Владимиру Бессонову – 54!
Владимир Бессонов не однажды до слез огорчал английских "фанов", итальянских "тифози", испанских "инчас" и бразильскую "торсиду", но неизменно радовал родных "вболівальників".
Его смело можно назвать честью и совестью советского футбола. Прославленный защитник киевского "Динамо" и сборной СССР, один из лучших защитников мира, многолетний капитан киевского "Динамо"... Миллионы болельщиков, прозвавших его Бесом, помнят блестящую Володину игру, а нынешняя молодежь знает Владимира Владимировича как отца знаменитой художественной гимнастки Анны Бессоновой.
...В 1991 году в затерянной на юго-западе Мексики Гвадалахаре за столиком в открытом кафе сидели украинские артисты. Подошедший к ним официант услышал слово "Киев", поднял глаза к небу и, отчаянно жестикулируя, воскликнул: "Бессонов - фанта-а-астико!".
"ЧАЩЕ МЕНЯ ПО НОГАМ БИЛИ — ИГРАЛ СО ШРАМАМИ, ДАЖЕ С ПЕРЕЛОМОМ"
— Я помню, Володя, что начинали вы свою карьеру нападающим, — в Тунисе в финале чемпионата мира 1977 года среди молодежных команд аж два гола забили...
— Там проходили первые подобные соревнования, и наша команда, сформировавшаяся буквально накануне, стала чемпионом мира. Ее, в общем-то, никто не готовил — тренера Коршунова заменили незадолго до отъезда в Тунис. Я в молодежку тоже попал случайно, прямиком из дубля киевского "Динамо" — не участвовал даже ни в одном из отборочных матчей. Сергею Михайловичу Мосягину, как говорится, с чистого листа удалось собрать сплоченный коллектив, выступивший очень достойно. Кубок нам вручал лично Жоао Авеланж, а капитаном команды был Андрей Баль, с которым потом мы продолжили футбольную карьеру в киевском "Динамо".
— С подачи Валерия Васильевича Лобановского вас стали называть универсалом — в прессе это слово неизменно стояло рядом с фамилией Бессонов. Зрители особенно любили вас за то, что в футболе вы могли практически все — сыграть как в защите, так и в полузащите, нападении, причем одинаково надежно, успешно...
 1988 год. Борисполь. Жена Бессонова Вика, сын Саша и дочь Аня (будущая чемпионка мира) встречают Владимира, который в составе сборной СССР стал серебряным призером чемпионата Европы |
— Современный футбол не стоит на месте, он движется вперед и требует от игроков универсализма. Если каждый из них взаимозаменяем, победить такую команду непросто.
...Мы с Лобановским часто говорили о том, где использовать меня сегодня, а где завтра. Журналисты Валерия Васильевича не жаловали, много критиковали, и мы обсуждали с ним каждую статью — он спрашивал, как я, капитан "Динамо", отношусь к той или иной публикации.
Да, Лобановского упрекали, что в моем лице он убил великого форварда... На что я отвечал: если могу быть полезным на любом месте, значит, мое мастерство выше, чем у того, кто способен делать что-то одно. Поэтому у нас с Васильичем была договоренность: где надо, там и буду играть...
— Но душа-то больше лежала к атаке?
— Нет, не могу так сказать — и к обороне тоже. Мог быть и крайним защитником, и центральным: главное — приносить пользу команде.
— Покойный Котэ Махарадзе, с которым мы много лет дружили, рассказывал мне, что после "молодежного" чемпионата 1977 года главный тренер сборной Аргентины Луис Сесар Менотти сказал, что самый блестящий футболист из всех, кого он увидел в Тунисе, — бесспорно, Бессонов, и очень жаль, что такой парень затеряется где-то в дебрях советского клубного футбола. Такое действительно могло произойти?
— Судить надо по результату, а в футболе я достиг всего, чего хотел. Огромное спасибо ребятам, которые помогли мне это сделать, — в одиночку я бы ничего не смог. Все победы — на счету коллектива, и естественно, я особенно благодарен Валерию Васильевичу...
Мечты сбылись: я неоднократно становился чемпионом СССР, выигрывал Кубок Союза, был вице-чемпионом Европы и призером Олимпиады... Нет, не думаю, что я затерялся.
— Тем не менее вы больше других страдали от травм...
— Да, их действительно было много. Наверное, это результат моей отдачи на поле. Ну не мог я пропустить мяч, думая о своей безопасности, — играл только на максимальный результат.
— Не было страшно, когда ноги соперников метили в вашу голову?
— Нет. Не может такого быть, чтобы у футболиста что-то не болело. Чаще, кстати, по ногам били — играл со шрамами, даже с переломом...
— Переживали, когда из-за травмы не выходили на поле?
