Александр ПЕТРАШЕВСКИЙ: "Когда Дзофф увидел список Заварова - за голову взялся"

Александр ПЕТРАШЕВСКИЙ. Его окна выходят на Малую арену. Будто нарочно, чтобы чаще возвращаться мыслью к делам вчерашним, почти героическим.

Когда в силе было "Динамо" московское. Когда строилось по кирпичику "Динамо" киевское. При участии Александра Сигизмундовича. А еще был семинский "Локомотив", Минск Эдуарда Малофеева... Сегодня он снова в Москве, снова в "Динамо".

А КАК ПЕЛ НА ЗАРЯДКЕ СОТКИЛАВА...

ТОЛПА

- Это ведь вы во многом создавали то киевское "Динамо", с которым выигрывал Лобановский?

- Я его не создавал, но принимал прямое участие в этом деле. Привозил футболистов - Бессонова, Заварова, других...

- Раца, говорят, в какой-то закарпатской деревне нашли?

- Не я, а Иван Терлецкий. Тот в Виннице играл. Тоже история: я еще в "Днепре" работал и хотел Раца туда пристроить. Приезжаю в Винницу на машине, жена моя за рулем. Усадили Василия на заднее сиденье, едем - и около стадиона, смотрю, толпа человек в сто бежит прямо на мою "Волгу". Терлецкий впереди.

- Зачем?

- Раца отбивать. Все, говорю, Вася. Вылазь. Только пусть машину не бьют...

- Не били?

- Не стали. Но объяснили: если Раца и отдадут, то только в киевское "Динамо". Лобановскому пообещали. Кстати, уже тогда видно было, что игрок из Раца выйдет - левая нога очень хорошая была. И скорость что надо.

РАСПУЩЕННЫЙ МАЛЬЧИК

- Тогда селекционеру было проще?

- Тогда были другие правила. Приехал - договорился - взял - увез. Можно было и украсть. Это сейчас попробуй укради при действующем контракте... Берешь простого мальчика - а за него требуют деньги. И в "Динамо" у нас таких достаточно. Даже родителям приходится платить. Лично мне раньше было проще работать. Интересно было договариваться.

- Груз воспоминаний не тяготит?

- "Тяготит" - не то слово... Вспоминаешь. Переживаешь заново. Тогда все решалось на связях, как в случае с Бессоновым. Звонит мне знакомый судья из Харькова: "Сижу на стадионе, рядом со мной Бессонов. Что-то у него случилось в юношеской сборной".

- А что случилось?

- Мальчишка! На Турнир Гранаткина немцы приехали - понравились Бессонову бутсы, щитки... Что-то позаимствовал. И это вышло наружу. Из сборной Володю освободили, и в "Металлисте" тоже начали "воспитывать". Я после того звонка за пять минут нахожу Лобановского, в Харьков тут же отправляется человек, и Бессонова забираем в "Динамо". Стал большим футболистом. Точно так же с Заваровым вышло. За ним я в Ворошиловград ездил раз десять из московского "Динамо", в 81-м году...

- Неудачно?

- Заваров мне в ответ: "Александр Сигизмундович, никуда не пойду, только в Киев!" Возвращаюсь, говорю тренеру нашему, Соловьеву: "Вячеслав Дмитриевич, Заваров ехать не хочет, дружит с Гамулой..." - "Так вези его вместе с Гамулой!" Но Заваров все равно отказался. Тогда я уж вынужден был звонить Лобановскому: "Хороший парень, возьми его..." - "Да ну его, у меня своих таких полно, разгильдяев-то!" Заваров распущенный был мальчик. Путь один был: самого его убедить, что он хороший футболист. Но одного таланта мало, надо было режимить. И постоянно думать.

НА КУРЕ

- В 85-м году вы сидели в том же кабинете, что и сегодня?

- В 85-м я был в "Локомотиве". А в 81-м сидел в другом здании, это позже построили. Раньше селекционного отдела не было, я назывался "тренером". Даже слова-то "селекция" не употребляли - было "комплектование команды". Выискивали - где, чего, кто... Так я Аджоева в московское "Динамо" привез из Тбилиси. Где-то приглядел и уговорил в Москву приехать. Неплохой мальчик, с футбольной жилкой.

