Интервью из прошлого. Василий Рац: "Эмоции 1986 года не сравнимы ни с чем"

К 25-летию некогда популярной газеты zbirna.com мы решили открыть рубрику «Интервью из прошлого», в которой найдем место наиболее резонансным и памятным публикациям разных лет.

— С Лобановским связана большая часть вашей профес­сиональной карьеры. Что стало самым запоминающимся в со­вместной работе с ним?

— Какие-нибудь яркие впечат­ления? Их сложно вспомнить. Ло­бановского любили не за яркость, вычурность. Я его уважал за то, что он как тренер требовал от нас максимум, но этот же максимум требовал и от себя самого. Думаю, что эта черта наиболее точно ха­рактеризует его. Он не «выжи­мал» из игроков того, чего не смог бы сделать сам. На кроссах он по обыкновению бежал вместе с командой, чуть впереди игроков.

Многие сетуют на долговремен­ные «заточения» на тренировоч­ной базе, когда футболисты неде­лями не виделись с семьями. Но Лобановский сам шел на такие же жертвы, а бывало, проводил на ба­зе и больше нашего. Будучи профессионалом своего дела, он пол­ностью отдавался футболу, любил его и ради него был готов практи­чески на все. Мы, конечно, это ощущали, поэтому все сложные моменты, тяжелые тренировоч­ные сборы и нагрузки переноси­лись легче — Васильич был рядом.

— Для вас он стал своего ро­да крестным отцом в футболе. Впрочем, был момент, когда вы едва не оказались по другую сторону баррикад — в московском Спартаке.

— Первые годы в Динамо складывались не ахти как. Я оста­вил винницкую Ниву, переехал в Киев и… надолго застрял в «дубле». Хотя, конечно же, рассчитывал на большее. В общем, дошло до того, что готов был уже и в Москву переехать. Мы в сто­лице какой-то матч играли, и лично Бесков со мной встретился. В руки дал уже готовый контракт — мне оставалось поставить только подпись. Константин Иванович сказал, что Динамо — это не моя команда, а вот Спартак, дескать, исповедует футбол мо­его типа — зрелищный, атаку­ющий. К тому же пообещал мне прямую дорогу в сборную.

— На такие посулы тяжело было не клюнуть…

— Да, но я решил не делать по­спешных поступков, попросил время подумать. По приезде в Киев состоялся мой разговор с Лобановским. И он все-таки убедил меня отказаться от этого предложения. Заверил, что я уже созрел для большого футбола именно в Динамо. «Здесь ты уже прошел длинный путь и готов к большим свершениям. В Мос­кве тебе придется начинать все с нуля», — так сказал Валерий Ва­сильевич. И, конечно же, я не мог ему не верить.

— Бесков после этого был не в обиде?

— Естественно, мы с ним встречались неоднократно. Но общались нормально — он про эту историю не вспоминал. Я лич­но против Спартака никогда ни­чего не имел. Эта команда всегда отличалась красивым, зрелищ­ным футболом. Но динамовский стиль, который некоторые назы­вают игрой на результат, — это стиль будущего. Без хорошей фи­зической подготовки, без прес­синга современный футбол ведь представить сложно.

«Искусственное осве­щение погасили, и на трибунах за­жглись сто тысяч факелов»

— Именно в пресловутых фи­зических нагрузках, игре на ре­зультат и был скрыт секрет то­го легендарного Динамо сере­дины 80-х?

— Главное, на мой взгляд, что отличало нашу команду, это высокий уровень коллективной игры. В команде не было инди­видуалистов. Мы сражались за честь киевского Динамо — она была для нас на первом месте. Много значила и под­держка болельщиков, которые до отказа заполняли тогда три­буны Республиканского стадио­на практически на каждом до­машнем матче Динамо. Ради них мы и выходили на поле, рва­лись е бой.

— Выдающихся или, если хо­тите, исторических матчей с участием киевлян в те времена было не счесть. Какие из них вам вспо­минаются сейчас чаще всего?

— Никогда не забуду финиш чемпионата 1986 года. Позади был тяжелейший сезон — заво­евание Кубка кубков, финальная часть мирового первенства в Мексике, множество принципи­альных поединков в чемпионате. Наш матч в московском манеже Олимпийский против столич­ных одноклубников был во мно­гом определяющим. Победа возводила команду Эдуарда Малофеева в ранг чемпионов. Усту­пи мы золотые медали, никто бы в нас камень не бросил — после такого-то сезона. Но мы сыграли 1:1, причем сравнять счет уда­лось именно мне — как сейчас помню, после подачи Вадика Ев­тушенко.

—…И все решилось в послед­нем туре. 7 декабря в Киеве по иронии календаря команды встретились снова…

— Да, это было незабываемо. Я снова забил Прудникову, мы победили — 2:1 и завоевали золотые медали. Искусственное осве­щение погасили, и на трибунах за­жглись сто тысяч факелов. Эмо­ции, пережитые в тот вечер, не­сравнимы ни с чем.

— Вы приняли участие в двух чемпионатах мира, и если италь­янский мундиаль был для вас и всей сборной не совсем удач­ным, то в Мексике мы имели все основания надеяться на боль­шее, чем выход в 1/8 финала.

— Обычно, когда команда иг­рает плохо, ей остается сетовать на судейство. Но в том матче с бельгийцами все однозначно признали, что два гола были нам забиты из чистых положений вне игры. Не знаю, политические бы­ли мотивы у арбитра или какие-то другие… Собственными глазами видел, как мексиканские болель­щики просто плакали — многие из них переживали на чемпионате за нас.

Юрий Трохимчук, 06.06.2003