Владимир КОБЕЛЬКОВ: "За чемпионат мира в России меня может осуждать Моралес, он был в зоне АТО"

Экс-комментатор 2+2 Владимир Кобельков в интервью Sport Arena TV рассказал о дружбе с Усиком и Ломаченко, кумовстве с Зозулей. Вспомнил как комментировал финал Лиги Европы Днепр – Севилья, критику из-за работы на чемпионате мира-2018 в России, советы Маркевича и как Игорь Цыганык учил уму и разуму. А также поделился мнением как стать успешным комментатором и поведал о своих смешных ляпах в эфире.

— Сначала нас никто не выпускал. Помню, что мы насчитали 42 тракта, 42 матча мы откомментировали под запись с Олегом Шмидтом, Вовой Зверовым, Сашей Золотогорским, это было больше, чем полгода. На этих трактах я говорил на белорусском языке (улыбается), на суржике, в смысле. Потому что в жизни, моя семья и я — русскоговорящие и нужно было переходить на украинский. Потом уже Цыганык пришел на 2+2. Пока его не было, я сам записывался, а потом, когда появился Игорь — пошла работа над ошибками. И вот, последний тур, чемпионата, матч Волынь — Металлист.

— Разве, когда было за что. За язык в основном. Было очень много русизмов.

— Книги начал читать только на украинском. Фильмы начал смотреть исключительно на украинском. И в какой-то момент я даже попытался в жизни перейти на украинский. Понимаешь, мне было легче, чем условным ребятам из Ровно и Львова. Они очень часто говорят разные слова, потому что привыкли их говорить, и не слышат себя, не понимают, что это русизмы. А мне сразу это резало слух и я понимал, что это русское слово. Было очень сложно. Да и до сих пор, я думаю, что у меня есть русизмы.

— Нет, я всегда говорил и буду говорить, что я — выпускник академии Цыганыка. Тут бесспорно. Я столько прокомментировал, уже 10-й год идет, и я продолжаю это любить. Значит — он сильный учитель.

— Мне лучше всего комментировать с экспертом. Люблю задавать вопросы.

— Только на стадионе

— Тут меньше возможностей. Весь главный бокс — это Америка, а туда полететь украинскому комментатору непросто и дороговато.

— Абсолютно равноправно. Тяжело комментировать, когда матч — дерьмо. Приходится 90 минут что-то выдумывать, рассказывать. Так же — и бокс. Но там же не один бой. Бывает, андеркарт перед главным боем, и три поединка такого говна. Начинаешь тухнуть, а на главном бое боксеры как заведутся. И тебе приходится тоже взрываться.

— В футболе длиннее дистанция. 45 минут, 2 тайма, а там еще может быть дополнительное время, серия пенальти. Вот чисто для связок тяжеловато. Я — эмоциональный и крикливый, и бывает такое, что ты на 33-й минуте думаешь, когда там уже перерыв, чтобы чай попить. Но и в боксе тоже бывает, что в андеркарте три боя по 12 раундов, и потом еще главный поединок.

— Первое — голос. Это в принципе то, за что меня Цыганык взял. Он говорил, что у меня ничего нет, кроме голоса. Это было 10 лет назад, и сейчас он у меня такой же, низкий. Первые 2-3 года все думали, что это комментирует мужик, которому 40-45 лет. А потом, когда узнавали — мальчик проходи, в школу опаздываешь.

Второе — понимание игры. Любой комментатор, если мы говорим о футбольных — должен, как минимум, любить играть в футбол. Поигрывать в него, я не говорю о каком-то уровне, но понимание должно быть. Просто, бывает, смотрю футбол, а комментатор говорит: «У него срезался мяч». А ты смотришь и видишь, что у футболиста опорная нога поехала, и он поскользнулся. Такие моменты нужно понимать.

