Денис ЛАХТЕР: "Милевский мог бы оказаться в "Локомотиве" только, если за него заплатили бы большие деньги"

Денис Лахтер обожает остроту ситуации. Он режет правду-матку и получает от этого удовольствия не меньше, чем гурман от идеально прожаренного стейка под причудливым соусом. Ослепительная улыбка, ироничный взгляд, мягкие манеры — одним словом, волчина, хрустнет и не подавится…

Я — агент Андрея Аршавина

— Как только вас ни называли в российской прессе. А уж в блогах, на форумах — в самую пору новый словарь составлять. Самое мягкое определение по вашему поводу — чертик из табакерки. Самое немягкое — дьявол. Как вы относитесь к таким определениям?
— Откровенно говоря, это не вызывает каких-то особых эмоций. Тем более что это блоги, там же общение обезличенное.

— А вы блоги, комментарии просматриваете?
— Ни блоги, ни прессу.

— Вам неинтересно, что о вас пишут?
— Нет.

— Вы не считаете, что агент должен постоянно мелькать, о нем должны слышать?
— Нет. Пиар нужен тому, кто мало умеет. Профессионалы спокойно обходятся без пиаровских инъекций.

— Допустим. Но разве узнаваемая широкой публикой фамилия не помогает в работе с клиентами?
— Нет. Более того, работая с новыми клиентами, всегда исхожу из того, что Пупкина должен интересовать только он сам, Пупкин, но никак не Аршавин, Марадона или кто-то еще.

— Два года назад появилась статья, в разгар аршавинской эпопеи. Называлась она «Кто вы, Денис Лахтер?». С той поры немало воды утекло, что в Неве, что в Темзе, но актуальность вопроса не исчезла. Итак, кто вы, Денис Лахтер? Или, перефразируя героя Сергея Довлатова, задавшего этот вопрос своей будущей жене: «Каков ваш социум эр актум?» Или еще проще: вы — агент Андрея Аршавина или вы не агент Андрея Аршавина?
— Я — агент Андрея Аршавина, и буду таковым еще шесть месяцев. То, что Андрей несколько странно себя повел, пусть будет на его совести.

— А потом, церемония разлуки?
— Дойдем до моста, перейдем его.

— Как получилось, что два года назад вы возникли буквально из ниоткуда, из воздуха? Так же не бывает…
— Не бывает. Агентским бизнесом занимаюсь семнадцать лет. В силу сложившихся приоритетов и менталитета каждый выбирает свою методу работы. У меня своя, она основывается на том, что футбольный агент не должен стремиться к публичности.

— Судя по тому, что вы играете в ветеранских турнирах, футбол для вас не только возможность заработать деньги?
— С футболом у меня давние романтические отношения. Поиграл, правда, немного на профессиональном уровне. Во второй лиге, в Черновцах, в «Буковине».

— У Школьникова?
— У него, дяди Фимы. Затем приглянулся Прокопенко, оказался в Одессе, в «Черноморце». Мой дядя, к слову, дружил с Виктором Евгеньевичем. Дядька в Союзе был одним из ведущих тренеров по стрельбе из лука. Затем уехал в Израиль, где и вошел в историю олимпийского движения. Вошел, замечу, оригинально…

— Это как?
— А он прямо в аэропорту по-одесски выразил свое «фе» председателю израильской федерации стрельбы из лука.

— Выходит, ваш дядя не самых честных правил.
— Как сказать. Причина битья лица была веская. Вместо дядиного воспитанника, вошедшего по итогам пред­олимпийской пристрелки в двадцатку сильнейших лучников мира, что давало ему право выступления на Олимпиаде в Барселоне в квалификации, поехал тот самый, позже битый босс. А затем, во время трансляции церемонии открытия Игр, камера выхватила крупным планом счастливое лицо босса и не менее счастливые лица двух его дочерей. Вот тут-то дядя и не выдержал. Затем уехал в Канаду, тренировал тамошнюю сборную.

Решили — идем до конца

— Он в Канаду, а вы?
— В США, появилась возможность поиграть в Америке. MLS еще не было, ее создали только в 1994 году. Но клуб, за который играл, платил деньги, обладал профессиональным статусом. Футбол, правда, тогда в США был, мягко говоря, своеобразным. Играли в хоккейной коробке шесть на шесть, с непонятными воротами, покрытие — синтетика.

