Владимир МАЛЮТА: "Бывших динамовцев не бывает"

Владимир Малюта. Человек-эпоха. Соратник и единомышленник Валерия Лобановского. Врач, чье имя известно далеко за пределами Украины. Новатор, исследователь и настоящий мастер своего дела.

Уникальные достижения Владимира Игоревича в области медицины уже вылились в полтора десятка запатентованных открытий, пять книг, несколько статей в авторитетных зарубежных изданиях и целый ряд высоких государственных наград. Но даже в канун 80-летнего юбилея этот выдающийся специалист скромно просит не акцентировать внимание на его успехах.

– Медицинской службой киевского «Динамо» я заведовал более 40 лет, но в конце концов пришло время уступить дорогу молодым, – улыбается юбиляр. – Вот уже три года как я оставил этот пост, с готовностью и благодарностью передав свое дело в надежные руки.

Нынешний главный врач клуба, Андрей Александрович Шморгун, – опытный и квалифицированный специалист. Он просто нашпигован информацией, свободно владеет английским и поддерживает хорошие деловые отношения с передовыми клиниками Германии и Испании. Иными словами, находится на своем месте. Это человек, которого я уважаю, по-отечески люблю, всецело доверяю ему и считаю своим учеником.

Что до меня, то я остаюсь в игре, курирую несколько направлений и горжусь тем, что продолжаю приносить пользу родному клубу. Андрей Шморгун прислушивается к моему мнению, а президент «Динамо» Игорь Суркис всячески поощряет и поддерживает исследовательскую работу, которой я занимаюсь.

ПОЧЕМУ ЗАДЕРЖАЛСЯ ГАЛЬЯНИ?

– Можно сказать, что вы, под стать Валерию Лобановскому, опережавшему время в процессе развития тренерской науки, открываете новые горизонты в медицине?
– Любое открытие – это производная от знаний, которые накапливаются с годами, результат изучения трудов предшественников и, конечно же, работы в команде. В моем случае – в тесной связке с другом и коллегой Николаем Викторовичем Чухраевым. Академик, грамотнейший инженер, он возглавляет фирму «Медицинские инновационные технологии», выпускающую много разноплановой медицинской аппаратуры, в том числе – собственного производства. Тот факт, что с ним сотрудничают представители Японии, Кореи, Польши, Турции, стран Балтии, говорит о многом.

Ранее с нами работал Иван Захарович Самосюк – звездный ученый, доктор наук, но, к сожалению, вот уже шесть лет как его нет с нами. Мы же с Чухраевым продолжаем начатое дело. Речь о создании новейших аппаратов для проведения лазерной, магнитной, ультразвуковой, биологической терапии, а также их сочетаний.

Периодически меня посещают интересные идеи, но не будь рядом Николая Викторовича, я бы попросту не смог их реализовать. Теперь же приборы, созданные на основе наших наработок, дают результат и служат людям. В частности, – здесь, в медицинском центре киевского «Динамо». Свежий пример? Сейчас как раз мы тестируем аппарат для улучшения заживления костной ткани при переломах. Совершенно новый подход.

– Динамовский медицинский центр действительно уникален?
– Он занимает четыре этажа – вот вам один из красноречивых фактов. Но давайте я просто расскажу о том, как его оценивали авторитетные в футболе люди. Так, к нам приезжал Франц Беккенбауэр – человек основательный, скрупулезный и по-хорошему дотошный. Он ходил по базе часа три, всюду заглядывал, расспрашивал, а потом сказал: «Ничего подобного в мире нет».

Бывший вице-президент «Милана» Адриано Гальяни однажды заехал сюда, как он сказал, на 15 минут, но в итоге задержался надолго. Ходил и повторял «Фантастика, фантастика!» Аналогичной была реакция и Алекса Фергюсона, для которого также устраивали экскурсию по динамовской базе.

