Приставание гея и полгода в тюрьме. И все это пережил президент "Сампдории"

В мае «Сампдория» финишировала десятой, летом продала трех лучших игроков, а осенью обыграла «Милан», «Ювентус» и большинство других соперников, поднявшись на шестое место. «Я на своем Fiat 500 сигналил Ferrari передо мной, но соперник все же подвинулся с пути, и я его обогнал», – объяснил свежую победу над чемпионом владелец «Сампдории», кинопродюсер Массимо Ферреро.

25 июля 2009 года на свадьбе артистов Луки Арджентеро и Мириам Катании он среди сотен гостей увидел Мануэлу Рамунни – женщину с «характером пантеры и ногами, как у газели». Женщину, которую он называет последней в своей жизни. «Она стала таскать меня на выставки современного искусства, заполнила мой книжный шкаф и изменила мою жизнь, признался Ферреро журналисту Sky Sport Алессандро Альчато. – До сих пор удивляюсь, как я попался». До встречи с Мануэлой у Массимо было три дочери от предыдущего брака (одна из них, Ванесса, входит в совет директоров «Сампдории»), а первого сына он дождался к шестидесяти двум годам. 5 августа 2013-го, в день рождения Ферреро, Мануэла подарила ему Рокко Контенто, а через три года Оскара. При этом еще в 1990-м, когда режиссеру Рикки Тоньяцци не хватало актера для фильма «Ультра», Ферреро сыграл роль болельщика «Ромы», который пропускал выезд в Турин как раз из-за крещения сына.

«Я когда-нибудь себе вены порежу, чтобы жена увидела, что у меня кровь – желто-красная, – говорил персонаж Ферреро, провожая друзей на поезд, а потом обратился к сыну, – Давай, малыш, скажи дяде: Forza Roma. Как тебя папа учил? Говори же. Или ты мне не сын?» – «У тебя сын за «Лацио» болеет!» – язвили друзья. – «Ты у меня до завтра плакать будешь, если не скажешь: Forza Roma». – «Forza Roma», – крикнул ребенок. Когда Тоньяцци получил на Берлинском кинофестивале Серебряного медведя за лучшую режиссуру, Ферреро подметил: «Вот видишь, я принес тебе удачу».

На римскую киностудию Чинечитта Ферреро проник в десять лет – вслед за своим соседом, акробатом Джулиано Джеммой. Массимо болтался под ногами администраторов, его выгоняли, он возвращался и нашел-таки себе занятие: стал бегать за сигаретами для комедийного актера Франко Франки. А потом режиссер Алессандро Блазетти выбрал его на кастинге из четырехсот детей. Нужно было насвистеть мелодию из фильма «Мост через реку Квай»: у Ферреро получилось неряшливо, но трогательно. Он снялся в маленькой сцене с актрисой Джованной Ралли, потом еще в нескольких сценах, но заработал гроши и переключился на более прибыльное дело. Он брал скидочные купоны, которые бросали в почтовые ящики, покупал по ним товары (например, стиральный порошок), а потом перепродавал, но уже дороже. Его папа Гульельмо работал контролером в автобусе и, доезжая с ним до конечной остановки, Массимо собирал выброшенные билеты и продавал как новые. Бизнес рос, и среди местной ребятни у него появились сотрудники, которым он поручал разгрузку вагонов с апельсинами. За это дети получали пару ящиков, которые Массимо потом продавал в своем районе Тестаччо.

Школе в таком бурном графике места, конечно, не было. Вернувшись однажды домой, Массимо узнал от мамы, что за ним приходили карабинеры: «Они сказали, что вернутся завтра. Что ты натворил?» – «Они повезут меня в школу. Разве ты не рада, мама? Во всей Италии выбрали именно твоего сына». – «Да почему же именно моего сына?» – «Я же актер. Они увидели меня в кино и хотят с моей помощью сделать рекламу: показать всей Италии важность образования». Утром, одетый мамой в самый нарядный костюм, Массимо поехал в школу на полицейском фургоне: «Я чувствовал себя хозяином мира и приветствовал людей на улицах, как папа Римский», – вспоминал Ферреро в своей книге.

