Борис ФИНКЕЛЬ: "Владельцы "Днепра" и "Шахтера" поспорили на миллион, кто победит в Кубке Украины 1995-го года"

Из-за одного нереализованного удара карьера нападающего Бориса Финкеля пошла на спад.

Предлагаем вашему вниманию вторую часть эксклюзивного интервью с бывшим форвардом Днепра и сборной Украины Борисом ФИНКЕЛЕМ, который делится воспоминаниями о драматичном финале Кубка страны 1995 года, работе с Берндом Штанге и выступлениях в национальной команде.

«Павлов был богом для всех, а Штанге считал себя богом»

— Борис Аркадьевич, как вы перешли в Днепр?

— Мне позвонил Игорь Емец, сын легендарного тренера Днепра Владимира Емца. Он тогда работал на какой-то административной должности. Спросил, не хочу ли я себя попробовать в Днепре? У меня было несколько предложений из первой лиги, звала Зирка, где за год я мог заработать на полжизни. Но это Днепр, мы все мечтали попасть туда! Когда позвонил Николай Павлов, я уже ни о какой Зирке не думал.

— Каким был в том сезоне Днепр?

— Пришел я туда, а там пацаны! Мне тогда было уже 25 лет, а им всем по 19—20. Максимов, Полунин — все футболисты от Бога были в Днепре по тем временам. В квадрат если попал, выйти уже было невозможно. Ты даже не успел подумать, а тебе уже передачу отдали. Интересно было играть в такой команде. Жалко, что Павлов потом ушел.

— Подход Николая Павлова к работе уже тогда был таким, каким мы его видели в Ворскле и Ильичевце?

— Он был очень требовательным, но очень порядочным человеком. Сразу было видно, что человек много поиграл в футбол, много понимает. У него очень хороший коллектив был.

— Бернд Штанге стал первым иностранным тренером в чемпионате Украины. Что в Днепре удивляло его больше всего?

— Поначалу его все удивляло, он даже не мог понять, куда попал. Но потом свыкся, его научили жизни. После Германии ему, конечно, было непросто. То воды нет, то поле плохое, то телевизор плохо показывает.

— Что он поменял в Днепре?

— Павлов все наладил в клубе. Он поменял немного отношение. Николай Петрович был богом для всех, а Штанге себя считал богом, хотя на самом деле ничего из себя не представлял, только имя.

— Вместе с ним в Днепр пришел Андреас Зассен. Проблемный был футболист?

— Он очень техничный был, хороший игрок. Я жил с ним в одной комнате. Конечно, ему очень сложно было без знания языка и переводчика. Он был как все. Не знаю, как сейчас футболисты не пьют и не курят, но мы могли себе позволить раз в неделю выпить пару рюмок или бокал пива после сауны. Зассен курил, да, мог выпить один-два бокала пива после тренировки, но не могу сказать, что он был сильно проблемным.

«После нереализованного пенальти тренер указал мне на дверь»

— Кто был лидером того Днепра, а кто — душой компании?

— Как такового лидера не было, все умели играть в футбол. В каждой линии были свои лидеры, ровная команда. Что касается второй части вопроса… Горилый был весельчаком. Там вообще нельзя было расслабиться — в любой момент можно было получить какую-то шутку.

— Назовите самого сильного футболиста, с которым вам приходилось играть в одной команде.

— Могу назвать нескольких. Если говорить о защитниках, то мне нравился Скрипник своей техникой, Беженар был бойцом. Среди полузащитников выделю Андрея Полунина — светлая голова. Нападающие — Мглинец и Шмундяк в Буковине.

— В сезоне-1994/1995 Днепр взял бронзу чемпионата и добрался до финала Кубка Украины, в котором уступил Шахтеру. Тот матч с горняками для вас лично — главное фиаско футбольной карьеры?

— Наверное, да. Я не забил решающий пенальти в послематчевой серии, хотя всегда был штатным пенальтистом — что в Буковине, что в Днепре. Но что мне не понравилось больше всего, так это то, что на следующий день после игры Бернд Штанге мне сказал: «Ну ты же понимаешь, что не сможешь остаться в нашей команде. После такого матча, после того, как ты не забил пенальти, тебе нужно будет искать другую команду». Никогда не думал, что тренер может сказать игроку такое. Я ушел, и после этого моя карьера пошла на спад.

— Правда, что вы не хотели идти к точке?

— Нет, я же всегда бил пенальти. Тут пошел седьмым. Был такой мандраж, будто я первый раз в жизни бил, причем с закрытыми глазами. Даже не понял, куда пробил. Такое бывает.

«Прямо к стадиону пригнали 20 Вольво»

— Интересно, что этого финала в истории Днепра могло и не быть. На первой же стадии турнира ваша команда уступила Динамо-2 в первом матче со счетом 1:3, но реабилитировалась в ответной встрече — 4:1. Действительно динамовская молодежь тогда потрепала нервы?

— Я помню те игры. В Киеве я пенальти заработал, мне еще вратарь (Вячеслав Кернозенко. — Прим. авт.) на ногу так наступил, что я две недели ступить не мог. Шевченко нам дважды забил. В ответном матче я отметился голом, а Шева мог нас хоронить, но не реализовал выход один на один.

