"Сейчас Ракицкого украинские трибуны будут встречать аплодисментами": Артем Франков о реалиях отечественного футбола во время войны

В наше время говорить исключительно о футболе не получается. Разговор редактора Fanday.net с Артемом Франковым не стал исключением. Артем Вадимович порассуждал о войне, рассказал, что сейчас происходит с журналом «Футбол», ну и, конечно же, прошелся по личностям и обсудил будущее украинского футбола. К тому же, наш собеседник имеет военное образование, что сделало наш разговор о военных действиях еще более познавательным.

— Артем Вадимович, как у Вас дела, где сейчас находитесь?

— Нахожусь дома, в Киеве на Оболони. Вся моя семья вместе со мной, за исключением старшей дочери, она уже давно учится и работает в Южной Корее. Родители мои в Харькове.

— Не пытались их эвакуировать оттуда?

— Предлагал им ехать в Киев, но они посчитали это смешным. Возможности эвакуации были, но родители не захотели уезжать, хотят оставаться дома.

— Какая сейчас обстановка на Оболони?

— У нас абсолютно спокойно. Сегодня, правда, что-то бабахнуло (интервью записывалось 20 марта, — прим. А.П.). Не знаю, к нам это прилетело или в соседний район. Пока разбираюсь, самому интересно. Пишут, что-то сбили и упали обломки.

— Сирены часто звучат?

— Я их почти не слышу. Окна моей комнаты развернуты в сторону Вышгорода, а на Оболони сирен вообще нет, ближайшая — звучит в районе Петровки. Они меня не напрягают, потому что я их почти не слышу. В другой комнате сирены слышно.

— Спускаетесь в подвал или бомбоубежище, когда слышите воздушную тревогу?

— Категорически нет. Ни разу этого не делал. Не вижу в этом смысла. Слишком низка вероятность прилета и слишком велики неудобства использования бомбоубежищ и метро. «Чтобы я несколько часов провел, нюхая чужие носки?! Никогда!» Шучу. Просто настоящей угрозы и настоящей войны здесь, на Героев Днепра, еще не было.

— Однако в Киеве все равно напряженная обстановка. Не думали уехать с семьей в более безопасное место?

— Я бы не сказал, что у нас напряженная обстановка. Напряженная — это, если бы у нас отключили коммуникации: воду, свет, газ, интернет. Харькову, Мариуполю, Чернигову приходится сейчас намного хуже. Главное лишение для меня, что я фактически потерял работу. Потому что футбольные журналисты во время войны на хрен никому не нужны.

— Что сейчас с журналом «Футбол»?

— Он просто приостановил выход. Путин терпел-терпел, но перевод журнала «Футбол» на украинский язык явно стал для него последней каплей. После этого он напал на Украину и тем самым вообще его прикрыл. Ничего, карантин с ковидлой нас не убили, глядишь, и Путин не осилит.

— Зарплаты сотрудникам журнала выплачивают?

— Медиахолдинг работает, несмотря на все сложности – речь, разумеется, об электронных СМИ, и пытается помогать нам. Некоторые средства продолжают поступать. Вот только отыщите сейчас контрагента, который готов закрыть долги – ха!

— Как сейчас проходит Ваш день?

— Довольно часто мой день проходит в волонтерском центре на Печерске. Меня подвозят на машине. Провожу там целый день. Могу почистить картошку, вареные яйца, разнести обеды. Пытаюсь приносить какую-то пользу.

— Как Вы попали в волонтерский центр, что он из себя представляет?

— Это крутой ресторан. Его хозяин – друг моего друга и мой хороший друг. Он никуда не уехал, решил, что не стоит простаивать такому заведению, а также ему самому и с помощью друзей организовал в ресторане волонтерский центр, где кормят военных, полицию и пенсионеров. Ресторан находится в самом сердце Киева на Печерске.

Партнеры по бизнесу также стараются помогать, присылают провизию из разных регионов страны, особенно с западной Украины, которая не так сильно затронута войной. Меня пригласили, зная, что и просто как человека, и что я искренне хочу помочь. Грубо говоря, мы – да простится мне это «мы» в стиле «мы пахали, я и трактор»! — раздаем сотни обедов в день.

— Футбол удается смотреть или сейчас не до него?

— За время войны если я и посмотрел пяток обзоров, то это уже много. Сейчас вообще нет настроения смотреть футбол. Не вставляет. Периодически пишу у себя в Телеграм-канале, общаюсь с людьми – но сугубо абстрактно, не глядя на поле. К нам заходят пообедать военные, полицейские и, видя мою протокольную рожу, первым делом начинают спрашивать о Динамо (Киев) и своих любимых командах. Ну о чем еще со мной разговаривать?! Поэтому я должен хоть минимально быть в курсе событий, чтобы им отвечать.