— В свое время Константин Бесков, повезший «Спартак» на один из турниров по такому американизированному футболу, просмотрев одну игру, быстро придумал, как тут надо побеждать: строго от обороны — и все, только лови себе моменты…
— Да, да, все верно, так и играли. После США поиграл в Японии, недолго. Получил тяжелую травму, затем попал в аварию…

— Было вам, когда закончили с футболом…
— Двадцать два года.

— На какой позиции играли?
— Нападающим, атакующим полузащитником, иногда — правым хавом.

— Ага, таким Аршавиным были. Занятно. Ну, давайте на эту тему и продолжим. 7 августа 2008 года вы стали врагом номер раз всего российского футбола, вернее, российских футбольных боссов. Весь интернет с восторгом цитировал ваши слова английскому изданию Independent: «Со времен Советского Союза ничего не изменилось. Для спортивных российских руководителей желание спортсменов абсолютно ничего не значит. Они большие боссы, а он раб. Это диктатура». Прошло два года. Беседуй вы сегодня с журналистом и задай он вам вопрос на эту тему, ответили бы так резко или смягчили ответ?
— Просто так, ради красного словца — нет, не стал бы. Но тогда просто не было другого выхода. Люди давали Аршавину обещания и потом их не выполняли.

— Вы сознательно пошли на обострение?
— Да, другого варианта не было. Люди тебе говорят сперва: будет официальное предложение, за такие-то деньги мы готовы тебя отпустить, а после тебе же улыбаются и говорят: «Ну было, обещали, а вот теперь вот так»… Потом была ситуация с «Барселоной», когда Андрея вообще никто не спросил, взяли и отфутболили «Барсу». Потом — сага с «Тоттенхэмом». После чего я сказал Андрею: «Если не будет жестких ответных шагов, наших решений, ты никуда не уедешь. Ты это понимаешь?» Он ответил: «Да». Надо отдать ему должное, вел себя он в этой ситуации мужественно. Давление было серьезным. Мне это было не в новинку, с подобными номерами знаком. Нам прямо говорили: «Вы что, не понимаете, что у нас в стране ничего не изменилось?» Но мы приняли решение, что будем идти до конца. И слова Аршавина о том, что он не будет играть за «Зенит», не были блефом. То, что до серьезных противоречий и скандальных ситуаций не дошло, — здорово.

— Что доминировало в стремлении Аршавина уехать? Деньги или новая мотивация?
— Деньги его интересовали в гораздо меньшей степени, с деньгами у него все могло быть хорошо и в «Зените». Мотивация: человек в России все выиграл, третье место на Европе, Кубок УЕФА.

— На Евро-2008 меня поразило вот какое обстоятельство. Аршавин прекрасно понимал, что при определенных условиях, весьма вероятных, он может сыграть только один матч. Не исключено, что ничего не решающий. Но при этом он, судя по продемонстрированным блестящим физическим кондициям, готовился исступленно. Понимая, что, возможно, катит камень вместо Сизифа…
— Это же Аршавин. Он, к слову, был лучшим, несмотря на явную психологическую разобранность, и в Лиге чемпионов. Но это другая история. К слову, полагаю, что тот поход закончился, когда после жеребьевки ­Адвокат стал демонстративно рассуждать о том, кто останется в четвертьфинале. Настроения тренера — они ведь всегда передаются игрокам…

Настоящий Андрей Сергеевич

— Налицо стабильность: за два года мало что изменилось, если сравнить итоги лигочемпионской кампании этого года.
— Верно, вот мы сейчас об этом говорим, но можно было предречь неудачу еще до начала кампании…

— Простите, какой кампании: Лиги чемпионов или Евро-2012?
— Имею в виду сборную. Хотя и по «Зениту», после того как ему выпал «Осер», появились сомнения: попадут ли в Лигу?

— Что-то я таких пророчеств нигде не встречал.
— А это вы претензии выдвигайте вашим коллегам. Они охотно спрашивают, но неохотно печатают услышанное.

