"Это ты во всем виноват. Ты". 5 лет в МЮ и полгода в тюрьме

Денис Романцов – о Мадсе Тимме

На Рождество 2003 года он посмотрел фильм «Двойной форсаж» – про бывшего полицейского, ставшего уличным гонщиком. Когда потекли финальные титры, Мадс позвонил в автосалон и заказал одну из машин, увиденных в фильме – Mitsubishi Evolution. На ней он приехал на первую в новом году тренировку «Манчестер Юнайтед». Отработав, Мадс заболтался с 17-летним нападающим Каллумом Фланаганом. Тот похвастался подарком богатого папы – черной Honda Civic Type-R. С базы Мадс выезжал один, Фланаган – с форвардом Филом Маршем. На первом светофоре Мадс предложил устроить гонку, и Каллум принял вызов. Мадс разогнался до 110 км/ч, но вскоре увидел, что машина Каллума взлетела и дважды перевернулась.

Остановив Mitsubishi, Мадс побежал к машине Каллума. Когда Мадс открыл дверь, Каллум высунулся и пробормотал: «Черт! Черт возьми!» Оббежав машину, Мадс увидел окровавленное тело Фила Марша, запах его крови смешался с запахом охлаждающей жидкости. «Сиди здесь, Фил. Господи, сиди здесь».

Прибежали врачи «МЮ». Завыли сирены скорой. Мадс увидел, что пострадала еще одна машина, ехавшая в противоположную сторону. Столпились люди. Какой-то дедушка сказал: «Была и третья машина – серого цвета. Она неслась с сумасшедшей скоростью». Мадс понял, что это о нем, и поехал домой. Вечером нагрянула полиция. «Мы устроили небольшую гонку». – «С какой скоростью вы ехали?» – «70-80 км/ч», – соврал Мадс. – «А ваш друг?» – «Не знаю». Когда полицейские ушли, Мадс прочел в интернете, что ехавшая им навстречу Анджела Борн после столкновения с машиной Каллума без сознания, сильно повреждена нога. У Фила Марша – перелом плеча, ноги и челюсти.

Через три года Марш сыграет за «МЮ» один матч в Кубке Лиги и к 2017-му скатится в «Ранкорн Таун», команду девятого дивизиона. А наутро после аварии Мадс приехал на тренировку «МЮ» и услышал от капитана команды Роя Кина: «Это ты во всем виноват. Ты».

Летом 1992-го Дания гуляла после победы на чемпионате Европы, а тихий мальчик восьми лет Мадс Тимм сидел в своей комнате в Агедрупе, пригороде Оденсе. Он играл в солдатиков, когда зашли родители. Мама молчала, прятала глаза, и о разводе сообщил папа. Она давно обвиняла его в том, что их жизнь далека от ее мечты. Когда снова затевалась ругань, Мадс убегал в сад и чеканил мяч, мня себя Брианом Лаудрупом или Эриком Кантона. В тот раз он не убежал. «Я останусь с тобой», – сказал Мадс отцу. Мама кивнула.

Разъехаться получилось не сразу. Кто-то каждую ночь воровал табличку «Продается», стоявшую у дома. Мадс не признавался, но и так поняли, что больше некому. Через год мама стала жить с младшим сыном Мортеном, а Мадс, как и хотел, с папой. До одиннадцати лет Мадс играл в команде «Фьордагер», но пришел новый тренер, Кенн Дуэ, и после тренировки на грунте под дождем приказал: «Раздевайтесь и стирайте одежду под душем». – «Я не буду этого делать», – пробубнил Мадс. – «Тогда не приходи сюда больше».