— Если придется, Вы готовы взять оружие в руки?

— Конечно, да. Но проблема заключается вот в чем. Тут вопрос даже не в возрасте или ужасном зрении – из стрелковки по ростовой фигуре уж как-нибудь не промахнусь. Я считаю, что военным делом должны заниматься те, кто может и реально полезен, а не кто попало «в патриотическом порыве».

В 48 лет у меня случился тяжелый инсульт, который только чудом не долбанул по речи и двигательным способностям. Месяц провалялся в 12-й больнице на Подвысоцкого, милейшее заведение. Я не стал тогда оформлять инвалидность, хотя вполне мог – дурак, понтовался. Но любые нагрузки мне, увы, противопоказаны.

Плюс у меня плохая проходимость кровеносных сосудов шеи, и я в любой момент могу склеить ласты, особенно если побегу или что-то потащу. Такие, как я, инвалиды, на передовой на фиг не нужны по одной простой причине — нас же потом спасать-таскать, а вешу я за 140 кило. Чтобы меня унести, нужно не четыре, а шесть человек! Лучше я здесь сделаю что-то полезное. Главная моя польза — государству не нужно заниматься проблемами моей семьи, я сам эти проблемы решаю.

— Если обстановка в Киеве ухудшится, у Вас есть запасной план?

— Я не верю, что наша армия допустит штурм столицы. Но, конечно же, всё время должен учитывать худший вариант развития событий – российские войска могут начать зачищать Киев, как Мариуполь. К счастью, есть друзья, к которым, в случае чего, можно будет обратиться. Вот только вечная проблема, мать ее – нас шесть человек, не считая домашних животных, которых тоже никто не бросит. Мне жена постоянно скрипит: «Уезжайте, а я останусь здесь». Говорю ей: «Какая ты умная, а давай я останусь, ты же у меня за рулем сидишь». На самом деле в нашей семье полная солидарность: никто никуда не хочет уезжать.

— Кто у Вас главный в семье?

— У нас коллегиальное принятие решений, даже мнение детей также пытаемся учитывать по максимуму. Можно сказать, семейная демократия. Потом я принимаю окончательное решение и искренне верю, что оно и вправду мое.

— Как Вы узнали о начале войны?

— Утром 24-го разбудили взрывы. Услышал грохот со стороны Гостомеля. Я сразу понял, что это начало российской полномасштабной военной операции, а уже дальше узнал-вычитал подробности.

— Ваши первые мысли в этот момент?

— Бл*, пизд*ц! А я, долбо*б, не верил... Я действительно не верил, что Россия пойдет в полномасштабное наступление, и искренне убеждал своих, что такого не может быть. Но после того, как это произошло, я пребываю в абсолютном ледяном спокойствии. Зная наше человечество, это не первая и далеко не последняя война в мире.

— Вы закончили военную академию. Расскажите с точки зрения военного, что сейчас происходит, мы побеждаем или проигрываем, что будет дальше?

— Чтобы полностью судить, мне не хватает информации. Я не располагаю достоверными сведениями о происходящем на фронтах и вынужден это вычислять. Во время войны обе стороны беспощадно врут. Государство и военное командование поддерживают хорошее настроение у гражданского населения и боевой дух у военных, преувеличивая собственные успехи и потери противника.

Не хватает информации по реальному положению дел на фронте и ресурсах агрессора. Поскольку Россия до сих пор не объявила дополнительную мобилизацию при серьезных потерях, совершенно непонятно, на что она претендует. Кстати, именно поэтому я не верил во вторжение, полагая их ресурс недостаточным. На что они рассчитывают – без понятия.

Уже ясно, что планы их рухнули, потому что Россия заходила сюда парадными колоннами. Некие советники явно убедили Путина, что Украина действительно ждет, пока ее «освободят». Барыня легли и просют, ага… Ежу понятно, что эта операция не рассчитывалась и не прогнозировалась как затяжной военный конфликт.

Это сейчас они делают хорошую мину при плохой игре и рассказывают, что рассчитывали на затяжной конфликт и упорное сопротивление. Ничего такого они не ожидали, в этом я уверен. Они переоценили свою армию и недооценили нашу плюс не сумели спрогнозировать реакцию населения Украины, нашего народа, который при виде внешнего агрессора мигом отбросил мелочные разборки.

— Думали, получится как с Крымом?