— А как же! Я очень часто выступал за сборную СССР и, если бы не травмы, мог бы дотянуть счет таких игр до сотни. Было обидно, например, пропустить финальный матч первенства Европы 1988 года, и в матче на Суперкубок с румынской "Стяуа" не участвовал по той же причине. Но все равно я был рядом с командой...
— Надо же, какая печальная закономерность: как только вы пропускали игру из-за травмы, наши ребята проигрывали. Вы тоже это заметили?
— Ну, я бы так не сказал — в футбол вся команда играет... Жалко, конечно, что не выигрывали, но не знаю, насколько результат встречи зависел от моего участия. Кстати, сидящие на скамейке, на трибуне — тоже часть коллектива, поэтому нельзя говорить, что 11 человек на поле играют, а запасные — нет...
"КОГДА ЗАХОДИЛ ЛОБАНОВСКИЙ, У НАС ПОД МЫШКАМИ ТЕКЛО"
— Вы, Бережной, Хапсалис, Бойко, Лозинский, Балтача пришли на смену костяку команды, которая в 1975 году выиграла все, что можно. "Старики", по их собственному признанию, были очень сплоченным коллективом на поле, но за его пределами отнюдь не являлись одним целым. А ваше поколение игроков конца 70-х — середины 80-х годов в жизни дружило или, отыграв, вы тоже разбегались по своим компаниям и общались по двое-трое?
— Не знаю, находили ли игроки 75-го общий язык по жизни, — я в то время был совсем молодым парнем и не вникал в их отношения "вне игры", но, поверьте мне, на футбольном поле это был настоящий коллектив! Что же касается нашего поколения, то мы часто все вместе отдыхали с женами и детьми, выезжали на природу... Когда собирались, у нас находились общие интересы и разговоры.
— Я иногда задумывался над тем, каково взрослым мужчинам — 25-30-летним, женатым, имеющим детей — подолгу находиться без семей на базе, к тому же отнюдь не такой шикарной, как нынешняя. Скромные комнаты на двух человек, каждый день монотонные тренировки, круглыми сутками одни и те же лица — из года в год. Неужели не накапливалась психологическая усталость?
— Еще как — говорю честно и откровенно. База надоедала особенно, но если уж ты подчинил себя профессиональному спорту, должен отдать ему все. Ну что толку ныть: хочу к жене, соскучился по дому, давно не видел детей? Работа есть работа.
— Я помню скопление футболистов в коридоре у единственного телефона — вы сидели, терпеливо ожидая своей очереди, а дождаться было непросто: дорвавшись, ребята разговаривали часами...
— Плохо, конечно, что в советское время у нас в Конче-Заспе был один телефон на всех. Это сейчас у каждого мобильный...
Что же касается базы... Стоит ли говорить: мол, раз мы жили скромно, пусть и нынешнее поколение так живет? У них теперь условия намного лучше, но время идет, а значит, должно быть движение вперед — в футболе и в жизни. Нет, я ни на кого не обижаюсь за тогдашний наш быт...
— А вообще, правильно ли запирать спортсменов на базе? Может, пускай бы жили дома, как на Западе?
— У каждого тренера свои взгляды на подготовку команды. У Лобановского были такие...
— Валерий Васильевич, с моей точки зрения, был очень тонким психологом и мудрым человеком. В отличие от других тренеров он не всегда шел на прямой контакт с футболистами. Видимо, иногда было достаточно намека, жеста, взгляда. Какие установки давал вам Лобановский, что и как говорил в те минуты, когда решалась судьба то ли матча, то ли турнира в целом?
— Мы всегда ждали, когда зайдет Валерий Васильевич. Первые его слова были о сопернике — с кем играем, как следует действовать. У нас, честно говоря, под мышками текло — можно сказать, мы уже разминались. По мимике и жестам Ва-сильича сразу было ясно, чего он от тебя в данный момент хочет.
— Он был человеком с юмором?
— Да, безусловно. Шутки, подначки — неотъемлемая часть нашей жизни. Нельзя 300 дней в году находиться на базе, вне дома, и быть зацикленным только на футболе — иначе, как говорят, крыша поедет. Естественно, были и розыгрыши, и подколки, спорили на футболки, на майки...
— Какие шутки Лобановский позволял себе в адрес футболистов?
— Их было много, но сейчас, как назло, ни одной не вспомню...
— А ребята могли над ним подшутить или такого и в мыслях не допускалось?
— Ну почему же, случалось и это...
— Он был обидчив?
— Он был справедлив, никогда не обижался по-настоящему. Я вообще не понимаю, как игрокам и тренеру можно друг на друга дуться? Мужики всегда могут поговорить открыто и решить любой вопрос или назревающий конфликт.