В четырнадцать лет Массимо попал в тюрьму. И все из-за девчонки. Он встречался с Ритой из благополучной семьи. Ее отец, уличный регулировщик, был против любых отношений несовершеннолетней девочки, тем более с неучем из хулиганского района. Массимо с таким подходом не согласился и выкинул номер. Проезжая на мотороллере мимо отца Риты, он отвесил ему подзатыльник. С регулировщика слетела фуражка, у Массимо своевременно кончился бензин, его догнали, и за оскорбление стража порядка влепили шесть месяцев исправительной колонии Порта Портезе.

В первый день Массимо очутился в общей камере, но надерзил местному авторитету, а потом увернулся, когда тот полез драться. Удар пришелся в дверь, а не в голову. От боли парень свалился на пол, а Массимо увели в одиночную камеру. На ближайшей прогулке он все-таки получил по лицу и оказался в лазарете. Через пару месяцев стало полегче: в тюрьме появились ребята из его района, а мама принесла на свидание блок Marlboro, и Массимо обменял пачки сигарет на еду. От нечего делать он взялся за учебу.

Отсидев, Массимо решил возобновить грандиозную актерскую карьеру, но у мамы были другие планы: она отвела его в бар, находившийся на первом этаже их дома, и сказала владельцу: «Можете не платить ему. Я просто хочу быть уверена, что он в надежном месте и чем-то занят». Владелец был из Брешии, поэтому Массимо, привыкший к римскому диалекту, плохо его понимал. В частности, в указании вытереть стол ему нередко слышалось разрешение пойти домой. Его работа свелась к тому, что он спускался в бар в восемь утра, выпивал капучино, съедал круассан, не платил, прощался и уходил. О Рите он уже не вспоминал. Через несколько лет за ней стал ухаживать Клаудио Бальони, перспективный певец и, что еще важнее, сын карабинера.

Массимо устроился помощником к восьмидесятилетнему мяснику Джорджетто. Мясник оказался чуть менее благодушным, чем хозяин бара, и в наказание за безделье запирал Массимо в холодильник или забрасывал костями. Не прижившись ни там, ни на заправке на Пьяцца делла Радио, Массимо вернулся к индивидуальному предпринимательству. Он брал в долг десять чашек кофе, сливал в термос, добавлял два литра горячей воды и продавал этот тонизирующий напиток морякам в порту. Вернув себе финансовую независимость, Ферреро снова обратился к Мельпомене. Он нагрянул в аэропорт Фьюмичино, где снимался фильм с Элизабет Тэйлор, и заговорил с ней, используя весь запас английского, а именно слова «yes» и «ok». Столь содержательный диалог немного озадачил актрису, а вот создатели картины, решив, что Ферреро – друг Тэйлор, взяли его в массовку, обеспечив месяцем интересной оплачиваемой работы. Другую съемочную группу Массимо тем же способом убедил в том, что он на короткой ноге с режиссером Дино Ризи, и протиснулся в фильмы «Тигр» и «Пророк».

На излете шестидесятых родился и другой метод. Массимо припарковался на своем мотороллере в центре Рима, на Кампо деи Фьори, где снималась сцена фильма «Пощечина» с Джанни Моранди. «Уматывай отсюда», – предложил режиссер Армандо Криспино. – «И не подумаю. Я у себя дома». К переговорам подключился агент Моранди Романо Ди Казимиро. Он предложил Ферреро стильную куртку и пятьдесят тысяч лир. «Теперь вы освободите нам место?» – «С удовольствием, синьоры». Массимо отъехал, но недалеко, и в итоге не только поучаствовал в съемках, но и стал водителем Джанни Моранди. Все произошло так стремительно, что ни Джанни, ни его агент даже не уточнили, есть ли у Ферреро права. У него их, конечно, не было, но, когда принадлежавший Моранди Citroën Pallas тормозили автоинспекторы, Массимо легко откупался фотографией Джанни с автографом.