— Итак, сборная?
— Окажется на Евро только в случае большой удачи. Закономерного попадания быть не может.

— Послушав вас, теперь прекрасно понимаю, почему, мягко говоря, мало кто в России любит Лахтера. Вам как нынче работается в России?
— Обыкновенно. Хорошо работается. Что же касается ваших коллег, то есть журналисты, а есть журналюги.

— Как и везде, есть агенты, а есть агентюги…
— Может быть, но с журналюгами быстро прекращаю общаться. Опыта много негативного, двухлетней давности. Было одно «интересное» предложение. Тогда была модная фишка «Аршавин, Лахтер». Мне говорили, давайте напишем вот так, а здесь — вот так. Я им — нет, мы так писать не будем. Мне тогда предлагали деньги, чтобы я стал колумнистом на определенных российских порталах. Говорили, вам вообще не надо ничего делать, мы сами все сделаем, но вот так и так.

— Денис, можете ли вы озвучить список имен футболистов или функционеров, при упоминании которых вы тут же скажете: «Без комментариев»?
— Да, список такой есть.

— Тогда — к Аршавину. Допускаете ли вы вероятность того, что Аршавин еще вернется в Питер игроком « Зенита»? Что должно произойти, чтобы такое стало возможным?
— Очень много плохого в жизни Андрея Аршавина должно произойти.

— Например?
— Перестанет попадать в основу «Арсенала». Травма. Дикое желание руководства «Зенита» вернуть свою легенду.

— Аршавин в футболке «Арсенала» в игре против «Браги» и Аршавин в футболке сборной России в игре против Словакии — это два разных футболиста или два разных человека?
— Это два разных футбола.

— То есть?
— Вот если у вас дурное настроение, у вас, небось, улыбку и клещами не вытащить?

— Плохое настроение бывает разным: может быть из-за того, что дома не все ладно, а может оттого, что игра не идет…
— Не ловите меня на слове. Что же касается Аршавина, то у меня и мысли нет, что он играет за сборную вполсилы, делает кому-то одолжение. Не думаю, что ему добавляет положительных эмоций сам приезд в сборную, обстановка.

— Мотивация?
— Нет, тут дело не в мотивации и не в патриотизме. К слову, это полнейшая глупость —  обвинять Андрея в отсутствии патриотизма. Он — патриот, и этому не нужны дополнительные свидетельства. За год общения узнал Аршавина гораздо лучше, чем абсолютное большинство людей, которые с ним сталкивались. Потому что много было ситуаций знаковых, когда и проявляются человеческие качества. Аршавин — он настоящий, искренний в своих проявлениях. Хотя и своеобразный, нравится это кому-то или нет.

— Андрей Аршавин — один из немногих игроков, которым идет упоминание имени и отчества без того, чтобы это выглядело ерничеством и насмешкой. Вы знаете Аршавина: когда придет время вешать бутсы на гвоздь, куда он пойдет? Предлагаю вам три варианта: А — в политику, Б — в бизнес, В — в тренеры.
— Могу только предполагать. Думаю, что если не устанет от футбола, то из него получится очень интересный тренер.

— А как же присказка, что из классных футболистов, не сумевших убить в себе игрока, редко получаются классные тренеры?
— Аршавин — это тот случай, когда следует говорить об исключениях из правил. У этого парня есть много такого, что нельзя приобрести. Все будет зависеть от него, от того, насколько он, повторюсь, устанет от футбола, возможно, от публичной жизни. И не разменяется ли он на какие-то вещи. Скажем так: если исходить из заложенной базы, то у Аршавина есть много того, что может позволить ему стать классным, штучным тренером.

Потенциальный Милевский

— Давайте закончим на этом тему Андрея Сергеевича и перейдем к нашим соседям. С Милевским приходилось ездить в машине в качестве пассажира? Не страшно, пристегивались?
— Нет, не страшно, да, пристегиваюсь. Но не потому, что опасаюсь, а только вследствие того, что пристегиваюсь в любой машине. Привычка у меня такая, пристегиваться.