Дома Мадс попросил отца устроить его в «Оденсе», где Тимм-старший играл до армии. Устроились, но появился Кенн Дуэ: «Мадс, не так меня понял. Пускай приходит завтра. Он мне очень нужен». – «Нет, он решил уходить». В первой игре новой и старой команд Мадса тренер Дуэ приставил к нему двух защитников: «Я ничего не мог сделать, и тренер был доволен собой, – вспоминал Тимм в интервью Ekstra Bladet. – Мне было жаль тех мальчиков – они хотели играть в футбол, а им пришлось бегать за мной весь матч. Но в следующей игре я активнее работал локтями, довел одного из моих опекунов до слез и забил несколько мячей. Я развивал в себе циничное отношение к футболу».

Мадс не был главным талантом «Оденсе». В двенадцать лет круче играл его друг Даниэль, но того надломили издевки старших игроков, он завязал с футболом и сегодня работает мойщиком окон. Мадса же дедовщина не смутила. Он жил в буйном районе, часто отбивался от иммигрантских детей (иногда – вооруженных), а его отец на всякий случай хранил дома дробовик. Мадс привык к дракам, тревоге и неизвестности. Не испугался он и в апреле 2000-го, когда в бабушкином доме зазвонил старый стационарный телефон. Это случилось через несколько недель после турнира в Португалии, где Тимма признали лучшим игроком. «Говорят на английском. Я не понимаю», – сказала бабушка Бирте, передавая трубку Мадсу. – «Привет, это Питер Браун. Я видел твои игры в Португалии и думаю, что ты неплохой футболист. Я скаут «Манчестер Юнайтед» в Скандинавии. Мы хотим пригласить тебя на просмотр».

Браун не знал телефон Мадса, и просто звонил всем подряд людям с фамилией Тимм из справочника Оденсе. Ему повезло дважды. Во-первых, к Бирте Тимм он пробился уже с третьей попытки. Во-вторых, он позвонил именно в тот момент, когда там по воскресной традиции гостил Мадс. Он заканчивал девятый класс, близились экзамены, но «МЮ» был действующим победителем Лиги чемпионов – ради поездки туда можно было и пропустить несколько дней в школе. Звонок Брауна взволновал, но не поразил Тимма, сначала он воспринимал его как что-то среднее между сном и розыгрышем, но, когда из Манчестера пришло письмо с планом пятидневной поездки, а главное – с логотипом «МЮ», его прошиб холодный пот. В аэропорту его и отца встретил водитель, державший в руках табличку с надписью Mads Timm. Их отвезли в гостиницу, где был огромный телевизор и оплаченный мини-бар. Мадсу подарили три мешка с одеждой и четыре пары бутс. Наутро, выезжая на первую тренировку, он узнал, что на просмотр прилетел не только он, но и пятнадцатилетний немецкий форвард Андреас Спанн из «Ульма».

На базе в Каррингтоне ребята встретили Роя Кина (поздоровался кивком) и Алекса Фергюсона («Привет, я Алекс») и прошли в раздевалку юношеской команды «МЮ». Кроме них, там был только один иностранец – швед Боян Джорджич, быстрый и техничный полузащитник, который приехал годом ранее и успел освоиться. Новых чужаков местные парни – например, Даррен Флетчер – встретили не больно-то ласково. Было прохладно, Мадс по датской привычке натянул спортивные штаны, но услышал: «Эй, здесь такого не носят». Надев шорты, Тимм выскочил на поле, где тренер Нил Бэйли только и кричал ему: «Пожестче, сынок, пожестче!» Через пять дней Тимма и Спанна позвали в кабинет главы академии «МЮ» Леса Кершоу. Тимму предложили снова приехать на просмотр после школьных экзаменов, а со Спанном простились. Летом 2000-го Андреас перешел в «Боруссию» из Менхенгладбаха, но сыграл там только раз и сейчас болтается во второй команде «Ульма» в любительской лиге.