- Что же за книгу не сядете?

- Есть и искушение, и мысли... Много воспоминаний, много фотографий. Во всех "Динамо" поработал - а в тбилисском даже играл! В 58-м году меня туда 17-летним мальчишкой взяли, привезли в Леселидзе на сборы. Грязь месить. С Володей Баркая, с Зурабом Соткилавой, который сейчас поет в Большом театре, за дубль вместе играли.

- И пели тоже вместе?

- Он пел. Зарядку делали на Куре, Зураб выходит на берег реки, ка-а-к даст - только эхо по горам гуляет минут двадцать. Потом встретил его как-то в Гаграх, говорит: "Алик, меня приглашают в Большой театр..." Будто совета спрашивал. Я в ответ: "Если в Большом будет представитель грузинского народа - что ж плохого?"

АНТИСОВЕТСКОЕ

- В партии состояли?

- Никогда. У меня был свой взгляд на этот вопрос. Я вращался в высоких кругах, видел, что это такое... Делали много хорошего. Но вступать в эту партию я не хотел. Хотя сам и Каневского в КПСС принимал, и Лобановского в Днепропетровске. Канева особенно стремился. А потом, когда в Америку уезжал, вопрос был, как бы выйти из нее. Рассказывал мне - собрался в Киеве домовой совет, все пенсионеры двора. Высказывали, стыдили, поносили последними словами - еле выпустили... А иначе и не уехал бы.

- Сами уехать никогда не хотели?

- Хотеть не хотел - а возможности были. В 76-м году вызвали в ЦК: "Отвези Кубок кубков в Брюссель..." Собираюсь в дорогу, смотрю - ящик от кубка где-то потерялся. А у нас отец Колотова был столяр. Говорю ему - давай, дядя Миша, мастери. И припиши сбоку: "Изготовил Колотов"...

- Справился?

- Смастерил. Огромный, из белой фанеры. Отличный получился ящик. В брюссельском аэропорту встречает какой-то чудак: "Мистер Петрашевски?" Йес, отвечаю. Он самый. Отвез меня в федерацию, кубок сдаю - и вспоминаю, как инструктировали меня в ЦК: "Не забудь расписку взять, что вернул!" А мне в ответ никакой расписки - только вымпел да значок. Выпили по рюмке. Стою, жду - а расписку все не дают. Все, говорят, о'кей. Спасибо вам, можете уходить. А куда уходить? В аэропорту должны были меня встретить наши из посольства - не встретили...

- Что сделали?

- Вызвонили наше посольство, примчался человек. Ох, говорит, разминулись в аэропорту, встречали вас... А тогда рейсы были раз в неделю. Во вторник прилетал - в следующий вторник улетаешь. Как раз для советского человека, который больше в Брюссель может и не попасть. Начали меня в гостиницу определять - самая дешевая стоит в два раза больше, чем мне выписали. Думали-думали с этим посольским... Ладно, говорю. Сели меня здесь, буду на свои жить. А рассказываю я это все к вопросу, почему не уехал Александр Сигизмундович.

- Так почему?

- Неделю бродил по Брюсселю, деньги были - нам как раз премию выписали за Кубок кубков. Небольшую, но все-таки - по 600 долларов. На тот момент - деньги запредельные. Поменял их на бельгийские, ходил по магазинам... Смотрю: семья ходит, костюм выбирает. И на чистейшем украинском переговаривается. Цены, дескать, здоровые. Подошел к ним, и тоже на украинском: "Цены нормальные!.." Обомлели!

- Еще бы.

- Рассказал им, откуда я, где живу... На следующий день спускаюсь в холл - человек тридцать хохлов сидит. Ну, думаю, по мою душу. Даже не хохлы оказались, а западные украинцы. Скорее венгры. "Як там Хуст? Як там Виноградово?" И как начали меня по гостям возить - неделю! Подарками завалили! В конце концов привезли в антисоветскую газету, а до этого все уговаривали остаться. "Куда ты поедешь? Мы тебе дом купим в Канаде, команду дадим..."

- Не поверили?

