Олег БЛОХИН: "Никуда бы кроме "Динамо" не пошел"

27 сентября знаменитый футболист "Динамо" и сборной СССР проведет матч, посвященный своему 50-летию.

- Олег, а не рано ли вы решили начать торжества по поводу своего юбилея?

- Ну почему рано? Знаете, иногда желание сыграть в футбол посильнее наркотической зависимости (смеется). Это потрясающий шанс тряхнуть стариной, да и когда еще я смогу увидеть столько своих друзей в одном месте.

- А в Греции вам не надоело? Вы ведь собирались чуть ли не возглавить сборную Украины, потом вас пророчили на должность наставника киевского "Динамо". Почему у вас с родиной не сложилось?

- Почему не сложилось? Просто я считаю, что Буряк находится на своем месте - у руля сборной, да и у Леши Михайличенко, по-моему, есть свое понимание футбола, и он в состоянии вести "Динамо". Со мной сложнее. Я понимаю, что многим было бы приятно видеть меня на той или иной должности, но работать "по заказу" я не хочу.

- Но ведь наверняка есть причина?

- Одно дело проигрывать с малоизвестным клубом, совсем другое, когда этот клуб носит имя той команды, которой ты отдал всего себя, пусть даже от нее осталось одно название.

- Вы сказали, что рады, что Леонид Буряк возглавил сборную. А как же история о вашем разрыве? Обычно вы уходили от ответа на этот вопрос. Что же между вами произошло на самом деле?

- Всегда пытался понять - почему людям так интересны истории, которые произошли много лет назад? Это же не дело Кеннеди в конце концов. Тогда, в 1982 году, была лишь небольшая стычка, и о разрыве с Лешей я бы не стал говорить. То, что многие ваши коллеги стараются выдать за "чистую" монету, не более чем вымысел.

- Странно, мне сам Буряк говорил, что тогда на чемпионате мира в Испании, когда решался вопрос: играть ему или нет, врач сборной обратился к вам с просьбой: "Олег, скажи тренерам свое слово". И вы как бы "кинули" его.

- Не могу вспомнить, что сказал мне Мышалов... Да и это не столь важно. В сборной всегда решающее слово остается за тренером. Если по-другому, то это уже не сборная, а кавардак...

- А как у вас складывались отношения с другими партнерами по команде?

- На поле мы все выполняли одно дело - старались добиться результата. А в жизни... Как-то Володя Бессонов правильно сказал, что за пределами поля мы не целовались, но в обиду друг друга не давали. Поддерживали своего рода реноме. Кто-то дружил, иные, наоборот, испытывали чувство неприязни к партнеру. Но ведь это жизнь. Открытой вражды не было, да и дружбы, пожалуй, тоже.

- Это что, комплекс "звездной" команды?

- В киевском "Динамо" были очень сильные личности, и у каждого были высокие амбиции. Каждый если не тянул одеяло на себя, то старался показать свою значимость.

- Ну а отношения с тренерским штабом клуба? Лично с Лобановским?

- Не забывайте, что я был игроком, а Лобановский - тренером. Великим тренером. Естественно, все конфликтные ситуации решались в его пользу.

- Олег, а сами-то вы осознавали, что он тренер, а вы только игрок, амбиции никогда не захлестывали?

- Только сейчас я начинаю понимать, что тренер всегда прав. Поэтому, что касается эмоций... Да, мы часто ругались. Но вместе с этим делали одно общее дело. И, согласитесь, у нас неплохо получалось.

- Я слышал историю о том, как с тренерской должности снимали Эдуарда Малофеева. Тогда вы якобы выступили как "спортсмен и коммунист" и потребовали его отставки. Неужели это правда?

- Не совсем. Малофеев собрал тогда всю сборную СССР и предложил написать каждому футболисту свой собственный состав команды. Я написал фамилии 22 игроков "Динамо", включая всех запасных, и приписал, что вижу главным тренером Лобановского. К нам тогда приехал Марат Грамов, председатель Госкомспорта. И я действительно выступил и как спортсмен, и как коммунист... Принципиальные решения тогда по-другому не принимались. В итоге на чемпионате Европы по футболу в ФРГ в 1988 году сборную уже возглавлял Валерий Васильевич.

- И вам не было стыдно перед Малофеевым?

- Что было, то было. Но Эдуард Васильевич сам должен понимать, что в тот период времени его методик явно не хватало. А с Лобановским команда стала вице-чемпионом Европы.

- Но именно в 1987-1988 годах вы просиживали на скамейке запасных и тоже понимали, что это необходимость?

- Не иронизируйте. Я в то время был взбешен! Считал, что способен играть, приносить пользу команде. Что, кстати, и доказал в матче с норвежцами в конце 1987 года. Васильич, зная мой характер, наверное, думал, что я уйду из "Динамо" со скандалом.

- Наша беседа мне отпущение грехов напоминает. Вы всех прощаете. С вашим имиджем человека неуемного это мало сочетается.

- А кто на меня бирку с этим имиджем повесил? Вы - журналисты. И если у меня встречаются ситуации, о которых должны знать максимум двое, то я, поверьте, не буду кричать об этом на каждом углу. Я человек не той породы. Исповедоваться нужно батюшке в церкви, а не журналисту.

- Хорошо, пусть все остается, как есть. А каким вы представляли свой уход из "Динамо"?

- Другим. Будь на месте Лобановского, сказал бы, наверное, пару теплых слов: "Спасибо, мол, за все, что сделал, но тебе пора уходить"...