С такой-то машиной Массимо легко склеил Паолу, шестнадцатилетнюю жительницу поселка Трулло. Спустя несколько месяцев выяснилось, что она беременна. Массимо тут же сделал ей предложение, но на свадьбу опоздал на три часа: его мама в последний момент узнала, что Паола из региона Марке и заявила сыну: «Этому браку не бывать! Мы римляне в седьмом поколении. Ты же знаешь поговорку: лучше мертвый дома, чем житель Марке за дверью». После затяжных дебатов Массимо все-таки вырвался из дома, и примчался в церковь, когда родственники невесты уже смирились с тем, что он передумал.

Когда родилась Ванесса (та самая, что входит сейчас в совет директоров «Сампдории»), Массимо остался без работы, потому что Моранди временно не мог позволить себе водителя, и стал строителем в поселке Оттавия. Там его каждый день отвлекали местные алкаши. Когда один из них рыгнул Массимо в лицо, тот высыпал на алкаша ведро извести. После этого Массимо два дня провел в тюрьме Реджи Коэли. Что его могло ждать после такого? Ну, разумеется, съемки фильма «Полуночные удовольствия» с Клаудией Кардинале и Моникой Витти.

С устройством туда помог агент Моранди Романо Ди Казимиро, узнавший о проблемах Ферреро. Став ассистентом продюсера Агостино Пане, Массимо начал зарабатывать сто двадцать тысяч лир в неделю, наконец-то купил жене и дочери все необходимое, но столкнулся с новой напастью: «Ты знаешь, что о тебе тут хорошо отзываются? – спросил художник по костюмам. – Ты бы хотел поработать в фильме с Пьер Паоло Пазолини?».

«Хороший вопрос, но, задав его, он положил мне руку на задницу, – вспоминал Ферреро в автобиографии. – Мамма мия, я не был готов к этому. Сегодня мы знаем, что тот художник – гей, но тогда (в семидесятые) я думал, что тот, кто не любит женщин, страдает какой-то странной болезнью. Там, где я вырос, их называли педиками». Ферреро обматерил и оттолкнул художника по костюмам. Упав, тот заявил: «Ах, ты, Гадюка, ну давай, ударь меня».

Так вместо тюремной клички Котик у Ферреро появилась киношная – Гадюка.

А главное: с фильма «Полуночные удовольствия» завертелась настоящая кинокарьера Ферреро. Начав помощником Агостино Пане, он поучаствовал в создании ста сорока фильмов: сорока – в роли ассистента, и сотни – продюсера. Для фильма «Спальня епископа» режиссер Дино Ризи поручил Массимо организовать съемки сцены свадьбы в настоящей церкви, на берегу озера Маджоре. Загвоздка была в том, что двумя годами ранее вышел фильм «Секс в исповедальне», одного названия которого достаточно, чтобы понять, почему итальянская Церковь запретила любые съемки в местах поклонения.

Чтобы хоть немного повысить свои шансы, Массимо принес пастору пьемонтской церкви, немцу дону Георгу, придуманный им сценарий, где вместо девушек в мини-юбках фигурировали дети с именами Вилли, Билли и Дилли, но все равно не убедил: «Извините, это запрещено». Массимо стал атаковать пастора по телефону, представляясь то секретарем епископа, то капитаном полиции, то начальником пожарной части, но дон Георг упирался. Пришлось опуститься до того, что представиться сотрудником больницы Новары, где, как выяснил Массимо, жила мать пастора, и сообщить, что ей плохо. Как только пастор выбежал из церкви, туда хлынула съемочная группа фильма «Спальня епископа» (этот трюк не помешал Массимо спустя двадцать лет полететь в составе делегации Ватикана на Кубу – на встречу с Фиделем Кастро). Став продюсером, Ферреро продолжил знакомиться с необычными художниками по костюмам. Например, жена Тинто Брасса Карла Чиприани вместо того, чтобы одевать актрис, напротив – снимала с них последнее, после чего ее муж бросал на пол монету и просил актрису поднять. Именно таким образом, по словам Ферреро, актриса Клаудия Колл была отобрана для киноленты «Все леди делают это».