Через месяц позвонил сам Алекс Фергюсон: «Мы хотели бы предложить тебе контракт с «Манчестер Юнайтед». Агента у Мадса не было, поэтому на переговоры с Лесом Кершоу в Копенгаген поехал адвокат ассоциации футболистов Дании. Условия тот выбил – так себе. Зарплата – с семнадцати лет, а до этого – только оплата проживания и питания. Переехав в Манчестер в августе 2000-го, Мадс поселился в семье индийского врача и его английской жены. Их старший сын умер, и они надеялись, что подросток из Дании поможет им пережить потерю. Вернее, надеялась она, а он просто согласился. В первое же утро индиец сделал Мадсу замечание. «Ты не на тренировке. В моем доме не ходят в шлепанцах». – «Вы мне не отец. Не надо меня воспитывать», – огрызнулся Мадс. Через несколько дней младший сын хозяев дома признался Мадсу, что подумывает от татуировке. «О, круто. Конечно, делай», – ответил Мадс, не заметив близившейся угрозы. – «Что ты сказал моему сыну?! – заорал индийский врач и чуть не врезал Мадсу, – У него никогда не будет никаких татуировок».

Не легче было и в команде, где Мадсу придумывали дурацкие клички. «МЮ» на три месяца отпустил его домой, а потом поселил в семью учителей Джона и Кэрол Дэниэлс. Там уже жили Боян Джорджич и другой полузащитник Бен Мьюирхед, но они были Мадсу не только соседями, но и соперниками за место в составе: «Мы мешали друг другу спать, – вспоминал Тимм в своей книге «Красной дьявол», – и, даже когда Кэрол звала нас на ужин, каждый из нас тайно надеялся, что его конкурент споткнется на лестнице и повредит бедро». В первой игре после возвращения в Англию Тимм забил три мяча юношам «Куинс Парк Рейнджерс», и вскоре Алекс Фергюсон привлек его к тренировке основы. Мадса поразили скромность Бекхэма, техника Верона и, особенно, ярость Скоулза – после того, как Тимм обвел его в двусторонке.

После тренировки – обряд посвящения в раздевалке. По правилам, Мадс должен был выбрать двух игроков основы и, похвалив одного, поругать другого. Мадс начал с Бекхэма: «Вы делаете отличные передачи». Игроки засвистели, сочтя слова Тимма дикой банальностью, и он быстро исправился. «А еще у вас прекрасная жена». – «Спасибо», – сказал Бекхэм. После этого Тимм подошел к Япу Стаму и выпалил: «А у вас проблемы с головой». – «У меня? Да ты свою-то голову видел?» – поинтересовался Стам. Увидев, что новичок напрягся, Стам попытался успокоить его рукопожатием. «Когда он сжал мою руку, я подумал, что он хочет ее сломать», – написал Мадс в автобиографии.

Вызов Тимма в основу взбесил его партнеров по юниорской команде. Его и так-то не любили (приперся из Дании и лишает англичан работы), а тут еще и зависть добавилась. Когда Тимм вернулся в команду U17, к нему прицепился вингер Калам Муниарук. Он часто доставал Тимма перед тренировками, но в тот раз не ограничился подколками и перешел на оскорбления. Тогда Мадс схватил его и прижал к стене раздевалки: «Еще слово, и я отхерачу тебя так, что ты не сможешь играть в футбол». Калам примолк. Так и не дотянув до основы «МЮ», он сыграл пару матчей за сборную Маврикия, в двадцать пять лет завязал с футболом и устроился тренером в школу Дэвида Бекхэма.

Через несколько дней после конфликта с Муниаруком Тимм нечаянно попал мячом в форварда «МЮ» U19 Дэниэла Нардьелло, и тот пролил на себя сок. «Что творит этот рыжий! – закричали старшие ребята. – Ты же не простишь его, Дэнни?» Чтоб не казаться слабаком, Нардьелло вылил остатки сока на голову Тимма. В следующую секунду Мадс толкнул его так, что Дэнни пролетел несколько метров. Также не пробившись в основу «МЮ», Нардьелло играет сегодня в премьер-лиге Уэльса.