— Конечно. Они ведь действительно шагали и ехали парадными колоннами – жги не хочу! Два или три дня у них вообще не было приказа воевать с ВСУ, они готовились воевать только с нацбатами. И тем более не готовились разносить городскую застройку и стрелять по мирным людям. Однако через некоторое время им поступил другой приказ — по возможности беречь свою живую силу; а мирное население – уже после того, как уберешь свое подразделение, своих людей. То есть не беречь вообще.

У России нет опыта сухопутных операций. Единственная их сухопутная операция проходила 14 лет назад в Грузии, но там были совершенно другие условия и уровень противостояния. Грузины выдержали примерно сутки, максимум двое, после чего их армия развалилась и побежала.

Россияне в Украине учатся воевать буквально на ходу. Наши войска в этом плане более подготовленные, они проходили практику в АТО/ООС, которую мы называем просто войной на Востоке. Если не ошибаюсь, у нас около 700 тысяч человек получили опыт в АТО.

Сейчас мы наблюдаем, что война перетекла в довольно вялотекущую стадию. Российское наступление идет в Мариуполе, под Донецком и в Луганской области. В то же время под Киевом, Николаевом и вокруг Харькова наши позиции достаточно стабилизировались.

— Как Вы думаете, когда закончится война?

— Я не думаю, что это быстро закончится. Боюсь, может затянуться надолго. Этот конфликт устраивает многие стороны, в первую очередь, США. Сейчас осуществляется идейная мечта американцев — Россия и Украина вцепились друг другу в глотки и рвут на части со страшной силой. При этом русские кричат, что никаких украинцев не существует, а украинцы кричат, что не существует русских.

Америке это выгодно тем, что война ослабляет не только Россию, но и Европу. Санкции, которые вынуждены внедрять в жизнь европейские государства, приводят к скачкообразному повышению цен на энергоносители, а им же всё равно приходится за них платить. В гораздо большей степени, чем американцам – но отвертеться от санкций никак не получается.

— Украина сохранит суверенитет?

— Да. Я уверен, что мы одержим военную победу, но это займет время.

— Сколько времени? Недели, месяцы, года, десятилетия?

— Несколько месяцев это точно и то, при условии, что нам будут постоянно помогать. Нам постоянно нужны деньги, чтобы кормить людей, которые потеряли работу. К примеру, у нас тысячи футбольных людей. Куда они денутся, пойдут в тероборону? Так тероборону тоже нужно кормить…

В годы войны я не верю. Или не хочу верить, представить не могу… Это уже будет превращение Украины в серую зону, по крайней мере, приграничных ее частей. Сейчас у нас не работает экономика, и мы живем за счет подачек, как ни называй их ласково и нежно. Все говорят, что Россия развалится под санкциями, но пока мы гораздо сильнее рискуем развалиться по причине, что не выдерживаем экономически этого противостояния. В одиночку не выдерживаем.

— Как оцените действия Владимира Зеленского во время войны?

— Зеленский делает главное — остался в Киеве, произносит ободряющие речи и пугает мир Россией, требуя помощи, давит на их отсутствующую совесть. Я полностью выражаю поддержку нашему президенту и власти. Сейчас война и не время для разборок.

Но потом я бы задал Зеленскому пару вопросов. Каково было состояние госрезервов Украины на момент начала боевых действий? Все, в частности, секретарь СНБОУ Данилов, заявляют, что знали о войне и ждали ее начала. Хорошо, расскажите тогда, как наша страна готовилась к войне, какие меры были приняты. Условно говоря, вы закупили тушенку, сэкономили зерно, чтобы кормить свой народ? Если аккумулировали средства, то какие. И так далее.

Повторюсь, эти вопросы меня интересуют в будущем, но сейчас военное время и вопросов не задают.

— Что скажете о Путине?

— Не хочу повторять идеологические и удобные байки, что он сумасшедший. Он точно не сумасшедший. И Гитлер не был сумасшедшим, и Наполеон не был сумасшедшим, как и многие другие завоеватели. Называть Путина сумасшедшим — это самое глупое, простое и потому неправильное объяснение его действий.

— Какую цель тогда он преследует?

— У Путина стройная программа: он нас «освобождает». Он сам в это верит. Самый страшный человек — тот, который искренне верит в то, что говорит.

— Но сейчас-то он ведь должен был уже понять, что нас не от кого освобождать?

— Нет, почему же. Представьте, что его окружение до сих пор дует ему в уши, мол, украинцы — жертвы пропаганды. Пройдет некоторое время, вырубим украинское ТВ, они сами всё поймут и скажут «спасибо».

Путин находится у власти более 20 лет. Если на стол высоком месте сидит идеальный человек, то это даже хорошо.

