"На столе лежит две папки: одна — на команду, мы её развалим; вторая — на тренера, мы его посадим": Олег Дулуб откровенно о войне и режиме Лукашенко

Белорусский специалист начинал свой тренерский путь в Украине в Карпатах, затем был Черноморец, а в прошлом году последовало его возвращение в нашу страну – уже в ФК Львов. Через неделю после начала войны Олегу Дулубу пришлось покинуть Украину. В то время ожидалось вторжение белорусских войск и руководство клуба приняло решение эвакуировать тренера.

На родине Олега Анатольевича уважают за его чёткую позицию, но правда далеко не всем по душе в Беларуси. При режиме Лукашенко возвращение домой может обернуться для Олега Дулуба огромными рисками.

Редактор Fanday.net поговорил с Олегом Анатольевичем о войне, режимах Лукашенко и Путина, ну и конечно же об ФК Львов, будущем украинского футбола и даже о Манчестер Сити Гвардиолы и Ливерпуле Клоппа. Получилась душевная беседа на многие темы.

— Олег Анатольевич, где вы сейчас находитесь, чем занимаетесь?

— Я сейчас в Варшаве. К сожалению, вместе с Василием Хомутовским мы вынуждены были уехать из Украины через неделю после начала войны в связи с тем, что ожидался ввод белорусских войск со стороны Волыни. Наш отъезд произошёл быстро. В течении часа нам сказали собрать вещи, чтобы мы могли оперативно эвакуироваться из страны

— Что сейчас с командой ФК Львов?

— Команда на месте, работают в индивидуальном режиме. Собираются четыре раза в неделю, посещают тренажерный зал, играют в футбол.

Процессом руководит Алексей Довгий, мы с ним постоянно на связи. Я сказал футболистам, чтобы подпитывали себя эмоционально, потому что тяжело будет без футбола: «Играйте в квадрат, играйте в футбол. Если даст Бог, война скоро закончится победой Украины, мы всё быстро наверстаем».

— ФК Львов будет проходить аттестацию на следующий сезон, что говорит руководство по этому поводу?

— Да. Нам сказали, что всё будет хорошо, команда будет существовать. Главное, чтобы быстрее закончилось всё это безумие.

— Как обстоят дела с зарплатами в ФК Львов?

— В период войны клуб приостановил выплату заработной платы. Но руководство сказало, как только чемпионат возобновится, всё восстановят.

— УПЛ признала чемпионат незавершенным. Вы поддерживаете это решение или считаете, что можно было попробовать доиграть первенство, например, на Западе Украины или за рубежом?

— Я думаю, люди, которые приняли это решение проработали все моменты. Насколько я знаю, Павелко и его штаб были на Западе Украины и наверняка оценили местные стадионы и степень риска. Давайте условно представим, что играется матч Динамо — Шахтер во Львове и тут прилетает ракета. Думаю, руководство всё это просчитало и рисковать в этом случае не нужно.

— Да, сейчас не до футбола.

— Я бы так не сказал, футбол был во все времена. Футбол — это не просто вид спорта, а социальное явление. Я был поражен, когда узнал, что первый матч чемпионата СССР после окончания Второй мировой войны сыграли 13 мая 1945 года, через четыре дня после объявления победы. Значит, клубы стали готовиться к возобновлению чемпионата задолго до окончания войны. Вспоминается знаменитое турне московского Динамо в 1945 году, и что-то подобное сейчас делают киевское Динамо и Шахтер.

Я был на благотворительном матче Динамо — Легия в Варшаве и благодаря руководству посетил тренировку киевлян. Я испытал только позитивные эмоции. Динамовцы за день до игры съездили к беженцам, поговорили с ними. Я видел безумную поддержку на стадионе во время матча, центральная трибуна была забита под завязку.

— О чём вы говорили с Луческу?

— Мы разговаривали недолго, около трёх минут. Он сказал, что Динамо тренируется в Румынии, а поля там не самого высокого качества. Я был удивлен, потому что Румыния — футбольная страна, и у меня не стыкуется, что там могут быть плохие поля. Также Луческу сказал, что его основная задача была — вытянуть ребят из войны и отвлечь. Здесь нужно брать во внимание интересы национальной сборной Украины, которая будет играть в стыках на чемпионат мира. Ребятам нужно подготовиться к играм.

— Чем вас удивило Динамо?

