ЭДМАР: "Водку попробовал с Гоменюком — после четырех рюмок ноги начали подкашиваться, а я стал много говорить"

Игорь Цыганык и Роман Бебех разговорили экс-полузащитника «Таврии», «Металлиста» и сборной страны, узнав немало интересного о его жизни в Украине.

За 12 лет в Украине бразилец Эдмар стал патриотом нашей страны. Причем гораздо большим, чем некоторые его коллеги, родившиеся здесь. За это время Эдик из обычного бразильского «варяга» превратился в любимца болельщиков, женившегося на украинке. Он выучил язык, гимн и сыграл в национальной сборной. Сегодня ему 35, и он, как в известной песне, находится «на перекрестке семи дорог». В течение полутора часов Игорь Цыганык и Роман Бебех расспрашивали Эдмара о Крыме, футболе и его жизни в Украине.

«ЗАЯЕВ УСТРАИВАЛ САУНУ В АВТОБУСЕ, ЧТОБЫ НЕКОТОРЫЕ СКИНУЛИ ВЕС»

— Эдик, как ты оказался в Украине?

— Сначала я играл в бразильской Серии А за «Паулисту» и «Интернасьонал». В 2002 году из Украины в Бразилию приехало 14 человек, среди которых были агенты, тренеры, функционеры. В этой делегации был и президент «Таврии». Тогда они забрали трех футболистов в Украину. Моя игра понравилась украинцам, и они начали переговоры с моим агентом. Тот попросил нереальные деньги. У «Таврии» не было таких финансов, чтобы выкупить мой трансфер. И только в 2003-м они договорились. Я приехал на сбор в Турцию. Очень запомнилось, что у симферопольцев не было формы для меня. Я вынужден был тренироваться в своей экипировке.

— Для тебя это было шоком?

— Конечно. Я уезжаю в сильный европейский клуб, а выходит, что тут даже форму не дают. Мне сказали, там будет уровень, и первое, что я вижу, не очень мне понравилось. Я пережил это. В Бразилии я получал три тысячи долларов. В «Таврии» мне пообещали пять тысяч. Это были очень хорошие деньги по меркам Украины. Одним из лидеров симферопольского клуба тогда являлся Александр Гайдаш с зарплатой немного больше четырех. Помню, он был не очень доволен, что мне дали больше, чем у него. Но потом все поняли, что я приехал и серьезно отношусь к своей новой команде.

— Боялся ехать в Украину?

— Сначала не боялся. Но потом были мысли о том, как же мне сложно.

— Как тебя отпустили родители?

— Мне было 22 года. А играть в другом городе я уехал еще в 16. Родители привыкли, что я не дома.

— Что было самым сложным для бразильца, переехавшего в незнакомую страну, да еще и на другой континент?

— Погода. Такого мороза, с которым столкнулся в Украине, я не видел. К погоде нужно было привыкать сразу же. Мы только прилетели со сборов в Турции, а в Симферополе лежал снег.

— Какой была первая встреча с «человеком-оркестром» Анатолием Заяевым?

— В первой игре на сборах я принял мяч, сыграл в стенку и пробил. Первое, что он мне показал, это большой палец вверх. Он не знал, как со мной поговорить, и показал этот жест. Заяев мне очень сильно помогал. Для меня это легендарная личность. Помню, мы на базе тренировались, и у нас не хватало инвентаря, барьеров. Он посмотрел на высокое дерево и сказал: «Кто достанет головой до ветки, дам 100 долларов». Понятно, что никто не допрыгнул, потому что было очень высоко. Там нереально было допрыгнуть. Очень интересно было. Заяев, как и многие тренеры того поколения, не много времени уделяли тактике. Он был больше психологом, заряжал команду.

— Анатолий Николаевич рассказывал о своем стиле жизни? Если бы не авария, то дожил бы до 100 лет...

— Его день начинался в 6 часов утра с зарядки. Часто говорил, что нужно заниматься йогой.

— Насколько сложно было тебе привыкнуть к украинскому футболу? В Бразилии более техничные игроки, у нас больше «физики»...