— Чем?

— Это позволяет избежать крупных проволочек при проведении реформ, крупных мероприятий и даже выигрывать войны. Но! Рано или поздно даже успешные люди оставляют возле себя только подпевал, подхалимов и тупых исполнителей. Таким образом, у Путина намертво потерялась достоверная информация и критическая оценка, а также самооценка.

— Путин может использовать ядерное оружие?

— В войне с Украиной — нет. Вот если сюда влезут силы НАТО, тогда да. Или он может его использовать в совершенно отчаянном положении. Но самостоятельно до отчаянного положения мы его не доведем никак. Наша армия не в состоянии вести наступление на территорию России, ресурсов для этого нет.

— Если вмешается НАТО и он бахнет ядерным оружием, это ведь будет Третья мировая война.

— Ну, значит, будет Третья мировая, и человечество сгинет. Думаю, что человек в 70 лет [Путин] запросто готов ко всему. С определенного возраста человек воспринимает каждый год как подарок судьбы... И все-таки я не верю в применение Путиным ядерного оружия. Оно возможно только тогда, когда начнется вторжение в Россию. Более того, для усмирения Украины они еще не применяли свои самые существенные боеприпасы. Россия не использует крайние средства в борьбе с нами, поэтому я не верю в применение ядерного оружия.

— Путин — хуйло?

— Зачем использовать такое выражение, у нас ведь не настолько бедный лексикон! Я не люблю использовать публично такие слова. Путин — агрессор, диктатор, враг. Произнося «Путин хуйло», я не хочу принижать подвиг нашей страны, которая сейчас воюет с очень опасным и сильным врагом.

— Вы ожидали, что украинская армия и народ будут давать такой отпор агрессору?

— Скажу честно: нет. Я ожидал, что Россия будет более уверенно себя чувствовать в этой войне. Могу только восторгаться уровнем наших вооруженных сил. Хочу отдать должное Петру Порошенко и Владимиру Зеленскому, которые подвели украинскую армию к противостоянию с Россией на высоком уровне. Потому что в 14 году у нас фактически не было армии.

— Россия сегодня для Вас враг?

— Однозначно! По-другому никак.

— А россияне?

— Далеко не все россияне для меня враги. Я не могу выработать в себе настроение: увидишь русского - убей. У меня в России живут и друзья, и куча родственников.

— Давайте немного отойдем от размышлений на тему стратегии. Расскажите, кого Вы встречали из футбольных людей в Киеве во время войны?

— Прежде всего хочу отметить Владимира Васильевича Бессонова, который взял в руки автомат и вступил в тероборону. Красавец. Также прозваниваю, узнаю, как дела у Владимира Федоровича Мунтяна. Он находится дома.

— Кто Вас впечатлил и разочаровал из футбольных людей во время войны?

— Во время войны должны впечатлять военные, а не футболисты! В плохом смысле меня удивил Тимощук. С одной стороны, я его понимаю, но елки-палки, Ракицкий же взял и ушел из Зенита в этой ситуации. Раньше говорили, что Ракицкий — сепар, не поет гимн, не держит руку на сердце, но вот вам Тимощук, который держал руку на сердце и пел гимн! Как оказалось, главное, что человек делает, а не что он говорит. Тимощук — это очень серьезный урок нам всем: нужно учиться воспринимать глубинную суть вещей, а не показуху.

Более того, Анатолий из Луцка, а всегда втихомолку считалось, что

западные украинцы больше патриоты, чем восточные люди, которые более

советские, что ли. Оказалось — вопрос только в том, насколько каждый

отдельн

Ракицкий повел себя правильно, Селезнев повел себя правильно, Вернидуб вернулся в Украину и вступил в ВСУ. Юрий Николаевич вообще красавец, я всегда его уважал. Многие футбольные люди проявили себя с хорошей стороны. Мирча Луческу активно помогал выезжать отсюда динамовским семьям. В недавнем интервью он сказал правильные слова, не только, что Путин преступник, но и что Украине нужно помогать делом, а не только красивыми словами.

— Но Луческу давал и другое интервью, где говорил, что украинцы и россияне — братья, и войну начали политики. Не пытается ли он усидеть на двух стульях?

— У него сейчас только один стул — киевское Динамо. Дед уже заработал себе на жизнь столько, что может спокойно сидеть и ничего не делать. А он работает и еще мнение свое высказывает. У него нет заинтересованности сидеть на двух стульях.

Насколько я знаю, это его старые цитаты, что украинцы и россияне — братья. Лично я скептически отношусь к концепции братских народов. Это бред. Я готов назвать наши отношения братскими только в аспекте, что братья ссорятся между собой серьезнее и глубже, чем посторонние люди.