— Милевский на вас странно при этом не смотрит, мол, ты чего, пристегиваешься?
— Мне многие в России и на Украине сразу говорят при этом: да не надо, можно не пристегиваться. А я привык, ведь это, пристегивание, нужно мне самому… Я вообще очень законопослушный.

— А в контракте у форварда нет пункта, запрещающего движение выше определенной скорости?
— Нет. А вы с чего взяли, что он опасен за рулем? Милевский, признаю, ездит лихо. Сам люблю прокатиться с ветерком. Стиль вождения несколько разнится, у меня все-таки четверо детей. Это — главное отличие автомобилиста Лахтера от автомобилиста Милевского. А скорость — ну что же, это немного присуще определенному возрасту. Тем более что ездить медленно на машине Милевского не очень получается.

— Пункт о том, что Милевского нельзя не продавать, если за него будет предложено 10 миллионов евро, — это соломка на случай, чтобы не было больно при падении?
— Не десять миллионов. Цифра там другая, озвучивать ее не буду.

— Меньше?
— Больше.

— Так это соломка или признание факта, что в Киеве решили Милевского продавать?
— И то и другое. Киев — и город и команда — своеобразные. Футбол не стоит на месте, прошли те времена, когда люди играли в одной команде от юношеских прыщей до сбитых насмерть коленей. Думаю, что люди понимают: если игрок перерос уровень клуба и внутреннего чемпионата, то даже игра в еврокубках не прибавляет ему мотивации. Наверное, если появится серьезное предложение, то лучше продать и заработать на этом трансфере. Сегодня Милевский — игрок «Динамо», что будет завтра — покажет время.

— На ваш взгляд, где на постсоветском пространстве лучше всего понимают суть этих процессов?
— Таким стал «Шахтер». Донецк долго оставался золотой клеткой. А сейчас «Шахтер» стал продавать игроков. Таким клубом стал «Спартак», люди продают и покупают, покупают и продают.

— ЦСКА?
— Скорее нет, чем да.

— Про Милевского. Откровенность за откровенность. Лично у меня он ассоциируется с Чебурашкой…
— ?!

— Помните, никто не мог установить, что это за зверь такой, какой он породы. Вот и Милевский, все его проблемы последних лет, как мне ­кажется, оттого, что никто так и не определил, где ему комфортнее играть, где он полезнее, и как называется та должность, за которую он получает на «Мазерати» с маслом. Он и не нападающий, потому что нападающий без скорости — это не нападающий. Он и не атакующий хавбек, потому что все упорно называют его форвардом и ставят вперед. А вам как кажется, где место на поле, достойное футболиста, за которым нынешним летом буквально была устроена охота от Альбиона до Москвы?
— На мой взгляд, тут надо говорить не о верной позиции, но о понимании тренером, где именно игрок может принести максимальную пользу.

— Окажись вы на месте Газзаева, где бы у вас играл Милевский?
— А это в зависимости от того, с кем из партнеров играть придется, и кто в соперниках…

— Хорошо, даю вводную: БАТЭ, играем в Киеве (разговор состоялся за день до этой игры, — «Спорт»).
— Второй нападающий.

— Усложняем задачу: «Барселона»…
— Штык.

— Я понимаю, что вы сейчас будете играть в молчанку. И тем не менее, каковы перспективы Милевского, если взглянуть на проблему ассоциативно: поезд, «Битлз», торт?
— Почему « Битлз»?

— Потому как Ливерпуль.
— Лихо закручен сюжет. Ну, поезд — точно нет. Мое мнение субъективно, но есть определенные вопросы и к паровозу, и к машинисту. Но это дела дней минувших.

— К машинисту или к даме?
— Нет, к даме как раз никаких вопросов не имеется. С дамой пока не знаком. Что же касается Артема, то он мог оказаться в «Локомотиве», только если бы за него согласились заплатить большие деньги. Плюс удивили бы условиями личного контракта.

— Значит — Европа, по потенциалу игрока?
— Да, безусловно…

Рванет годика через два-три…

— У вас клиенты интересные. Они и в футбол играют классно, и люди нетривиальные. Это вы их выбираете или они вас?
— И так, и так…

— А как происходит процесс выбора агентов и клиентов?
— Агентами часто становятся близкие к игроку люди. Например, родители или просто друзья. Или, например, агент игрока просит «сосватать» его партнеру по команде.