— При Луческу сделали колоссальный скачок молодые ребята, в том числе и те, которые первую часть сезона играли в Днепре-1 — Влад Дубинчак и Никита Кравченко. Также отмечу Ваната, который раззабивался в благотворительных матчах. Мы, кстати, хотели взять его в аренду в ФК Львов зимой, когда стало известно, что Черноморец на него не рассчитывает. Наше руководство выходило на связь с Динамо, но нам сказали, что он поедет на сбор с командой Луческу.

— Если бы чемпионат доиграли, Динамо было бы фаворитом на чемпионство во втором круге?

— На мой взгляд, да. У нас же как думают: на предсезонке нужно все матчи проиграть, а потом выиграть чемпионат. Но как показывает опыт, если проигрывать на предсезонке, как Шахтер Мариуполю, то это ни к чему хорошему не приведет. Динамо, по-моему, впервые за долгое время провело такое количество матчей на зимнем сборе, да ещё без поражений. ФК Львов, например, сыграл 12 поединков, но игроки уже скрипели.

— Что думаете насчет нового сезона УПЛ, реально ли будет нам стартовать?

— Думаю, да. Старт сезона – это обычно конец июля-начало августа, очень надеюсь, что к тому времени Украина будет полностью свободна от вражеской агрессии.

— Как вы думаете, много клубов распадётся после окончания войны?

— Думаю, ни одного.

— Но сейчас печальная ситуация с финансами в Заре, разрушена инфраструктура в ФК Мариуполь, разбомблен стадион Десны.

— Это сейчас печальная. Уверен, что всё наладится. Футбол — это отражение процессов, которые происходят в обществе. Если живёт футбол, то живёт и страна.

— Один из клубов УПЛ предложил вариант, чтобы украинские команды сыграли в других чемпионатах, если следующий сезон в Украине не состоится. Что думаете по этому поводу?

— Идея довольно неплохая. На мой взгляд, это даст обогащение украинскому футболу в плане опыта. Клубы окажутся в чемпионатах, где играют по-другому. Во всех странах исповедуют разный стиль игры: где-то делают акцент на физподготовку, где-то на тактику, где-то на атаку, на защиту.

— Если бы ФК Львов играл в польской Экстраклясе, за какое бы место он боролся?

— Сравнивать – это неблагодарное дело. Я смотрел несколько матчей чемпионата Польши и мне показалось, что скорости в УПЛ немного выше. К тому же нужно понимать, что осенний и весенний Львов — это две разные команды. Весной Львов стал сильнее в атаке за счет исполнителей, которые к нам пришли, и команда стала играть намного быстрее. Поэтому я даже не знаю, на каком бы месте мы закончили этот чемпионат УПЛ. Интересно было бы посмотреть.

— Что с легионерами ФК Львов, они нашли себе новые клубы?

— У нас было пять легионеров. Махмутович и Фране Чирьяк нашли клубы в Болгарии. С Махмутовичем у нас закончился контракт еще в январе, но он был во Львове на момент начала войны. Фране недели через три написал в общем чате: «Ребята, всем спасибо, я двигаюсь дальше. Всем удачи, буду за вами следить».

Насколько я знаю, Драме и Фарук пока еще не трудоустроились. Лека тоже без клуба, но он сказал, что сразу вернется во Львов, когда закончится война.

— После начала войны вам поступали предложения от других клубов?

— Звонили агенты, но я им сразу сказал, что являюсь главным тренером ФК Львов, и как только закончатся боевые действия, хочу вернуться в Украину и продолжить работу. У меня контракт с ФК Львов до этого лета с условием пролонгации. Сейчас для меня приоритет — ФК Львов.

— Если УПЛ всё-таки не сможет стартовать, а летом у вас истечет контракт, что планируете делать тогда?

— Тогда решение будет приниматься на уровне руководства клуба. Свою точку зрения я высказал. Ситуации могут быть разные. Может, завтра руководство ФК Львов скажет, что договорилось с Клоппом или Гвардиолой.

— Давайте поговорим о самой болезненной теме. Как вы узнали о начале войны?

— О вторжении России говорилось постоянно, но никто из нас не верил в это до последнего. Еще 23 февраля мы ужинали с тренерским штабом, анализировали ситуацию, но никто не мог подумать, что такое может случиться в ХХІ веке. 24 февраля в 5:30 утра меня разбудил звонок из Беларуси: «Ты что спишь? У вас началась война!». — «Как война?!».

