Волшебник "Марселя". История Криса Уоддла, отвергнутого в Англии

Англичане, как известно, уезжать не любят. Увидеть футболиста «трёх львов» за рубежом удивительно, поскольку чаще всего они предпочитают родину не покидать, даже если это означает меньшую зарплату. И хоть успешные примеры английских звёзд за границей были, даже сейчас эта нация – одна из наименее «путешествующих».

Криса Уоддла это, однако, мало волновало. Своё призвание он нашёл в неожиданной стране – Франции, а точнее, в городе Марселе, где его никак кроме как «Волшебным Крисом» не величали. Он был героем и любимчиком – мало кто в жизни испытывает такую народную любовь.

Можно подумать, что в популярности он прибавил благодаря своим нескончаемым попыткам преуспеть в музыке – во Франции он спевался с Базилем Боли, исполняя (весьма посредственно) песню We’ve Got a Feeling, а за четыре года до того принимал участие в дуэте с великим Гленном Ходдлом. Их Diamond Lights была, честно говоря, опасна для здоровья, но всё равно достигла 12-й позиции в хит-парадах.

В день, когда стало известно о переходе Гари Линекера в «Барселону», директор «шпор» Ирвин Сколар получил звонок от югославского агента Любо Барина. Тот представлял интересы президента «Марселя» Бернара Тапи. Он был намерен подписать Уоддла. Изначально Сколар не спешил соглашаться, но вскоре стало понятно, что французы были готовы пойти на что угодно ради подписания: солидная сумма в 2,5 млн фунтов, о которой изначально шла речь, довольно быстро поднялась до 4 млн.

«Марсель» был так быстр», - вспоминал Уоддл. «Мы [с агентом] были на Кипре, и я обсуждал следующий сезон, рассуждая об игре Газзы и Линекера, который должен был помочь нам в нападении. Не прошло и двух недель, как я уже примерял футболку «Марселя».

Похоже, «Марсель» был так активен, что его действия вызвали интерес французских смотрителей, которые заподозрили клуб в мошенничестве. «Марсель» и правда играл на рынке хитро – в то время многие команды страны шли на всевозможные ухищрения для того, чтобы привлечь игроков. Бонусы, высокие платы через секретные счета и фальшивая документация – всё это было нормой.

Уоддл в итоге получил часть тех 2 млн, выплаченных двум британским компаниям – Happy Promotion and Consensus Ltd. Так клубы уходили от выплаты налогов. Тогдашний директор «Марселя» Тапи был невероятно хорош в подобных сделках, а его рвение было понятно: «Марсель» был гордостью всего региона, но уже давно не демонстрировал чемпионских амбиций. Стоило Тапи прийти в команду, как он тут же заявил о золоте Европы в ближайшие пять лет. Смелое заявление, учитывая, что южане совсем недавно прозябали во втором дивизионе.

Это было яркое время для болельщиков «Олимпика»: Тапи – уже влиятельный человек и член парламента – организовал «марсельское движение», тратя огромные деньги на подписание лучших игроков. Клуб даже неуспешно попытался приобрести Диего Марадону из «Наполи» – сам аргентинец признавался, что Тапи «предложил ему всё, что только возможно, и даже больше». За годы до появления Флорентино Переса французский «Марсель» пытался создать собственный «галактикос».

С приходом Уоддла «Олимпик» стремительно превращался в суперклуб. К сезону-1988/89 он выиграл первое за 17 лет чемпионство. Летом команду пополнили новые звёзды: помимо Уоддла Тапи подписал Энцо Франческоли, который стал кумиром для юного Зинедина Зидана. Среди других новобранцев были французы Дидье Дешам, Жан Тигана, Мануэль Аморос и Ален Рош, а также бразилец Карлос Мозер.

Мы говорим о команде, которая была укомплектована под завязку. В ней, в конце концов, уже играли такие личности, как Карл-Хайнц Фёрстер, Филипп Веркрюйсс, Франк Созе, молодой Бенуа Коэ и нападающие Жан-Пьер Папен и Эрик Кантона, хоть Эрик и был вскоре отправлен в «Монпелье» за плохое поведение. Уоддл оказался в компании настоящих звёзд.