— Если вспоминать 2003 год, то я с вами соглашусь. Украинский футбол сильно отличался. А теперь давайте посмотрим, что было два года назад в украинской лиге. Я считаю, что украинский футбол конкурентный на рынке. Понятно, что бразильцы очень техничны и знают, что делать с мячом, но есть вопросы по дисциплине. В Украине очень дисциплинированные футболисты. Я играл в сборной и могу об этом говорить. Почему у меня сложилось в первой команде Украины? Потому что я как футболист понимал главного тренера Михаила Фоменко. Для него в команде все одинаковые. Команда превыше индивидуальностей. Понятно, что мастерство решает много вопросов. Но коллектив все равно важнее. В Бразилии в центре поля играют два опорных и два футболиста под нападающими. Я играл под нападающими. В Украине мне сказали играть опорным. Я всегда любил отбирать и подключаться к атакам. Я сразу понимал, что от меня требуется. У Михаила Ивановича Фоменко я играл под нападающими. Когда он тренировал «Таврию», мне постоянно снился «подбор».

— Фоменко серьезно изменился со времени работы в «Таврии»?

— Очень. Он стал мудрее. Я буду всегда благодарить его за понимание футбола. Он меня многому научил. Смотрел чемпионат мира в Бразилии совсем по-другому, чем раньше. Из-за него. Очень много вещей, о которых он говорит, это правильно. Он постоянно говорит о коллективе. Команда — это как машина. Если в автомобиле что-то не работает, она не будет хорошо ехать, как должна.

— Он всегда так тихо общался?

— Сейчас говорит тихо, но в клубе был более эмоциональным.

— Говорят, вы очень много бегали у Фоменко в «Таврии»?

— Очень много. Я был капитаном при нем и понимал, что должен показать пример всем. Раньше приходил домой и был очень уставшим и расстроенным. Но теперь я понимаю, для чего все это было. Без труда нереально ничего добиться.

— В команде Мирона Маркевича вы намного меньше времени уделяли физическим нагрузкам?

— Это совсем другая история. Когда Фоменко подобрал команду, мы были на предпоследнем месте, а результате стали пятыми. Потому какие могут быть вопросы?

— Вадим Комардин рассказывал, Хосе Соса был удивлен тем, что Маркевич давал минимум физических нагрузок команде...

— Главное — результат какой был! Это о многом говорит. Маркевич просил нас играть в футбол. Для тех, кто умеет играть, это очень хорошо. Если бы мы сильно нагружались, потом сложно было бы играть. Маркевич умел держать дисциплину. Он понимал, когда кому нужно напихать. Когда в команде было много латиноамериканцев, многие были недовольны тем, что они на лавочке. А тренер умел находить к ним подход. Это очень нелегко.

— На протяжении твоей карьеры в «Таврию» приезжали откровенные пассажиры, очень слабо играющие в футбол?

— Таких было достаточно. Даже из Бразилии такие футболисты приезжали. Бывало, люди просто физически не готовы. Как-то приехал защитник, игравший на хорошем уровне в Бразилии, даже в сборную привлекался. Заяев его увидел и большой палец вниз показал. Я был не согласен и попросил еще посмотреть. А Заяев сказал: «Нет, я вижу!».

— У тебя спрашивали, когда брали кого-то?

— Бывало и такое. Приехал Родриго, игравший со мной в «Интере». Он намного быстрее меня и к тому же моложе на четыре года. Приехал на просмотр, а Заяев сказал, что он не нужен. Я говорю, он быстрее — мне в ответ: «Нет». Тогда я сказал, что ничего не понимаю. После этого никого не советовал Заяеву.

— А что была за история, как вы ехали в Киев на автобусе и пытались сбросить лишний вес?

— В нашей команде было три игрока с лишним весом. Мы ехали на игру с «Динамо». Представьте себе, из Крыма в Киев — 12 часов езды, летом. Очень жарко было. Заяев каждый день взвешивал игроков. Когда он увидел лишний вес у трех футболистов, за час до приезда в Киев сказал выключить кондиционер. Весь автобус был мокрый, с нас тек пот. Как сауна фактически. Футболисты вес не сбросили, зато все остались мокрые.