У меня до сих пор это не укладывается в голове. Постепенно война пришла и во Львов, начали появляться блокпосты. Мы жили за городом, в километрах десяти от Львова, недалеко от базы Карпат. Каждый день были слышны сирены, но нас это в меньшей степени коснулось.

— Что вам сказало руководство, когда собрало команду?

— Мы собрались в 13:00 в актовом зале. Вице-президент Левчук Вадим Олегович объявил, что в стране началась война. Мы сразу вызвали в кабинет всех легионеров и отправили их на границу. Клуб оперативно организовал их эвакуацию.

— Что вообще говорят в Беларуси о войне в Украине, вы созваниваетесь со своими друзьями оттуда?

— Созваниваемся очень редко. Нужно понимать, что телевизор и пропаганда делают своё дело. Когда ракета попала в здание горсовета в Харькове, по белорусскому телевидению сказали, что, скорее всего, украинцы бомбят сами себя.

Мои знакомые из Беларуси пытались мне это доказать, а у меня сносит крышу. Я говорю: «Ну не было же такого. Не убивали же украинцы сами себя, даже с 2014 года в стране было спокойно. Вы хотя бы логически подумайте, с чего вдруг украинцы решили себя бомбить?». А потом я понял, что пропаганда в Беларуси работает, как в фашисткой Германии, и просто зомбирует людей.

— Получается, в Беларуси есть свои соловьевы, скабеевы и симоньяны?

— Есть, но не на таком уровне как в России. В Беларуси есть такой пропагандист — Григорий Азарёнок, но с него в основном смеются. Нормальный человек такие вещи, как он, даже говорить не может. Господь миловал, что я никогда не смотрел белорусский телевизор. Единственное что меня интересовало — это футбол, а остальное я искал в интернете.

Помню, в 2016 году, перед подписанием контракта с Карпатами, я жил в гостинице и утром включал украинское ТВ. Когда по украинским новостям я увидел, что происходит на Донбассе, то был ошарашен. В Беларуси утро у меня начиналось с НТВ, потому что я считал, что это оппозиционный канал. Однако там показывали совсем другое о событиях на Донбассе.

Я спросил у своих тренеров: что происходит? Они сказали: «Происходит то, что показывают по украинскому ТВ. Посмотри и сравни». После этого я стал постоянно сравнивать и у меня выработался нейтральный уровень. От русского телевидения у меня вообще волосы дыбом. Не понимаю, как такое вообще можно смотреть, там одни сплошные скандалы и разборки. Основными источниками информации для меня стали Euronews, BBC и CNN.

— Ожидали ли вы, что Беларусь будет принимать участие в войне против Украины?

— Как говорится в Библии: «Нет ничего тайного, чтобы не стало явным». В 2020 году в Беларуси были жестко подавлены массовые выступления людей за справедливые выборы. Я хоть аполитичный человек, но даже с человеческой точки зрения не мог понять этой жестокости, когда убивали людей. Потом я понял, что это была тихая оккупация Беларуси. Думаю, что в подавлении белорусских митингов принимали участие российские силовики.

У меня родственники живут в Мозыре. Когда началась война в Украине, я созванивался с братом, он говорит: «Ты даже не представляешь, сколько здесь российских войск. Даже пройти нельзя, чтобы не наткнуться на бурята. Небо гудит от самолетов».

Когда россияне вывели свои войска из-под Киева, я снова созвонился с братом, и он сказал: «Военных уже нет, они ушли в сторону России».

Но самым большим ударом для меня стало то, что с территории Беларуси по Украине запускали ракеты, да еще рядом с деревней моего деда. Это место, где прошло моё детство. И я реально понимаю, что сейчас Беларусь со-агрессор по всем международным правилам, что бы ни говорило белорусское руководство.

— Почему Беларусь участвует в войне, у вас ведь даже в гимне поется, что вы «мирная нация»?

— Да, в нашем гимне есть такие слова: «Мы белорусы — мирные люди», и статус нейтралитета закреплен в конституции. Но нужно понимать, когда произошел вооруженный захват власти в 2020 году, там уже не до гимнов и законов, как сказал один товарищ.

— Вы не встречались с Лукашенко, когда работали в Беларуси?

— Нет, не приходилось. Однако в 2012 году у него на совещании звучала моя фамилия. Это, наверное, единственный раз, где он мог слышать обо мне.