Неудивительно, что с финансовой поддержкой Тапи «Олимпик» без проблем защитил титул. Папен тогда забил 30 голов, многие из которых родились благодаря пасам Уоддла с флангов. К концу дебютного сезона англичанин адаптировался к новой стране, хотя процесс эбыл не безболезненный: «Я прилетел – и сразу в отель. Через пару дней мне предстояло играть против «Лиона» без какой-либо предсезонной подготовки. Я почти не тренировался и был не в форме. На улице стояла жара, а меня пытались натаскать в считанные часы. Я пару раз чуть не потерял сознание. Я ждал, пока построят дом, который задерживался на несколько месяцев».

Без сил и без формы, Уоддл с трудом переживал начало своей европейской карьеры. Он стал третьим самым дорогостоящим футболистом в мире, и после пары неудачных выступлений трибуны уже начали возмущаться. Известно, что фанаты в Марселе яростные, но стоило Крису забить гол против «ПСЖ», как всё изменилось.

Далеко не всегда один гол меняет отношение публики, но то, как показушно Уоддл закатил мяч в ворота переигранного Жоэля Батса, намекало, что он особенный.

За пару месяцев англичанин стал незаменимым игроком основы. Было видно, что он наслаждался новой жизнью на юге Франции. Это подтверждал писатель Пит Дэвис: «Он жил в арендованном доме на Экс-ан-Прованс, и говорил о своей жизни так, как Линекер говорил о «Барселоне» – отличные люди, отличная еда, отличная погода. Его двухлетней дочери тоже было по душе целыми днями бултыхаться в бассейне. Ему нравилась идея, что к концу контракта ей будет пять, и она уже будет знать два языка».

Парнишка из Гейтсхед, когда-то подрабатывавший на колбасном заводе, наслаждался французской Ривьерой, где, в отличии от прямолинейной Англии, его яркий стиль не был неуместен. Он не был физически мощным и полагался на технику. На родине он был чудаком, а во Франции – своим.

«В Европе футболистов покупают на определённые роли, и меня взяли, чтобы поставлять мячи Папену. Иногда мне приходится носиться по всему полю, и я физически не могу создавать моменты. Я просто говорю с тренером, и он меняет тактику. В Европе в этом смысле клубы более гибкие: тут могут от игры к игре меняться расстановки, в то время как в Англии формация 4-4-2 используется с первой до последней игры».

Забавно, что, по мнению Уоддла, тогдашние реалии только вредили выдающимся талантам: «английская система диктует, что каждый делает своё дело. Обидно, что такие футболисты, как Гленн Ходдл, Стэн Боулс и Фрэнк Уортингтон – великие технари – не могут даже в сборной удержаться».

Он говорил, исходя из собственного опыта: на ЧМ-90 Уоддл часто страдал от ограничений тренера Бобби Робсона и закончил турнир промазанным пенальти в полуфинале. В Марселе же шёл сезон-1990/91, и всё было отлично: лишённый предубеждений старых консерваторов, Уоддл играл, как хотел, и наслаждался, пожалуй, лучшим годом в своей карьере.

Атакующая мощь команды сформировалась благодаря совместным усилиям Уоддла, Пеле, Кантона и Папена. Стойкович провёл большую часть сезона в лазарете. Реально конкурировать с таким составом не мог никто, кроме разве что «Монако» Венгера, но даже гений французского специалиста не смог остановить «Олимпик», который взял своё третье чемпионство подряд.

На полях Европы успех тоже преследовал Уоддла: хоть обещания Тапи о еврокубках и не сбылись, в его шестой сезон в качестве президента команда подошла к победе вплотную. «Олимпик» переиграл «Динамо» из Албании, «Лех» из Польши и противостоял «Милану» в четвертьфинале.

Это было противостояние двух гигантских кошельков, за которые выступало множество талантливых легионеров. Эта битва в итоге вошла в историю – но не яркими голами, а скандалом, который разразился впоследствии.

Уоддл тогда тоже отметился – ещё как. Именно его гол позволил команде выйти вперёд, и весь «Велодром» так воодушевился, что… полностью потухли прожекторы. Видимо, повинуясь воле директора Адриано Галлиани, итальянцы отказались играть дальше, уповая на переигровку. Ничего подобного – вместо этого французы праздновали техническую победу 3:0.

