"Тимощука недавно на фотографии еле узнал". Эксклюзивные байки из 90-х
В детской команде Черноморца он не уступал в результативности Андрею Воронину, а в юношеской сборной Украины посадил на лавку Александра Рыкуна, пишет zbirna.com. Авторитетный менеджер Андрей Головаш сравнивал его с Томасом Хесслером, а известный тренер Норберт Майер видел в нем себя самого времен золотого Вердера. О своем не до конца реализованном таланте и приключениях первой украинской колонии в немецком футболе в нашей новой рубрике (Эксклюзивные байки из 90-х) рассказал Александр НЕЧИПОРУК, ныне выступающий в любительском Люстдорфе из Одессы.
«Как мы конкурировали с Вороной…»
— 12 сентября 1985 года — вы хорошо помните этот день?
— Да, отец привел меня на просмотр в школу Черноморца, где собралась куча ребятишек. Нас построили в длиннющую шеренгу, мы сдавали какие-то нормативы, работали с мячом. Из тех, кто в итоге дошел до конца, остались только двое — я и Андрей Воронин. На тот момент мы друг друга не знали, познакомились позже.
Я всегда был невысокий и щупленький, а Андрей так и вовсе оказался младше всех на год, так что габаритами мы оба явно похвастать не могли. Мелкие были, но зато бежали быстро. Ну и, видимо, по тем временам выделялись технически. Вот наш первый тренер Георгий Кривенко и поставил нас в нападение. Довольно быстро мы с Вороной стали двумя основными форвардами команды.
— Сам Кривенко, воспитавший, между прочим, Игоря Беланова, вспоминал, что по юности лет у вас с Ворониным разгорелась нешуточная конкуренция…
— У нас были очень разные характеры. Андрей — целеустремленный, местами по-хорошему нагловатый и шебутной. По детству, например, мог ни с того ни с сего бутылкой бросить. Вроде хотел мимо, а она возле самой головы пролетает. Я более тихий, спокойный, но тоже с жаждой гола. Отличались мы и манерой игры. Ворона, несмотря на такой же невысокий рост, лучше играл вверху — наверное, умел правильно отталкиваться от земли. Я больше возился с мячом — гладил его, тянул. Андрюха тоже это любил, но как-то по-другому. Он был типичный центрфорвард: очень нацеленный на мяч, настырный, смело лез в любой стык, без страха вставлял ногу, ничего не боялся. А с опытом еще и значительно прибавил в интеллекте — научился играть потоньше, не только забивать, но и отдавать классные передачи.
— То есть конкуренция все-таки была?
— Без особого эгоизма. По крайней мере, у меня в голове не стреляла такая мысль, что я хочу любой ценой забивать больше, чем он. Просто хотелось, чтобы команда выиграла, и желательно, чтобы я забил (улыбается). В каких-то моментах, конечно, спорили: «Чего ты не отдал?» или «Чего отдал не так, как нужно?» — но без перегибов. Повторюсь, я был спокойный: ну, не отдал так не отдал. Но и со стороны Андрея особой ругани не помню. И уж точно никто из нас не включал игнор: в чемпионате Одессы, где мы всех выносили, забивали мы примерно поровну.
— Как относились к негласному спору бомбардиров ваши отцы — Юрий Нечипорук и Виктор Воронин?
— Они дружили и не пропускали практически ни одной тренировки и тем более игры. Горячо болели за нас прямо со склонов, которые окружали нашу школу в Отраде. Встанут вдвоем на пригорке и кричат. Нас это подбешивало. Мы хотели делать что-то свое, быть поближе к мячу, а они подсказывали, как делать правильно на их взгляд. И кричали едва ли не громче, чем тренер. Иногда наставник срывался и орал им с противоположной бровки: «Может быть, сегодня я буду тренировать?»
«Как нас возили Згура и компания»
— Был момент, когда кто-то из вас перестал попадать в состав?