— О войне молчат практически все российские футболисты, но и большинство белорусов не высказываются. Почему?

— Повторюсь, Беларусь — тихо оккупированная страна, где власть пляшет под дудку России. Там есть единицы ребят, которые не боятся высказываться, но после этого они подвергаются гонениям. Когда в 2020 году белорусские футболисты записали клип в поддержку протестующего народа, им пришлось очень тяжело. С некоторыми из них клубы разрывали контракты, и они оставались без работы.

Но это не оправдание, чтобы молчать. У нас пытаются свести спортсменов до уровня болванов, говоря: спорт вне политики. Но это не политика! В первую очередь, ты не футболист, а гражданин своей страны. Опыт показывает, чем выше уровень футболиста по классу, тем больше он выражает свою гражданскую позицию, потому что он многогранная личность и интересуется многими вещами.

— Как вы относитесь к Тимощуку, который остался работать в России, хотя уровень его, как футболиста, достаточно высок?

— Резко отрицательно, но это мое личное мнение. Тимощук рекордсмен сборной, был примером для многих украинских футболистов и мне его позиция сейчас непонятна. Футболист — это публичная личность и здесь есть две стороны медали. Публичность — хорошо, когда у тебя и вокруг всё хорошо и ты греешься в лучах славы. Но есть и обратная сторона публичности. Когда для твоей страны наступают тяжелые времена, ты обязан высказаться. Тимощук живет в Питере, у него российская семья, но это не может служит оправданием для украинца по национальности.

— Есть еще два персонажа, которые долгое время работали в Украине, а теперь хранят молчание — Сёмин и Газзаев. Наши коллеги пытались с ними связаться, но они отказались давать комментарий. Что думаете о них?

— Это их позиция — отсутствие всякой позиции. Был такой писатель Юлиус Фучик, который написал книгу «Репортаж с петлей на шее». Он сказал крылатую фразу: «Не бойтесь врагов, они могут только убить. Не бойтесь друзей, они могут только предать. Самые страшные люди на земле это вот эти тихони. Именно с их молчаливого согласия происходят самые страшные вещи на земле». Фучик это написал перед самой смертью, когда его повесили фашисты в 1944 году.

Они достаточно известные люди, ни в чём не нуждаются. Что их сдерживает высказать свою точку зрения? У них однозначно есть своя точка зрения, но они выбрали молчание. Именно с их молчаливого согласия происходят эти страшные вещи в Украине.

— Как считаете, стоит ли прощать Ракицкого и вызывать его в сборную, ведь он долгое время выступал в России, но с началом войны покинул страну-агрессор?

— Мне сложно судить. Когда началось полномасштабное вторжение России, то я начал понимать, что такое война на Донбассе, которая идёт с 2014 года. Даже когда я работал в Украине в 2016 году, то не понимал, почему к ребятам, уехавшим в Россию, такое негативное отношение. Сейчас я всё прекрасно понимаю — нельзя было ехать в страну-агрессор.

Но он принял такое решение. Любой человек совершает ошибки. Однако поступок Ракицкого, когда он собрал всех в Зените, послал их за русским кораблём и уехал, заслуживает уважения. Человек прямо высказал свою позицию, понимая последствия, хотя у него миллионный контракт.

— Который заканчивался у него этим летом.

— Но все равно это деньги, и не маленькие. Он сделал свой выбор, в противовес Тимощуку, и показал, что не всё в жизни определяется деньгами. Честь, совесть, достоинство, репутацию — не купишь. Война показывает, кто есть кто.

— Удивили вас Алиев и Вернидуб, которые вступили в ряды теробороны и ВСУ?

— Удивили только со знаком плюс. С Алиевым я лично не знаком, с Вернидубом пересекались только на футбольном поле, но они сделали действительно мужественный поступок. Что касается Алиева. Есть такие футболисты в командах — в быту раздолбаи, но когда с ними общаешься, четко понимаешь — с ними ты точно пойдёшь в разведку. У них есть стержень, и он остается с ними по жизни.

Вернидуб, ещё когда работал в Заре, всегда подчеркивал, что его не интересует ни один российский клуб и он не пойдет туда работать ни за какие деньги. Уйти в действующую армию артиллеристом защищать свою страну — действительно мужественный поступок. Это дорогого стоит.

— Что самое страшное вы увидели на свои глаза во время войны?