"НАМ ГОВОРИЛИ: "ПОКА У ВАС БУДЕТ КРАСНЫЙ ФЛАЖОК (ФЛАГ СССР), ДАЛЬШЕ ОПРЕДЕЛЕННОГО БАРЬЕРА НИКТО ВАС НЕ ПУСТИТ"
— В истории киевского "Динамо" в те годы бывали моменты, когда очень важные результаты буквально висели на волоске. Чего только стоил финал Кубка СССР 1987 года! Проигрывая минскому "Динамо" со счетом 3:1, вы смогли свести основное время к ничьей — 3:3. И вот дополнительное время. Перед этими решающими минутами Лобановский подходил к вам — обессилевшим, лежащим прямо на поле, разминающимся — и каждому что-то говорил. Вы не помните что?
— Помню, что сил уже не было ни у соперников, ни у нас... В финал вообще слабые не выходят, а минчане были для нас особенно неудобными. Лобановский говорил: "У вас еще есть резервы, загляните в себя, извлеките их, выплесните — и мы победим". Естественно, каждый так и сделал, хотя думал: все, больше не могу...
— Игроки на поле друг друга подзадоривали?
— Бывало, что сил уже нет — причем не только физических, но и моральных, — накапливалась дикая усталость. Конечно, переговаривались: "Андрюша, ну-у, немного осталось!", "Давай, Леша, родной, еще чуть-чуть!". Естественно, это бодрило. Дружный коллектив трудно сломать...
— Вы были очень техничны, а против таких игроков, как правило, чаще всего нарушают правила. Хорошо помню, что защитники чужих команд с вами не церемонились. Удары шли куда угодно — в ногу, в грудь, в голову, — лишь бы отобрать у вас мяч. Вы обижались на этих людей?
— (Пауза). Не на всех...
— А извинялся ли кто-нибудь из костоломов за причиненную вам травму?
— Есть футболисты, которые по-другому играть просто не могут — только в кость...
— Никулин, Новиков и Бубнов из московского "Динамо" этим особенно славились...
— Поэтому и дали им кличку Автогены, но футбол есть футбол, это контактный вид спорта. Я никогда на них не обижался, потому что и сам делал так же: немножко не успеешь — и попадаешь в чью-то ногу...
— Олег Блохин рассказывал мне, как игрок ташкентского "Пахтакора" Мустафа Белялов однажды плюнул ему в лицо, да так, чтобы не видел судья. А вы на поле с подобной подлостью сталкивались?
— Очень часто, особенно в зарубежных матчах. Не помню, чтобы со мной так поступали у нас.
— Неужели в лицо плевали?
— Сколько угодно. И локтем в нос получал... Но, понимаете... Я выходил на поле делать свое дело и должен был выполнять установку тренера, а не заниматься разборками.
— У вас были крепкие нервы?
— Да, на провокации не поддавался. За всю карьеру меня только один раз выгнали с поля — на чемпионате мира в Италии, когда мы играли со сборной Аргентины.
— Против кого был фол?
— Против Каниджи. Я не то чтобы позволил грубость, а просто его придержал. Так получилось, что тогда только "Фэйр плей" ввели...
— Вспоминаю чемпионат мира 1982 года в Испании — миллионы болельщиков огромной советской страны с замиранием сердца сидели у экранов телевизоров. Первый матч: сборная СССР — сборная Бразилии. Непостижимый гол Баля метров с 35-ти — ликование, салюты (еще в те годы!)...
Судья судил в одни ворота, это понятно, но вы держались, и еще за 15 минут до финального свистка счет был 1:0 в нашу пользу. Увы, в конце концов Сократес и Эдер лишили нас радости, а весь мир — сенсации... Что вы чувствовали, когда вот-вот должна была завершиться такая игра: "Эх, продержаться бы эти 15 минут!" или "А может, еще хоть один мяч забить?".
— Сразу хочу сказать, что этот матч мы играли не 90 минут, а 80...
— ???
— В то время у нас фактически было пять тренеров: Бесков, Лобановский, Ахалкаци, Федотов и Логофет. Подготовку вел Константин Иванович Бесков — великий, я считаю, тренер. Мы были готовы тактически, морально, психологически, а вот физически нет... Физподготовки нам не хватило...
А что касается необъективного судейства, приведу пример. Я участник трех чемпионатов мира — в Испании, Мексике и Италии. Так вот, судей отправляли домой именно после матчей с нашим участием — в других они почему-то не ошибались. Когда играли с Бразилией, так произошло с Ламо Кастильо. А матч с Аргентиной, когда Марадона рукой выбивал мяч из своих ворот...
— ...Божьей рукой?
— Да, Божьей рукой... Прокол случился и во встрече с бельгийцами в 1986 году...