— В Крымские горы возил и говорил, что ты должен играть за эти горы и воздух?

— Он постоянно повторял о неповторимом крымском климате. Играть в Крыму — это подарок. По словам Заяева, там самый чистый воздух в мире. И потому не «Таврия» должна платить футболистам зарплату, а мы должны платить деньги за то, что находимся и играем в таком месте. Мне очень нравилось в Симферополе. Там намного теплее, чем в других украинских городах. Хотя потом привык в Харькове и полюбил этот город.

— Как ты познакомился с будущей супругой Таней?

— Очень интересная история. На просмотр в «Таврию» приехал парень из Парагвая. Три дня просмотр – и сразу пошел гулять на дискотеку. Там познакомился с девушкой, но нормально пообщаться с ней не мог. Он знал только испанский, и потому попросил меня переводить. Пойти с ним в качестве переводчика. Я говорю: «Ты что? Я буду только переводить?» Поставил ему условие: если она берет подружку, тогда я буду помогать. И та девушка взяла с собой мою будущую жену Таню. В итоге я больше с Таней говорил, чем переводил. (Смеется.)

— Язык быстро выучил?

— Я каждый день писал слова. Теперь учу украинский. Сразу же по приезду в Украину начал учить русский. Мой первый контракт был рассчитан на год. Понимал: если не буду учить, придется сложно. Я знаю, что многие бразильцы не учат. Один раз спросил Жажу, почему он не учит русский. Он ответил: «Зачем? Я не буду здесь жить».

— Супруга бывала в Бразилии?

— Конечно. Она знакома с моей семьей. У меня есть брат и две сестры. До Тани я встречался с бразильянкой. Когда узнали, что я связываю свою жизнь с украинкой, то спрашивали, как это, мол, разные культуры, и якобы потому мы будем ругаться. Этих людей переспрашивал: «Думаете, я с бразильской девушкой не ругался?» С Таней я с 2005 года, уже 10 лет. Моя мама ее хорошо приняла, ведь жена у меня очень добрая.

«МЕНЯ РЫКУН НАЗЫВАЛ "МИХА" ПОТОМУ, ЧТО Я ОТ ФОМЕНКО, А ДЕВИЧА - "КВАРЦ"»

— Когда впервые попробовал водку?

— Дома у Вовы Гоменюка на западной Украине. Мы были на сборах с «Металлистом» недалеко от его дома. Меня пригласили в гости, там были его родственники. Его папа и брат говорят: «Эдмар, ты уже украинец, так что должен попробовать водку». Я согласился. Выпил немного, вроде все нормально, сижу дальше, общаюсь со всеми. Потом почувствовал, что много разговариваю. Кушаю, общаюсь. Но после четвертой рюмки понял: что-то идет не так. Когда встал на ноги, понял, что не чувствую их! Это первый раз пил водку! Первый и последний. У меня организм к такому не привык. Было сложно.

— Почему ты перешел в «Металлист»?

— У меня заканчивался контракт, и «Таврия» должна была мне деньги. Тогда президентом был Сергей Куницын. Пришли к мировой, в результате которой я оказался в Харькове.

— Правда, что Красников тебя чуть ли не украл из раздевалки «Таврии»?

— Было дело. Контракт подписывали в 6 часов утра в одном из отелей Харькова. До этого они с Маркевичем приехали в Полтаву, там «Таврия» играла с «Ворсклой». Переговорили, они спросили, хочу ли я играть в их команде. Я был не против. Потом после игры я вернулся в Симферополь и через три дня снова приехал в Харьков. Фоменко пожелал мне удачи. У меня было очень трогательное прощание с симферопольскими болельщиками. После игры я сделал круг почета, мне подарили цветы, такое не забывается. В Симферополе у нас был очень хороший коллектив — Ковпак, Гоменюк, Тодич, Жуниор. Очень сильный футболист Жуниор, но он не выполнял то, что просил Фоменко. У него очень хорошая техника, а вот работать на отбор ленился. Мог бы продолжать карьеру в сильной команде. Ходили разговоры, что «Днепр» хотел его купить.

— Кроме «Металлиста», у тебя были другие варианты?