Так что да, наш центр действительно уникален. В свое время руководители клуба дали добро на строительство «соляной пещеры», предназначенной для лечения аллергий, сложных хронических заболеваний легких и бронхолегочной системы. Проект очень затратный, тем не менее «пещера» полностью оправдывает свое предназначение и не имеет аналогов в нашей стране. То же можно говорить и о камере горного воздуха, с помощью которой мы повышаем выносливость футболистов. Или возьмите криосауну, считающуюся частью продвинутой методики лечения, – она появилась у нас довольно давно.

А еще в распоряжении «Динамо» – кабинет функциональной диагностики, индивидуальная и групповая массажные, операционная… Благодаря стараниям Игоря и Григория Суркисов здесь созданы все условия для полноценного лечения и восстановления игроков.

– А каковыми были эти условия в 1975 году, когда вы только пришли в команду?
– Положа руку на сердце, медицинской службы как таковой тогда просто не было. На первом этаже старенькой базы для нее был выделен один кабинетик с тремя аппаратами, два из которых подлежали списанию. Вот и все.

Валерий Лобановский и Олег Базилевич понимали, что такая ситуация неприемлема и доверили мне заняться усовершенствованием медицинского хозяйства, выделив под него весь этаж. Уже спустя два месяца там, помимо кабинета врача, появились кабинеты функциональной диагностики, физиотерапии, стоматологии, а еще манипуляционная, массажная… Без излишеств, но по меркам того времени, – все, что нужно было для серьезной команды.

ПИОНЕР ИЗ КЕМЕРОВО

– Как известно, до переезда в Киев вы работали хирургом в Кемерово. Каким образом футбол вошел в вашу жизнь, и как вы познакомились с Валерием Лобановским?
– Это долгая и отчасти удивительная история. В Кемерово я заведовал большим онко-хирургическим отделением с ежегодным планом в тысячу операций. Параллельно играл в футбол, хоккей, выполнил норму кандидата в мастера спорта по плаванию… Однажды местные футбольные звезды братья Раздаевы, с которыми я познакомился совершенно случайно, пригласили меня в расположение «Кузбасса», выступавшего в первой союзной лиге. У команды вообще не было своего врача, и я прямо на месте устроил импровизированный медосмотр. Закончилось же все тем, что я взял шефство над коллективом – не занимая в клубе никакой официальной должности, помогал ребятам, чем мог, продолжая трудиться по месту своей основной работы.

Так продолжалось несколько лет, и все это время мне не давала покоя одна мысль: клуб, опекаемый таким гигантом, как Новокемеровский химкомбинат, заслуживает лучших условий и лучшего отношения. Футболисты играли на том же поле, на котором тренировались, на сборах ютились в санаториях и детских садиках… Как только представился случай, поделился своими сомнениями со вторым секретарем обкома партии Леонидом Горшковым, жену которого мне довелось оперировать, и с которым я ранее уже пересекался по ряду организационных вопросов.

Возможно, к моим словам о необходимости постройки восстановительного центра для «Кузбасса» Горшков отнесся не до конца серьезно, однако все-таки предложил мне представить проект. Я слишком долго вынашивал эту идею, чтобы спасовать. Вооружившись пачкой бумаги, карандашами, фломастерами, линейкой, засел в свободном кабинете, и уже через четыре часа все было готово. Проект получился основательный – несколько полей, 13 медкабинетов, место для парковки автобуса. Поначалу обомлевший Горшков изучал все это достаточно долго, но потом проговорил: «Толково». Далее просто взял ручку и вывел на первой странице: «Товарищу Нестеренко – к исполнению».

Нестеренко был генеральным директором завода, и ему я на следующий день лично отнес всю документацию, чем, конечно, тоже поверг в шок. Но резолюция секретаря обкома была сродни приказу, так что маховик завертелся.

Я держал руку на пульсе, делал все от меня зависящее, чтобы дело спорилось быстрее. И в конце концов база была построена! В Кемерово работали десять крупных заводов, из-за чего атмосфера там порой напоминала газовую камеру, но новый дом «Кузбасса» возвели в двадцати километрах от города, в зеленой и относительно чистой зоне

Ну а дальше – пошла молва. Оказалось, что подобного восстановительного центра нет ни у одного другого клуба в стране! К нам стали приезжать журналисты центральных спортивных изданий – в популярном еженедельнике «Футбол-Хоккей» для моей статьи выделили целый разворот. Позже я даже издал книжку – с достаточно простенькими советами для спортсменов.