— Это вообще была трагедия — блестящая сборная, практически полностью после выигранного Кубка кубков состоявшая из киевлян, шла на таком подъеме...
— Увы, ошибка судьи испортила все. Едва закончился матч, прямо на поле у нас состоялся непростой разговор с Лобановским. Естественно, он предъявил мне претензии — я играл заднего защитника...
Был офсайд, арбитр поднял флажок, потом его опустил... Видеозаписи мы еще не видели, эмоции бушевали...
Потом, когда нервы уже успокоились, мы с Лобановским посидели, все обсудили, пожали друг другу руки и разошлись. На видеозаписи была явно видна ошибка судьи...
— Тот матч закончился поражением сборной СССР со счетом 4:3. У меня в памяти отпечаталось: на поле лежит и рыдает Беланов, забивший в этой игре три гола. Осталась совершенно неизбывная тоска от мысли: Боже, какая команда пострадала! Эксперты считали, что мы сможем дойти до финала и даже победить...
— Да, после первых сражений с Венгрией и Францией нас уже прочили в чемпионы мира, хотя в то же время говорили: "Пока у вас будет красный флажок (флаг СССР. — В. Б.), дальше определенного барьера вас никто не пустит". Вот судьи и ставили нам заслоны...
— Многие специалисты говорят, что менталитет советских (а сейчас украинских) футболистов очень отличается от менталитета их западных коллег и что именно из-за отсутствия психологии победителя спортсмены СССР не могли выиграть решающие мировые соревнования. Вы с этим согласны?
— В какой-то степени... Смотрите, наши юноши выигрывают, даже сейчас. И молодежная сборная Украины, которую тренирует Павел Яковенко, и ребята Виктора Кащея удачно играют. Хотя... молодежный футбол относительно бесконтактный, а вот к взрослому — жесткому, контактному — мы, видимо, еще не готовы...
— Почему?
— Надо быстрее обрабатывать мяч, мыслить, прыгать, бежать. Все нужно делать быстрее, а мы чуть-чуть не успеваем. Скорость надо воспитывать с детства...
— А вы помните свои ощущения, когда выходите на поле, а ваши соперники — сборная Бразилии с Сократесом, Зико и Фалькао или сборная Аргентины с Марадоной и Каниджей? Была ли какая-то боязнь: дескать, куда нам с этими ребятами тягаться?
— Ничего подобного. Как по мне, любого соперника надо уважать: я выходил на поле побеждать и выполнять установку тренера. Я отдавал все силы независимо от того, кто противник — "Кайрат", "Спартак" или сборная Франции...
Нет, даже робости не было. Я играл и против Марадоны, и против Зико. В 80-м году на 30-летии крупнейшего футбольного стадиона мира "Маракана" в Рио-де-Жанейро мы победили сборную Бразилии со счетом 2:1... Тогда у бразильцев играл звездный состав, но мы оказались сильнее. Значит, можем?! Нет, если перед соперником робеть, его ни за что не обыграешь.
— Как вы считаете, игроки вашего поколения (я имею в виду наиболее ярких звезд) могли вписаться в лучшие западные клубы того времени?
— Вне всякого сомнения.
"Я, БАЛЬ И ДЕМЬЯНЕНКО БЫЛИ КАК ОДНО ЦЕЛОЕ"
— Сожалеете о том, что в расцвете сил вам не удалось поиграть на Западе?
— Конечно. Хотелось проверить себя. Здесь я свой уровень знал, а вот там бы еще... Многие ребята уехали в 90-м году, хотя практически никому, по большому счету, не удалось закрепиться в команде и стать ее лидером, таким, как сейчас Андрей Шевченко в "Милане".
— А вы помните, как уезжал Заваров, с какой помпой его провожали? Еще бы, "Ювентус", контракт на шесть миллионов долларов! Почему ему не удалось блеснуть? Менталитет не тот?
— Если честно, мне сложно ответить. Лучше этот вопрос Саше задать — он знает ситуацию изнутри. Наверное, такой была наша готовность — и психологическая, и техническая... Не думаю, что Заваров был слабее игравших за "Ювентус" футболистов, просто там обстановка другая. Влияет все — и чужбина, и то, что от легионера требуют гораздо больше, чем от своего...
— Вам в свое время предлагали контракты? Были конкретные разговоры об этом, когда вы приезжали на Запад? Ну, например, кто-нибудь подходил и тихонечко говорил: "Володя, если бы ты переехал сюда, ты бы имел то-то и то-то..."?
— Как-то мы играли в Лозанне, и на приеме в Олимпийском комитете у Хуана Антонио Самаранча один человек из сборной Швейцарии, которого я персонально опекал на поле, сказал мне: "Оставайся...".
— Вы решили, что это провокация?