— Нам было лет по 13, когда Черноморец 1978 года рождения отправился в Чернигов — на финал Кубка Украины. Незадолго до этого тренер подтянул двух классных ребят из Арциза. Кроме того, регламент позволял взять пару игроков и из команды 77-го года. Одним из них, как сейчас помню, был Денис Колчин, а другим — Сергей Згура, который просто шикарно работал с мячом. Очень хорошо помню, как мы однажды играли товарняк с их годом. Как они нас тогда отвозили! Всю игру на нашей половине поля сидели, набегался я тогда дико — и, что обидно, без мяча.
В общем, когда приехали в Чернигов, мы с Андреем оба присели на банку. Он потом вернулся в основу, и в финале они со Згурой в четыре ноги раздели команду из Днепропетровска. А вот я вылетел во второй состав. Думал: ну его в баню, нужно заканчивать с футболом. Но Кривенко вдруг предложил мне опуститься в полузащиту. Я неплохо отыграл пару матчей и закрепился в новом качестве. А когда наш тренер начал работать в юношеской сборной Украины, то взял туда меня и еще нескольких наших ребят.
— Кубок Украины вы выиграли потом еще раз — уже в старшем возрасте.
— В финале играли против Динамо. До конца матча оставалось минут 10—15, время тянулось как жвачка, жара убивала. По игре нам тоже было тяжело: Динамо есть Динамо — они по всем возрастам сильнее соперников были. И тут идет длинная передача, с одной стороны к мячу бежит вратарь, с другой — Воронин. Хотя бежит — это громко сказано. Передвигался он из последних сил, но каким-то образом все-таки опередил кипера киевлян и носком протолкнул мяч то ли мимо него, то ли между ног. Это было за линией штрафной, и со стороны казалось, что мяч ползет в ворота целую вечность…
Радовались мы отчаянно, продолжив веселиться в поезде. Андрей был героем. На моей памяти он тогда вообще много рабочих мячей забивал. Может, технически конкретно в тот период выглядел не так ярко, но по части настырности равных ему не было.
«Как мы устроили разборку в Экономисте»
— В командных гуляниях, которые начались в переходном возрасте, участвовали?
— Я — редко. Андрей больше тусил с Вадиком Косиловским и Омаром Мишковым. Тем самым, который потом привлек внимание Шахтера, стал капитаном Полиграфтехники и еще совсем молодым погиб в автокатастрофе. Омар был душа-человек, мы жили в одном дворе, он гулял то с нами, то в компании Воронина. Андрей любил потусить, а Омар был лидером всей компании. Они выезжали в центр города, сидели в клубе, знакомились с девочками. Я дозрел до этого позже.
Ну а когда мы уже стали выступать в юношеской сборной, то на выездах — скажем, в Ужгороде — могли погулять вместе. Мы специально ни к кому не докапывались, а вот местная братва нарываться пыталась: мол, вы кто, что и зачем? Но обходилось без мордобоя.
— Неужели ни разу не попадали в историю?
— Было разок. Каждый год летом мы ездили на сборы в лагерь. В подростковом возрасте отдыхали в Экономисте. По вечерам ходили на дискотеку, и однажды случился конфликт. Хорошо, что рядом с нами оказался отец одного парня, который уже тогда чем мог помогал команде, а впоследствии стал ее главным спонсором. Это был крепкий мужчина, который быстро среагировал на ситуацию и все разрулил. Но уже утром тренер собрал нас и устроил выволочку: «Что ж вы за команда такая?! Разбрелись по залу, одни танцуют, другие языками чешут, пока где-то на вашего товарища наезжают! Вас 30 человек! Если вы соберетесь, а лучше — сделаете пару шагов навстречу, то они все разбегутся».
Сказано — сделано. Как только через день-два ситуация повторилась, мы встали плотным рядком. И ответили. До массовой драки не дошло, но местные, кажется, уже начали вызывать своих авторитетов, так что проверку на командный дух мы прошли знатную.
«Как чудил Артем Безродный»
— Вы упомянули о сборной 1978 года. Кто составлял ее костяк?