— Футболисты в жизни и в игре — разные?
— Подметил любопытную деталь: крупные футболисты, мощные и высокие, как правило, в жизни беззащитны и трогательно беспомощны. «Малыши» же часто рвут подметки на ходу в реальной жизни. Заметил еще один интересный нюанс: часто игроки даже представления не имеют, насколько они важны, ценны для команды. Фамилии называть не стану, но игроки сильные очень часто получают неадекватные своему таланту и умению деньги. Футболисты же среднего класса получают, подчеркиваю, получают, не зарабатывают, слишком большие деньги.

— Агенту спасибо?
— Когда — агенту, когда руководство некомпетентное. А еще люди разные бывают, от которых зависит сумма прописью…

— Понятно, на что вы намекаете…
— Почему же намекаю, криком ­кричу…

— Все вами вышеперечисленное — главные проблемы российского футбольного рынка?
— Да, но они, проблемы, еще не достигли «полной половой зрелости». Рванет годика через два-три…

— Вот те раз, почти все бьют тревогу, что нарыв уже большой, а вы прогнозируете еще пару лет…
— Дело в том, что в российском футболе многие не понимают сути проблем. Но если проблем не видят, это не значит, что их нет. Ничего не меняется. Гром не грянет — мужик не перекрестится. И дело даже не в том, осень или весна, лимит или полная вольница с иностранцами. Деньги ведь тратятся без ума — вот в чем беда. Если взять авоську приобретений в каждом «денежном» клубе, за исключением, пожалуй, ЦСКА, то весь неликвид вылезет наружу.

— Почему же так, а «Динамо», а Кураньи?
— Единичные случаи удачных приобретений не дают реальной статистики. Да, приобрели двадцать, заиграло трое. Но сколько денег потратили…
Что же касается Кураньи, то я видел разных Кураньи. Кураньи против «Зенита» и «Томи» — два разных игрока. Он — наемник, он приехал обеспечивать старость. Ему от этого хорошо, для нашего футбола — плохо. Кураньи сегодня хорош, но только на фоне средней команды, средних игроков. А деньги, потраченные на него, неадекватны абсолютно. Как, к слову, и Данни. Давайте возьмем сумму его трансфера и зар­плату за весь срок контракта. Выйдет порядка сорока миллионов плюс...
Сколько за это время голов забьет Данни, поможет ли он в еврокубках и во сколько каждое маленькое чудо обойдется «Зениту»?

— Прецедент Данни, подушка безопасности в виде отступных — это хорошо или это плохо?
— Не знаю. На этот момент мне трудно дать оценку. Что тут хорошо? «Зениту» тире «Газпрому» не надо было вступать в переговоры с «Динамо» тире МВД. Просто деньги отдал, и никакой нервотрепки. Тут ведь вот еще какая закавыка: чаще всего сумма отступных берется буквально с потолка, она совершенно не привязана ни к трансферу, ни к личным условиям. Вот ты приходишь подписывать контракт. Тебе говорят: мальчик, вот ты хочешь столько зарабатывать? Нет проблем. Давай-ка мы сейчас напишем сумму отступных — 120 миллионов евро. Но как показывает практика (120 миллионов — сумма отступных Месси, к слову, — «Спорт»), эти несуразные суммы выплачивались и выплачиваются. Будь то Фигу, будь то Зидан, Данни или Кака…
Вы понимаете, такие команды, как «Зенит», «Манчестер Сити», «Реал» ничего футболу не дают. Они убивают футбол. Как в своих странах, таки в мире. Будете с этим спорить?

— А кто тогда футбол спасает?
— Романтики. «Спартак» (Нальчик), «Барселона», «Карпаты», «Арсенал». Как пел Высоцкий: «… чудаки — еще такие есть». Хочется, конечно, чтобы к феерической игре еще добавились бы титулы.