— Нет, ничего такого я не подумал — отказался, и все... Как это остаться — вы что?
— Вы были советским человеком до мозга костей? Наверняка членом партии?
— Да, комсомольцем, а потом — коммунистом...
— ...и капитаном "Динамо". Кстати, капитана выбирали или назначали?
— Это выборная должность, проводилось тайное голосование. В 80-м году, когда в команде еще были Колотов, Веремеев, Коньков, Буряк и Блохин, мне доверили капитанскую повязку, что стало для меня огромным потрясением...
— Как вы считаете, почему именно вам?
— Не знаю... Может, потому, что тогда, в 80-м, только я был в сборной Союза.
Перед выборами, как сейчас помню, на сборах в Ужгороде, созвали собрание. Среди кандидатов в капитаны — Колотов, Блохин, Веремеев, Коньков, но большинство проголосовало за меня, за что я по сей день очень всем благодарен. После этого у меня повысилась ответственность на поле и требования — прежде всего к себе.
— Были в команде любимчики, которым все сходило с рук по причине веселого нрава или хорошего характера?
— Андрей Баль -душа-человек...
— И многое ему прощалось?
— В жизни — да, а вот на поле — ничего: там, будь любезен, выкладывайся по полной программе.
— С кем вы особенно дружили?
— Со всеми ребятами. 10 лет я прожил в одной комнате с Андреем Балем. Он да еще Толик Демьяненко — мы трое были как одно целое.
— Легко ли вы выдерживали нагрузки, которые давал Лобановский?
— Любая нагрузка требует упорства и терпения. Нужно отложить в голове, что ты должен готовить себя к победе. Чтобы выиграть, надо себя хорошо настроить. Если же появляется мысль, как бы соскочить, потом будет еще труднее.
— Каждый футболист "Динамо" был сложившейся личностью, звездой в полном смысле этого слова. Проявлялась ли звездность по отношению к товарищам по команде?
— Нет, наверное...
— Неужели не помните случаев, чтобы кого-то, так сказать, зазвездило и он начал качать свои права, говорить: мол, я лучше всех?
— Конкретные фамилии не назову, но у некоторых такие завихрения были...
— И как вы с такими справлялись?
— Просто не обращали на них внимания, не общались... Рано или поздно человек сам понимал, что надо как-то существовать в коллективе, иначе тебя просто отметут за неправильное поведение.
— Ваши товарищи говорят, что, выходя на поле, все вы бились до последней минуты не ради каких-то материальных благ, а за честь клуба, герб Советского Союза на груди. Неужели совсем не возникало меркантильных побуждений, не хотелось чего-то побольше, получше? Знаете ли вы футболистов, которые шли к тренеру и говорили: мол, я живу в двухкомнатной квартире, а хочу трехкомнатную, иначе не буду играть?
— Что вы — это было исключено. Зайти к такому тренеру, как Валерий Васильевич, и что-то у него требовать?.. Его вообще не нужно было просить — сам вызывал и предлагал.
...Мне было 19 лет, когда в 1977 году я впервые стал чемпионом Союза. Ребята советовали: "Пойди к Васильичу на собеседование, попроси квартиру, машину...". Я был еще холост, обитал в общежитии, но как пойти? Так и не решился просить.
— Само пришло?
— Через пару лет Валерий Васильевич подозвал меня и сказал: "Иди получать ордер на однокомнатную квартиру". Он видел, кто действительно заработал, кто отдается на 100 процентов, а кто себя экономит. Были, конечно, ребята, которых приглашали в клуб за какие-то заслуги: им выделяли квартиру и обеспечивали некий уровень социальных условий. Но если они не играли как следует, приходилось уходить...
— Вы наверняка знали, какие материальные блага получают ваши коллеги в ведущих западных клубах, которые вы обыгрывали. Не закрадывалась ли мысль о несправедливости? Обсуждали это между собой футболисты?
— А как же! О том, сколько и что получают коллеги на Западе, мы знали не из газет, но... Жили-то здесь...
Я понимал, что не могу считать себя бедным по сравнению с болеющими за нас соотечественниками, поэтому просить большего мне было неловко, да и не нужно...
— Интересно, а вы ощущали себя героем, народным любимцем? Чувствовали свой звездный статус?
— Только уважение болельщиков. Да, меня узнавали, просили автографы. Не скрою — это приятно... Главное — не отталкивать людей, а уделить им какое-то внимание...
Как-то сын взял мою машину и уехал по своим делам в университет. Пришлось добираться на городском транспорте. Столько лет прошло, думал, меня уже не узнают, но только зашел в вагон с сумкой, спрашивают: "Владимир, а почему на метро?". Мне так приятно стало, что не забыли. Отвечаю: пришло, дескать, время быть ближе к людям.