— Алиев Вас удивил тем, что записался в тероборону?

— Я вас умоляю. Он меня ничем не удивил в этом плане. Я спокойно отношусь к мнению Саши Алиева по любому поводу.

— Думаете, это пиар?

— Я не имею права судить, я ему не друг и не родственник. Он поступил правильно, что пошел в тероборону. Дай Бог, чтобы там он принес пользу.

— Почему молчит Ордец и продолжает выступать в России? Он ведь из-под Волновахи, которую русские войска сравняли с землей.

— Не знаю. Я не знаком с Ордецом и не знаю его позицию по происходящему. Может, он воспринимает взятие Волновахи как освобождение.

— Тимощук и Ордец — предатели родины?

— Конечно. А какой еще термин можно к ним применить? Разве только матерные слова.

— После начала войны Вы общались со своими русскими друзьями? Что они говорят?

— Говорил, но фамилий называть не буду. У них сейчас очень высока вероятность серьезных репрессий. Скажу в общем: все мои друзья категорически осуждают вторжение России. Один из них вообще уехал из России, чтобы в такой момент там не присутствовать. Он сказал, что не может находиться на этом шабаше.

Многие мне звонили, предлагали помощь, говорили: «Мы хотим хоть как-то помочь, нам противно то, что делает наша Россия». Но при этом они не готовы выходить на протесты и подставляться под пули ОМОНа. Можно подумать, я готов… Нет, я не вправе осуждать.

— Почему Ваши друзья-россияне публично не выскажут свою позицию?

— Они высказали в позволенной форме. Но ни один из них не призвал к вооруженному восстанию против властей России, и тут опять же есть свои тонкости.

— Есть ли среди Ваших друзей такие, кто поддерживает «русский мир», Путина и войну с Украиной?

— Таких друзей у меня, к счастью, нет.

— Раньше у Вас печатался Руслан Мармазов, который впоследствии стал пресс-атташе «Шахтера» и известен своей пророссийской позицией.

— Мармазов — один из талантливейших авторов «Футбола» за всю его историю. Мы занимались футбольными делами, а не политикой. Он представлял точку зрения Шахтера, а я — Динамо.

Это было искусственное противостояние, которое я поддерживал в журнале. На мой взгляд, оно было интересно читателям.

Руслан Мармазов был главным редактором донецкой «Комсомольской правды» и оттуда перешел в пресс-службу Шахтера. Он никогда не был штатным сотрудником «Футбола», как многие думают.

— В то время у него проявлялась ненависть к Украине и пророссийская позиция?

— Думаю, активная антиукраинская и пророссийская позиция у Руслана сформировалась в процессе событий на Донбассе в 2014 году. Я ведь тоже никогда не расписывался в своей ненависти к русским. Я говорил и буду говорить, что даже если меня прибить ядерным зарядом из Москвы, это не изменит того факта, что мой родной язык — русский.

У Путина нет патента на использование русского языка. Русский язык существует сам по себе, он — определенная культурная ценность, достояние человечества.

Никому же не пришло в голову отрицать важность немецкого языка из-за того, что Германия развязала две мировые войны. Или английского – за то, что Британия владела как бы не половиной мира и половину эту беспощадно грабила, высоко неся пресловутое «бремя белого человека». Или испанского – за то, что этот народ вытворял, пока им не настучали по голове англичане с голландцами.

— Когда в последний раз общались с Мармазовым?

— Много лет назад. В районе 2017-18 годов он предлагал мне сделать интервью на тему противостояния Украины и России. Я подумал и решил, что это не будет хорошей акцией. Струсил, наверное, слегка. В итоге тема сошла на нет. Больше мы с ним не общались.

— Не спрашивали его, почему он выбрал такую позицию, хотя много лет жил и работал в Украине?

— У меня нет к нему вопроса «почему?». Он мыслит иначе, а я нахожусь на другой стороне.

— Как он мыслит?

— Он сторонник точки зрения, что Украина в 2014 году напала на его беззащитную родину и устроила там террор. Для него родина Донбасс, а не Украина. Сейчас он мстит и радуется нынешней войне.

— Мармазов — предатель родины?

— С нашей точки зрения — да. А он себя таковым не считает и всегда говорил, что родился в СССР, а не в Украине. Он считает себя правым и русским.

— Вы тоже родились в СССР. Вы считаете себя украинцем?

— Конечно. Я бы здесь не жил, если бы не считал себя украинцем.

— Но Мармазов ведь жил до 2014 года.