— Для меня был стресс, когда мы подъезжали к границе и увидели очередь из женщин и детей. Мужчины провожали их до границы, прощались, разворачивались и уходили защищать родину. Такое я видел только в кино о Второй мировой войне. Была очередь в километров пять и гнетущая тишина, даже дети молчали. Это было через неделю после начала войны, а сначала, как мне говорили, там вообще были 30-километровые очереди.

Еще вспоминается один случай. Когда я приехал в Варшаву, мы с женой пошли завтракать в гостиницу, где всё включено и есть шведский стол. У меня за спиной сидел мужчина лет 70-ти, беженец. Было видно, что он пришел, в чем поднялся: джинсы, свитер, даже носков, по-моему, не было. Скорее всего, его вырвали из обычной среды проживания, думаю, он сельский житель или фермер.

Он долго сидел и к нему подошел администратор, поинтересоваться, может, нужно принести чай или кофе. А он не понимает. Позвали девочку, украинку, которая там работает. Она у него спрашивает: «Вам что-то принести?». Он отвечает: «Я просто хочу покушать». — «У нас тут всё включено. Пожалуйста, идите набирайте». Он пошёл, положил себе пюре, сосиску, яйца — то, что для него привычно. Было видно, что человек пребывает в глубоком стрессе. В такие моменты понимаешь, насколько это горе для простых людей.

Из Украины уехало пять миллионов, но не все они поехали на насиженные места. В Польше есть выбор — если у тебя нет денег, можно пойти в лагерь для переселенцев, если финансы позволяют, можно снять номер в гостинице. Но нужно понимать, что в лагере для переселенцев нехарактерные условия, большинство людей испытывают там стресс.

Хорошо, что у меня сын в Варшаве, мы сняли тут квартиру и живем вместе. Первые две недели я вообще не мог думать о футболе. Бывает включишь телевизор, идёт матч Экстраклясы, посмотришь десять минут и выключаешь — не интересно.

— Действия российской армии можно назвать геноцидом против украинского народа?

— На мой взгляд, да. Расскажу на примере. Я знал о событиях в Буче еще до того, как туда зашли украинские войска и показали, что там произошло за время оккупации. В Буче жил наш администратор Роман Саныч Самохин. За три дня до окончания наших сборов у него порвался ахилл. Его прооперировали в Турции, и мы ему сказали, чтобы он ехал домой и отдохнул месяц, пока гипс снимут. И тут началась война.

Через три дня я ему позвонил на Вайбер. Он не ответил, но потом перезвонил и со слезами на глазах показал, что находится в бомбоубежище в подвале, рядом с ним были люди. Он начал рассказывать, что происходит вокруг: «Вы даже не представляете, что они творят. Сосед вышел на улицу, а русские его просто расстреляли». Я подумал, может стресс у человека.

Потом через время ему удалось выехать из Бучи на Запад Украины. В это время, как раз шел сюжет о мальчике из Бучи, который ехал с папой на велосипеде и их остановили русские солдаты. Его отца убили, а мальчику стреляли в голову, но не попали, он остался жив. Мы опять связались с Романом Санычем, и он начал рассказывать об этом мальчике. Оказывается, они соседи и его дочь хорошо с ним дружила.

— Почему россияне творили такие зверства?

— Скорее всего, просто развлекались, расстреливая мирных жителей. Сложно понять, что у них [россиян] в головах. Наверное, там ничего нет. Нормальные люди не могут себя так вести. Мы говорим о Буче, но не нужно забывать о Мариуполе — что творится там. Если солдаты убивают мирных по приказу руководства, то это идет запугивание народа. Такое было и у нас в 2020. Первым делом запугивали и шла форма устрашения.

Это напоминает действия фашистов. Когда они вошли в Севастополь, то поймали первых попавшихся 16-летних пацанов и повесили их на площади. Это делается, чтобы сеять ужас и страх, подавливая у людей способность к сопротивлению. Почему они не убирали убитых в Буче людей? Чтобы остальные их видели и боялись. Пришли «освободители» и сейчас они вас «освободят». Поэтому я не могу подобрать другого слова, кроме как «геноцид».

— Как вы думаете, когда закончится война и каков будет её итог?

— Для Украины итог будет однозначно положительный. Добро всегда побеждает зло. Я своим футболистам сказал: «Уверен, что враг будет разбит и победа будет за нами». Украинцы защищают свою землю, за всю историю Украина никогда не вела захватнических войн. Когда закончится? Мне бы хотелось, чтобы это закончилось вчера.

