Интервью из прошлого. Анатолий Пузач: "Кто-то пустил "пушку", что я — зять Маслова…"

К 25-летию некогда популярной газеты КОМАНДА мы решили открыть рубрику «Интервью из прошлого», в которой найдем место наиболее резонансным и памятным публикациям разных лет, пишет zbirna.com.

Сегодня герой проекта — нападающий киевского Динамо и сборной СССР 60-70-х годов, четырехкратный чемпион СССР, обладатель Кубка СССР, участник чемпионата мира 1970 года Анатолий Пузач. В 1999 году Анатолий Кириллович продолжал работать в структуре Динамо, которому посвятил большую часть своей карьеры.

…Матч Динамо — Заря. 36-я минута. Нелепое столкновение с луганским защитником, и напада­ющий киевлян вынужден покинуть поле на носилках с окровавлен­ным лицом… Им оказался один из лидеров команды Анатолий ПУ­ЗАЧ, которому впоследствии на долгие годы суждено было стать одним из ее тренеров.

«Матч с Зарей стал для меня последним»

— Анатолий Кириллович, мо­жет, с этого момента и начнем, то есть сначала о плохом, а потом о хорошем — не будете против?

— Отчего же, это ведь произо­шло в далеком уже 73-м. После фланговой нацеленной передачи я попытался сыграть на опережение — рисковал, но обязан был это не­редко делать, если хотел выиграть верховой мяч при моих ста семи­десяти. Журавлев, спасая ситу­ацию, пошел ва-банк и попал голо­вой мне сбоку в лицо.

Хирург, сде­лавшая операцию на следующее утро, была болельщицей и присут­ствовала на том матче. Она мне потом рассказывала, что с трибуны услышала треск — я получил пять переломов. Увы, матч с Зарей стал для меня последним. Трени­ровки-то я возобновил через полто­ра месяца. Но у меня появилась боязнь мяча, а с таким ощущени­ем на динамовском уровне в фут­бол играть нельзя.

Да, это был неприятный мо­мент в моей футбольной карьере. И если уж вы предложили начать с плохого, то я бы предпочел сра­зу же высказаться и о другом сложном моменте, имевшем мес­то в моей в общем-то удачной футбольной жизни. Чтобы потом не возвращаться — все равно ведь спросите. После домашнего поражения Андерлехту в ответ­ной встрече 1/16 Кубка УЕФА в но­ябре 92-го (0:3) мне позвонил до­мой тогдашний президент клуба Виктор Безверхий и сказал, что меня на посту главного тренера Динамо должен заменить но­вый человек, и что вопрос этот уже решен.

Проработав много лет «под Ло­бановским», я не изменил его ос­новным методическим принци­пам, когда сам стал главным тре­нером Динамо. Недочет, веро­ятно, оказался в ином — не все иг­роки правильно воспринимали мою демократию. Но я ведь Близ­нец по гороскопу — не ошибется тот, кто назовет меня мягким и добрым человеком. Может ли быть таковым тренер? Да, конечно же, может. Но при одном не­пременном условии — максимальном профессионализме иг­роков.

Одним словом, Динамо перестало хватать с неба звезды (хотя были и причины, явно пре­тендующие на объективные, к примеру, связанные с затянув­шимся поиском оптимального со­става), и я в общем-то уже был го­тов к замене. Разве я первый или последний, особенно в мировой практике? Такова тренерская судьба. Безверхий сказал тогда, что подходящая для меня работа в клубе подберется, мол, чтобы я сам зашел, предложил… Но я не стал этого делать. И потом уже больше на эту тему со мной никто не говорил…

— …Пока не возвратился из-за рубежа Валерий Лобанов­ский. Но об этом позже. Как же вы провели следующие после ухода из Динамо четыре с лишним года?

— Так ведь у меня жена, дети, внуки. В общем, сидел дома. Хо­дил на стадион на домашние мат­чи Динамо. По телевизору, кро­ме футбола, мог и «Тропиканку» посмотреть, а на Днепре — и ры­бу половить.

— И не было никаких предло­жений?

— Почему же, были. Предлага­ли заняться бизнесом — не мое это дело. Лобановский звал с со­бой поработать за рубежом — я отказался.

— А вот это уже интересно — почему же?

— Не стану кривить душой — это, наверное, была еще одна моя ошибка. Засомневался, принесу ли там пользу без знания языка. Да и домоседничать привык.