Третье — общение. Общение с футболистами, тренерами, администраторами. Жить этим. Очень многого ты можешь не знать, а готовиться к матчу по Google или другим сайтам, используя цитаты и цифры — ну не знаю… Нужно знать, у кого там вчера гонорея была, у кого еще что-то…

— Я точно не пишущий журналист. Не написал ни одного сюжета в своей жизни, а есть такой человек Олег Сытник (экс-журналист ПРОФУТБОЛ — прим. Ред.), даже не знаю, сколько он фильмов написал: Кличко, Усик, Ломаченко. Он работает со времен, когда еще ТВ черно-белое было. Но он не озвучивает видео. Так и я — вообще не пишущий журналист.

— Меня и собаки хейтили. Очень много событий наложилось тут. В свое время мы со Славой Фридманом комментировали матчи Днепра в Лиге Европы, когда команда Маркевича вышла в финал. А тогда Днепр считался чуть ли не самой патриотичным клубом. И меня долго ассоциировали с Днепром, Зозулей, Федецким, Ротанем… Я тогда прожил весь сезон с Днепром. И тут я перехожу на Интер, на чемпионат мира в России. Тогда мне здорово досталось. Когда в первый день СМИ написали, что я буду комментировать турнир — человек 700-800 в Facebook в личку мне постучали.

— Конечно, “приветствовали”, благодарили, писали: “Спасибо, что пришли, мы вас так долго ждали”. Конечно же, с неприятными…

— Тоже по-разному. Наверное, меня имеет право осуждать Роберто Моралес, он был в зоне АТО. Были люди, которые писали публично, как можно было уйти с «плюсов» на Интер. И эти же люди за месяц — за два до этого могли туда поехать работать, на этот чемпионат мира. Просто все резко поменялось, и трансляция оказалась у Интера. Вот такие осуждения были. Я постарался абстрагироваться от того, что чемпионат проходит в России. По-моему, даже не особо и города называл, в которых матчи проходили. Название стадиона и поехали, футбол. Как оказалось потом, было много ребят, которых не приглашали комментировать чемпионат мира, а они публично говорили, что отказались. Я потом спрашивал у руководства Интера, звали ли они их, а мне отвечали, что нет.

— Финансовый вопрос я узнал буквально за 2 дня до старта турнира от Ромы Кадемина (журналист телеканала Интер — прим. Ред.). А изначально переговоры я вел с Сергеем Долбиловым, который тогда возглавлял редакцию. А все вопросы касательно комментаторов, гонораров, матчей — решал Кадемин. Когда я принял решение и набрал Рому и сказал “да”, он мне уже назвал гонорары. Конечно, гонорары были очень хорошие, это понятно.

Но все равно, мне хотелось чемпионат мира. Что может быть круче в карьере футбольного комментатора? Я считаю, что это финал украинского клуба в еврокубках, который у меня уже тогда был (Днепр-Севилья — прим. ред.), чемпионат мира, и вот то, чего у меня до сих пор нет — матч сборной Украины. Выше — вряд ли что-то есть. Разве что матчи сборной Украины на Евро или на мундиале.

— При этом знает все счета, кто забил, кто выиграл. Игорь Степанович был один из тех, с кем я разговаривал, как только этот вариант появился. Вообще, у меня была огромная армия людей, с которыми я советовался. Саня Усик тогда готовился к бою с Гассиевым, я разговаривал с ним на эту тему. Анатолий Николаевич Ломаченко, Рома Зозуля, Артем Федецкий, Рустам Худжамов, Мирон Богданович Маркевич. С Мироном Богдановичем я последним говорил, как раз Днепр играл с Агробизнесом на Олимпийском.

Я поговорил с родными, подумал. Это были бессонные ночи. Конечно, я понимал, что если уйду с плюсов на Интер, то дороги назад не будет. И что же делать после чемпионата мира?