— Венгеру уже мягко на это намекают…
— Да. Но это же игра. Титулы рано или поздно придут. И романтик ­Венгер понимает это лучше всех. Игра игре рознь, но скучные кислые футбольные манеры некоторых команд, «заточенные» на результат, лично мне претят, мне по душе страсть…

С переходом на «осень-весну» уничтожаем футбол за Уралом

— Переход на «осень-весну» для российского футбола — это благо или погибель?
— Мне кажется, инициаторы этого перехода до конца не понимают, что российский футбол — это не шесть команд, и за МКАДом тоже есть болельщики. Мы с этим переходом уничтожаем футбол за Уралом.

— А вы не рассматриваете переход на новый график как некоего ломовика, битюга, который должен вытащить всю застрявшую повозку? В роли ломовика — шестерка топ-клубов.
— И как они будут вытягивать?

— Так же, как вытягивает всю экономику нефтедобывающая, газодобывающая отрасль. Вот и в футболе так.
— Я не экономист, но полагаю, что в футболе понимаю больше, чем господин Фурсенко. Все это смахивает на хрущевскую кукурузу и поворот сибирских рек вспять.

— Отмена лимита на иноземцев — во благо или во зло?
— Все это искусственно. Если удастся приглашать молодых игроков, у которых есть все задатки для превращения в мастеров, — это одно. Знаковые игроки, которых «убили» кушем, пользы не приносят. Достаточно вспомнить московское «Динамо» и португальскую колонию.

— Они нужны нам?
— Скорее нет, чем да. Тут вопрос подхода, стратегии развития национального футбола.

— Мы тут ругаем российский футбол, но ведь нельзя не заметить парадоксальную ситуацию. Возьмем Испанию: там «Барса» и «Реал», все остальные скромно играют роль свиты. В Англии чуть получше: там тройка, вернее, двойка и пытающийся примкнуть к ней «Арсенал». В Италии просто непонятно, что и как, особенно после того, как «Чезена» обыграла «Милан». А в России — шесть топ-клубов, каждый из которых может «выстрелить». И в играх между собой они бьются не жалея живота своего. Не только за очки, тут еще и вопрос престижа, вопрос ­горделивого проброса во время личной встречи: мои-то твоим задницу надрали…
— Личные амбиции «спонсоров» толчка к развитию футбола не дают, а вред приносят немалый. Возьмем сборные. Главная — возрастная. Игнашевич, Березуцкие, питерцы, а за ними — пустота. Молодежные наши команды — там полная разруха. В России сложилась странная ситуация, когда интересы «молодежки», юниорской, юношеской сборных и клубов лежат в разных плоскостях. Ненормально, когда мальчику рвут «кресты» и в сборной не готовы его из Уэльса отправить домой. Почему Денис Лахтер должен ехать и забирать парня за свои деньги? У клубов же взаимная «любовь» к сборной. Клубы не готовы отпускать свою молодежь. Они возвращаются оттуда раскладными, травмированными.

— Почему раскладными?
— Потому что тренировочный процесс абсолютно непонятный. Парни выбиваются из недельного игрового цикла. Игрока могут вызвать в сборную, где он, просидев весь турнир на лавке, не сыграет ни минуты. В то же время на поле зачастую выходят футболисты, не отвечающие уровню игроков сборной.

— Почему же так?
— Да потому, что система подготовки игроков вызывает большие вопросы. А еще селекция…

— У вас есть решение?
— Нужно чаще обращать внимание на голодных до футбола игроков, не избалованных деньгами. В регионах и на периферии. Именно они будут готовы рвать и метать на поле, биться за место в составе, создавая конкуренцию. Именно они и смогут вытащить наши сборные всех уровней из того болота, в котором мы сейчас барахтаемся.

Захави — серый кардинал

— Агент агенту — друг, товарищ или волк?
— Все вместе: и друг, и товарищ, и волк.

— Селекционеры?
— Для жестких профессионалов реноме важнее отношений. А те, кто деньги берут, — всем друзья.

— Существует ли негласный или гласный кодекс футбольного агента? Конвенцию, нечто вроде конвенции детей лейтенанта Шмидта, подписывали? Если да, то как там насчет Михаила Самуэлевича? Паниковского…
— Их у нас по меньшей мере половина.

— Это вы про «жучков» серого цвета?
— А вот все, что вы понимаете под Паниковским, это они и есть. Все тут, и серые, и желтые, и красные.