— В Россию звали. Из Украины звонили из пяти команд, среди которых точно были «Карпаты». Евгений Алексеевич Красников давно хотел, чтобы я играл в «Металлисте». Харьковчане как раз впервые стали бронзовыми призерами. Первую бронзу я пропустил, а потом был уже вместе с «Металлистом».

— Что запомнилось от первой встречи с Маркевичем?

— Он сказал мне, чтобы я чувствовал себя как дома. В Полтаве мы впервые встретились, и Маркевич мне сразу выписал несколько комплиментов за игру в «Таврии». Но сказал, что «Металлист» будет играть по-другому, все через короткий пас. Для этого подобрали соответствующих футболистов. Такими в начале пути были Рыкун, Валяев, Слюсар, Девич.

— Маркевич нечасто давал шанс молодым...

— Зато у него сейчас есть возможность давать шанс молодым. И в других командах много молодежи. То, что происходит ныне в украинском футболе, дало большой толчок для молодых украинцев. А когда бы еще они получили свой шанс? Раньше все говорили о результате, и молодежь шанса не получала.

— Какой была самая запоминающая установка перед игрой?

— Мирон Богданович перед «Ньюкаслом» зашел и сказал: «Ребята, все! Мы уже изучали команду, ничего не буду говорить». Назвал состав и ушел. Все знали, что делать. Тот же Анатолий Заяев однажды много говорил об отборе, давал персональные установки, а назвать состав забыл и ушел. Помощник подошел и спросил его: «А кто будет играть?».

— Когда Маркевич был очень недоволен твоими действиями?

— После моего первого матча за «Металлист» против «Днепра». Мы проиграли 0:3, и он кричал: «Кто тебя учил?» Я молчал. Он говорил, что я неправильный пас отдал.

— Как игралось рядом с Рыкуном?

— Футболист, играющий рядом с Александром, должен понимать его. Ради его передач нужно бегать партнерам. Мы с Валяевым и Слюсаром работали на эти передачи Рыкуна тоже. Он почти не отбирал мячи.

— Рыкун добрый или злой?

— У меня с ним очень хорошие отношения. Для меня он добрый. Может, для кого-то и злой. Когда Рыкун в последний раз был в Харькове, он меня набрал, и мы увиделись.

— В Украине говорят, что это самый большой нереализованный талант. Согласен?

— Талант очень большой. Он очень хорошо закрывает мяч, у него сложно отбирать. Получая мяч, он знает, что будет делать с ним. Это очень редкое качество. Он давал идеальные передачи, удобные. Их особо обрабатывать не нужно было. Сколько Девич и Жажа с его передач забивали! Если бы он следил за весом, то играл бы на еще высшем уровне.

— В матче с «Бенфикой» он просил передачу у Девича и кричал: «Кварц, дай!»

— Он все время любил травить футболиста. Меня называл Мишей, потому что я приехал из «Таврии» от Михаила Ивановича Фоменка. Вот говорит: «Миха, дай пас». А Девича Кварцем называл, ведь Марко приехал от Кварцяного.

— Рыкун падал со второго этажа, когда поломал руку?

— Не знаю. Много рассказывают, но я не видел. Только слышал рассказы других людей.

— В Украине не так много футболистов под тот футбол, который строил Маркевич...

— Какие бы ни были игроки, мы всегда играли в один футбол. Мы долго играли в такой стиль, потому на нас ходили на стадион. Даже когда мы проиграли «Эвертону» 2:3, все нам хлопали, потому что мы показали хороший футбол. Противостояние с «Эвертоном» очень хорошо помню. Особенно матч на выезде. Два пенальти, удаление и мы еще в ничью сыграли. Помню, когда я забил, стадион замолчал. А до этого фаны активно пели. Англичане очень хорошо поют.

— Если вспомнить гол в Ливерпуле, ты ведь тогда неудачно ударил?