— Может, у него вариантов не было, предложений или он верил, что победит и восторжествует его точка зрения. Я мыслю иначе: меня многое не устраивает в моей родине Украине как в государстве, но не таким же способом его менять! Во время войны все эти противоречия откладываются в сторону.

— Что Вы скажете тем, кто называет Вас ватником?

— Во-первых скажу, пошел на х*й. А потом спрошу: «Вы готовы к разговору после того, как мы обменялись любезностями?» Следующий мой вопрос: «Что ты понимаешь под словом ватник?». Если человек не сможет объяснить, то я повторю: «Пошел на х*й».

В самом деле, многие не могут внятно объяснить, что они вкладывают в слово «ватник». Меня чаще называют не ватником, а совком, приписывая мне любовь к Советскому Союзу. Любовь к России тоже приписывают, но реже. В основном говорят: «Раз ты говоришь на русском языке, значит, любишь Россию». Я им отвечаю, что русский язык существует сам по себе, а Россия — сама по себе. Я говорю и пишу на русском, более того, я люблю русский язык, но это не означает, что я поддерживаю внешнеполитический курс России.

Кстати, сейчас война очень здорово подвинула приоритеты, и мы в большинстве своем резко перестали размениваться на всякое говно. Боюсь, что потом оно вернется… Но об этом я подумаю завтра, как говорила героина штатовского эпоса.

Что же касается СССР, то в этой стране прошло мое детство, и я всего лишь помню об этой стране разное – и хорошее, и плохое. У нас же принято говорить о Союзе только плохое да погуще. Я вынужден возражать, а меня тут же клеймом – на тебе, ватник! Какой в жопу ватник…

— Кто переводит Вашу редакционку в журнале «Футбол» на украинский язык?

— Я перевожу 99 процентов текстов журнала «Футбол». Сначала перегоняю через гугл-переводчик, а затем начинаю приводить текст в литературный порядок.

— Почему не пишете сразу на украинском?

— Я могу, но мне это сложнее. Если буду писать на украинском, то потеряется стиль. Я в принципе могу писать и говорить по-украински, просто мне за это неудобно, потому что я державным владею хуже, чем русским. А есть масса людей, которым насрать. У них лексический запас 150 слов в одном языке и 200 в другом, и они прекрасно себя чувствуют. Я же хочу оперировать тысячами, десятками тысяч. Меняться? Поздно.

— Почему о войне молчат все российские спортсмены?

— А вот здесь Мирча Луческу совершенно правильно сказал: «Они находятся под воздействием мощнейшей машины пропаганды».

— Можно еще понять людей, которые никуда не выезжают, но футболисты путешествуют по всему миру. Неужели они не понимают, что у нас происходит?

— Когда у тебя ж*па в тепле, веришь своим гораздо больше и легче.

— Вы поддерживаете отстранение российских клубов и сборной от еврокубков?

— Поддерживаю. Я считаю, что каждого агрессора надо бить со страшной силой. Что бы ни говорили идеологи в России, но большинство россиян уже понимают, что они потерпели поражение хотя бы потому, что начали первыми. И у их руководства уже нет другого способа сохранить лицо, кроме как победить в войне. Путину могли бы простить поражение, с натугой и заговорами, но простить, если бы это Россия стала жертвой агрессии. Но простить поражение при том, что они пошли в атаку, нельзя. Прежде всего самим себе.

Но в этом плане спортивные власти не последовательны. Я считаю, что многие агрессоры остались безнаказанными, прикрываясь мандатами ручных международных организаций. Имею в виду агрессию против Ливии, Ирака, Сербии. Мы же в это время делали вид, что ничего не замечаем и нас такое не коснется – дескать, главное быть на стороне сильного, и он прикроет. Почему не прикрыл, я вас спрашиваю? Потому что расчет был говенный.

— Украина вернет Крым и Донбасс после войны?

— Я в это верю, пускай и не знаю, как это осуществить практически. Но я еще много в нашей жизни даже в страшном сне вообразить не мог… Понимаете, Украина не имеет морального права соглашаться на признание отторжения Донецка, Луганска и Крыма, как бы нас не бомбили. Иначе в этой жизни можно всё.

— На ком из Ваших друзей война отразилась больше всего? Может, кто-то не смог эвакуироваться из зоны боевых действий?

— Война затронула всех в той или иной степени. У меня много друзей в Металлисте, но, к счастью, стадион в Харькове стоит целый, по нему не прилетало. А вот моих друзей в Десне это затронуло по полной программе, в Чернигове полностью разнесли стадион.

Многие сейчас теряют дома. У одного моего друга, он просил себя не называть, сожгли квартиру в Ирпене. Наверняка позже мы узнаем о других потерях – лишь бы не людских!