— Какие-то бонусы за победу в Кубке руководство клуба обещало?

— Да, прямо к стадиону пригнали 20 машин Вольво, каждому игроку. Плюс каждому обещали премиальные по 10 тысяч долларов. Был большой спор между хозяевами клубов (владельцем Днепра тогда был Игорь Бакай, а Шахтером руководил Ахать Брагин. — Прим. авт.), они поспорили на миллион, кто победит. Мы попали в такую игру. По тем временам это были очень приличные деньги. Обидно, поскольку по игре мы выглядели лучше весь матч, но пропустили дурной гол под занавес поединка, и в итоге все дошло до той злополучной серии пенальти…

«В высшую лигу выходили те, у кого были деньги»

— Из того Днепра многие уезжали за границу. У вас не было вариантов?

— Были, но страшно как-то было. Дураком был. Звали в Германию, Австрию, Австралию и Америку. Но я играл дома, получал хорошие деньги, к тому времени зарплаты стали выше. Тут у тебя все есть — машина, квартира, хорошая зарплата. Зачем куда-то ехать без знания языка? Конечно, в клубы бундеслиги меня не приглашали, но во вторую лигу можно было спокойно поехать. Агенты звонили каждый день. Рисковать было страшно, хотя сейчас понимаю, что если бы уехал, жизнь могла бы сложиться иначе.

— Почему решили вернуться именно домой, в Буковину?

— Фима Школьников уговорил. У меня была молодая жена, маленький ребенок. Супруга хотела к маме. Дурак, что послушал ее. А тут в Буковине собиралась новая команда под высшую лигу. Хорошие подъемные, премиальные. Я не был азартным, чтобы рисковать.

— Вам не удалось выйти в высшую лигу с Буковиной, затем — с винницкой Нивой и Черкассами, хотя каждый раз вы были близки к успеху. Чего не хватало?

— Нормальной федерации футбола. В то время в элиту поднимались только команды с деньгами. Спортивный принцип не чтили. Каждый раз у кого-то оказывалось больше денег. Я всю жизнь был вторым или третьим.

«Вся сборная ночевала в аэропорту»

— Выступая за Днепр, вы получили приглашение в национальную сборную Украины. Были удивлены?

— Мы играли в Виннице, обыграли Ниву (2:0). Подходят ко мне Базилевич и Павлов и говорят: «Не хочешь попробовать себя в сборной?» После приглашения в Днепр это был мой второй жизненный шок. Но я считаю, что это была случайность. Тогда у Динамо был конфликт с федерацией футбола, поэтому в национальной команде были представлены футболисты из Шахтера, Днепра и других клубов. Из динамовцев был только Серега Ковалец. Мы, кстати, с ним вместе в армии служили в спортроте.

— Что из себя представляла сборная Украины в 1994 году?

— Катастрофу! У нас даже формы как таковой не было. Спортивные костюмы — от миланского Интера. Эмблему итальянского клуба заклеили эмблемой ФФУ. И в клубном футболе все тогда было не очень-то профессионально, а в сборной дела обстояли еще хуже. Она только начинала свой путь, всем было тяжело.

— В своем дебютном матче, против ОАЭ, вы забили гол. Помните ту встречу?

— Конечно! В добавленное время забил. Мы заработали штрафной, кто-то пробил по воротам, кипер отразил удар, а я добил мяч в сетку. Поединок, кстати, проходил неподалеку от Мюнхена. Мы после игры должны были отправляться на сборы в Болгарию. По пути в аэропорт попали в пробку, не успели на самолет, пришлось всей команде ночевать в аэропорту.

«Бышовец попросил не играть на максимуме»

— В следующем матче, в рамках отбора на Евро-1996, Украина дома уступила Литве. Почему тогда случился столь печальный результат?

— Не было удачи. Мы владели преимуществом весь матч, а у литовцев было две контратаки, которые они реализовали. У всех мандраж был, все-таки первый официальный поединок, зрителей много на стадионе. Протасов приехал, многие впервые друг друга увидели перед игрой.

— Далее вы в составе национальной команды отправились в Южную Корею на товарищеские матчи с местной сборной, которую возглавлял Анатолий Бышовец. Правда ли, что он просил украинцев не выкладываться в тех играх на все сто процентов?

— Да, действительно. Он тогда только принял сборную Кореи, если не ошибаюсь. Мы вышли на стадион, а там аншлаг, как будто официальный поединок. Мы при таком количестве зрителей еще не играли.

— Что запомнилось из той поездки в Южную Корею?

— Приняли нас великолепно. Мы первый раз жили в хорошей гостинице. Пошли на обед, возвращаемся в номера, а нам уже поменяли принадлежности для ванной. Для нас это было удивительным. Южная Корея на тот момент хоть и не была сверхразвитой страной, но разницу мы заметили.

— С приходом в сборную Йожефа Сабо вы больше не получали вызова в национальную команду. Считаете, заслуживали большего?

— Так получилось, что тогда в сборной не было киевлян. А потом, когда я вернулся в Буковину, из первой лиги уже никого не вызывали…

Богдан ЛЕОНЧУК