— Да, я поскользнулся и нестандартно поставил ногу. Может, если бы я нормально ударил, то не было гола. После той игры в раздевалку зашел Ярославский и сказал: «Ребята, когда мы проиграли 0:3 «Днепру», мне было очень обидно. Но сыграть 1:1 с «Эвертоном» в Англии, при том, что у нас было два удаления... Это чудо!» Он был очень рад. Такого радостного я его никогда не видел. Он жил с нами, переживал за команду. Бывает, проиграем, он приходит на следующий день к нам на восстановительные занятия и говорит: «Ребята, что не так? Соберитесь!» Мы боялись его, но это была приятная боязнь. Хорошо, когда президент ставит перед командой задачи. О нынешнем руководстве что-то подобное сказать не могу. Наверное, потому я полгода не играл в «Металлисте». Такого, как при Ярославском, в нынешнем «Металлисте» нет. Проиграли? Ну и что. Я к такому подходу не привык.

— Все удивляются, насколько Ярославский был близок к команде...

— Когда приехало много латиноамериканских игроков, они постоянно общались через меня и Вадика Комардина. Я помню, как Тайсон плакал, он постоянно был грустный. Ярославский просил меня поговорить с Тайсоном, помочь ему объяснить, что сложно, но его тут любят, ему платят большие деньги. Ярославский пару раз с нами даже играл в футбол. Он все время был с нами.

— Многие говорят, что Евгений Красников — топ-менеджер украинского футбола. В чем его сила?

— Он живет футболом 24 часа в сутки. Любой вопрос в «Металлисте» не решался без его участия. Помню, у Тайсона не было дома интернета, так звонили Красникову. Он должен этим заниматься? А он занимался, чтобы человеку было приятно, чтобы человек играл в футбол и думал только о нем. Колесо пробито? Красников! Все Красников. Для меня он один из лучших людей, которых повстречал в Украине. Все, что он говорил, всегда выполнялось. Потому все бразильцы и аргентинцы, приехавшие сюда, чувствовали себя комфортно. Все было сделано для футболистов. Зарплата вовремя, все условия для работы. Очень хорошее отношение со всех сторон. Все были готовы помогать футболистам днем и ночью. Даже люди, готовящие пищу на базе. Тайсон хотел бутерброд в 11 часов вечера – ему его делали. И делали это не со злом, а с любовью. Это очень важно.

— Ты так много говоришь о Тайсоне... Он вел себя как маленький ребенок?

— Можно и так сказать. Потому что он больше всех плакал в Харькоеве. Он, когда приехал и начал хорошо играть, все только о нем и говорили. Ярославский ласково к нему относился. Поэтому его разбаловали. Почему говорят, что у него в «Шахтере» не пошло? Ему нравится быть любимчиком. А в «Шахтере» таких людей много. В «Металлисте» он был одним из любимчиков.

— Почему в один момент так сдал Жажа?

— Он сам в этом виноват. Просто Жажа любит хорошо жить и отдыхать хорошо. У него удар был очень сильный.

— Правда, что у Горяинова руки болели, когда пробивал Жажа?

— Правда. У Маркевича еще было упражнение, когда ты принимаешь и бьешь. Жажа принимал и пробивал так, что Горяинов говорил, мол, не хочет его удары отбивать. Когда Жажа забил с сорока метров «Бешикташу», все, даже соперники, понимали, что мы победим. Такие мячи на тренировках он не забивал.

— Кто для тебя был самым удобным партнером?

— Шавьер. Он как отбирает мячи, так и делает очень хорошие передачи. Лучшего пенальтиста, чем Шавьер, я не видел. Потому то, что произошло в игре с «Спортингом», мне сложно объяснить. Он недавно бил пенальти в Бразилии, в финале чемпионата штата. Как всегда спокойно. Когда пробивает, то ждет, что будет делать вратарь. В игре со «Спортингом» тоже ждал, но голкипер отбил ногами.

— Чем славится за пределами поля Папа Гуйе?

— Любит опаздывать, хотя скорее все в последний момент. За минуту до отъезда он всегда приезжал. Очень добрый и интеллигентный человек.

— Говорят, Алехандро Гомес бросался бутылками от воды в раздевалке. Он был постоянно недоволен?