- Но можно было бы в принципе просто поговорить?

- Наверное. Сейчас трудно судить - слишком много воды утекло с тех пор. Очень трудно сказать человеку, что он не нужен. Надо переступить через что-то. Но как бы то ни было, поблагодарить игрока необходимо.

- Когда вы ушли из "Динамо", неужели вас ни одна из отечественных команд больше не приглашала?

- А зачем об этом говорить? Я все равно никуда бы не пошел. Слишком много было отдано Киеву, команде, чтобы разменивать ее на другой клуб. Это принципиально.

- Многие ваши партнеры высказывались в том смысле, что вы не прочь поиграть за один из московских клубов, но только не в "Спартаке". Откуда эта неприязнь?

- Откуда все это пошло, вряд ли кто сегодня вспомнит. Для нас "Спартак" был символом судейского произвола, синонимом нечестной игры. Я не хочу обидеть ребят, игравших за москвичей, ведь известно, что такие вопросы решали другие люди. Да и антураж матчей. В нас летели бутылки, камни, футболистам били машины.

- А как же Гаврилов, Черенков, Родионов? Они что - "дутые" звезды?

- Я такого не говорил. Они были по-своему хорошими футболистами. Но внимание со стороны прессы, чиновников, которое к ним было приковано, по-моему, было предвзятое.

- Ну хоть тренерский талант Бескова вы под сомнение ставить не будете?

- Что вы! Он такой же великий тренер, как и Лобановский.

- Факты коррупции в футболе вы лично встречали?

- Я слышал об этом. Не хочу говорить того, чего не знаю, но все скандалы в то время были связаны с закавказскими командами. А подробностей не скажу. Не потому, что не хочу, а потому, что не знаю. Давайте больше не касаться этой темы.

- Не обидно ли было уходить, до конца не реализовавшись, или вы чувствовали, что ваше время действительно вышло?

- Нельзя говорить так категорично. Я думаю, что смог бы еще годик-другой отыграть на "уровне". Но это уже из области предположений, а гадать на кофейной гуще не люблю.

- Что вы чувствовали во время прощального концерта в Киевском дворце спорта в 1989 году?

- Я вряд ли найду слова, чтобы рассказать об этом. Помню, что, когда вернулся домой, меня душили слезы. Уходить всегда больно.

- Вы сильно изменились за последние годы?

- Внутренне? Пожалуй, да. Я стал опытней. А в остальном... вам проще судить об этом.

- Но вы осознаете себя великим футболистом? Понимаете, что стали символом целого поколения?

- Если и сейчас меня узнают в лицо, просят автограф, то, значит, это не просто так. У нас привыкли увековечивать память поэтов, писателей. Их знают со школьной скамьи. А к спортсменам относились по-другому. Приятно, что все меняется. И я буду счастлив, если останусь в людских сердцах, как Платини, Круифф, Мюллер. А сколько забытых имен?!

- Вам никогда не приходила в голову мысль, что сегодня вы могли бы быть миллионером, если бы в свое время играли в каком-нибудь суперклубе?

- Это все слишком нереально. Я жил в то время, и суперклубом было киевское "Динамо". О деньгах мы не думали. Престиж клубной майки, страны ставился на первое место. Не то что сейчас.

- Что сейчас?

- Если игроку не предложить хотя бы минимальный "набор услуг" (квартира, автомобиль, неплохой контракт), то ни о какой отдаче на поле не может быть и речи. А многие умышленно не выкладываются - экономят силы для западных клубов. Хотя, как правило, наши футболисты играют, за редким исключением, в посредственных командах.

- Вы сказали "наши футболисты", а это которые?

- Я не хочу делить Россию и Украину. Когда я говорю "наши", то имею в виду и россиян, и украинцев. Мы должны жить как одна семья, а не искать повод для драки.

- Вам с такими речами прямая дорога в Верховную Раду. Вы поэтому решили выйти на политическую тропу?

- Сказал себе однажды - чем черт не шутит. Может быть, и будет толк от моего "хождения во власть".

- Как вы относитесь к современному футболу?

- Он стал быстрее, сейчас целые лаборатории занимаются исследованиями - как увеличить выносливость, улучшить технику владения мячом. Мы же играли по наигранным комбинациям, лишь временами позволяли себе импровизировать.

- Вам в жизни часто везло? Скажем, три поистине золотых гола в ворота "Баварии" в 1975 году - везение или закономерность?

- Прежде всего это колоссальный труд. Не только мой - всей команды. Ну и мастерство, конечно, проявившееся в нужный момент. Что говорить - это был звездный час.

- А понятие "звездной" болезни вам знакомо?

- К счастью, наверное, я поймал свою "звездочку" достаточно рано, в 23 года. Ну а что я мог чувствовать, когда мое имя было на страницах газет, у всех на слуху?

- А как "звездочка" сказалась на игре?

- Я просто бросил играть. Считал, что все, что делаю, уже хорошо.

- Неужели умом не понимали, что так нельзя?

- О чем вы говорите? Какой может быть ум в 23 года? Слава богу, однажды что-то внутри сработало, как барьер какой-то вырос, через который переступить было нельзя. Это меня и спасло в итоге. Откровенно говоря, я считаю, что каждый должен пройти через это - ведь именно в такие моменты жизни определяется характер человека.

- Олег, а сейчас вы бы смогли отыграть хотя бы полтайма на прежнем уровне?

- Посмотрите 27 сентября (смеется).

Павел Зарудный ("Российская газета")