- Спрашивают: "А яка у вас квартира?" Отвечаю - как какая? Трехкомнатная. "А яка у вас машина?" - "Волга"!" - "А зарплата?" Такая-то, отвечаю. 250 рублей. А они про "Волгу" услышали, призадумались. Переговариваются: "Так это ж киевское "Динамо"! Если б у него не было - тогда у кого?" В общем, не уговорили. Я улетел, а мысли гложут - такая ситуация... Надо, думаю, в ЦК докладывать. Прихожу к Иван Иванычу Хлопову, зав. отделом. Рассказываю. Был там-то и там-то, говорил то-то и то-то. Все выложил. Иван Иваныч на меня смотрит, смотрит... Минута прошла в молчании. Потом говорит: "Алик, молодец, что рассказал, но мы все знаем..." Смешно?

- Смешно. А в антисоветской газете вы ничего не сказали?

- Ни слова. Молчал как партизан. Даже испуга не было - с самого начала знал, что это провокация. Тогда всякое устраивалось.

- Следили за вами, получается?

- Не думаю. Я после разговора в ЦК стал анализировать - и подумал, что в ту организацию был внедрен наш человек. Давал информацию.

СПИСОК ЗАВАРОВА

- Кого из игроков сложнее всего было на переход уговорить?

- С каждым был по-своему непростой разговор. Привез в московское "Динамо" душевного парня, Головню. Центрального защитника. Жена у него, двое детей... Надо ж квартиру дать, правильно? И я каждый день приходил к генералу Богданову, председателю Центрального совета "Динамо". К девяти утра он приезжал, - а я без пятнадцати уже сидел у него в приемной. И выбил - хорошую, трехкомнатную... Тяжело с Заваровым разговор шел. Я уж и жену уговаривал, и его - ни в какую. Так и не переехал в Москву.

- Представляете его в московском "Динамо"?

- Игрок такого класса где угодно состоялся бы. Не испортил бы - точно. Хоть отсюда, наверное, он в "Ювентус" не уехал бы... Знаете, что с ним в Италии приключилось? Прикрепили его к магазину, а хозяина проинструктировали - каждый месяц давать отчет, что Заваров заказывает. Когда Дзофф увидел первый список - за голову взялся. Сколько можно выпить?! Я, говорит, за год столько не осилю.

- У Лобановского был метод воздействия - в армию отправлять. Вы армией никому не грозили?

- Да, методы были. А как еще на игроков воздействовать? Я знаю, как отправляли в часть Юрана - больше никакие средства на него не действовали в тот момент. Но Лобановский никого из команды не освобождал. Он только перевоспитывал - потому что знал про ребят все... Я "на испуг" никого не брал, старался уговорить. Объяснить перспективу. Если посвятил себя этому делу - иди до конца. Если парень семейный, можно через жену воздействовать. Жены большое влияние имели, просто огромное. У того же Заварова Оля многое решала, у них отличная семья...

- В какой момент поняли, что стали по-настоящему разбираться в игроках?

- Наверное, после того, как в Сочи на "Подснежнике" присмотрел для московского "Динамо" Бородюка и Буланова. Сразу пригласил. Буланов сейчас в Германии живет, гражданство получил. Настоящим немцем стал. Играл в какой-то команде, а у хозяина клуба было предприятие по уходу за зданиями. Потом оставил Игоря при себе. А когда-то я в Калининград ездил, уговаривал его... А Бородюк вроде и ничем не подкупал - но и всем сразу. Все было на неплохом уровне, но главное, присмотрелся - "топит" от штрафной до штрафной. Сил полно. И семья оказалась хорошая, жена Галина здорово ему помогает... Это потом я узнал, что в ту пору вологодское "Динамо", за которое Бородюк играл, тренировал Кесарев. И уже рекомендовал его в "большое" "Динамо" - но за его слово не зацепились. А за мое - да. На том "Подснежнике" Стас Черчесов играл - потом подходил обиженный: "Сигизмундович, что меня не пригласили никуда?"

- Что?

- Я отвечаю: "А куда ж тебя приглашать, когда ты и так в "Спартаке" играл?" А вообще, тогда селекционеры были одиночками. Работали сами по себе. Так я Гоцманова для минского "Динамо" отыскал, Янушевского Витю. Его потом нашли в Германии повесившимся - темная история... Сборную Союза из "моих" игроков можно было набрать.

- Сами могли бы тренировать?

