МАРЛОН: "Я не забываю Украину. Однажды я вернусь"

Центральный защитник «Шахтера» Марлон, который летом из-за российско-украинской войны решил воспользоваться правилом ФИФА и перейти на правах годичной аренды в «Монцу», рассказал о том, как покидал страну и как относится к негативу в адрес легионеров, уехавших из клуба и Украины после начала масштабных боевых действий.

- У тебя трое детей: Педро, Жоао Мигель Сантос и Бернардо. Вы были вместе в Украине, когда началась война?

- Да, они были со мной. Старшему четыре года. Когда российские танки вошли в страну, он, как обычно, играл и смеялся. Он бегал и рисовал, ничего не замечая. Для нас с женой он был отрадой, он помогал нам не отчаиваться.

- Сколько времени вы провели в Украине после начала конфликта?

- Четыре дня, а потом мы, иностранцы из «Шахтера», смогли выехать из гостиницы, где жили в Киеве. Мы бросили свои машины возле вокзала с ключами на шинах, чтобы нуждающиеся семьи могли их забрать. Фактически мы их отдали.

- Несколько дней назад ты разместил в Instagram изображение украинского флага, к годовщине национальной независимости. Поддерживаешь ли ты связь с товарищами по «Шахтеру»?

- Конечно. По их запросам я делаю пожертвования в поддержку Украины. Они также создали фонд для выплаты зарплат сотрудникам клуба, от складских рабочих до секретарей, в который я вношу взносы.

- В Украине с большим трудом снова стартовал чемпионат, матчи которого проходят на западе страны. Болельщики раскритиковали тот факт, что многие иностранные футболисты покинули страну.

- Я их понимаю, но я сделал свой выбор. Я спал три часа в сутки, я боялся за свою семью. Я думаю, что это по-человечески. И я не забываю Украину. Однажды я вернусь, но я не знаю, как меня воспримут в обществе, в народе, среди моих бывших партнеров.

- Что они рассказывают тебе?

- О разбомбленных зданиях. О пожилых родственниках, которые не хотят покидать свои дома. Но они также говорят мне, что счастливы вернуться, чтобы играть, чтобы вернуть украинцам хоть немного нормальной жизни. Некоторые из них в начале войны были готовы пойти добровольцами на фронт, но с ними правительству все было ясно: для поднятия национального духа они нужны живые, внутри стадиона, играющие в мяч.