— Позвонил Игорю Цыганыку, сказал, что хочу комментировать чемпионат мира. Игорь Степанович сказал, что это мой выбор и спросил, понимаю ли я, во что это выльется и какие риски на кону. Потом я позвонил Стёпе Щербачеву (руководитель спортивных проектов «1+1 media» — прим. Ред.), а он уже знал про это предложение. Потому что перед этим я попросил Сергея Долбилова (главный редактор спортивного департамента канала Интер — прим. Ред.), чтобы именно он сказал Щербачеву, дабы он понимал, что я не качаю его на зарплату. Потом я уже позвонил Стёпе, и он сказал, что у меня не выйдет с трудовой книжкой остаться на «плюсах», уйти покомментировать чемпионат на Интер, сорвать денежку и вернуться на «плюсы». Если уходишь — пишешь заявление, а после чемпионата мира будем смотреть.

— Да, такое мне сказал Мирон Богданович. Он сказал, что не то время, чтобы так делать. Я позвонил Роме Кадемину, сказал, что я в деле, но не буду комментировать матчи сборной России. У меня поджалось, когда россияне били пенальти с Хорватией.

Потому что дальше уже были полуфиналы, и я понимал, что вряд ли получится слить другим пацанам матч России, а самому откомментировать вторую пару. Поэтому я понимал, что если россияне выйдут в полуфинал, то скорее всего, придется нарушить этот пункт. И как-то на 90-100 минут я стал хорватом.

— Можно сравнить, конечно. Я комментировал матчи Днепр — Металлист, когда обе команды давали огонь. Ты выходишь со стадиона в Днепре, стоит кто-то из администраторов, покуривает и смотрит. А там за забором фанаты бьют машины, поливают водой, вот это было, да. Динамо — Шахтер. Днепр — Шахтер,

Динамо — Металлист… Чем это круче? Я был на стадионе, там играли мои знакомые, я знал, кто вчера укакался, кто пиво попил, кто будет в лучшей форме. Это я могу сравнить. Да и на чемпионате мира были матчи из серии «что попало».

— Усик — Гассиев. Потому что я хорошо Саню знаю. Мы дружим. Весь промежуток его подготовки к бою я был на базе. Видел, как он тренируется, видел по 3-4 тренировки в день. Видел, какой это был труд и понимал, что это будет настоящий бой. Как он горел этим боем. Могу сравнить бой Усика с Гассиевым только с ответным полуфиналом Днепр-Наполи. Но Саню мы комментировали не из Москвы, а тут в Киеве, в студии. Финал чемпионата мира я даже не ставлю с Усиком в один ряд. Было и было. Не то, чтобы для галочки, конечно, круто, эмоции, но вспомни тот финал… Там и близко не было феерии…

— Я не такая величина, чтобы куда-то вписываться.

— Саня старше меня. В основном, я с ним советуюсь. Я перед чемпионатом мира много с ним общался и он один из тех, кто помогал справляться с хейтом в мою сторону.

— И для команды Днепр, и для меня — могу сказать, что наш финал был в полуфинале с Наполи. Вот там мы выиграли всё. И Днепр, как команда, и Маркевич, и мы со Славой Фридманом. Конечно, я хотел, чтобы мои друзья выиграли финал, чтобы Днепр выиграл, но не было такой эйфории, как от самого выхода в финал.

Ну, Польша, класс. Жаль, что не в Милане каком-то. Помню, что за пару часов до матча с Зозулей на поле пересеклись, он как раз травмирован был, поговорили, пожелали удачи друг другу.

Перед финалом моя мама ездила в Иерусалим, и привезла 2 иконки. Я одну себе взял, а вторую Федецкому дал на финал. Он ее перемотал изолентой и куда-то под щиток положил. Но не помогло.