– То есть вы переходили в команду Лобановского настоящей знаменитостью?
– По крайней мере, он обо мне слышал. Занимая условную должность врача «Кузбасса», я принимал участие в учебных семинарах, проходивших в Москве в конце каждого года.

В те же сроки там же собирались и тренеры. Однажды я подошел к Лобановскому, впервые приехавшему на семинар в качестве наставника «Динамо», представился и выразил желание посетить его клуб – так сказать, для повышения квалификации. «Это не вы у нас, а мы у вас должны учиться», – ответил он. На том первый разговор и закончился.

Приглашение же от Валерия Васильевича последовало благодаря рекомендации Льва Кожанова – врача, с которым я подружился на одном из семинаров. Лев Викторович перебрался в «Динамо» из «Шахтера» вместе с Базилевичем, но дела в новом клубе у него не пошли – так бывает. Уже увольняясь, Кожанов предложил тренерам мою кандидатуру в качестве второго врача – в пару к уже работавшему в команде Виктору Берковскому.

И вот 5 декабря 1974 года я получаю телеграмму. «Перезвоните В.Лобановскому (номер телефона) по поводу трудоустройства в «Динамо» Киев». Я был просто ошарашен! Тем же вечером набрал Валерия Васильевича, а спустя несколько дней мы уже беседовали с ним в Москве, куда он приехал по делам вместе с Базилевичем и своим ассистентом Александром Петрашевским. Все прошло хорошо, и Лобановский выказал заинтересованность в нашем сотрудничестве. Но уточнил, что мою кандидатуру еще должен утвердить Михаил Бака – легендарный министр, курировавший спорт в Украине. Это был последний этап «проверки».

Лишь когда перед Новым годом уже в Киеве со мной переговорил Михаил Макарович, в течение двух часов расспрашивавший меня о футболе, о Кемерово, о моей кандидатской, а также о театре и литературе, в вопросе моего перехода в «Динамо» была поставлена точка.

Из больницы, в которой я работал, меня не хотели отпускать. Главврач считал меня своей правой рукой, говорил, что шокирован моим поступком, и всячески пытался заставить передумать. Но я настоял на своем. 15 февраля сделал последнюю операцию, а уже 19-го прибыл в Киев.

«СПАТЬ НУЖНО В ПОСТЕЛИ»

– Легко адаптировались на новом месте?
– Нет, но я и не питал на сей счет особых иллюзий. Знал, что футбольная команда – это семья, что чужого она принимает в свои ряды с большой неохотой. Год, наверное, я притирался к ребятам, а они – ко мне. Были у меня даже свои «воспитатели», которые вводили в курс дела – Володя Мунтян, Володя Трошкин (смеется). Но в конце концов преодолел я и этот барьер.

– И все же уровень требований к вашей работе в Кемерово и Киеве был совершенно разный, не так ли?
– Безусловно. Скажу больше, в первые месяцы у Лобановского были все основания уволить меня в связи с недостаточным уровнем моей компетентности. Как-то, уже поднабравшись опыта, я высказал эту мысль тренеру, и он согласился.

Да, я был преуспевающим хирургом, вторым человеком на кафедре, на мне было целое отделение, тяжелейшие операции я делал сотнями, а всего провел их около трех с половиной тысяч. Но спортивная медицина при этом оставалась лишь моим хобби. А работа в «Кузбассе» – любительством. За последний год один его футболист травмировал крестообразные связки, двое других – мениски, а в Киеве такое могло произойти в течение недели! В Кемерово за семь лет я зафиксировал десять мышечных повреждений, в «Динамо» за один 1975 год – 78! Вот вам и разница.

Здесь мои навыки по удалению желудка или проведению резекции прямой кишки никого не интересовали – я должен был заниматься совершенно иным. Соответственно мой напарник Виктор Берковский, как футбольный врач и как практик, знал и умел намного больше.