Самое главное, если не брать жизни — мы потеряли футбол. Все футбольные люди остались без своего любимого занятия. Я задаюсь вопросом, платит ли Игорь Суркис зарплату сотрудникам Динамо, отдачи ведь сейчас никакой нет, а платить надо. Форс-мажор, да… Насколько я знаю Игоря Суркиса, он никогда не оставит своих людей без копейки, найдет способ позаботиться. Думаю, такая же ситуация наблюдается и в других клубах.

— Что Вы можете ответить на критику в адрес Игоря Суркиса – мол, уехал на западную Украину и долгое время не высказывал свою позицию насчет войны?

— Можно было сделать это [высказать позицию] быстрее, но я не вижу в этом злого умысла. Он выделяет помощь больницам и, на мой взгляд, просто замотался с этими очень непростыми делами. Не до пиара было! У нас же эти патриотические заявления – примерно как декларация о доходах, чем громче крикнул, тем выше вероятность, что на содержание никто внимания не обратит… На помощь раненным пошло семь с половиной миллионов, продолжается помощь детским домам. Также он организовал вывоз детей, чтобы они могли и дальше заниматься футболом. Игроки скинулись на разведавтомобиль, создали общий – динамовско-шахтерский! – фонд помощи Украине.

К тому же Суркису нужно решать вопросы с клубом, Динамо — это минимум тысяча человек. Думаю, ему в это время было не до этих показушных заявлений. Большие дела делаются тихо.

— Почему молчит Коломойский? В 2014 году он был очень активным и организовывал добробаты.

— Не знаю. Может, Игорь Валерьевич не видит здесь своего прямого интереса. А вообще, может, стоит всех перебрать – кто чего сказал или не сказал? Или будем всё же по делам судить – как правильно!

— Как думаете, что будет с текущим розыгрышем УПЛ?

— Думаю, что мы уже не доиграем чемпионат. Будет справедливо признать его неразыгранным и не присуждать звание чемпиона, равно как отменить вылет. Впрочем, давайте понадеемся, что всё закончится относительно быстро и мы успеем сварганить не только Кубок, но и некую финальную пульку в чемпионате – уверен, УЕФА, если что, пойдет нам навстречу во всех вопросах.

— Почему не нужно присуждать чемпионство? Во многих европейских лигах во время разгара эпидемии коронавируса чемпионства присуждались, несмотря на то, что чемпионаты не доиграли.

— Я считаю, что Шахтер сам откажется в этой ситуации, потому что это не полноценное, не совсем честное чемпионство. Лично я не понимаю таких кривых чемпионств, когда из 30-ти туров сыграно 18. А хоть бы и 28, впрочем… Каково потом будет владеть титулом под условным названием «путинский»?!

— Футбол в Украине после войны сильно откатится назад?

— Конечно, сильно. От этого никуда не деться. Но потом прикатится обратно. Как показывает опыт, футбол восстанавливается достаточно быстро. Однако – конечно, потеряем, конечно, откатимся… Не забывайте, что сейчас мы теряем целый год подготовки юных футболистов.

Понятно, что потом будет очень сложно затащить легионеров обратно. Мы их и так потеряли в 2014-15-м годах, но мы же это пережили. Мы и без этого сейчас находимся на настолько низком уровне в плане еврокубков, что сильно страдать нам не придется.

— Динамо и Шахтер сумеют сохранить легионеров?

— Я боюсь делать далекоидущие прогнозы. Сейчас не до футбола. Я не знаю, когда закончится война. Не дай бог нам с этой войной влететь в следующий футбольный сезон. А ведь такое возможно, черт возьми!

— Если из чемпионата Украины полностью убрать легионеров, как поменяется соотношение сил в УПЛ?

— Динамо будет чемпионом долго и нудно, а Шахтеру придется предпринимать какие-то совершенно новые для себя меры для того, чтобы составить киевлянам конкуренцию. Динамо достаточно слабочувствительный клуб в этом плане. Легионеры не играют там ключевую роль в отличие от Шахтера, это очевидно.

— Луческу и Де Дзерби вернутся в Динамо и Шахтер?

— Да кто ж его знает. С Де Дзерби не знаком, а по Луческу вполне допустил, что Дед может вернуться. К тому же у них есть действующие контракты – несмотря на все форс- и фарш-мажоры-миноры. Предположим, что через две недели наступит мир, и нужно будет доигрывать чемпионат. Думаю, в этом случае они точно вернутся.

— Если Луческу и Де Дзерби все-таки не вернутся в Украину, кто, по-вашему, из украинских тренеров может возглавить Динамо и Шахтер?