Под влиянием дедушки Джорджо Массимо начал еще и инвестировать в недвижимость. Он разбогател и в нулевые стал выпускать по десять фильмов в год. Итальянский футбол, наоборот, стремительно беднел, и Массимо предлагали купить «Салернитану», «Лацио», «Болонью» и даже «Наполи». От «Лацио» он отказался, потому что вместе с отцом болел за «Рому», от «Наполи» – потому что опасался переходить дорогу более авторитетному продюсеру Аурелио Де Лаурентису, а другие варианты его просто не вдохновили. 17 мая 2014 года Ферреро вернулся в Рим из Лос-Анджелеса. По пути домой клонило в сон, но, усевшись перед телевизором, он забыл об усталости. Проигрывая в Удине 1:2, «Сампдория» за две минуты забила два мяча, но в конце пропустила от Ди Натале – 3:3. На следующий день Ферреро загорал на пляже в Анседонии и узнал из газеты, что «Сампдория» продается.

О «Сампдории» девяностых, выходившей в финал Лиги чемпионов, я писал в тексте о Пьетро Верховоде, о том, что происходило с клубом в нулевые, рассказывали Виталий Кутузов и Владимир Коман, а применительно к Ферреро важно уточнить, что ему достался клуб c долгом – пятнадцать миллионов евро. Ферреро оставил и тренера Синишу Михайловича, и спортивного директора Карло Ости, а через полгода после прихода в «Сампдорию» занялся трансферами. Он полетел в Лондон, чтобы договориться с владельцем «Удинезе» Поццо о покупке Луиса Муриэля, а заодно подписал еще и Самюэля Это’О. С трансфером полузащитника «Палермо» Эдгара Баррето вышло не так гладко: «Я спросил у Дзампарини про Баррето, а он пригрозил убить меня. Но я уважаю стариков, поэтому президент «Палермо» может быть спокоен», – сказал Ферреро в интервью Sky Sport. Дзампарини уточнил: «Я позвонил Ферреро и сказал, что он шакал. Он не должен был вмешиваться в наши переговоры с Баррето».

В первый сезон с Ферреро «Сампдория» пробилась в Лигу Европу, а тренера Михайловича переманил «Милан». «Я сказал, что тренеры как жены, а Синиша ответил, что он оставил меня ради более своенравной невесты, – объяснил Ферреро. – Очевидно, она выше ростом. Сейчас я нашел мужчину своей жизни. Это Винценцо Монтелла». Этого мужчину тоже увел «Милан», а Ферреро отказался от эффектных трансферов вроде Это’О и Кассано и позволил Карло Ости сосредоточиться на подписании молодых талантов, которых превосходно развивает тренер Марко Джампаоло. Например, словацкий защитник Милан Шкриньяр, купленный в январе 16-го за миллион евро, через полтора года перешел в «Интер» за 23 миллиона. Чешский форвард Патрик Шик, стоивший прошлым летом 4 миллиона, через год был арендован «Ромой» за 5 миллионов с обязательством выкупа за 33 миллиона. На перепродаже Муриэля, Корреа и Фернандо «Сампдория» заработала еще 15 миллионов. Уругвайский опорник Лукас Торрейра, купленный за два миллиона евро, уже зимой может перейти в «Атлетико» за 40.

Совсем как в детстве, когда Ферреро перепродавал стиральный порошок, купленный со скидкой, и выброшенные билеты.