Стремясь соответствовать своей должности, приходилось работать на измор, спрашивать, учиться, просиживать часами в библиотеках. Как-то приехавший ночью на базу Лобановский увидел свет, пробивавшийся из-под моей двери. Заглянул, а там я – сопящий над книгой. Руку положил мне на плечо и говорит тихонько: «Спать надо в постели».

Очевидно, видя, что я и так не сижу сложа руки, Валерий Васильевич не давил на меня. Более того – помогал. Бывало, подойдет: «Владимир Игоревич, у меня самого была такая травма. Вот что нужно сделать…»

Он был очень деликатен. За все время работы с Лобановским я лишь однажды услышал от него матерное слово. Это было осенью 1975-го, во время домашней игры с «Олимпиакосом». Виктор Матвиенко, действовавший на дальней бровке, получил травму, а мы с Берковским впервые забыли договориться, кто именно из нас должен бежать и оказывать помощь. Вот мы смотрим друг на друга, Матвиенко лежит, а тут еще и атака на ворота «Динамо». Лобановский как закричит: «Да что же вы там оба сидите?!» И далее – по тексту. Как бежал не помню – очнулся уже возле травмированного игрока. Ни до, ни после Лобановский так не срывался.

– В чем обычно выражалась крайняя степень его недовольства?
– И без непечатных выражений он мог хорошенько припечатать. Равно как и серьезно предупредить.

Как-то во время матча, в присутствии Лобановского, я имел неосторожность высказаться об игре одного из футболистов. Валерий Васильевич потом подходит: «Я смотрю, Владимир Игоревич, вам пора принимать команду». Это был звоночек, и я его услышал.

Порой мы с тренером разговаривали о футболе тет-а-тет. Я спрашивал, а он, если было настроение, объяснял, помогал разобраться в каких-то деталях. Но публично лезть со своими рекомендациями в футбольные дела я не должен был.

ПРИГОВОР ЛОБАНОВСКОГО

– Каким вам вспоминается Валерий Васильевич в повседневной работе?
– Скажу просто: Лобановский был гением! Он первым произнес фразу «управление тренировочным процессом». Он первым переложил тренировочный процесс на рельсы науки. Он знал, что будет делать через две недели, как будет делать и почему! Валерий Васильевич был умнейшим, грамотнейшим, образованнейшим человеком. Это становилось ясно с первых секунд разговора с ним!

В кабинете у него лежали четыре книги, которые отлично характеризовали Лобановского как личность. Первая книга – «Основы спортивной тренировки» Льва Матвеева. Вторая – «Зеркало сцены» Георгия Товстоногова. Третья – «Очерки современной дипломатии». Четвертая – «Современный тренировочный процесс».

Его манера держаться и изъяснять свои мысли, его осанка, его поведение, даже его подобранная со вкусом одежда были образцовыми. К нам приезжали высокие начальники, для которых тренер футбольной команды был, по сути, пустым местом. Но Лобановского это не касалось – на него они смотрели с исключительным уважением.

– А как были выстроены ваши отношения с Валерием Васильевичем?
– Лобановский доверял мне, прислушивался к моим рекомендациям, хотя догмой они для него не были. Каждый день я знакомил его с текущей ситуацией в команде – со всем, что касалось травм, болезней, готовности футболистов к работе и так далее. На основании этой информации тренер принимал решения, но полагался в том числе на свой игроцкий опыт и собственные знания.

Помню, в какой-то из первых моих динамовских сезонов, предоставляя результаты обследования команды и свои к нему комментарии, я обратил внимание Валерия Васильевича на очень неважное состояние одного игрока. Но вот начинается матч, и, гляжу, этот парень – в стартовом составе! Я по молодости вспылил: дескать, я доложил, вы проигнорировали, впредь вообще ничего делать не буду. Детский сад, в общем.