— Неужели настолько, что и не помышляли о работе?

— В пятьдесят-то с хвостиком лет? Помышлял. К примеру, при­нял предложение федерации инспектировать матчи. Инфляция ведь начала доставать…

«Мама прятала мои бутсы»

— Кириллович, вспомним о том, как же восходила футболь­ная звезда Анатолия Пузача.

— Родился я в 1941 году в Са­ратовской области в семье воен­нослужащего. В 46-м после демобилизации отца переехали на ро­дину матери — в Бердичев на Житомирщину. Вот там рядом с го­родским базаром мы с пацанами и гоняли тряпочный мяч. Я всегда бежал впереди и, когда удавалось протолкнуть его среди двух кам­ней, служивших воротами, был просто счастлив. И это чувство я потом пронес через всю футболь­ную жизнь.

— Значит, вы с раннего дет­ства раз и навсегда избрали для себя амплуа нападающего?

— Именно так, меня всегда как магнитом тянуло к воротам сопер­ника.

— Ваш самый первый памят­ный гол?

— Очень престижным детским соревнованием в Бердичеве было городское первенство среди школ. Попробуй еще попади в школьную команду. В 7—8 классе я занял стабильное место полу­среднего в команде. Мы стали чемпионами города, и на День физкультурника при приличном стечении болельщиков сыграли товарищеский матч с машино­строительным техникумом. Выиг­рали, кажется, 4:1, один из мячей забил я и попал на заметку трене­рам популярной в городе команды одноименного завода. Вскоре в ее составе стал чемпионом области и провел свои первые матчи в первенстве Украины.

— Родители не были против вашего увлечения футболом?

— Мама прятала бутсы. И при­чина для этого была серьезная. Я ведь болел в детстве. Плеврит дал осложнение на почки, и врачи строго-настрого запретили бегать. Но потом я сделал для себя вы­вод, что именно футбол-то меня и вылечил. Одним словом, здоро­вье поправилось, а когда в завод­ской команде я еще и деньги на­чал получать, не меньше, чем отец, мать как-то сказала: «Пусть играет…» К тому же завод предо­ставил мне отсрочку от армии. Но в 1961 году Прикарпатский воен­ный округ все-таки «додавил». Приехали на «Победе» и отвезли в областной военкомат для прохож­дения курса молодого бойца. И через полтора месяца житомир­ское Полесье я сменил на львовский СКА. Через три года меня отвезли в Москву на про­смотр в ЦСКА, но я уговорил Вя­чеслава Соловьева отпустить об­ратно. Помню его слова: «Пони­маю, не хочешь быть Ванькой в городе, а лучше — Иваном Ивановичем в деревне…»

«Меня вызвали во львовский обком и сказали: «Едешь в Киев»

— Потом вас пригласили в ки­евское Динамо?

— Не сразу. Через зиму с це­лью подбора игроков для себя Динамо провело на своем ста­дионе тренировочную игру со сборной Украины класса «Б», в со­ставе которой оказался и я. Мы выиграли — 2:0, и Сергею Круликовскому, мне и еще нескольким сборникам предложили написать заявление в киевское Динамо, что мы и сделали.

— И вы остались в Киеве?

— Да нет, поехал во Львов слу­жить, поскольку Киев молчал, хо­тя я чувствовал, что динамовские селекционеры продолжают за мной наблюдать. Через полгода после истечения срока службы я согласился перейти в новую львовскую команду Карпаты.

— А как же заявление в Ди­намо?

— Так я его отозвал. Но меня сразу же вызвали во львовский обком и сказали: «Едешь в Киев». Произошло это в ноябре 1964 го­да. Я прошел с Динамо предсе­зонные сборы в Гаграх, и Виктор Маслов сразу же поставил меня на первую игру с московским Ди­намо на Республиканском.

— А партнеры-то у вас какие были — Виталий Хмельницкий, Андрей Биба, Федор Медвидь, Йожеф Сабо, Виктор Серебряни­ков, Василий Турянчик, Вадим Соснихин, Владимир Щегольков, Леонид Островский… Не робели?

— В общем-то мне ведь было уже почти 24. Впрочем, конечно же, волновался. К тому же матч закончился нулевой ничьей, а зна­чит, мы с Хмельницким не спра­вились с поставленной перед на­ми задачей — забить.