...В последнее время я не работал, больше занимался с дочкой — у нее был предолимпийский год.
"ФУТБОЛ НИКОГДА НЕ НАДОЕСТ, ДЛЯ МЕНЯ ОН — КАК КИСЛОРОД. ОТНИМИ — И Я ЗАДОХНУСЬ"
— Что ж, такой дочкой не грех и заняться! Володя, а когда сейчас вы выходите на поле, получаете удовольствие от игры?
— Да, ну конечно!
— Не надоело?
— Футбол никогда не надоест, для меня он...
— ...наркотик?
— ...кислород. Отними у меня футбол — и я задохнусь.
— Как капитан команды вы решали с тренерами серьезные, глобальные вопросы или это была скорее номинальная должность?
— Решали. В мою бытность капитаном Валерий Васильевич очень часто меня вызывал.
— Вам приходилось вступаться за ребят, нарушивших спортивный режим, просить тренеров не наказывать их?
— Бывало....
— Кого это касалось?
— В последнее время — Сергея Юрана. За нарушение режима его даже сдали в спортроту...
— Там, наверное, было не сладко?
— Конечно, нагружали по максимальной программе. Поэтому я, Андрей Баль и Толик Демьяненко пошли к Валерию Васильевичу и попросили Сергея вернуть. Лобановский согласился, но сказал, что теперь за Юрана отвечаем мы, а не он.
— И как вы за него отвечали?
— По-всякому. Парень потом чемпионом Советского Союза стал, одним из ведущих игроков. А когда динамовцы начали потихоньку уезжать в зарубежные клубы, он выбился в лидеры.
— Но ведь были же и загульные ребята, которых вы не смогли уберечь от отчисления?
— В качестве примера могу привести Сашу Бережного...
— Наверняка и Думанского...
— Да, и Ярослава...
— А что произошло с Бережным — он ведь был талантливым футболистом?
— В то время одним из ярчайших. Молодой парень попал в основной состав киевского "Динамо" 1976-1978 годов, хотя говорили, что ему еще рано в такой команде играть. Он менял Матвиенко, Трошкина... Тоже был универсальный игрок...
— Что же случилось?
— Как говорится, психологический срыв. Пропал на несколько дней. В то время в Киеве реконструировали Центральный стадион, и матч с московским "Динамо" мы проводили во Львове. Саша придумал, что у него разбился отец, а оказалось, что все по-другому...
Потом Валерий Васильевич сказал: "Бережной обиделся на коллектив и уходит". Все его уговаривали остаться, но... не уговорили. Он перебрался в "Таврию", и мы знаем, чем все закончилось... Там была очень крупная авария, много погибших, в том числе футболистов...
— Где он сейчас? Вы не поддерживаете отношения?
— Когда я был главным тренером ЦСКА, он работал в детской спортивной школе этого клуба. Потом я уехал в Туркмению и больше ничего сказать о нем не могу...
— Володя, к окончанию карьеры вы были более-менее обеспеченным человеком или все-таки не повредило, если бы несколько лет поиграли на Западе?
— Точно не повредило бы, потому что, когда произошла девальвация, в один момент я стал нищим. А ведь у меня были квартира, машина, дача и деньги на сберкнижке, отложенные на старость...
— Что вы тогда почувствовали?
— Отчаяние... Опять надо было начинать играть в футбол, чтобы заработать на жизнь...
— И вы поехали в Израиль?
— На месяц... Ноги все равно развернуться не дали — столько травм накопилось... Так ничего и не заработал, просто побыл за границей. Ну не удалось мне уехать, что сделаешь! Каждому свое...
Через некоторое время меня пригласили тренером в дубль "Динамо". Потом, когда уже не было дублей, Пузач, Колотов и я работали с основным составом...
Спасибо клубу "Динамо" и Валерию Васильевичу Лобановскому, которые за заслуги подарили мне "мерседес".
— Трогательно...
— Я этот автомобиль только в музей отдам...
"СУПРУГУ Я ЗАМЕТИЛ, КОГДА ЕЙ БЫЛО 12 ЛЕТ"
— Многие игроки киевского "Динамо" женились на художественных гимнастках: Блохин, Буряк, вы, Хапсалис, Хлус, Олифиренко, Бережной, по-моему, тоже... Отчасти это объясняется тем, что в Новогорске на базе сборной Союза по футболу параллельно с вами готовились и "художницы". Естественно, завязывались какие-то отношения, перераставшие в романы, игрались свадьбы. Когда вы со своей будущей супругой познакомились?