— Мы сели с ним комментировать Днепр в групповом раунде, последний матч против Сент-Этьена. Там же решалось, выйдем или не выйдем. Федька забил тогда еще. А в другом матче Карабах с Интером играют. У нас на планшете открыт сайт УЕФА. Там зажигается 1:0. Показываю Славе, что все, сушим вёсла. У нас финальный свисток. Там спонсорская отбивка, вроде бы Heineken. И через 20 секунд мы должны вернуться в эфир. Мы говорим, что, к сожалению, Днепр никуда не вышел. И тут мне Андрюха Бутко (один из сотрудников 1+1 — прим. Ред.) со студии говорит, что походу гол отменили. Я тоже смотрю, на сайте УЕФА единица перешла в ноль. В эфире пошла панорама по трибунам, радость секторов. Никто не понимает, что делать. И мне Бутко за 20 секунд успел объяснить, что же там произошло. И я говорю: «Слава, ну скажите, что мы вышли?». Меня даже папа травил на следующий день: “Пол Украины лягли спать и думали, что Днепр не вышел, и только утром узнали, что прошел”. Вот с этого и началась наша история с Вячеславом Фридманом.

— Хороший вопрос. С тем же Федецким, с которым мы очень близки, у меня 150 раз было, что после матча он мне звонил и говорил: “Що ти там падло мелеш?”. Вот так мы ссорились 100 раз. Я говорю: “Федя, пересмотри момент, ты хочешь, чтобы я говорил, что не ты ошибся, а все видят, что ты. А я говорю, что не ты. Какой я после этого комментатор?”. С Ярмоленко тоже про это говорили. Но он сказал, что если он реально ошибся — то без вопросов. Но многие воспринимают это всерьез. И потом, когда в компании сидим, ругают комментаторов. “Что это за комментатор, что он говорит?”.

— Люди становятся кумовьями, когда кто-то у кого-то крестник. В церкви получается. Его, кстати, не было на церемонии. Поэтому, когда мы сремся, то я говорю: “Ты мне не кум, тебя не было в церкви”. Общались с ним нормально, но помню, что раньше он мог быть противненьким после матча. «Рома, дай интервью!». А он тебе: «Ты что, прикалываешься?». Мы еще тогда не сильно общались с ним.

А так я всегда мечтал быть кумом, и всегда хотелось, чтобы ребенок был мальчиком. Может быть, я не самый лучший крестный, всё-таки, они сейчас далековато проживают, но стараюсь ездить по возможности в гости. По телефону с ним говорим, он уже умеет звонить. Видно, что спортсмен растет.

— Я их переживаю вместе с ним. Все эти обвинения “националист, фашист”. Мы больше шутим. У нас существует группа, где есть Зозуля, Федецкий и я. И Рома предложил назвать группу: “Националист, Нацист и Сепаратист”. Рома — очень сильный чувак. Представь такое пережить, как он в Бетисе. Да и сейчас ему не просто. Но он справляется со всем. Ну, вот последнее, кода он сказал: «Кричали фашист, нацист, коммунист, осталось только, чтобы геем назвали». Я это прочитал, и набрал его: «Жди, сейчас будут…».

— Ух. Классно было, мне понравилось. Ч до этого даже никогда с ним в жизни не разговаривал. Для меня это легенда, виват король. Он стеснялся. Помню, что было жарко, лето, а на Днепр Арену, когда заходишь, то еще +10 градусов. Ему было тяжеловато. Не был он пьяным, как многие любят говорить. Конечно, человек в первый раз стесняется, зажатый. Временами это было, как интервью. Какая-то активность на поле, кто-то обрезался, и я постоянно спрашивал: «Александр, как так вышло?». Пытался его держать в тонусе. Также само недавно я с Худжамовым комментировал Реал-Валенсия. Его в жизни не остановишь, он очень хорошо говорит. А тут немного по-другому. Он говорил уверенно, но тихо, нехватка опыта, конечно. Но он круто разбирал вратарей.

