Интервью из прошлого. Владимир Бессонов: "Гэбэшники" играли с нами в карты"

Сегодня герой проекта — заслуженный мастер спорта, экс-полузащитник Динамо и сборной СССР Владимир Бессонов. В 1998 году Владимир Васильевич, тренировавший в ту пору киевский ЦСКА, рассказывал о своих поездках за рубеж во времена Союза.

— Ездили, конечно, с нами лю­ди из КГБ. Перед выездами нас инструктировали, чтобы мы по од­ному не ходили, ни с кем не встре­чались, интервью не давали. Осо­бенно строго стало после Чернобы­ля, нас предупреждали, мол, нико­му ничего не рассказывать. А мы ведь и сами толком ничего не зна­ли, будучи во Франции, всю информацию из теленовостей получали. «Гэбэшники» остерегали, что про­тив нас возможны провокации. Но все это бред — до нас никому не было дела.

Но оставалось правило: после 23-х ты — в номере. Иногда до смешного доходило: откроешь дверь, а тут парень из органов: «Куда это ты на ночь глядя собрал­ся?» Но вообще-то, мы на них осо­бого внимания не обращали — о предстоящей игре думали. А они иногда по вечерам, когда мы в кар­ты играли, присоединялись. Нам тогда за границей и так встречать­ся не с кем было. Это сейчас ребят по клубам разбросало.

— Они обычно звонят и приезжают, если знают, что моя коман­да прибыла. Баль сейчас в Изра­иле играет. Первый раз я еще сам выступал, когда мы у него увиде­лись. Встреча была короткой: я за­ехал к нему, выпили по бокалу пи­ва, и мне нужно было улетать. А в этом году Андрей праздновал свое 40-летие. Тогда и у ЦСКА, и у Ди­намо сборы проходили в Израиле, поэтому нас много собралось: Демьяненко, Михайличенко и Ми­хайлов тоже были. Хорошо пообщались, выпили, потанцевали.

— Если есть время и не пред­стоит игра, то — водка.

— Как-то всегда выходило, что наших приезжало всего два­дцать-тридцать человек. Я пом­ню, на чемпионате Европы в 1988 году, когда мы со сборной Голлан­дии играли, весь стадион был оранжевым — столько фанатов поддерживало соперников совет­ской сборной. А нескольких десят­ков ребят, болеющих за нас, не было ни видно ни слышно. Конеч­но, думали, что хорошо бы сюда наших, это было бы приятно.

— Много было почитателей. В Мексику Боярский с Мироновым ездили. Когда летели в Испанию, Ножкин прямо в самолете песню о нас сочинил, обо всех по паре строк написал. А Евгений Леонов рассказывал нам, как создавался мультик про Винни-Пуха. Мы пе­ред чемпионатом мира в Мекси­ке жили месяц на базе в Новогорске, под Москвой. Прибавьте еще и время непосредственно мундиаля. Сколько получается, мы до­ма не были? Почти два месяца!

Психологически это было нелегко выдержать. Книжки брали с со­бой, видеотеку, ну и приезжали артисты в качестве болельщиков. Артисты и в гостиницах с нами жи­ли, и на тренировки ходили. А пос­ле игры, когда не спалось, они вспоминали всякие курьезы из те­атральной жизни, рассказывали много интересных историй.

— Нет, там мы просто виде­лись. А познакомились на свадьбе у Олега Блохина. Потанцевали, по­общались, и она мне понравилась. Через два года мы поженились.

— Это было в резиденции пре­зидента Туниса. Собрались команды-призеры: мы, Мексика и Бразилия. Авеланж вручил Золо­тую бутсу турнира бразильцу, а мне достался Золотой мяч.

— Совершенно напрасно упре­кали. От того, что я мог играть на любом месте (форварда, защитни­ка или в середине поля) мое мас­терство становилось только выше.

— Сломанная нога — един­ственная причина, по которой я сейчас позволяю своим подопеч­ным не выйти на поле. Болит голеностоп или насморк — это не повод, чтобы не играть. Может быть, это и покажется кому-то че­ресчур жестким. Но таково уж мое тренерское кредо. Тем более, что такое — играть через «не мо­гу», мне очень хорошо знакомо.

— Может быть. Но я выходил и делал свое дело, независимо от того, кто передо мной — Зико или Марадона.

— Дома и на тренировках — нет. А когда играл, на поле — слу­чалось. Но ругнуться на поле, ког­да ты в игре и никто не слышит — это нормально.

— На семью. Хотелось бы по­больше времени проводить с же­ной и детьми.