Лобановский отреагировал спокойно. «Вы, – говорит, – исходите из чисто медицинских фактов, но забываете об игровом аспекте. Футболист, которого вы советовали не ставить на игру, даже в своем плохом состоянии принесет больше пользы, нежели тот, которого вы рекомендовали. Предоставлять данные о готовности команды и делать свои заключения – ваша обязанность. А мое право – решать, как всем этим распорядиться».

Был случай, когда Валерий Васильевич даже выпустил на поле травмированного игрока – я снова не сдержался и, так сказать, выразил свое удивление. Но «травмированный» провел матч отлично, что, как заметил тренер, должно было стать для меня уроком. «Послушай я вас, – сказал он. – мы бы вполне могли не досчитаться важных очков. Ваше мнение ценно для меня, но я также знаю своих футболистов и их возможности».

– Не сомневаюсь, что в командах Лобановского хватало бойцов, способных играть с повреждениями.
– Еще бы! Например, Володя Бессонов, Андрей Баль, Толя Демьяненко, Сережа Балтача были настоящими воинами.

Возьмем, скажем, финал Кубка кубков против «Атлетико» в 1986 году. Накануне у Балтачи появились проблемы с ахиллом. Боль, хруст, синева… В нашем распоряжении было всего полтора суток – смогли оказать парню лишь минимальную помощь. Незадолго до перерыва Сережа рухнул на газон – разрыв. После матча я подошел к нему: прости, говорю, что не воспротивился твоему участию в игре. Если бы вы это сделали, отвечает он, я бы вас возненавидел. Железный человек. Знал, насколько велик риск, и все равно рвался в бой.

Куда реже случались обратные примеры, которые вызывали у Лобановского мгновенную реакцию. Играли мы однажды в Ташкенте с «Пахтакором». Жара, уступаем после первого тайма, Васильич как тигр мечется по раздевалке, и тут я слышу, как молодой футболист шепчет на ухо: «Я играть не могу. У меня палец болит». Снимай, говорю, быстро бутсу – посмотрю, что у тебя там. Но оказалось, что парнишку беспокоил палец на руке… Лобановский услышал, подошел, узнал в чем дело. Потом вышел в центр комнаты: «У него болит палец! (И уже к футболисту). Раздевайся, недоразумение». Это был приговор: хлопец покинул команду буквально через несколько недель.

– И все же за Лобановского «умирали»…
– За ним шли в огонь, в воду – куда угодно. Помню, после одной из игр обнаружил, что наш футболист, получив травму в первом тайме, терпел боль до финального свистка – это привело к еще большим проблемам. Почему, спрашиваю, замену не попросил? А он: «Да как я мог?! Во-первых, мы проигрывали. Во-вторых, я видел, как на скамейке Васильич качается…»

КОНЧА-ЗАСПА – ВТОРОЙ ДОМ

– Бывали ли в вашей практике случаи удивительных выздоровлений футболистов, которым, казалось, может помочь только чудо?
– Я не люблю говорить о чудесах применительно к медицине. Лечение должно быть квалифицированным (улыбается).

Тем не менее ситуации, когда ребята, рискуя здоровьем, ускоряли темпы своего восстановления, действительно имели место.
Так, однажды Андрею Балю разорвали голень. Развалившаяся рана – 10-12 см, до надкостницы. Мы все это хорошенько зашили, но после операции парень, понятно, передвигался на костылях. Лобановский беспокоится: дескать, когда ждать возвращения? Через пару недель снимем швы, говорю, и он будет ваш.

Но проходит дней семь, и заявляется Баль: «Пойду побегаю!» Попытался отговаривать – бесполезно. Жаловаться тренеру – тоже нет резона. Еще день проходит, и Баль отправляется на тренировку, а потом попадает в стартовый состав на игру со «Спартаком»! И хотя мы Андреем все это время плотно занимались, все равно были против столь стремительного и необоснованного возвращения на поле. Но он все выдержал, да и «Спартак» мы тогда хорошенько отвозили…

– А ведь в таких принципиальных матчах риск получить травму наверняка был значительно выше.
– Конечно. Уступать никто не хотел, играли жестко, но исподтишка бить было непринято. То же, например, касалось, наших встреч с тбилисскими динамовцами. Как говорил знаменитый комментатор Котэ Махарадзе, встреч «друзей-соперников».