Получив травму в конце 2001-го, Мадс восстанавливался в тренажерном зале рядом с Роем Кином. Молчать как-то глупо – вот и попытался заговорить. «А правда, что однажды вас избил Петер Шмейхель? – спросил Мадс. – Я прочел об этом газете». – «Чего-чего?» – «Тут нечего стесняться, – улыбнулся Мадс, – Шмейхель – большой и сильный». Кин спрыгнул с велотренажера и жестом показал Тимму, чтобы он тоже перестал крутить педали. «Я расскажу тебе эту гребаную историю». Кин сообщил, что во время сбора в Гонконге решил выпить с Никки Баттом, но по пути в гостиничный бар встретил Шмейхеля. Причем не одного, а с девушкой. Кин сострил на тему того, что датский вратарь, славный не только пропущенными, но и забитыми голами, снова пытается забить. Шмейхель шутку не оценил и встретил Кина у номера, когда тот вернулся из бара. Дальше, по словам Кина, Шмейхель схватил его за воротник, на что Рой ответил разительным кивком. «Так кто из вас победил?» – спросил Мадс. – «Найди в архиве фотографии с пресс-конференции, которая состоялась на следующий день, и посмотри, кто из нас сидит в темных очках».

29 октября 2002 года «МЮ» проигрывал «Маккаби» в Лиге чемпионов. Из-за угрозы теракта встречались на Кипре, в Никосии. После второго гола «Маккаби», забитого литовцем Раймондасом Жутаутасом, Фергюсон планировал выпустить правого защитника Марка Линча, но, пока тот разминался, «МЮ» пропустил третий. «Линч, садись» – крикнул помощник Фергюсона Карлуш Кейруш, и посмотрел на Тимма, – А ты готовься». Тренер вратарей Тони Котон повторил приказ. Мадс успел пару раз прыгнуть на месте, и Кейруш скомандовал: «Некогда, некогда! Выходи». За два дня до своего 18-летия Тимм заменил Диего Форлана и дебютировал за «МЮ» в Лиге чемпионов, а Линчу пришлось ждать еще полгода: он вышел против «Депортиво», но забил в свои ворота и за «МЮ» больше не играл, перейдя в «Халл» – там он на первой же минуте травмировал колено, а, вернувшись через полтора месяца, получил красную карточку в середине второго тайма матча с «Ковентри».

В игре с «Маккаби» оставалось десять минут. Мадс получил мяч от Пола Скоулза, попытался обыграть соперника, не смог, из-за плохой разминки заныли мышцы и оставшиеся минуты он просто ждал финального свистка. «Подумать только, это был твой дебют, а ты сыграл так дерьмово», – возмущался потом Гари Невилл. – «Но у меня заболели ноги». – «Да мне наплевать». Когда ехали в аэропорт, позвонил отец. «Поздравляю, Мадс. Мама с братом присоединяются. Звонил даже Эббе Санд (нападающий сборной Дании) и просил передать поздравления».

Вскоре после игры с «Маккаби» Мадс купил Porsche Boxter, дорогие часы, кольцо с бриллиантом, как у Бекхэма, и квартиру в Боудоне, одном из самых дорогих районов Манчестера, куда перевез из Оденсе свою подругу. Поймав инвестиционный кураж, Мадс купил еще четыре квартиры в строящихся домах, чтобы потом выгодно их перепродать. Тогда же у Мадса появился первый агент, бывший акционер «Копенгагена» Карстен Обринк, очаровавший Мадса словами: «Мы твоя команда. Мы здесь для тебя. Ты звезда, а мы просто дополнение». Мы – это ProActive Sports Management, агентская компания Обринка. Карстен быстро договорился о новом контракте для Тимма: зарплата особо не изменилась, зато Мадс получил солидный подписной бонус.