— Всегда. Так все делают. Но тут еще и я человек, который всегда ответит, прямо в эфире. Худжамов постоянно пишет: «Ну что ты мелешь?». Но немного использует другой глагол (улыбается). Иногда мне судьи пишут, когда я в эфире чемпионата Украины. Именно благодаря общению с судьями я стал лучше знать правила игры.

— Так ты, когда спускаешься, они же еще не знают, что ты говорил. Ну бывает, что жены говорят им. Но чтобы прямо с агрессией? Ну, кто? Самым опасным мог бы быть Женя Селезнев, видел, какие он двоечки боковые прописывает?

Бывает, что через день, через два после матча, могут набрать и сказать: «Вов, ну тут ты не прав». И нужно к ним прислушиваться. К примеру, звонит опорный полузащитник. Я в эфире сказал, что «Вот тут опорник должен был…». А он такой: «Я не должен был тут быть, я должен был его страховать». Я всегда их слушал. Не было такого, чтобы ругались и бросали трубку.

— Если под матчем не пишут в комментариях, что комментатор — дебил, это значит, что ты очень слабо отработал. И тебя даже не заметили, тебя не было. Но я и сам прекрасно знаю, когда выхожу после эфира, какой он был, хороший, средненький или ужасный. Я сам могу себе дать оценку. Это после первых матчей весело было. Тогда сразу после матча звонил папе, потом Цыганыку. Вернее, разговариваешь с отцом, а Цыганык сам тебя набирает параллельно. Но чтобы там кто-то прямо жестко критиковал меня — не помню. Президенты мне не звонили. Ну, пацаны могли сказать, кенты, или коллеги. Плюс могли футболисты в «инсте» в личку написать: «Что ты лепишь?». И я в ответ им: «Что ты там играешь?».

— А правые защитники в Украине — сильные? Он имеет право говорить, что наши комментаторы — это провал. Он футболист, он может говорить, что ему что-то не нравится. Я не думаю, что он имел в виду всех комментаторов. Скорее всего, конкретный матч и конкретного человека. Двух-трех. Я допускаю, что именно стольких он знает, я имею ввиду, фамилии и лицо. Один из них, скорее всего, Вацко, потому что самый медийный. Ну блин, если ты такой смелый — говори фамилии. Если тебя кто-то оскорбил, скажи: “Вот этот …. слабый”. А еще лучше объясни почему. Потому что сказать, что Коля Морозюк — слабый — и поймать его в одном матче — было у меня желание. Тем более матч Динамо — Шахтер, который уже ничего не решал. Коля его действительно хорошо отыграл, просто потому что просидел весь матч на замене.

Меня тогда, когда он сказал это, задело. Это все равно, что я скажу, что наши футболисты — говно. Хотя буду иметь в виду кого-то одного, который где-то там напорол.

— Первый. Кто-то из комментаторов, не из наших, не из 2+2, а, скорее всего, из ТК Футбол, назвал Арменда Даллку — Семеном. Я же «Гыгы, Гага». Приходит моя очередь комментировать матч Днепр-Ворскла. Я Зозуле, Ротаню, Селе, Конопе, всем рассказал про это, все посмеялись. Поднимаюсь в комментаторскую, встречаю Дениса Олейника, 30 минут до матча, с ним посмеялись. Начало матча, разводят мяч, пас опорнику, заброс на Даллку и я такой: «Семен Даллку». Сразу травля. В WhatsUp все пишут. Цыганык пишет: «Наверное, с Полтавской области парень, раз Семен».

Второй. Аякс — Динамо в квалификации ЛЧ. С Вовой Зверовым комментировали. Весь день готовились. Говорю: «Вовчик, нужно же так ворваться, чтобы людей от телевизора сдуло». «Давай так: я стартую, 7 секунд даю, потом вдвоем продолжаем и поехали». Я врываюсь: «Добрий вечір, Слава Чечер, все дела…». Весь день готовил эти 4 фразы, чтобы ворваться. И говорю: «Ми вас запрошуємо на матч у ….. ». И забыл, как называется стадион. Хорошо, что Вова подхватил.