— А в воротах у москвичей в том матче стоял Лев Яшин?

— Да, но это, как говорится, де­ла не меняло. Потом я не реализо­вал несколько моментов в матче с одесским СКА. Причем в одном из эпизодов мяч после фланговой передачи рикошетом уже точно летел в пустые ворота. А я, пыта­ясь эффектно добить его головой, переправил через перекладину. Прилично получил от Маслова после матча, а мои выступления за «основу» стали чередоваться с играми за «дубль».

— А на кого Маслов больше всех покрикивал?

— Некоторое время именно на меня.

— За что?

— Я как-то не выдержал и сам у него об этом спросил, ощущая, что играю-то не хуже других. А он мне: «Да не обижайся. Просто ты свежий, и тебя еще можно ле­пить, а некоторых других — уже нет». Вообще-то он выразился бо­лее по-народному, но, наверное, не стоит писать дословно. Любил, наверное, меня. Это, возможно, подтверждает и такой факт: кто-то пустил «пушку», что Пузач — зять Маслова.

— Но ведь у Маслова не было дочери.

— В том-то и дело. А слухи эти даже в прессу попали — я очень смеялся.

«Уругваю мы проиграли из-за судейской ошибки»

— Когда в первый сезон пре­бывания в Киеве вы не всегда попадали в «основу», не появля­лась ли мысль вернуться обрат­но во Львов?

— Пару раз такое настроение имело место быть. Но в Динамо и за дубль было интересно иг­рать. Ведь как тогда говорили: на «основу» ходят, чтобы посмотреть, как команда набирает очки, а на «дубль» — просто как на футбол.

— Но вы же были удостоены в составе Динамо звания чем­пиона Союза в 1966 году?

— Да, стабильно я начал играть в основном составе, когда на чем­пионат мира в том году уехала це­лая группа динамовцев.

— А в 1970-м и вы уже были участником мирового чемпио­ната.

— А до этого мы еще дважды побеждали в Союзе — в 67-м и 68-м. В Мексике же в 1/8 финала несправедливо проиграли Уруг­ваю — 0:1.

— Это когда в конце матча уругвайцы забили после того, как мяч явно вышел за лицевую линию?

— И мы остановились, но ар­битр свистка не дал.

— Приходилось слышать, что вам тогда недоплатили преми­альные за участие в чемпионате.

— Да, потом сказали: вы ведь не вышли в четвертьфинал. Но никто же раньше не уточнял, что лишь при таком условии получим сполна.

— А потом Динамо неудачно завершило и союзный чемпио­нат — на седьмом месте.

— И прежде всего, на мой взгляд, потому, что Маслов упор­но продолжал ставить в состав всех сборников, а мы ведь некото­рое время были и уставшими, и деморализованными. И Маслова сменили на Севидова.

— А вы в то время все еще оставались холостым человеком?

— Нет, я женился в 1969 году. Брат как-то собрал компанию, при­гласил меня. Тогда я и познакомил­ся с 21-летней студенткой КИСИ.

— И как долго вы встречались до свадьбы?

— Немногим более полугода. Причем встречались редко — тре­нировки, игры, сборы…

— А где вы жили в то время?

— После приезда в Киев два го­да я жил в гостинице Театраль­ная, а потом въехал в двухком­натную квартиру, занимаемую ра­нее Серебряниковым. Чтобы аргу­ментировать метраж, маме при­шлось на пару месяцев переехать из Бердичева в Киев.

— Значит, квартиру вам пре­доставили, как и обещали. Сле­дует полагать, что и зарплата в Динамо оказалась выше, чем во львовском СКА.

— Действительно, это неслож­но предположить. Во Львове мне было положено 140 рублей. В Ки­еве же получалось, кажется, за 400 в месяц.

— То есть динамовцы были обеспеченными людьми?

— По тем временам — да. Те­левизор, к примеру, стоил 350 руб­лей. Нам платили еще и за чемпионство, и за Кубок, но это в виде разовых премиальных.

«После отпуска нас ждал уже Севидов»

— Итак, в конце чемпионата 70-го года команде представили нового тренера.

— За несколько туров до окон­чания первенства, когда по очкам Динамо безнадежно отставало от соперников, после одного из матчей в Москве мы вернулись в Киев уже без Маслова. До оконча­ния первенства команду доводили Виктор Терентьев и Михаил Коман. А после отпуска нас уже ждал новый главный тренер.