— Недавно в России были лишены лицензии 26 агентов. За что их, бедолаг? Что нужно сделать, чтобы попасть в такой черный список? Признаться в убийстве Кеннеди, взять на себя вину Тофика Бахрамова за финал 1966 года?
— По-моему, список уже разросся до 34. А за что — надо их спросить или тех, кто принял такое решение. Тут все возможно. Может, проштрафились, может, виноваты лишь в том, что хочется кому-то кушать и надо было рынок расчистить. Но, думаю, внимание надо обращать на другое: почему в российском чемпионате не регистрируются приложения по личным условиям контракта игроков и как клубы платят с этих зарплат налоги?

— Европа и Россия далеки друг от друга?
— Перефразирую: «Слишком далеки они от Европы». Это касается многих аспектов. Сдуваем пылинки с ино­странцев, прощаем им многое, и в то же время относимся к своим как к пасынкам. В Европе свои всегда ближе, а у нас — всегда дальше.

— Скандал с баннером в адрес Одемвингие сыграет свою негативную роль в оценочных критериях ФИФА, когда придет декабрь?
— Безусловно. У нас до сих пор не изжита привычка не реагировать на мигание красных лампочек, на тревожный звон колокола.

— Ваше отношение к принятому кодексу футбольной чести?
— Никакого отношения.

— Что, никаких ощущений, никаких чувств? Ни грустно ни весело, ни тепло ни холодно?
— Да перестаньте, все это напоминает лучшие советские традиции. Один ляпнул, и все поддержали… Присяга на верность — все это отдает пионерией и кострами на заре. Если человек порядочный, то ему не надо присягать на порядочность. Если человек прин­ципиален, критичен по отношению к себе, то зачем ему клятвы? Делай, что должен, и будь что будет…

— Очень часто российские тренеры говорят о том, что виной высоченным и неоправданно высоченным зарплатам — агенты, жадные и сбивающие с панталыку своих не умудренных жизнью клиентов. Как вы относитесь к такой точке зрения?
— В чем-то они правы, тренеры.

— Было время, когда российские футболисты ездили играть в Израиль, в основном чтобы пережить тяжкие годы. Сейчас иные времена, израильтяне поехали в Россию — Натко, Хаймович, случались попытки заманить Бенаюна. Вы к этим переходам руку не прикладывали и есть ли у вас интересы в этом сегменте рынка?
— Интересы есть, но опосредо­ванные.

— С Пини Захави знакомы?
— Да, знаком.

— Он в самом деле такой футбольной Дон Кинг?
— Пожалуй, да. Хотя Дон Кинг склонен к эпатажу, а Пини — серый кардинал.

— Завтра в Израиле наступает праздник Йом-Кипур — День Искупления, во время которого принято просить прощения за все обиды, нанесенные в течение года. У кого в футбольном мире вы попросите прощения?
— У своих клиентов. Некоторым мог принести больше пользы.

— Вы им об этом скажете?
— Да…

— Три трансфера, о которых вы с удовольствием будете рассказывать внукам суровыми тель-авивскими зимними вечерами, когда за окном мерзлячие плюс десять?
— Василий Иванов, из «Маккаби» (Герцлия) в «Черноморец» (Новороссийск). Питер Крауч, из «Саутгемптона» в «Ливерпуль». Андрей Аршавин, из «Зенита» в «Арсенал»…