И тут минута 30-я матча. Андрюха Богданов его прокинул, как газонокосилкой, он падает. И Шмидт спокойно выдает: «Среш на газоні». Ты не представляешь, как же нас согнуло. Минута прошла, а мы до сих пор смеемся, уже слезы на лице. Выключили звук, смеемся, фух, вроде отошли. Включаемся снова. Заходит звукорежиссер: «Ребята, вы вообще там?». И нас вторая волна накрыла. То есть, реально минуты 3 в эфире было молчание. А там угловые, выносы от ворот. Я себе очень сильно покусал губу, чтобы хоть как-то успокоится.

Четвертый ляп. Еще помню была ситуация, когда какой-то перенесенный матч был. Мариуполь — Волынь, играли на Метеоре в Днепре, еще тогда снег был, и стадион не был готов к матчу. У какой-то из команд проблема со стадионом была, поэтому играли в Днепре. Там все в снегу, я не знаю, как тут комментировать, игроков с общей камеры не видно. А утром мне Слава Чурко позвонил. Договорились чай попить, и как-то мы договорились, чтобы он подъехал на матч. А он то своих отлично знает. Я нарисовал на листке А4 схему и фамилии написал. А он смотрит и мне ручкой показывает, кто с мячом. А я как артист. Люди, наверное, в шоке были, откуда я так Мариуполь знаю. Если бы не Слава, ничего бы не вышло.

Пятый. Еще одна история с Олегом Шмидтом. Один разок решил 2+2 показать женский футбол, кажется, квалификация к еврокубкам. Черниговская команда, вроде как «Легенда» называлась. Начали готовиться, информации ноль: ни фоток, ни фамилий. Google не знает ни нашу команду, ни соперника. Олег говорит: «Разберемся, не боись. Будем говорить, какие они красивые, как на грудь принимают. Так 45-минут протянем, а потом по той же схеме». Они выходят на разминку, на форме написано «ПриватБанк». Олег сразу: «Так, мы в дамках». Матч начался, мы гоняем мяч с Олегом, зрителей ноль, все слышно. Мы комментируем, говорим, что наши красивее. Что тут еще говорить? Забивают наши гол, мы радуемся, все отлично, 1:0 в нашу пользу. Только вот я смотрю, а счёт на табло в другую сторону. Смотрю на Шмидта: «Олег, что это? Наши ведь забили, почему засчитали им? Тут, что правила другие?». И тут в конце тайма мы понимаем, что весь 1-й тайм мы комментировали не в ту сторону, а наши в другой форме, а ПриватБанк — спонсор не команды из Чернигова. Цыганык нас очень долго травил.

Шестой ляп: Цыганык тоже любил потравить в эфире. Помню первые матчи в Лиге чемпионов, он нас, молодых, потихонечку подпускал к эфиру. Я, Зверов, Шмидт, Золотогорский, мы каждый матч по одному с Цыганыком комментировали. У меня с Игорем попался матч Базель-Бавария. Сидим рядом в комнате, пульт звуковой со стороны Степановича, а провода у меня под ногами. Игорь это увидел, и тут идет какая-то атака, я такой весь на голосе, на эмоциях, а он на шнур нажимает, и я — клац об стол. И так раза 3 было. А я провод забрать же не мог.

— Был момент, когда Блохин был главным тренером Динамо и его после какого-то матча спросили, когда он уйдет в отставку. И у нас в Луцке Волынь-Динамо. Я так подумал, что как-то не хайпануть на этой теме — неправильно. Динамо, конечно, выиграло в том матче, другие эмоции. Я начал послематчевое включение, так же, как журналист ТК Футбол. «Олег Владимирович, не могу вас не спросить…». Он сразу: «Когда я в отставку пойду?». «Да не, почему Мбокани не играл?». Он сразу спокойнее стал и у него отлегло.