— В чем была разница между Виктором Масловым и Александром Севидовым?

— Севидов был мягче и, я бы сказал, интеллигентнее. Он стал для нас и тренером, и другом. Маслова же, как известно, мы на­зывали «дедом».

— За счет чего Севидову так быстро удалось сделать Дина­мо золотым? Ведь состав команды остался почти тот же.

— Прежде всего он сумел на­строить нас психологически, за­жечь.

— Ну а с исполнителями было все в порядке — не так ли? Одно только нападение чего стоило — Виталий Хмельницкий, Анатолий Бышовец, Виталий Шевченко, одним из лидеров команды были уже и вы. Припомните свои сильные стороны в игре?

— Наверное, скорость, дриб­линг, удачная игра головой и силь­ные удары с обеих ног. Причем в детстве левой я бил не только сла­бо, а мог и по мячу промазать.

Чтобы не позориться, начал ее тренировать — а мать никак не могла понять, почему левый боти­нок рвался у меня в это время зна­чительно быстрее, чем правый.

«Лобановский предложил — я согласился»

— 73-й год. Ваша досадней­шая травма и приход в Динамо Лобановского. А Севидова, ка­жется, сняли за поражение в фи­нале Кубка СССР в Москве от Арарата?

— Почти. При счете 1.0 в пользу Динамо он выпустил в конце второго тайма нескольких моло­дых ребят, чтобы они получили звание мастеров спорта, заменил Блохина… Но надо же было тако­му случиться — Арарат не толь­ко успел сравнять счет, но и выиг­рал в дополнительное время — 2:1. И на Севидова начали косо смотреть. Потом Динамо проиг­рало во Львове, и Арарат сде­лал «золотой дубль».

— Вы были знакомы с Лоба­новским до того, как он возгла­вил тогда Динамо?

— Нет, только заочно. Ведь когда я пришел в Динамо, в его со­ставе Лобановского уже не было.

— Почему же он вам сразу предложил стать одним из трене­ров команды?

— Не знаю. Понимал, навер­ное, что после такой травмы я вряд ли смогу продолжать играть, а в Динамо я был уже 8 лет… Одним словом, Лобановский предложил — я согласился. Сна­чала помогал Андрею Бибе, Алек­сандру Петрашевскому, а потом и сам стал во главе «дубля».

— Вы никогда не испытывали психологического груза в связи с тем, что всегда были вторым в Динамо?

— Нет, наоборот, и благода­рен судьбе за то, что предоста­вила мне возможность так долго работать с Лобановским — вели­ким тренером, человеком порядочным, всегда держащим свое слово.

— В 1990 году, когда Лобанов­ский уходил из Динамо, сво­ими преемниками он видел вас и Владимира Веремеева. Но командой должен был продол­жать руководить один человек. Какое чувство вы испытали, когда, кажется, на собрании вас избрали главным тренером команды?

— Это дела минувших дней. Ка­кое чувство? Такое, какое испыты­вает человек, ценящий доверие. Для меня это было итогом про­йденного в Динамо пути.

— Точнее, одним из итогов — так, наверное, было уготовано вам судьбой. Помните, мы с ва­ми периодически общались, ког­да вы посещали стадион просто как болельщик. Подходит как-то к вам кто-то из ваших знакомых и спрашивает, улыбаясь: «Как жизнь, Кириллович?» — «А что моя жизнь — она вся в Дина­мо», — несколько неожиданно, не улыбаясь, ответили вы, глядя на выходящих на поле динамов­цев. И я прочитал на вашем лице не то чтобы досаду — некую не­удовлетворенность…

— Может быть. Конечно же, я скучал по Динамо, по конкрет­ной работе. Начал инспектировать матчи второй лиги… И вот в октяб­ре 96-го позвонил приехавший в Киев Лобановский и сказал: «Зай­ди в гости». Он поинтересовался моим мнением, которое было по­ложительным, о своем возвраще­нии в клуб и предложил и мне вернуться в тренерский штаб Дина­мо. Из моих бывших подопечных в коман­де оставались Лужный, Шматоваленко, Шкапенко, Ребров, Леоненко. У меня было ощущение, что после длительной командировки я возвращался домой…

Александр СЕРДЮК, 20.02.1999