Но настала весна, и Мадс дважды разозлил Фергюсона. Сначала назвал его Алексом, а не боссом, при других игроках. «Я не твой чертов друг, я твой чертов тренер», – вскипел Фергюсон и через своего помощника Брайана Макклэра назначил Тимму встречу на следующий день. Чтобы не злить Фергюсона еще и новым Porshe, Мадс припарковался в зоне клубного персонала, но именно в тот день Бекхэм запросил там место для посадки своего вертолета. Мадсу пришлось прервать встречу с Фергюсоном и отогнать машину. Увидев, на чем ездит 18-летний футболист, сыгравший за основу десять минут, Фергюсон выпалил: «Чертов идиот». В следующие несколько недель Тимм приезжал в Каррингтон на такси.

В конце марта Тимм готовился с основой к матчу Лиги чемпионов против «Базеля», но накануне игры услышал от тренера резервистов Макклэра: «Иногда в футболе бывают несправедливые вещи, которые нельзя объяснить… В общем, ты сегодня не тренируешься с основой и возвращаешься в команду U19». Место Тимма на скамейке в игре с «Базелем» занял Дэнни Уэббер, чей агент Джейсон Фергюсон (сын главного тренера) на днях выбил ему новый контракт с клубом. «Фергюсон не раз напоминал, что его сын – агент, и ищет новых клиентов, но я отказывался. После игры с «Базелем» я понял, как тот отказ повлиял на мою карьеру», – написал Тимм в автобиографии.

Мадс выиграл с «МЮ» юниорский Кубок Англии, Фергюсон с Макклэром намекнули, что летом переведут его в основу, но в июле ничего не изменилось – никакой основы, он остался в юниорах. Через пару дней Тимм прочел в газете, что «МЮ» подписал контракт с французом Давидом Бельоном, забившим один мяч в двадцати играх за «Сандерленд». Его агент также сотрудничал с Elite Sport, компанией сына Фергюсона. «Сэр Алекс – великий тренер своего времени, но для меня он всегда будет воплощением коррупции и кумовства, – говорил Тимм в своей книге. – Сын Фергюсона вел дела более двадцати игроков академии «МЮ» и озолотил некоторых из них, хотя они не принесли клубу никакой пользы. Через два года Бельона отдали «Вест Хэму», но по моей психике уже был нанесен сильный удар. Мне было одиноко в системе, где каждый заботился о себе и никто не заботился обо мне».

В матче резервистов с основой Тимм столкнулся с другим новичком «МЮ», которого простые английские болельщики летом 2003-го знали еще хуже, чем Бельона. Ему было всего восемнадцать, он не сотрудничал с Джейсоном Фергюсоном, а его прическа и нахальный дриблинг бесили ветеранов «Юнайтед». Все, как у Тимма, с той только разницей, что проблемы не замкнули, а раскрыли Криштиану Роналду. В той тренировочной игре он вытряс душу из Тимма, противостоявшего ему на фланге, а после, в раздевалке, попросил продать ему золотое кольцо. Мадс отказался.

В конце того лета Тимм увлекся буддизмом и шаманизмом, начал медитировать и наткнулся на газетное объявление нетрадиционного медика Дэвида из пригорода Манчестера, которые передавал исцеляющую энергию «путем касания ладонями». Мадс записался к нему. Дэвид был отставным офицером полиции, его жена – ясновидящей, вдвоем они несколько сеансов колдовали над Мадсом, и в итоге решили, что он слишком напряжен, от этого все проблемы.

В январе 2004-го его обвинили в опасном вождении. Он не общался с Каллумом Фланаганом после аварии, но узнал, что тот признался Фергюсону: «Я слишком разогнался на повороте». – «Это будет тебе долбанным уроком». Вскоре контракт Фланагана расторгли. Близился суд, Мадсу светило до двух лет тюрьмы и, чтобы отвлечься от этого, он стал выпивать вечерами со своими друзьями-риэлторами, которые надоумили его купить четыре квартиры для перепродажи. В один из вечеров Мадс познакомился с коллектором Томми, отсидевшим за стрельбу по полиции. Они часто играли в теннис, и Мадс специально проигрывал, потому что побаивался Томми.