- Я и тренировал. Работал в Днепропетровске с Сабо - потом его освободили, а я остался за главного. И я бы не сказал, что не пошло дело, - но нет у меня призвания к этому. Надоедало писать конспекты, думать, как проводить тренировки, какое направление выбрать, придумывать что-то каждый день...

ТУФЛИ

- Самый тяжелый разговор с Лобановским за все время совместной работы?

- Ругались мы с ним... Иногда. Мы и в сборной вместе работали, обычно все документы на мне были. Надо было лететь в Москву, брать бумаги, оттуда в Киев, команде в аэропорту передавать - если сам не летел... Как-то накануне серьезного турне по Италии с Францией возвращаюсь из Москвы, устал страшно - и около дома встречаю Лобановского с Морозовым. От Базилевича спускаются, а я с ним в одном подъезде жил. Лобановский меня под локоть берет: "Как дела, Алик? Все нормально?" Да, отвечаю. "Все документы оформил? А фотографии выставочные сделал?" Ничего не забывал!

- А вы?

- А я про эти фотографии забыл. И сцепились. "Васильич, не успел..." - "Ну как же так?!" Оправдываюсь - а он не успокаивается, свое гнет: как же, мол, теперь лететь? Я перебиваю: "Васильич, вы наелись, выпили, а я еще не кушал. Устал как собака, а мне вечером снова на поезд..."

- Чем дело закончилось?

- Бросаю: "Раз такое говоришь, вообще никуда не поеду!" А на мне и доверенность, и все остальное. "Как это - не поедешь?! Команде послезавтра вылетать, а ты не поедешь?" - "Вот не поеду, и все!" Вечером звонит мне министр, Михаил Макарович. "Алик, что случилось? Лобановский позвонил, говорит, что ты приболел..." Да нет, говорю, не приболел я. Просто поцапался с Лобановским. Поезд к тому времени ушел, но оставался утренний самолет. Про который и я прекрасно знал, и министр. "Давай не шути, весь коллектив на тебе - утром вылетай..."

- Обижались долго?

- Нет. Тогда же мое упущение было, с фотографиями-то. Лобановский напрасно ничего не говорил. Парень он был замечательный. За делами многого не успевал. Как-то просит: "Купи, Алик, маме моей туфли и завези. Мне некогда".

- Купили?

- Конечно. И преподнес: "Васильичу все некогда, такое дело..." Много было примеров.

- Сжег он себя футболом?

- Да, только так. Лобановский был очень справедливый человек, царство небесное. Сейчас вспоминаю добрым словом - мы много лет работали, дружили... Когда умер, мне Ада, жена его, позвонила, но я уже знал, что плохо дело.

- На "ты" были?

- А как же? Конечно. Но я никогда не называл его "Валера" - только "Васильич". Со дня знакомства. В знак уважения. Вот я с вами говорю, а дрожь не проходит... Великий был человек.

00-05

- Бунтовала команда против Лобановского при вас?

- Хотите вам удивительное расскажу? Это в истории записано, что против Лобановского "Динамо" бунтовало. А на самом деле - не против него. Бунт сам по себе возник. Руководство мудро поступило: нас с Базилевичем от "Динамо" отцепили, а Лобановского оставили. Хоть Лобан никогда ничего не скрывал - говорил, как есть! Косил в лоб, сразу!

- Переживали уход?

- Конечно, переживал. Как иначе? Но то, что 25 лет в Москве живу, - заслуга Лобановского. Это он, догадываюсь, позвонил Соловьеву и рассказал о нашем положении: "Возьмите Петрашевского..." Могу такую вещь рассказать: я очень дружил с сыном Щербицкого, дома у них часто бывал. Парень был загульный, а я, как родители считали, хорошо на него влиял... В этой дружбе со Щербицкими было много плюсов - и много минусов.

- То есть?

- Никто из руководства команды не был заинтересован, чтобы информация шла в ЦК напрямую. А я рядом с первым человеком республики - и обедаем вместе, и фильмы смотрим у него дома... Мало ли что я там рассказываю? У меня потом Семичастный из КГБ допытывался: "Как это вы сделали 23 квартиры?" А мне приходилось крутиться! Сколько раз подходили люди из совета "Динамо": "Алик, эта квартира трехкомнатная Конькову не подойдет, давай нашему сотруднику отдадим..." Смотрите, говорю. Квартиры даются не мне, а совету. Как вы распределите - так и будет.