— Когда ей было... 12 лет. Правда, мы еще не были с ней знакомы, но я ее заметил. Жена Саши Хапсалиса Гаяне работала в школе Дерюгиных, тренировала девочек. Мы с Александром ходили встречать ее с работы и видели "художниц". А потом мы с моей Викой просто познакомились — естественно, в Новогорске. Девчонки там по полгода сидели, мы тоже часто приезжали.
Обычно после своей тренировки мы из душа заходили в зал и смотрели на "художниц" — они там целыми днями свои упражнения репетировали...
— Девочки все красивые, фигуристые...
— (Мечтательно). Да-а-а...
— А вы — полубоги...
— Да-а-а! (Улыбается). Вечером — ужин. И один телефон, возле которого, поев, собираются все. Мы были иногородними, сидели и ждали, кому позвонят...
— И слушали разговоры друг друга?
— Конечно, а в ожидании общались. Так мы с супругой познакомились, полюбили друг друга и через два года после свадьбы Блохина поженились. Именно там разглядели один другого поближе — целый вечер протанцевали...
— Виктория была ведь чемпионкой мира?
— Да, в групповых упражнениях — в 1979 году в Лондоне.
— Ира Дерюгина говорила мне, что из художественных гимнасток получаются прекрасные жены...
— Что касается моей Вики, это так...
— В одном из интервью вы сказали, что вам очень повезло с супругой. В тяжелые моменты, когда одолевали травмы и нужна была чисто человеческая поддержка и помощь, она это с блеском делала и спасала от многих неприятных житейских ситуаций...
— Так и было.
— А как вам удалось воспитать таких прекрасных детей? Сын ведь, насколько я знаю, тоже одно время был футболистом?
— Как удалось? Благодаря жене. Меня практически не было
дома, я ездил на сборы и матчи, а дети росли. Виктория начала заниматься Аней, едва дочке исполнилось три-четыре года. Саня был постарше, ходил в детскую спортивную школу "Динамо".
— Хорошо играл?
— Нет (смеется), поэтому я сказал ему: "Если не дано быть футболистом, надо попробовать себя в индивидуальных видах спорта".
— Вы справедливый отец!
— В общем, мы перешли на теннис. У него неплохо получалось, но стартовать с нуля оказалось поздно — Сане было уже 12 лет. Хотя два года он проучился в детской Международной академии Бругейра в Барселоне — теперь вот языками владеет... Получил диплом Института физкультуры, на следующий год окончит и американский вуз — Висконсинский университет...
— Вашу дочь Аню знает весь мир — она одна из лучших гимнасток планеты. Когда вы смотрите ее выступления в зале или возле телевизора, переживаете?
— (Эмоционально). Очень! Это как на футбольном поле: лучше играть, чем сидеть на скамье или трибуне, — эмоции такие, что аж дергаешься...
— Можете дать ей какой-то совет или больше — супруга?
— Жена, конечно... Я в основном говорю о том, как себя подготовить к жизни, как психологически настроиться перед соревнованиями.
— Аня доверяет вам свои девичьи тайны, спрашивает иногда, как быть?
— Да. Только в семье мы вместе можем решить какие-то личные вопросы.
— Простите, а кого вы больше любите как отец — дочь или сына?
— Обоих, конечно.
— Ваша дочь завоевывает медали, в том числе наивысшей пробы, вы ею гордитесь. Кажется ли вам, что она — продолжение вас в спорте и что этот чемпионский дух лидерства у нее от вас?
— Как говорят в семье, характером она в меня: здорова или больна, тяжело или нет, а надо — и все!
— Представляете момент, когда она приведет молодого человека и скажет: "Папа, познакомься, я выхожу за него замуж"?
— Мы готовы. (Грустно). Всегда готовы...
— Будете нервничать?
— Конечно, хотя с уважением отнесусь к ее выбору.
"У МАТЕРИ И ОТЦА НЕ БЫЛО ДЕНЕГ... В ОБЩЕМ, В ТАШКЕНТЕ Я УКРАЛ БУТСЫ"
— Сегодня матчи ветеранов, особенно киевского "Динамо" и "Спартака", очень популярны...
— А мы сами их ждем с нетерпением. Вроде и товарищеская игра, а результат все равно главное...
— Недавно, когда в очередной раз играли ветераны, я стоял у кромки поля и слышал, как вы друг на друга покрикивали. Серьезно так...
— Да, требовали, чтобы каждый выкладывался до конца...
— В прежние, советские годы существовало противостояние киевского и московского футбола — динамовского и спартаковского. Но за пределами поля вы ведь с непримиримыми соперниками дружили?
— И до сих пор дружим. Это хорошие, порядочные ребята, просто ажиотаж вокруг "Спартака" и "Динамо" искусственно подогревался. Особенно старались болельщики — ездили на все игры, ожесточенно между собой дрались. Тогда впервые появились фанаты, да и пресса старалась. Все требовали от нас побед, на уровне ЦК говорили: как это спартаковцев не одолеть?!