Как-то в выездном кубковом полуфинале, в 1980 году Давид Кипиани, который в жизни и мухи не обидел бы, опасно подкатился под Толю Конькова. Щиток в сторону, голень развалена… Давид потом приходил к нашему полузащитнику – просил прощения со слезами на глазах. Мало того, на следующий день тбилисские игроки пришли проведать Конькова в больницу – нанесли в палату мандарин, арбузов, дынь! Было трогательно и весело одновременно.

– Знаю, к вам до сих пор обращаются за помощью бывшие игроки «Динамо».
– Действительно, со многими ребятами я сохранил теплые дружеские отношения. Те же Леонид Буряк, Владимир Мунтян, да и не только они, – могут позвонить, приехать на базу. Обязательно посмотрим, обязательно поможем. Наш клуб – как большая семья, и бывшие футболисты «Динамо» все так же остаются нашими игроками.

– Не ошибусь, если скажу, что база в Конча-Заспе стала для вас вторым домом?
– Она таковым и является. График у нас плотный. Я не составляю расписаний, не веду соответствующих записей, но все держу в голове и четко знаю, когда и что я должен делать. Если же происходит что-то непредвиденное – приходится перекраивать планы. В том числе и домашние. Взять, например, Андрея Шморгуна. Сбор начинается в 12.30, а он в 9 утра уже на месте. Команда разъезжается, а он – остается на базе. Меня самого работа не раз вынуждала ночевать в Конче-Заспе. Жена не в восторге, но что поделаешь. Нормированный рабочий день – это не про нас.

– Когда же вы отдыхаете?
– В декабре я на две недели уеду в Хмельник, в санаторий «Южный Буг» – это давно сложившаяся традиция. Летом в моем распоряжении еще две отпускные недели. С коллегами мы естественно согласовываем все сроки, поэтому на базе всегда обязательно есть врач, обязательно есть массажист.

– Как собираетесь отмечать юбилей, Владимир Игоревич?
– Скромно. Что касается домашних торжеств, то кроме детей ко мне придут трое друзей с женами – академик Николай Чухраев, о котором я уже рассказывал, известный журналист Сергей Васильев, с которым мы знакомы очень давно, и Руслан Сергиенко – заведующий современной клиникой ортопедии, где уже неоднократно оперировали игроков «Динамо».

Ну а на работе… Я, конечно, соберу ребят на праздничное чаепитие, где обязательно скажу, что без них, без их каждодневной помощи, я не бы не смог достичь ничего. Я отдал клубу 46 лет, но, как и прежде, лишь отражаю работу многих звеньев этой сплоченной команды. Я жив, здоров и продолжаю выполнять свои обязанности благодаря коллегам. Будь в нашей службе коллектив с червоточиной, ничего бы не получилось. Но у нас все друг за друга – горой.

К большому сожалению, тяжело заболел и был прооперирован многолетний массажист «Динамо» Павел Швыдкий. Будучи настоящим гуру в своем деле, работать он уже не может. Но ребята ему регулярно звонят и дают понять, что он, как и прежде, – член команды, ее лидер. И вот такие отношения не купить ни за какие деньги.

***

Владимир Игоревич МАЛЮТА

Кандидат медицинских наук. Заслуженный врач УССР.
Родился 9 августа 1941 года в Улан-Баторе.
Закончил Томский государственный медицинский институт (1965).
Работал ординатором, врачом, заведующим отделения в больнице г. Кемерово (1964-75).
Работал на общественных началах врачом клуба «Кузбасс» (1967-75).
С 1975 года – врач Киевского совета «Динамо» (первой команды ФК «Динамо»).
До 2018 года возглавлял медицинский центр клуба.
Награжден Орденом «За Заслуги» I, II, III степеней, орденом Князя Ярослава Мудрого, почетным знаком Федерации футбола Украины – медалью «За заслуги».

Константин ПАТКЕВИЧ

Фото - ФК «Динамо» Киев