— У Гомеса сложный характер. С ним даже когда на тренировке жестко сыграешь, то это ему не нравилось, и он мог высказывать претензии. Но потом быстро отходил. Мне не понравилось, когда Гомес во время игры с «Динамо» начал что-то рассказывать Шавьеру. Мы тогда проиграли киевлянам на «Олимпийском» 2:4. Когда нам забили третий мяч, то Гомес недодал пас на Азеведо и начал на него кричать. А Клейтон говорил: «Почему ты на него кричишь, ведь это ты дал такой пас?». Гомес жестко ответил Шавьеру. Тогда Клейтон сказал, что ничего не будет говорить, и попросил замену. После этого я не помню, чтобы Гомес что-то рассказывал. Клейтон был авторитетом в команде.

— Аргентинец Хосе Соса себя очень любил?

— Любил, но не тянул на себя игру. Он всегда был достойным капитаном. Дорабатывал до конца в каждом моменте.

— Когда в «Металлисте» стало много латиноамериканцев, то пошли конфликты. Вспомнить хотя бы эпизод с ссорой во время игры Сосы и Девича. Таких конфликтов было много?

— Соса и Девич — это два авторитета. Оба хотели быть любимыми в команде. Характерами не сошлись. Потом Соса извинился перед Девичем. В каждом коллективе бывают конфликты. Когда говорят, что в команде нет подобных ситуаций, то это неправда. Если кто-то дрался на поле, Маркевич всегда сначала ругал, а потом быстро переключался. Он старался не зацикливаться и не повторять то, что у нас проблема. На следующий день конфликт был исчерпан. Кроме Марко и Хосе, в свое время конфликтовали Жажа и Ганцарчик. Они на тренировки раз сошлись. Жажа спросил Севу: «Что, мой друг? Ты хочешь подраться?». Их остановили.

«Я НИКОГДА НЕ СКАЖУ ПЛОХОГО ОБ УКРАИНЕ – ЭТО СТРАНА, ДАВШАЯ МНЕ ВСЕ ДЛЯ МОЕГО РАЗВИТИЯ»

— Когда ты понял, что стоит подавать документы на получение украинского паспорта?

— Я сразу же говорил, что гражданство принимаю не ради сборной. Я принял его потому, что мое будущее может быть здесь. Меня очень многое связывает с этой страной. Мои дети родились здесь, моя жена из Украины.

— У нас сейчас много говорят о политике. Как твоя супруга относится к политической ситуации?

— Таня за мир. Если сильно увлекаться политикой, то голова может поехать. Мне очень жаль, что все так произошло, ведь у нас родственники в Крыму. Нам очень долго туда ехать.

— Тебе родственники ничего о твоей патриотической позиции не говорят?

— Нет. Нормально общаемся. Я не против России, но я никогда не скажу ничего плохого об Украине. Это страна, давшая все для моего становления как игрока и как личности. Я знаю гимн Украины и легко могу его спеть. Кстати, многие украинцы не знают гимна. Я говорю: «Давай петь», а они отвечают, что не знают слов.

— Мечта играть в сборной Бразилии была?

— Если скажу, что не было, это будет неправда. Когда был молодым и смотрел матчи сборной Бразилии, то очень хотелось там оказаться. Потом, когда переехал в Украину, то такого сильного желания не было.

— Насколько сложно тебе, бразильцу по национальности, войти в коллектив сборной Украины?

— Меня очень хорошо приняли в команде. Может, потому что я всегда хорошо отношусь к ребятам. Сейчас очень дружный коллектив в сборной, раньше все были как сами по себе. Нынешнее поколение дружнее.

— Как себя вел Шевченко?

— Все его уважали. Я думал, он будет вести себя как звезда. Но ничего такого я не заметил.

— Для себя уже понял, почему мы не прошли в плей-офф Францию?

— Не пошла игра в Париже. Все были как потеряны. А в Киеве очень неплохо сыграли.

— Ты плакал после Франции?

— Заплакал, когда сидел в автобусе, и пришло сообщение от моей мамы. Она смотрела игру и написала мне: «Вы достойно сыграли. Ты для нас чемпион!». Когда я прочитал, было обидно. Так сильно хотелось играть в Бразилии. Мы могли обыграть Францию. В каждой линии должны были сыграть надежно.