Их общение прервал Алекс Фергюсон, отдавший Мадса в аренду норвежскому «Викингу». Тимму хватило месяца, чтобы войти в историю этого клуба. В майской игре с «Мельде» он забил первый гол на новом стадионе «Викинга». Потом Мадс травмировался и вернулся в Манчестер . Он занимался в тренажерном зале, когда зазвонил телефон. На экране высветилось: «Tommy», но в трубке был не его голос: «Мадс, зачем ты делаешь это со мной?» – «Кто это?» Когда испуганный человек представился, Мадс вспомнил, что это рабочий, который делал ремонт в его квартире, а потом попросил взаймы три тысячи фунтов. «Мадс, это Томми. Скажи, что мне с ним сделать?» – «Господи, пожалуйста, отпусти его. Только этого мне не хватало».

Суд откладывался. Дебют в Лиге чемпионов, случившийся двумя годами ранее, казался сном, вспышкой из другой жизни. В реальности же «МЮ» купил еще одного ровесника Мадса Тимма – Уэйна Руни.

Суд начался первого марта 2005-го. Накануне Фергюсон позвал его на разговор. «Волнуешься?» – «Да, босс». – «Мы поможем тебе». Тренер резервистов «МЮ» Брайан Макклэр написал судье письмо, в котором назвал Тимма «зрелым молодым человеком, который обычно вел себя хорошо». Каллум Фланаган признал свою вину в первый же день. Тимм не признал, но на третий день адвокат посоветовал попрощаться с мамой и братом во время перерыва: «Потом не будет такой возможности». Обняв мать, Тимм передал ей часы Breitling и кольцо с бриллиантом.

Его приговорили к двенадцати месяцам в тюрьме для молодых преступников. Каллум – за сотрудничество с властями – отделался восемью.

«О, нет!» – закричала подруга Мадса. Мать заплакала. Каллума и Мадса проводили в КПЗ, где они молча просидели в строгих костюмах восемь часов. Вечером на них надели наручники, посадили в автобус с другими осужденными и повезли в тюрьму Ланкастер Фармс. Прислонившись к зарешеченному окну, Мадс увидел людей, счастливо бредущих домой с детьми и сумками, набитыми продуктами. Накануне он мог выбирать, в какую из пяти английских квартир идти ночевать, а в ту ночь так и не заснул из-за угроз и ругани заключенных из соседних камер.

Первые четыре дня он провел в тех же туфлях, в которых был на суде, потом охранники выдали ему кроссовки. Через три дня его выпустили на улицу, велев собирать мусор во внутреннем дворике. Вскоре разрешили свидание с родителями. Отец обещал нанять дорогих адвокатов, но Мадс остановил его: «Не надо, я принимаю это наказание. Индира Ганди тоже несколько раз оказывался в тюрьме и использовал это время для медитации. Здесь моя голова наконец-то отдохнет».

На следующей неделе один из офицеров пообещал перевести Мадса и Каллума в другую тюрьму, более безопасную. «А здесь мы в опасности?» – «Вы футболисты. То, что вас изобьют – вопрос времени». Вскоре Мадс с Каллумом оказались в тюрьме Уоррингтона, с телевизорами и PlayStation в каждой камере. Мадсу разрешили поставить у себя и проигрыватель, чтобы слушать буддийскую музыку. Правда, было так холодно, что спать приходилось в одежде.

Контракт Тимма с «МЮ» продолжал действовать, но его тренировки ограничивались походами в тюремный тренажерный зал. Он не мог даже играть за тюремную команду по условиям того же контракта с «МЮ», из-за риска травмироваться, и утешался ролью помощника тренера. Гари Невилл прислал Тимму ободряющее письмо, а Алекс Фергюсон хотел приехать в тюрьму, но Тимм попросил не делать этого – все еще обижался, что весной 2004-го, когда он ждал поддержки, тренер отправил его в Норвегию.

