Асмир БЕГОВИЧ: "Россияне хотят воевать за то, что изначально не было их"

34-летний боснийский футболист объясняет свою вовлеченность в общее дело тяжелым опытом своего детства, когда он, вместе с семьей, был вынужден бежать с территории бывшей Югославии.

"Это было тяжелое время для моей семьи, и я думаю, что чем старше я становлюсь, тем больше я начинаю смотреть на те события по-другому. Когда моей семье пришлось стать беженцами, мне было всего четыре года.

В связи с пандемией и последними событиями у меня начали появляться разные воспоминания. Я вспоминаю путешествия на лодках, когда мы просто пытались добраться до боли безопасной среды.

Время от времени упоминаются моменты, когда мы путешествовали в машине. Не столько о том, когда нам приходилось уезжать из Югославии, сколько о том, когда нам позже пришлось уехать из Германии в Канаду. Это было тяжело.

У нас не было стабильности, потому что мы получали годовые визы, а их было невозможно продлить, потому что нашего совокупного дохода не хватало.

Я помню это очень хорошо и, очевидно, это оказало влияние на мою семью. Такие ситуации создают ощущение беспокойства, но также тренируют стойкость и благодарность за то, что у вас есть сегодня, а именно – спокойная жизнь. Это побуждает вас всегда быть лучше и вызывает у меня чувство страха вернуться в эти условия.

Оглядываясь назад, вы видите много разных вещей. Но я думаю, что самое большое из них — уважение к моим родителям. Ее невозможно выразить словами. В конце концов вы становитесь старше, у вас появляются определенные обязанности, вы сами становитесь родителями. Но я бы никогда не желал, чтобы мне пришлось переживать некоторые из этих ситуаций сейчас.

У нас в семье никто себя не жалел, потому и я не могу жалеть себя. Мои родители работали на нескольких работах, а папа бросил играть в футбол, чтобы работать водителем. Моя мама работала в ресторанах и уборщицах, потом училась на медсестру, а также изучала новый язык.

Мы прошли через это. Мои родители совершили огромную жертву ради нас. Когда ты попадаешь в такую ситуацию, выходов всего два: либо отрекаться, либо идти дальше. Мы пошли дальше.

К счастью, мне удавалось хорошо играть в футбол. Это помогло мне интегрироваться в Канаду. Конечно, когда ты молод, ты не задумываешься над этими вещами, ты просто живешь.

Когда мне было 18, мне пришлось переехать в Бельгию, пока разбирались с моими документами. И все это происходило в клубе, о котором я даже не слышал раньше – Ла Лувьер. Это тоже был кризисный коллектив.

К счастью, Гарри Реднапп из Портсмута увидел что-то во мне. Оттуда я пошел играть против величественных клубов Премьер-лиги, против больших игроков, а затем получил вызов в сборную.

Сейчас я работаю послом Агентства ООН по делам беженцев. Эта роль возвращает к тяжелым воспоминаниям. Никому не доставляет удовольствия видеть обездоленных людей, бегущих от войны. Это ужасно.

Россияне хотят воевать за то, что изначально не было их. Ничего хорошего из этого не получится, это приносит только страдания и люди теряют имущество, жилье, или, что еще хуже, близких.

Я стараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы спонсировать ООН — невероятной организации или помогать ей путем повышения осведомленности и помощи людям жить своими мечтами.

Я хотел бы призвать людей быть открытыми. Беженцы предпочли бы вести обычную жизнь, но теперь она перевернулась с ног на голову. В общем, в английском обществе все хорошо, но есть моменты, где мы всегда можем сделать больше", — заявил боснийский исполнитель.