— Подобные предположения сейчас будут неэтичны по отношению к Луческу и Де Дзерби. А так у нас есть полно тренеров – Вернидуб с автоматом, Григорчук в Одессе, Калитвинцев в Житомире. Есть Юрий Мороз, работавший в Черноморце — в него я по-прежнему верю. Нельзя сбрасывать со счетов и наших опытных тренеров, которые еще не сказали своего последнего слова, например, Вячеслав Грозный. Он сейчас находится на переднем краю… Вячеслав Викторович очень злобно настроен по отношению к агрессорам, говорит: «Дайте мне только автомат!».

— Вы являетесь давним болельщиком Челси. Какие перспективы у «аристократов» после ухода Абрамовича?

— Уже закончился срок подачи заявок на покупку Челси. В ближайшее время должен решиться вопрос с продажей. Команда ведет себя абсолютно героически. В такой обстановке выдать серию побед во всех соревнованиях — уровень. Это говорит о том, что в Челси очень крепкий коллектив и класснейший главный тренер, который твердо сказал: «Ребята, мы занимаемся своим делом, а они там пусть решают».

— Не ждет ли Челси спад после ухода Абрамовича?

— Это зависит от новых хозяев. Сейчас Челси вручную откатывают назад. Клубу запрещают продавать билеты, фан-символику. Они не летают самолетом, а передвигаются в основном автобусом. Вообще бред. Я не понимаю этих ограничений. Это абсолютно неспортивное поведение. Могу только заподозрить, что в английском правительстве сидят фаны МЮ и Тоттенхэма, которые устраняют конкурента.

Они объявили санкции против Абрамовича, но, получается, прибили ими Челси. Фактически парализовали счета клуба. Какое отношение к этому имеет клуб? Челси что, оружием торговал или Путина кормил на базе в Кобхэме? «Челси унижают» как часть России — из-за Абрамовича. В то же время «Ньюкасл» принадлежит своре откровенных убийц, но это никого не колышет. А Ман Сити — типа чистенькие? Ха! Это пресловутое западное правосудие – просто сейчас настало время Челси. А в другой момент настанет время клубов, принадлежащих, например, египтянам – как Астон Вилла.

Кстати, представляете, от какой головной боли избавил Арсенал Алишер Усманов, совсем недавно продавший свой пакет акций клуба? И что делала бы с «Канонирами» АПЛ – ведь у россиянина было, если не ошибаюсь, процентов тридцать… Запретили бы продажу трети билетов и закрывали бы треть площади фан-сторов?!

— Как Вы думаете, где продолжит карьеру Ракицкий? Он может вернуться в Украину?

— Шахтеру же нужно будет как-то возмещать потерю легионеров. Может, они пригласят к себе Ракицкого. Думаю, сейчас Ракицкого украинские трибуны будут встречать аплодисментами. Он уехал из России и высказал однозначную позицию о войне. В недавнем интервью его цитировал Селезнев: «Ноги моей больше не будет в России».

— Сборная сыграет в стыках на чемпионат мира или, может, ФИФА даст нам прямую путевку на мундиаль?

— Прямую путевку точно не даст, никогда такого не было. Соперники-то в чем виноваты? Шотландия, Австрия и Уэльс не устраивали никакой агрессии по отношению к нам. Я считаю, что Украине нужно играть в стыковых матчах. Футбол — это совершенно прекрасное мероприятие для поддержания хорошего настроения у населения и боевого духа на передовой.

Не забывайте, что у нас на носу еще один, как минимум, европейский кубковый матч — Динамо (Киев) против лисссабонского Спортинга в Юношеской лиге УЕФА. Для начала нам нужно решить проблему с ним. Возможно, по реакции людей мы поймем, что нужно делать дальше. Я общаюсь со многими, и они все как один говорят — нужно играть! Всех в армию призвать нельзя.

— Украинские футболисты сейчас не тренируются, не считая легионеров. Не станет ли это проблемой для сборной Украины в стыковых матчах?

— Двух-трех недель вполне достаточно для приведения футболистов в нормальную форму. Не бывает такого, что человеку нужно два года, чтобы прийти в себя после войны. Тем более сейчас они, надеюсь, не бухают с горя, а поддерживают хотя бы физическую форму.

— Ваш прогноз на стыковые матчи?

— Мы обыграем Шотландию, Уэльс и поедем в Катар под восторженные аплодисменты всего мира. Подытоживая наш разговор, скажу: мы победим, вопрос только, когда и как. У нас пока не хватает сил выковырять отсюда Россию, а у них не хватает сил наступать.