Так шествие «Олимпика» продолжилось, а по пути был бит московский «Спартак». Впереди маячил финал против югославской «Црвены Звезды». И снова никакой радости для зрителей он не принёс, войдя в историю, как один из худших финалов в истории турнира. Матч завершился серией пенальти. Уоддл, всё ещё помня о трагическом промахе в Турине, отказался пробивать – как и Стойкович, который сам когда-то выступал за белградцев и тоже упустил ключевой пенальти за свою сборную.

Это было крупнейшее поражение проекта Тапи: нерешительность его игроков стоила ему кубка. Всё решил чудо-сэйв Стевана Стояновича, который огорчил Мануэля Амороса. Итог: 3:4 по пенальти.

Даже несмотря на второе разочарование в году, Уоддл провёл хороший сезон: его песня продолжала пользоваться популярностью, а марсельский клуб наслаждался титулом самой привлекательной команды Европы. Сам он был так хорош, что мог выиграть престижную награду: «Перед финалом многие французские журналисты говорили, что если мы выиграем, то я обязательно стану футболистом года в Европе. Но мы проиграли, и награду получил Жан-Пьер. Я был за него рад: он отличный бомбардир и многому меня научил».

В книге «Football Against the Enemy» автор Саймон Купер писал: «Мы в Британии любим делить футболистов по двум признакам: британский и континентальный. Тони Адамс, Дэвид Батти и Тони Каскарино были «британскими», а Крис Уоддл, Джон Барнс и Эрик Кантона были «континентальными».

Так в Англии Уоддлу и не доверяли. Он не хотел бездумно навешивать в штрафную, а шёл в проходы. Его яркая техника казалась англичанам «ненадёжной», а сам был «нестабилен».

Уоддл порой и сам себе не помогал: дважды он не приехал на отборочные матчи Евро по причине «травмы», хотя тренер подозревал, что он просто действовал по решению клуба, который не хотел, чтобы его футболист пропадал в сборной. В 1991 году всё было окончательно решено, когда Крис решил открыто высказаться против тренера.

Случилось это после игры с Турцией. Уоддл продолжал держаться излюбленных флангов, за что был раскритикован тренером. Вместо того, чтобы прислушаться к наставнику, Уоддл возмутился и раскритиковал Тейлора в СМИ, назвав его тактики «негибкими». Это был его последний матч в составе национальной сборной.

В сезоне-1991/92 Уоддл полностью сосредоточился на игре в клубе. Он стал играть в центре под Папеном и был очень хорош. Его команда обзавелась ещё одним англичанином Тревором Стивеном. Добавить к этому защитника Жослена Англома, и команда получалась очень сильная. В конце марсельцы праздновали ещё одну победу, вновь обойдя венгеровский «Монако».

В Европе же их ждал крах: мало того, что в соревнование вернулись английские клубы, так ещё и сам турнир был поделён на группы. В новой системе «Марсель» быстро вылетел, не переиграв «Спарту» во второй игре плей-офф. Тапи, одержимый еврокубком, был вне себя от ярости.

Жёсткий характер француза дал о себе знать в конце сезона-1991/92. Разъярённый очередным фиаско в Европе, директор обвинил во всех неудачах команду. Довольно быстро звёздный состав распался: Пепен отправился в «Милан», Мозер в «Бенфику», Стивен в «Рейнджерс», а Уоддл – в «Шеффилд Уэнсдей»
.
Кто бы мог подумать, что «волшебный Крис» окажется в «Шеффилде». Столько выдающихся достижений – и всё зря. Впрочем, это не значило, что он не будет стараться: в новом клубе Уоддл даже выиграл награду игроку года-1993. Увы, ему было 33 года, и надеяться на что-то большее не было смысла. В Марселе мы увидели лучшее, что он мог предложить.

Что ещё обиднее, его бывший клуб всё-таки выиграл ЛЧ в 1993 году. Автором победного года в финале против «Милана» был старый партнёр по музыкальным выступлениям Базиль Боли.


«То, как мы играли, моя роль, структура команды, игроки – у нас был невероятный коллектив. Болельщики были потрясающи – настоящие фанатики. Один город – одна команда. За пару часов в Марселе все стали нашими фанатами. Нас любили во всей стране».

Это был Марсель Папена, финтов, свободы самовыражения и – да – песни We’ve Got a Feeling. Для «Олимпика» же он навсегда остался «Волшебным Крисом».

Автор: Денис Кошелев