— Вы допускаете возможность, что вернетесь в Беларусь, будете там жить и работать?

— Сейчас это будет сложно сделать в связи с произошедшими событиями в Беларуси, а потом в Украине. Беларусь — моя родина, я там родился, там живут мои родственники. Еще в бытность футболиста у меня было много возможностей остаться за границей и жить спокойно, например, в Финляндии. Но я всегда хотел вернуться домой на родину.

— Теперь придется ждать падения режима Лукашенко.

— Можно вернуться и сейчас, только последствия могут быть самые непрогнозируемые. В 2021 году я был уволен из Крумкачей, когда команда шла на первом месте. Сначала я не мог понять причину, но мне всё объяснил один из корреспондентов. Оказывается, президента клуба вызвали в Федерацию и сказали: «На столе лежит две папки. Одна — на команду Крумкачи, мы её развалим. Вторая — на Дулуба, мы его посадим. Выбирайте». В итоге руководство решило пожертвовать одним человеком, а не всей командой.

— Причиной такого отношения к вам стало письмо за честные выборы в Беларуси, которое вы подписали?

— Письмо было уже следствием. Я всегда анализирую ситуацию со всех сторон. Первое интервью я дал на третий день после выборов, когда у нас открылся интернет и я был шокирован, узнав, что происходило. Мне позвонили ребята из украинской «Трибуны», и я им сказал, что у нас фашизм в стране. На лицо все 14 признаков Лоуренса. У нас убивали людей просто на улицах. Это не вопрос политики, а вопрос человеческой морали: либо ты это одобряешь, либо — нет. Понятно, что глобально я не мог ни на что повлиять. Было бы у меня своё войско, может быть, мы бы сунулись туда влиять. А когда ты один, то можешь только высказать свою точку зрения и позицию.

Подписанное нами письмо было с определенными и понятными требованиями: провести честные выборы, освободить всех политических заключенных, провести расследование по фактам убийства людей и наказать виновных. Это фундаментальные пункты, которые нормальный человек без труда выполнит.

— Но в данный момент для Беларуси это невыполнимые требования.

— В данный момент, да. Власть в Беларуси захвачена. Если бы я был президентом, уверенным в своей победе, зачем мне сжигать все бюллетени? У нас есть платформа «Голос», которая доказала, что выборы были сфальсифицированы. Когда ты шёл на избирательную площадку, они просили сфотографировать свой бюллетень по желанию и отправить «Голосу». Им пришло около миллиона фото бюллетеней, так что погрешность минимальна. Было четко показано, что выиграла Тихановская.

Второй момент более эмоциональный. Просили, когда голосуешь за Тихановскую, складывать бюллетень гармошкой. Урны прозрачные и ты примерно видишь, кто за кого голосовал. Так вот! На моем участке я видел почти полную урну с бюллетенями, свёрнутых гармошкой. Было видно, что выборы полностью сфальсифицированы. 88 на 12 процентов в пользу Лукашенко. Ладно бы еще 54 на 46, никто бы и не среагировал. А нам просто взяли и плюнули в лицо, показали, что ты никто и зовут тебя «никак», мы за тебя всё решили.

— Как вы думаете, реально ли свергнуть режим Лукашенко и Путина?

— Это системные режимы, они создавались годами. Шёл негативный отбор людей на руководящие должности, они получали полноту власти — казнить или помиловать. А это самый страшный наркотик, — когда ты из себя ничего не представляешь, но можешь решать судьбы людей. Это сильно опьяняет. В 2020 у нас произошли убийства, а виновными оказались ребята, которых убили. Это уже за гранью!

Думаю, что эти режимы [Путина и Лукашенко] обречены в современных реалиях. Основной ресурс ХХІ века — люди и технологии. Это видно на примере Украины, где грамотный отбор людей и применение современных технологий позволяют сражаться с превосходящей количественно армией. У этих режимов этого нет. Они отвергли современные технологии и у них происходит негативный отбор людей.

— Если бы вы могли обратиться к Путину и Лукашенко, зная, что они вас услышат, чтобы вы им сказали?

— У меня нет никакого желания к ним обращаться чисто по человеческим факторам. Но если бы такая возможность предоставилась, то в силу своего характера высказал бы им в лицо всё, что о них думаю. Но главное, что нужно сейчас — это остановить войну и кровопролитие со всех сторон.