- Какая квартира самая шикарная была?

- У Прохорова. Он и в Москве от "Спартака" получил на Тверской. Замечательную дали одесскому парню, не помню фамилию, который потом играл в московском "Динамо". Витя Звягинцев в хорошем месте жил, самый центр Киева... Коман - на Крещатике. Сам я на бульваре Леси Украинки, в этом доме много футболистов было, а потом сменялся на московскую квартиру.

- А Лобановский?

- У Лобановского была квартира на Суворова. Трехкомнатная, просто замечательная. Там сейчас жена живет, а рядом получили квартиру для дочки.

- Зато дача у Лобановского, говорят, крохотная была.

- А тогда эти вопросы мало кого волновали. Васильич купил дом напополам с приятелем. Это уж потом Суркис себе дачу строил и Лобановскому отстроил хороший дом.

- За рулем он сам ездил?

- И очень хорошо. В Днепропетровске у него была "Волга" 21-я, с оленем на капоте. Я говорю: "Васильич, что не купишь себе новую машину?" - "А у меня денег нет!" Одолжил ему, и купил он себе новую "Волгу". А мне отдал ту, 21-ю: "Продай!" И так я ее продал, что с той "Волги" и долг себе вернул, и что-то Васильичу еще осталось. Потом в Киеве "Волги" брали - у меня номер был 00-05, у Базилевича 00-04, а у Лобана - 00-03... Специально тогда сделали новую серию.

ОПАСНОЕ

- Чуть у Бескова в "Спартаке" не оказался. С 56-го года дружим, пятьдесят лет. Сам просился: "Константин Иванович, возьмите меня..." - "Ты понимаешь, Алик, меня не поймут, это же "Спартак". Иди к Романцеву в "Пресню" начальником, потом я тебя переведу". Уж от "Пресни" меня жена отговорила.

- У всякого селекционера и опасные для жизни случаи бывали. У вас тоже?

- Самое опасное было, когда в Киеве гонения на меня начались. Из-за Щербицкого. Лобана за горло начали хватать - освободи его, мол. Он мне так и сказал: "Алик, тебе придется уйти. У тебя со Щербицким что-то непонятное появилось..." А что произошло? Ничего! Абсолютно! И попросили нас с Базилевичем после бунта...

- Кто был инициатором бунта, кстати?

- Там "инициаторов" было много. Коньков, Трошкин, Мунтян, Веремеев...

- Кто не подписал знаменитое письмо?

- Степа Решко не подписал. Порядочный человек. По-моему, Блоха не подписал.

УШАНКА ГОРЛУКОВИЧА

- Вы и в "Локомотиве" поработали. После Киева - не тот калибр?

- С Семиным работать, откровенно вам скажу, очень легко! Видите, журнал у меня на столе - кто на обложке? Юра - прекрасный парень. И тренер, главное, хороший. Я в тот момент только начал работать в "Торпедо", меня Козьмич пригласил. И тут от Семина звонок: "Давай ко мне, Алик".

- Отпустили из "Торпедо"?

- Да, Козьмич вошел в положение - иди, мол, в "Локомотиве" своим делом будешь заниматься. Начальником команды меня Юра взял. Хоть официально начальником Шевченко назывался, но он фактически был тренером. Меня "начальником" назвать нельзя было, потому что я в партии не состоял. Представляете тот стадион, в начале 80-х? Ту обстановку?

- Да.

- Но в высшую мы в 87-м выкарабкались. Паристый, начальник дороги, помню, выделил нам на команду одну черную "Волгу", 24-ю. И Семин говорит: "Отдайте ее Петрашевскому.."

- До сих пор на ней ездите?

- Сейчас я на джипе езжу. И то чаще жена. А Семин человек очень хороший, так и запишите.

- Непременно. Нюх у вас, смотрю, не только на игроков, но и на тренеров.

- А у Юры какое чутье? У нас был такой футболист - Калайчев. Сема его посадил на индивидуальную работу. На "отпрыжку". Ему немножко не хватало взрывной скорости, - и что вы думаете? Калайчев стал играть в сборной Советского Союза! Его пригласили в первую команду!

