тут же увольняют.

– О Нванкво Кану, с которым вы играли в том матче против Ямайки за сборную Нигерии, что можете сказать?

– Это футболист от Бога. У него невероятная техника – одна из лучших в мире. Он на тот момент уже был в Нигерии звездой. Но при этом оставался нормальным человеком. Разговаривал со всеми, шутил.

– Лучший ваш тренер?

– Алекс Фергюсон! А если серьезно, то Олег Кононов. Это идеальный тренер. Он очень много общался с футболистами. Он тебя так настраивал, что ты потом отдавался на поле на двести пятьдесят процентов. У нас была команда средних футболистов, но вместе мы были силой.

– Как думаете, ваша фотография когда-нибудь будет висеть в музее «Карпат» среди легенд клуба?

– Пусть сами решают. Но для меня это не важно. Мне главное, чтобы люди знали: когда играл Самсон Годвин, он отдавал «Карпатам» всего себя. В других клубах я уже так не играл, как в «Карпатах». Когда приезжал в Беларусь, решил, что скоро буду заканчивать карьеру, – поэтому играл там в полноги.

– Завершение карьеры в тридцать лет – довольно странно.

– А я как Эрик Кантона, он тоже на тридцать первом закончил! На самом деле, мне просто надоело. Не было ни мотивации, ни желания.

– С «Ливерпулем» и «Манчестер Юнайтед» все ясно. Но ведь в украинском топ-клубе вы наверняка себя видели?

– Конечно, видел. Если тебе «Динамо» делает предложение, ты не можешь сказать «нет». Но никто так и не предложил. Это не значит, что я плохой футболист, просто не повезло. Каждому футболисту нужна удача. Паоло Мальдини говорил: «Без удачи нет футболиста». Например, Олег Голодюк – один из самых лучших опорников Украины. Футболист от Бога. А он до сих пор в «Карпатах», хотя должен был бы играть в «Шахтере», там игроки не лучше него. Худобяк, у которого феноменальный футбольный мозг. Он должен был сейчас играть в Англии. Но есть и другие примеры. Например, Артем Федецкий. Это один из лучших правых защитников Европы, а не только Украины. Ему удалось попасть в топ-клуб.

– К слову, кто ваш лучший друг из партнеров в «Карпатах»?

– Батиста. Отменный футболист и крутой человек. Он сейчас в Бразилии живет, уже завершил карьеру и работает менеджером какого-то клуба. Жаль, что он не остался в Украине, как планировал. У него жена из Бразилии, это было сложно.

– В дальнейшем кроме футбола не думаете ничем больше заниматься?

– Бизнес планирую. Скоро им и займусь.