— Давайте вернёмся к футболу. Как оцените шансы сборной Украины в стыках на чемпионат мира?

— У сборной Украины очень хорошие шансы, учитывая эмоциональный подъем, который есть в стране. Думаю, основным будет мотивационный фон, тактика в этих матчах может отойти на второй план. Футболисты сами понимают, какая на них лежит ответственность, – что выход на чемпионат мира это будет «вау!».

Сборная Украины покажет, что несмотря на войну, страна живёт и двигается вперёд. В этих матчах не обязательно играть в красивый футбол, главное — выиграть. Судя по тому, что я видел на осеннем отрезке, сборная Украины начала в более современный, вертикальный футбол. И то, как футболисты объединились во время войны, обязательно позитивно скажется в стыках. Верю, что Украина выйдет на чемпионат мира по спортивному принципу.

— Какой футбол вы сейчас смотрите?

— В основном АПЛ. Смотрю все матчи без исключения Манчестер Сити и Ливерпуля. Сравниваю. Сейчас по-другому посмотрел на Челси. Также смотрел некоторые матчи Серии А, где играла Аталанта.

— Кто вам ближе – Ман Сити или Ливерпуль?

— Однозначно Ливерпуль. Команда Клоппа играет примерно, как Ман Сити, но еще более вертикально. Я обычно во время матча что-то выписываю, на следующий день еще раз просматриваю, вырезаю какие-то моменты, чтобы можно было показать футболистам. Также подмечаю закономерности, например, как взламывать оборону.

— Клопп для вас номер один среди тренеров?

— Я бы так не сказал. Клопп и Гвардиола для меня на одном уровне. Выезжая со Львова, я купил последнюю книгу Клоппа «Как создавался Ливерпуль» и «Манчестер Сити Гвардиолы. Рождение суперкоманды». Меня всегда интересовал вопрос построения и управления команды. Я увидел, что у них много общих принципов, хотя мне больше понравилась книга Клоппа, в ней лучше передаётся внутренняя атмосфера команды. Я будто побывал в раздевалке Ливерпуля.

Два года назад я хотел съездить на стажировку в Ливерпуль или Ман Сити. Позвонил английскому агенту и сказал, что меня интересует две команды. Он потом перезвонил и говорит: «Это закрытые организации и туда никого не пускают».

— Не пробовали через Зинченко договориться?

— Это бесполезно. Дело не в Зинченко. Чтобы вы понимали, этим делом занимались агенты, которые в своё время открывали ногой дверь в Арсенал. Даже Арсенал после ухода Венгера стал такой же закрытой организацией: ничего не рассказывают, ничего не показывают. Нужно понимать, что это прежде всего торговые марки, а сейчас очень большой уровень спортивного шпионажа, поэтому никто не раскрывает фишки. Приходится черпать информацию в книгах о методиках построения, также я подписан на очень много англоязычных сайтов.

— Кто, по-вашему, выиграет Лигу чемпионов этого сезона?

— Мне бы хотелось, чтобы это был Ливерпуль. Но Лига чемпионов как рулетка, кому больше повезет, тот и выиграет. Если сравнивать два полуфинала Ман Сити — Реал и Ливерпуль — Вильярреал, то это две разные истории. Вильярреал пытался играть против команды Клоппа за счёт командной организации. Ливерпуль играл также, плюс у них выше индивидуальное мастерство.

Ман Сити — Реал — это команда с поставкой игры против личностей (Бензема, Модрича и компании). В ответной игре на первый план опять выйдет исполнительское мастерство и психологическая готовность игроков.

— Дайте характеристику украинцам в АПЛ, учитывая то, что вы смотрите этот чемпионат.

— Зинченко провел против Реала, наверное, лучший матч за Ман Сити. Когда я смотрел игру Ливерпуля с Эвертоном, здорово сыграл Миколенко. Он практически съел Салаха на бровке. Понятно, что это команды разного уровня и готовности, но Миколенко мне и в киевском Динамо всегда нравился: у него качественный первый пас, неуступчивый в борьбе, выполняет большой объём работы. У Ярмоленко более размытая картина: иногда играет, иногда нет.

— Наверное уже просто доигрывает до конца контракта и будет искать новую команду.

— Футбол футболом, но мы опять возвращаемся к войне. Надо понимать, что Ярмоленко принимает активное участие в поддержке ВСУ. Это отнимает много сил.

— Но у него и до войны не сильно клеилось в Вест Хэме.