— Пару лет назад мы с Ворониным обсуждали эту тему в Одессе. Андрей говорит: «А ты помнишь, Тимоха у нас играл?» Я изумился: «Да ну!» А он мне: «Ты фото старые посмотри». Гляжу — точно, Толик стоит, только патлы свои знаменитые еще не отрастил. И играл тогда в нападении.
Из тех, кто потом серьезно зафеерил, помню Саню Рыкуна — худой был как щепка и в состав не проходил. Может, потому что под нападающими играл я. В числе вратарей вызывался Марьян Марущак, но чаще, возможно, стоял наш Костя Стародубовский. В защите играл воспитанник Динамо Володя Гопкало — он потом даже стал бронзовым призером Евро-1994 среди 17-летних, но достаточно рано закончил играть на профессиональном уровне. В атаке бегал еще один динамовец — Богдан Есып. Справа в полузащите играл Денис Онищенко, хотя его оптимальная позиция все-таки в центре поля. Ну а слева — Артем Безродный. Помню, тренер нашей сборной Михаил Лабузов еще не взял его на отборочные матчи чемпионата Европы.
— Безродный был уникальным парнем. Говорят, Олег Романцев начинал тренировки в Спартаке фразой: «Всем доброе утро, а тебе, Артем, отдельное спасибо, что пришел».
— Я хорошо помню, как мы со сборной отправились играть в Москву. Раз-раз, а Артема нет. Обыскались — тщетно. Пропал человек, потерялся с концами. Уехали без него. А через какое-то время мы узнали, что Безродный всплыл в… Спартаке. Видимо, на том турнире подошел к нему кто-то, а может, Вячеслав Грозный подсуетился. И вскоре наш Артем дебютировал в Лиге чемпионов!
— Его лучший друг по Спартаку Максим Калиниченко долгие годы не знал, где искать экс-партнера, а потом оказалось, что Безродного не стало…
— Для меня новость о его смерти стала шоком. Артем был парень простой, бесхитростный. Никогда не забуду одну его горбушку. В Москве Безродный быстро заработал какие-то мощные по тем временам деньги и, не мудрствуя лукаво, приехал в родной Луганск на 99-й модели Лады. Припарковался под домом, поднялся наверх. Родители были поражены: «Сынок, ты ли это? Как приехал?» — «На машине, вон стоит». Подходят к окну, выглядывают — и смотрят, как машина Артема… выезжает со двора. Больше ее не видели.
«Как я полез на десятерых»
— Летом 1995-го ваш многолетний друг Воронин внезапно уехал в Германию. Завидовали?
— Мне тоже хотелось куда-то туда, но жаба не давила. Было приятно за товарища. Ну и не так уж внезапно он уехал. Осенью 1994-го для нашей сборной организовали какой-то турнирчик в Австрии, где рысачили западноевропейские скауты. Мы там выносили каких-то глухарей по 8:0. Один эпизод не забуду до конца жизни. Кривенко, который ругал меня за передержки мяча, крикнул с бровки: «Чипа, примешь — и никому не отдавай: возьми мяч и иди до конца!»
— Чипа?
— Ну да. Не по имени же отчеству друг друга называть (улыбается). Прозвища у нас, как во всех футбольных командах, были незатейливые — сокращения от фамилий. «Чипа, отдай Вороне!» — это выговаривается быстрее. Только Омара Мишкова иногда Казаном называли, когда он стригся соответствующим образом.
— Так чем закончилась история с установкой Кривенко взять мяч и все сделать самому?
— Я удивился, но ответил: «Без проблем».
— И в чем прикол?
— Филиппыч видел, что по ту сторону абсолютные «дрова» лежат. И решил посмотреть, а сможет ли человек такое сделать. Я взял мяч недалеко от центра поля, в районе бровки, начал потихоньку нанизывать эту глухомань, всех обыграл и забил гол.
— Поразительно!
— Секрет в том, что когда тренер говорит тебе, что ты можешь такое сделать, ты просто берешь и делаешь. А когда тебя загоняют в рамки и просят обязательно с кем-то обыграться по схеме «принял — отдал», ты сам себя ограничиваешь…
Михаил СПИВАКОВСКИЙ