А в Луцке уникальные тоже истории были. Там, где мы комментировали на стадионе доступ к нам был у любого. Нам со Шмидтом туда и по рюмочке водки приносили. Но самая сильная история была во время матча. Мы комментируем, и тут заходит чудак, говорит по телефону и дает его мне. А Шмидт вообще подумал, что мы что-то сказанули и нас с эфира снимают. А тут просто выпивший чудак подошел, и говорит: «Слушай, на меня жена кричит, говорит, что я пьяный, и не понятно где лажу. Скажи, пожалуйста, ей, что ты комментатор, что я на футболе». Я взял трубку и сказал, что он чуть-чуть выпивший, что он на футболе, без женщин. Он сказал «спасибо большое» и ушел.

— Мне кажется, что их больше и лучше знают, потому что из них делают звезд, каналы на которых они работают. Они постоянно, где-то появляются, или в кадре, или, как ведущие, или включаются, они работают лицом. Но канал в этом заинтересован. А у нас — только твои личные «Инстаграм», «Фейсбук», а в одно время была заруба в твиттере, кто же быстрее засунет горячую новость, чтобы ты был первоисточником.

Ну и плюс, там они все постарше. Уверен, что рано или поздно — мы их всех сделаем.

— Правильнее, скорее всего — прийти, а не уйти. Единственный раз были разговоры и встречи, когда на 1+1 массовые сокращения были, когда уволили меня, Андриюка. В тот же день в интернете появились новости и фамилии тех, кого уволили. В тот же день мне написал Александр Денисов и спросил, что происходит. Это было летом, отпуск, мы договорились с ним встретиться и пообщаться. Поговорили с ним, час где-то разговаривали, меня он впечатлил. Я до этого его особо не знал. Но было такое: Ай, Денисов, за Шахтер, понятно. Но мы поговорили, и мне он понравился. За час он мне все рассказал, все варианты, чувствовалось, что я общаюсь не с главным редактором, а с человеком, который знает обо всем, что происходит на канале. Он услышал, чего я хочу. Но не срослось. По-моему, из-за того, что не было единого пула.

До этого мне еще Витя Вацко звонил и спрашивал, как бы я отреагировал, если бы… Наверное, он тоже что-то сказал в мою пользу. Но просто что-то не срослось.

— Язык. Украинский язык, обязательно. У меня есть такая фишка, когда перехожу на украинский язык — я точно не матюкнусь, а на русском у меня были эфиры с боксом, и было очень трудно сдержаться. Смотреть футбол без общения с людьми из спорта и мира футбола — ты ничем не выделишься. Просто по статьям «Трибуны» и «СпортАрены» ты не подготовишься. Но сейчас хорошо, что много блогов появилось. Кто-то может влезть на базу, в тренировочный процесс, рассказать, показать. Общение с коллегами, ты поделился информацией, и с тобой в ответ поделиться. Читать нужно. Сразу видно по человеку в эфире, вернее, по его юмору, кто он есть. Юмор в эфире — это важно. Я такое люблю.

— Сборная ветеранов Украины — самая сильная команда. Ливерпуль и Атлетико. Я киевлянин, поэтому в Украине, скорее всего, больше за Динамо, но и в Шахтере хватает ребят, с которыми отлично общаюсь.

— Вячеслав Поночовный — это, если брать бокс и ММА. А среди футбольных: Вацко и Саша Михайлюк. Включаю Лигу чемпионов, когда он комментирует и отдыхаю. У меня нет такого, что я кого-то услышал, и буду смотреть без звука. Кирюха Круторогов — хорош. Он дал классную эмоцию, когда Соломон забил победный в матче с Аталантой. Видно было, что это было от души. Мне бы тоже это понравилось, если бы мою работу так обсуждали. Но в следующих эмоциях он тоже попытался дать эту эмоцию, но когда ты ее тащишь из себя — это слышно.