— А ведь приходилось проигрывать "Спартаку" даже на родном поле, причем с провальным, я помню, счетом 3:0...
— Да всяко бывало. И мы их в Москве обыгрывали, и они нас — в Киеве. Тем не менее киевское "Динамо" уже навсегда осталось флагманом советского футбола. Мы 13 раз чемпионы, а они только 12...
— Володя, на вашей памяти много договорных матчей?
— Я не хотел бы затрагивать эту тему. Ну, скажем, матч со "Спартаком", когда мы с ними сыграли вничью...
— ...можно назвать договорным?
— Наоборот, никто бы не сказал, что договорились. Зато любой ничейный результат с украинским клубом — ага, все понятно... На поле идет битва, но счет 1:1, и тут же делаются выводы... А если "Динамо" победило на выезде, значит, местные сдали игру. Ну что это за разговоры?!
— Вы не можете не помнить 1982 год, когда киевское "Динамо" имело реальный шанс в третий раз подряд стать чемпионом Союза, но в двух последних матчах на выезде минское "Динамо" выиграло и у "Спартака", и у московских одноклубников (причем у последних со счетом 7:0)...
— Да крупный был счет... А мы поехали в Ереван и Тбилиси и тоже там выиграли (у тбилисцев — 5:1).
— Игры минского "Динамо" с двумя московскими командами язык не поворачивается назвать не договорными...
— Все правильно, Москва не хотела, чтобы киевское "Динамо" стало чемпионом в очередной раз. Решили, пусть уж лучше минчане — в первый...
— Можно ли, на ваш взгляд, соотнести уровни советского футбола середины 80-х годов и сегодняшнего — в западных странах, где этот вид спорта особенно развит?
— Думаю, советский футбол не уступал ничем, а вот наш сегодняшний... Некоторые грешат на судейство, только давайте разберемся в себе: как играем, как готовим ребят, как к футболу относимся? Судья не там свистнул? Извините, он тоже живой человек, но не судья забивает — это делают игроки...
— Вы относитесь к категории игроков, навсегда ставших символом своей команды. Практически все киевские динамовцы 60-80-х годов, были лидерами, кумирами, на которых люди ходили смотреть и которых боготворили. А кто из одноклубников тех лет, когда вы играли, представляется наиболее выдающимся вам?
— О, многих могу назвать, очень многих! Я с детства помню фамилии: Биба, Медвидь, Соснихин, Мунтян... Это мои кумиры — поколение 66-68-го... А ребята, игравшие в 75-м! Я видел их по телевизору дома, в Харькове, переживал за них, когда сражались за Кубок кубков и Суперкубок, и еще не знал, что через три месяца окажусь сними рядом...
— В дубле харьковского "Металлиста" вы ведь не сыграли ни одного матча за основной состав?
— Да, тренировался, но не был заявлен. А все из-за детских проблем: играя за юношескую сборную, на Турнире дружбы в Ташкенте украл бутсы...
— Да вы что?!
— (Вздыхает). У матери и отца не было денег, чтобы экипировать меня как положено. В общем, когда эти бутсы увидел... Эх, все равно украл я футбольную обувку, а не золото или часы...
— И вас дисквалифицировали?
— На год... А потом пригласили в Киев, и мои кумиры стали моими друзьями и наставниками...
— Когда в средине 80-х следующее поколение воспитанников Лобановско-го добилось выдающихся успехов, вы могли кем-то искренне восхититься: ну дает, ты посмотри, что на поле выделывает?!
— Да, конечно, — Заваровым, Демьяненко, Белановым. К концу 80-х проявился Леша Михайличенко. Их признала Европа, каждый из них был лучшим игроком Советского Союза — этим все сказано...
— Я слышал, что после окончания карьеры футболиста, успев потренировать киевское "Динамо" и ЦСКА, вы стали главным тренером сборной Туркмении. Как вас в такие дальние края занесло?
— Если честно, лучше бы я туда не ехал...
— Не получилось?
— Увы... Туркмены хотели поднять футбол, но на самом деле ни правительство, ни президент его даже не смотрят. Если Президент-Солнце Великой Туркменской Революции Туркменбаши Сапармурад Ниязов запретил в школах физкультуру, о каком футболе может идти речь? У нас в школах ввели уроки футбола, а там ни полей, ни мячей, ни спортивного инвентаря...
— Чувствуете ли вы себя сейчас счастливым человеком?
— Да, безусловно. Я уже говорил и еще раз повторю: все мои мечты сбылись. Это что касается футбола. В семейной жизни тоже: у меня прекрасная жена, замечательные дети, есть квартира, машина. Нет, честное слово, грех жаловаться...