Вскоре Тимму сообщили, что через три месяца его досрочно выпустят за хорошее поведение, но на месяц раньше вышел Фланаган – смотреть, как он собирает вещи и выходит на свободу, было для Мадса адской пыткой. В интервью Manchester Evening News Каллум сказал, что после тюрьмы наткнулся в Facebook на объявление о просмотре игроков в австралийском клубе «Вестерн Страйкерс», осел в Аделаиде, женился, а сейчас работает пожарником.

Выйдя на волю, Тимм до конца срока должен был сидеть дома с семи вечера до семи утра и носил на ноге передатчик, фиксировавший его передвижения. Он расстался со своей девушкой, отказавшейся бросить курить (закурила она, когда его посадили), а потом узнал о новой аренде – в норвежский «Люн». Там Мадс сразу травмировался и вернулся в Англию, где его приютил «Уолсолл», тренируемый Полом Мерсоном.

В интервью The Mirror Мерсон назвал Тимма величайшим талантом «Уолсолла» за сто лет, а своим игрокам повторял: «Не знаете, что делать с мячом – давайте Мадсу». Тимм забил «Честерфилду» во второй игре за «Уолсолл», но потом Мерсона уволили, а Мадс узнал, что четыре квартиры в Ньюкасле, в которые он вложился после продажи четырех квартир в Блэкпуле, не принесут ожидаемой прибыли, и спрятался от новых проблем в стрип-клубах Бирмингема и Манчестера, утопая в водке с «ред буллом». «В течение полугода я напивался по два-три раза в неделю», – признался Тимм в автобиографии.

Когда закончился арендный контракт с «Уолсоллом», Мадс полетел в Копенгаген и оказался в одном самолете с Даниэлем Аггером. Даниэль читал футбольный журнал, а Мадс – книгу о карме и равновесии воли и ума. Им обоим было по 21 году. У Аггера начиналась прекрасная карьера в «Ливерпуле», а для Тимма все уже закончилось.

«Это трудное решение, – сказал ему при встрече Алекс Фергюсон. – Но мы не продлим твой контракт».

Вернувшись в «Оденсе», Мадс встретил много старых друзей. Вторым вратарем, например, был Андерс Линдегор, с которым Тимм с одиннадцати лет играл за одну детскую команду. «Вау, вот это кольцо у тебя, – восхитился Линдегор, – ну давай, расскажи, как оно там, в «МЮ». В «Оденсе» Тимм не играл из-за плохой формы, Линдегор – из-за того, что в основе выходил брутальный поляк Арек Онышко (он загремел в тюрьму за нападение на бывшую жену, а потом заявил в своей книге Fucking Polak, что ненавидит геев, за что был изгнан из датского «Мидтъюлланна»), так что у них был много времени для болтовни. За три сезона Мадс поссорился со всеми тренерами, которых встретил в «Оденсе» и «Люнгбю», из-за кризиса 2008-го продал все автомобили и переехал в крохотную квартиру, а в двадцать четыре года, летом 2009-го, отказался от предложения «Римини» и завершил карьеру.

Два года Тимм жил как монах: игнорировал алкоголь, мясо и женщин, а потом выучился на психотерапевта, и в его квартирку потянулись первые клиенты. Позже Мадс помогал людям с физическими отклонениями и, по просьбе одного из своих друзей по буддийскому центру, стал воспитателем мальчика с мышечной дистрофией. «Я чувствовал, что нужен ему, – говорил Тимм в интервью bold.dk – Я никогда не испытывал такого в футболе».

Через полтора года после того, как Мадс завязал с футболом, его старый друг Андерс Линдегор перешел в «Манчестер Юнайтед», где за три сезона провел двадцать девять матчей.