— Потому что это топовый чемпионат, номер один в мире. В Англии огромные скорости и интенсивность, это не просто выдержать.

— С АПЛ понятно, почему смотрите Аталанту, вам импонирует стиль Гасперини?

— Когда мы с Карпатами еще в 16-17 году перешли в игру в три центральных защитника, все в Украине воспринимали это в штыки, говоря, что это оборонительное построение. Но это поверхностный взгляд. Как только ты начинаешь вдаваться в детали, то понимаешь, что это ультраатакующая система игры. Это я почерпнул у Аталанты Гасперини. Мелкие детали и нюансы всегда нужно подсматривать у лучших исполнителей.

— Как вам игра Малиновского в Аталанте?

— У меня двоякое мнение. Руслан очень хороший игрок, великолепный лидер, левая вообще фантастическая, но он часто подвержен травмам. Надеюсь, что к матчам сборной он восстановится и максимально поможет национальной команде.

— Кто из игроков вас впечатлил после первого круга в УПЛ?

— Наверное, Довбик и Буяльский. Отмечу, что Буяльский до Луческу и при Луческу — это два разных футболиста. Это можно было увидеть даже во время благотворительных матчей, особенно с Боруссией. Он очень сильно вырос, как футболист.

Довбик — это мощь. Третье место Днепра-1 — это 75-80 процентов заслуга Довбика.

— Довбик сильнее Яремчука или нет?

— У Ромы всё-таки больше опыта и чисто футбольной наглости. Они чем-то похожи, но Яремчук в силу того, что поиграл в разных чемпионатах, стал более гибким игроком.

— После войны чемпионат Украины покинут многие легионеры. Если бы к вам обратились Динамо и Шахтер, чтобы вы порекомендовали им игрока ФК Львов, на кого бы вы обратили их внимание?

— У нас довольно неплохие молодые ребята, например, Боря Крушинский. В ближайшей перспективе он может вырасти в игрока очень высокого класса. Еще могу назвать Артура Ременяка, Сашу Романчука, Назария Ныча. Также на подходе есть Рома Михайлив. Он бы в Шахтер подошёл идеально — маленький, а-ля Бернард, и у него хороший стартовый рывок. Парадокс в том, что он был в Динамо, но не заиграл, и в итоге вернулся в ФК Львов.

— Последний вопрос. Когда нам ждать ваше возвращение в Украину?

— Я бы уже вчера приехал. Основная загвоздка состоит в том, что у меня белорусский паспорт и на границе при въезде в страну могут возникнуть проблемы. Я до сих пор жалею, что уехал из Украины. Начинается день в Варшаве, а мне мерещится под окнами Львов.

— Директор ФК Львов говорил, что вы больше проукраинский, чем пробелорусский.

— Когда я во второй раз вернулся во Львов, то даже не думал, что у меня будут такие чувства. Карпаты – был мой первый заграничный тренерский опыт. Там было очень большое давление, чтобы сохранить клуб. Я постоянно жил, как под мраморной плитой. Сначала были не очень положительные эмоции, но со временем мы вышли на позитив. Когда я во второй раз вернулся во Львов и зашел на футбольное поле базы, у меня ни в одной команде не было таких ощущений. Я словно вернулся домой. Идёшь по базе, все тебя приветствуют.

В первое время вообще было нельзя пройти в городе, чтобы тебя кто-то не остановил. Расскажу один смешной случай. Болельщики меня встретили и говорят: «А вы куда?». Отвечаю: «В ФК Львов, ребята». — «А мы за Карпаты болеем». Я им говорю: «Начинайте болеть уже за ФК Львов, пока Карпаты играют во Второй лиге». Один болельщик мне хорошо ответил: «Это как-то не по-пацански. Я всю жизнь болел за Карпаты, а теперь нужно за ФК Львов. Я так не могу». Я говорю: «Вы же поймите, что я сейчас не в Карпатах, а в ФК Львов, и я буду делать всё, чтобы эта команда побеждала». Насколько это было всё позитивно.

Также вспоминаю Одессу. Мало кто знает, что этот Новый год я встречал в Одессе. Там тоже нельзя было спокойно пройти по Дерибасовской, постоянно подходили болельщики, просили сфотографироваться. И это прошло пять лет с того времени, как я покинул Черноморец. Приятно, что помнят. В Украине очень открытые люди.

Фото - ПФК «Львов»