— Фоменко ошибся, поставив Безуса на тот матч?

— Если бы был другой состав, сказали бы, почему не поставили Безуса.

— Выходя во Франции на игру, чувствовали, что неудачно сложится?

— Все чувствовали, что будет сложный матч. Я бы не сказал, что мы не были готовы. Так получилось, что они быстро забили. Мы немного потерялись. Нужно было собраться. Не успели. В Украине очень хорошие футболисты. У нас есть очень сильные молодые исполнители — Ярмоленко, Коноплянка, Ракицкий. Самый сильный украинский футболист — Ярмоленко. Он лучший. Такого техничного защитника, как Ракицкий, я не встречал в Украине. Вот появился молодой футболист, Лучкевич. Многие молодые два матча сыграют и пропадают. А он держит уровень. Это очень важно.

— Что Фоменко сказал после проигранного плей-офф?

— Это урок. Ничего особо не сказал. Все были очень расстроены, шокированы. Я до сих пор помню многие моменты того матча.

— Расскажи о забастовке в «Металлисте». Как в один момент вы стали «раскольниками»?

— Приехали в Харьков после сборов. У нас была задержка по зарплате. Но мы все равно приехали на сбор, нормально тренировались. За четыре дня до старта чемпионата руководители в разговоре с нами сказали: «Вы будете получать вот такие условия — зарплату в пять раз меньше. Если не хотите принять наши условия, вам с нами не по пути». Мы и сказали, что не по пути. Как так можно? У нас есть контракт, есть условия, и они должны выполняться. Я понимаю, что бывают сложные ситуации. Но это все можно обговорить нормально, объяснить. А не так, что нам ставятся в ультимативной форме условия за пару дней до игры и говорят: «Кому не по пути, до свидания!».

— Вы коллегиально принимали такое решение — бойкотировать?

— Нам сказали: кто не принимает условия, пусть поднимет руку. Я первым поднял.

— Как ты воспринял, когда Александр Горяинов сначала пошел на протест с вами, а потом вернулся в основную команду?

— Каждый выбирает свой путь. Я не могу его судить. Мне интересно было спросить, доволен ли он, что так сделал. Не знаю, что он ответит.

— В какой момент ты понял, что «Металлист» посыпался?

— Начал сомневаться, когда ушел Маркевич. Понимал: что-то идет не так. Но мы как позитивные люди старались не думать об этом, настраивались на хорошее, выкладывались на сто процентов. Даже руководство говорило: «Все будет хорошо». В это мы верили полгода. Но когда за несколько дней до старта чемпионата нам поставили вопрос так, что вы будете получать вот столько и забудьте пять месяцев, которые вы зарабатывали... Нам сказали, что зарплата 400 тысяч гривен в месяц будет максимальной. Это 20 тысяч долларов. Не в том вопрос. Рассчитайтесь за те долги, а потом будем говорить о будущем. Но нам поставили вопрос ребром.

— Команда часто видела молодого президента Сергея Курченко?

— После победных матчей он иногда приходил в раздевалку. Я лично ездил к нему в Москву, когда Маркевича уже не было в команде. Курченко говорил, что все будет хорошо и зарплата будет выплачиваться как по часам. Обещал развивать академию клуба. Я верил ему. Но потом приехал в Харьков и увидел, что все по-другому. Как можно верить такому человеку?

— Это правда, что у него офис на 46-м этаже?

— Правда. Красивый офис. Я не знаю, чем он там занимается.

— Тебе 35 лет. Мысли заканчивать карьеру посещают?

— Думал об этом. Но чувствую, что могу играть на хорошем уровне еще полтора года. У меня есть возможность остаться в Европе. Но больше хотел играть в Украине. Непонятно, что будет с чемпионатом. Все переживают. Я очень хочу играть. Мне предлагали варианты продолжить карьеру в Австрии, Индии и Америке.

— Ты можешь себе представить — вернуться жить в Бразилию?

— С Таней об этом говорил. У меня сейчас пауза. Я никогда не оставался без работы. У меня нет желания возвращаться жить в Бразилию. В то же время сидеть в Украине без дела не хочу. Ощущение очень непростое. Меня везде в городе спрашивают, куда дальше. Я не знаю, что говорить.