- А Горлуковича для "Локомотива" вы нашли?

- Да. У меня была такая система - собираю ребят в кружок, говорю: "Вам играть. Называйте мне фамилии своих знакомых, которые могут команде помочь и готовы перейти в "Локомотив"..." А у нас играл Витя Шишкин, которого я когда-то еще в минское "Динамо" брал. Потом перетащил в "Локомотив".

- Он и посоветовал?

- Да. "Сигизмундыч, есть в Минске хороший защитник - Горлукович. Но любит выпить..." Что ж делать, отвечаю. Будем перевоспитывать, если хороший. Шишкин Горлуковича тут же из Минска вызвонил, я с ним коротко переговорил - и ждем его в Москве. Приезжает в Баковку, смотрим - елки-палки...

- Что такое?

- Коверкотовый плащ, шапка-ушанка - одно ухо оторвано. Определили его в комнату, к вечеру захожу - а там уже та-а-кая грязища... Но парень оказался хороший. Отдача большая.

- Как перевоспитывали?

- Приходилось по-разному. Переубеждал беседами. Как-то говорит: "Сигизмундыч, я вам подарок привез!" Я тогда в Баковку ездил редко, все дела в Москве были. А тут заглянул, захожу к Горлуковичу. Такая же грязь, форма валяется... И что ты думаешь? Он достает бутылку самогона! Пробка - из газеты! "Сигизмундыч, это такой первак - вы такого не пробовали". Ой, говорю, Серега, спасибо тебе огромное. Такие были времена, никуда не денешься. Потом до сборной Союза доигрался. Хороший футболист - и поругаться может, и ударить. Такие в команде нужны.

Серегу Овчинникова еще в московском "Динамо" помню. Я там юношей тренировал, но он не в моей группе занимался. Бабушка его на тренировки приводила - он полненький такой был, настоящий "Карасик"...

КОМПЬЮТЕРЫ И ШАМПАНСКОЕ

- Из стольких поездок какая самая памятная?

- С "Локомотивом" в Америку. Всю страну объездили. Поехал в магазин, договорился - пригнал для ребят в гостиницу грузовик компьютеров! В то время! Там они дешевые были, а в Москве столько стоили, что с охраной в аэропорту надо было встречать. Многие на этом капитал сделали.

- Еще куда ездили?

- В Голландию здорово съездили, по ночному Риму гуляли с Морозовым и Базилевичем - так это было здорово... А летели туда как-то непонятно, через Мадрид. Квитанции не отметили - и весь наш багаж там остался. Потом одной сумки недосчитались.

- После ночного Рима в Союз возвращаться не хотелось?

- Наоборот, после каждой поездки думаешь: скорее бы домой. Борща поесть.

- Слышал, как-то вы контрабандой ящик шампанского за границу везли.

- Было дело. В Швейцарию вез - мы в Базеле играли финал Кубка кубков. До этого в Киеве проводили отборочный матч с Турцией, а судил нас парень из Норвегии, кажется. После игры на банкете угощаю его мускатным шампанским, оно только появилось. Так ему понравилось: "Ой, вери гуд!" Ладно, говорю. Пошлю тебе в Норвегию ящик. Он смеется, не верит... Потом улетел, а я через Мишу Ошемкова отправил-таки ящик.

Нам как раз финал в Базеле играть, звоню в Москву: кто судит? Оказывается, тот парень. Любитель шампанского. Еще и туда ящик беру. Принес ему до игры. А он отвечает: "Ничего не надо, я буду судить честно, постараюсь сделать как можно меньше ошибок..."

- Сами выпили?

- Налили потом в кубок. И я к нему прикладывался.

- "Ференцварош" в том розыгрыше вообще не проигрывал. Страха не было?

- Особого страха не было. У нас слишком сильная была команда - 3:0 венгров обыграли в финале. А Кубок кубков потом, кстати, дома у меня хранился... Много фотографий осталось с этим кубком.

- Вы на установках Лобановского присутствовали?