Тель-Авив

|Лучшее — враг хорошего

— Была такая история. Один футболист, он сегодня играет в «Спортинге», на тот период времени был свободным агентом. У парня была проблема. В Бразилии, когда игрок уходит свободным агентом, выбивая клубные задолженности по отношению к нему через дисциплинарный комитет CBF, тут же попадает в «черный» список. Такая солидарность клубов: его никто не берет. Надо уезжать из Бразилии. И вот привез я этого бразильца в Киев, в «Динамо». Он растренированный, три недели мяча не видел. Плюс перелет, разница во времени, акклиматизация. А данные у парня — ураган. На скоростных тестах тридцатку пробежал за 3,68. Ему говорят: парень, такого быть не может, давай еще раз. Еще раз бежит, 3,67. Владимир Иванович Онищенко, который сам в свое время бежал — мама не горюй, принимал этот тест. Нужно было видеть его лицо. Тогда киевлян возглавлял Леонид Буряк. И он, и весь тренерский штаб уже после первых тренировок этого парня в Конче-Заспе пришли в восторг. Тут еще Иван Терлецкий из селекционного штаба вспомнил, что он видел этого парня в деле, во время одной из командировок в Бразилию, и тогда игрок произвел на него впечатление. Ну вот, специально под парня делают игру. В соперниках — вторая команда «Динамо», усиленная восстанавливающимися после травмы Леко, Сабличем и компанией. То есть игра — игра. Мой протеже выдает нереальный матч. За игрой следят братья Суркисы и вся «домовая книга». Настроение у всех не очень после ничьей дома с «Туном». Буряк после игры поднимает вверх большой палец и говорит: «Он мне нужен». Тут же обговариваем личные условия игрока с президентом клуба. Игорь Михайлович Суркис (на фото) говорит: «Завтра с парнем подпишут контракт». И тут я ему: «Вот, посмотрите в самолете диск, бомбовая игра этого парня, получите удовольствие». На следующее утро — звонок. Суркис: «Забирай этого полотера, кого ты мне подсовываешь?» Я ему: «О чем речь-то?» Он мне: «Я вот тут говорил с агентом Роналдо, так тот дал твоему парню такую нелестную характеристику, мол, вообще не игрок, Петрушка какой-то». Вот так вышло, лучшее — враг хорошего.

|Удачное приглашение

— Англия, Бирмингем. Два часа до закрытия трансферного окна. Футбольный клуб «Вест Бромвич Альбион». Не могут заявить игрока. Там ему пару игр не хватало за сборную, чтобы получить рабочую визу. Начинают мутить что-то с травмами. Подают это все FA, но те разворачивают. К слову, в Англии все строго, каждый баран висит за свою ногу, каждый окучивает свою грядку, и потому порядок почти как в операционной. Что в лиге, что в ассоциации. Какое бы имя громкое ни было, Венгер, Фергюссон, Кеннон, если что-то не то сделали, получат по полной программе, будут иметь бледный вид и макаронную походку. Вот такая ситуация. Все в шоке: что делать, «все пропало, шеф». Тут я говорю: есть вот такой игрок. Они: «Что за игрок?» Я им в ответ: вот позвоните тому, этому, Сидорову, Петрову, Джонсону, они дадут свои характеристики. Джереми Пис (президент и владелец контрольного пакета акций клуба — «Спорт») сидит весь в расстроенных чувствах, не успевает вытирать пот, катящийся с блестящей лысины. А ребятки в «Бромвиче» ушлые, оживились, услышав знакомые фамилии тренеров: все уважаемые люди. Звонят им. Видимо, понравилось то, что услышали. Докладывают президенту. Тот к делу: «Сколько это будет мне стоить?» Я ему: «Ноль, он свободный агент». Пис: «Ты представляешь интересы игрока?» Я: «Нет». — «Кто?» — «Его папа». «А папа, — осторожно спрашивает Пис, — такой же отмороженный, как и раньше? Нет, нам не интересно». Брайан Робсон (на тот момент главный тренер «Вест Бромвича» — «Спорт») визжит: «Надо брать». До закрытия окна уже час, чувствуется, вот-вот «форточка» закроется. Тут соображаю: надо что-то предпринимать. Говорю: «Если вы его заявляете, пишем в договоре, что если он в течение следующих двух лет переходит в другой клуб, вы платите мне 25% от того трансфера». Они: «Двадцать». — «Хорошо, двадцать». Дальше импровизирую: «Если он по системе “гол плюс пас” набирает больше пятнадцати очков, вы платите мне 600 тысяч», — цены все условны, само собой разумеется. Пис: «Нет, двести». Тут уже я на дыбы: ша, уже никто никуда не едет. Пису на ухо тренеры: «Да подписывай, у нас никогда столько за год не набирают»… Фишка в том заключается, что в Бирмингеме я оказался совершенно случайно. Меня на обед пригласили, и к этому парню я не имел никакого отношения.