— Может, станешь тренером?

— Можно, но у меня характер чересчур мягкий, чтобы работать тренером. Тренер должен быть жестким.

— А если бы тебя, как в свое время Кларенса Зеедорфа в «Милан», позвали возглавить «Металлист»?

— Пока не готов.

— Твой бывший партнер по «Металлисту» Александр Бабич уже тренирует...

— Он тренировал дубль, теперь первую команду. Мне больше нравится работать с детьми. Много мыслей об этом. Но пока хочу поиграть.

— Где тебе ближе люди — в Бразилии или Украине?

— Многие мои друзья, с которыми я общался в юности, разъехались, и мы потеряли контракты. Когда я в Украине, то не скучаю за Бразилией. Когда там, то также нормально себя чувствую. Последние 12 лет я провел в Украине. Мне теперь, чтобы жить в Бразилии, нужны специальные документы. Могу находиться там только 90 дней в полугодие.

— Надеешься вернуться в сборную Украины?

— Не буду обманывать: в душе есть большое желание. Но понимаю, что все зависит от уровня, на каком я буду играть.

— Для вас «Днепр» всегда был особым соперником?

— На «Днепр» всегда настраивались как ни на кого другого.

— А в Лиге Европы за «Днепр» болел?

— Болел. Из-за ситуации в Украине. Я очень хочу, чтобы в этой стране все было хорошо. «Днепр» дал возможность людям получить позитив. Везде писали о футболе, по телевизору много говорили о «Днепре». У меня достаточно друзей в этой команде. Не только те, с кем играл в «Металлисте». С тем же Артемом Федецким общаюсь.

— Правда, что ты и сам мог оказаться в «Днепре»?

— Со мной об этом никто не говорил. Многие люди говорили о такой возможности, потому что там работает Мирон Маркевич. Не было никаких конкретных разговоров.

— Насколько сложно было Игорю Рахаеву после того, как ушел Маркевич?

— Ему было сложно, и все футболисты поддерживали Рахаева. Ведь он до этого еще не был главным тренером на таком уровне. Все его хорошо знали, он работал в штабе Маркевича. Жаль, что Рахаева убрали из «Металлиста».

— Тебе жалко смотреть на нынешний «Металлист»?

— Не жалко. Сейчас другой уровень команды. Я даже говорю не о деньгах, а о том, что когда команда не выигрывает, то никто ничего не говорит. Проиграли? Ну и что. Раньше у нас был другой подход. Зачем тогда играть? Нет задач. Кто-то говорил, что у «Металлиста» задача — Лига Европы. Какие задачи, если даже охранникам на стадионе не платят зарплату?

— С какими непонятными для тебя проблемами ты сталкивался в Украине?

— Недавно милиция остановила на улице и говорит: «Покажи свой паспорт». Милиционер не узнал меня. Я объяснял, что мой паспорт в клубе. Говорю: «А у вас есть паспорт?» У него тоже не оказалось. Мне было непонятно, почему я должен быть с паспортом, а он — нет. Я объяснил, что у меня украинское гражданство. Милиционер хотел, чтобы я пошел куда-то с ним, но я отказался. Говорю: «Ты что, с ума сошел?»

— Звонок другу был?

— Сам разобрался.

— Ты 12 лет Украине. За это время страна сильно изменилась?

— Все очень сильно поменялось. Чемпионат Европы очень поднял страну. А сейчас пошел спад. Я политику не люблю. Все читаю и интересуюсь, но не комментирую. Думаю, после этого сложного периода Украина поднимется. Нам нужно пережить это. В Бразилии тоже был подъем, а теперь пошел спад. Можно смотреть по уровню футбола: с 2003 до 2012 года шел подъем. Я верю, что все закончится хорошо. Нужно время, чтобы подняться на тот уровень. Многое в украинском футболе зависит от руководителей клубов. Есть три топ-клуба — «Шахтер», «Динамо», «Днепр». «Металлист» на сегодня не топ-клуб. Три главных клуба должны объединить свои усилия для развития футбола в стране.