- Обязательно. И в перерыве в раздевалке был. Как-то, помню, играем в Софии с ЦСКА, забить не можем. Блохин жалуется - что, дескать, могу сделать? "Центральный защитник на шаг от меня не отходит!" А Лобановский отвечает: "Ты его на нашу половину приводи. И оттуда стартуй - со своей скоростью легко от него уйдешь". Так и вышло - стартанул из центрального круга, забил, 1:0 выиграли.

- Часто Лобановский на крик срывался?

- Никогда. Он вообще не кричал.

СПИЧКИ В ГЛАЗА

- Не удивило вас, что Лобановский смог работать в новых условиях?

- Прежде чем вернуть Лобановского в Киев из Эмиратов, мне Суркис каждый день звонил: "А потянет? Квалификацию не потерял?" Я говорю: "Гриша, господь с тобой! Ты что?! Какая "квалификация"? У него все в голове!" В современных условиях, я думаю, ему еще легче было работать.

- В Эмиратах вы его не видели?

- Нет. Не видел.

- А изменился он здорово - даже внешне.

- Он себя подзапустил, как мне кажется. И именно там. Раньше он всегда за собой очень следил. Когда я с ним познакомился, Васильич вообще не пил. Потом если себе и позволял, то раньше всех вставал, бегал кросс, а на зарядке уже как огурчик был! Помню, были на сборах в Сочи. Однажды утром выхожу на зарядку - Лобановский, как всегда, построил всех, говорит: "Сегодня будем заниматься тем-то". Ребята побежали по набережной, мы с Базилевичем и Лобановским - в конце. Лобан на меня косится: "Алик, чтобы ты в таком виде больше на зарядку не выходил..." Отлично, отвечаю. Буду теперь ложиться вовремя, пить не буду, с удовольствием буду тебя будить. А он в ответ: "Нет, пить ты будешь. Но на зарядку в таком виде не выходи!"

- Перегар?

- Нет, просто не выспался. Трошкин увидел: "Сигизмундыч, тебе что, спички в глаза вставить?!"

- Чему вас Лобановский научил?

- Честно? Всему. Как жить. Как быть принципиальным. Научил жить, я всегда с него пример брал. Еще Морозов - великий человек. Очень интеллигентный, как бы ни срывался на команду. Мог натолкать, напихать, не сдержаться... Как-то в Рим прилетели - сразу сели за стол. Хорошо выпили втроем - я, Лобановский и Морозов. Утром встаем, друг на друга смотрим - елки-палки...

- Тяжело?

- Морозов тоже, как вы, спрашивает: "Э-эх, вы... Тяжело?" И достает из морозильника бутылку сухого мартини. Я ему после все время поминал: "Юрок, сухой мартини?" Прекрасные воспоминания. Быстро только все пролетело, к сожалению. Творческая жизнь, интересная - одного надо уговорить, второго отговорить...

ВРАЧИ, РАЗБЕРИТЕСЬ

- Игроки, вами найденные, умеют быть благодарными?

- Помнят все. Бородюк говорит: "Это мой отец!" Саша Головня из Америки приветы шлет. У Каневского там же школа своя. С Буряком перезваниваемся, Блохиным. Олег - талантливейший человек, умница. С Семиным дружим.

- Говорил мне один тренер - нет, дескать, команд, в которых бы не случалось драк. Киев тех лет - исключение?

- Не исключение. Были драки. Если проиграли, подходишь к раздевалке, только и слышно - бух! Кто-то что-то бросает. А Лобановский говорит: "Не трогайте, не трогайте, пусть поговорят..." Так и относился - "пусть поговорят". Бутсой могли друг в друга запустить. В день игры Лобан зарядку не проводил, только разминку. Баскетбол обычно был. И Степа Решко с Онищенко сцепились. Онищенко бил его, бил, бил - Степа терпел, терпел... Вообще терпеливый был. А потом ка-а-к засадил этому Онищенко!

- И что?

- И - нокаут. К бою готов. Было и такое. Лобан сразу за свисток: "Закончили, закончили, пошли... Врачи, разберитесь..." Но продолжения это не имело, все "одноразовое" было.

У Высоцкого есть песня - "Ты же русский, ты же чистый, как кристалл. Начал делать - так уж так, чтобы не встал..." Это он поет про футболиста, про защитника. Когда человека убедишь в собственных возможностях - он их раскроет. Вот это Лобановский как никто умел.

Юрий ГОЛЫШАК