Андрей ШЕВЧЕНКО: "Футбол, в конце концов, это всего лишь футбол"

После многолетних странствий по европейским клубам суперфорвард вернулся в родное «Динамо». Не доигрывать, а побеждать

33-летний суперфорвард Андрей Шевченко вернулся в родное «Динамо» совсем недавно, но без него уже невозможно представить ни киевскую атаку во время игры, ни предматчевую пресс-конференцию. Самый дорогой украинский футболист — в свое время российский олигарх Роман Абрамович выложил «Милану» более полумиллиона евро за каждый из 73 килограммов его звездного веса! — одним своим присутствием вдохновляет товарищей по команде на подвиги.

Сегодня он обладатель «Золотого мяча», входящий в десятку наиболее высокооплачиваемых мастеров мира, денди, одетый с поистине итальянским шиком, и, наконец, публичный человек, легко строящий фразы по-английски и женатый на американке... Ну кто в этом по-европейски корректном и пунктуальном господине признает прежнего мальчишку с окраины Киева, который, давая одно из первых интервью телевидению в Милане, непринужденно щелкал семечки, стоя у кромки поля?

Теперь с улыбкой Андрей вспоминает, как после школы не поступил с первого раза в институт физкультуры, срезавшись на экзамене по специализации (то есть футболу), как метался в поисках подходящей работы. Положение казалось аховым до тех пор, пока его не пригласили во второй состав «Динамо», а вскоре он заиграл — и как! — в основе.

В то время динамовцам платили около тысячи долларов в месяц — эта зарплата казалась тогда жителям Украины астрономической (десятилетие спустя в «Челси» Андрей зарабатывал тысячу евро уже в час!), и у юного дарования, похоже, закружилась голова. Йожеф Сабо, который в ту пору был главным тренером киевлян, рассказывал, что 18-летний Шева и покуривал втихаря, и был замечен в сомнительных компаниях, а сменив свою первую красную «девятку» на «мерседес», гонял со скоростью 180-200 километров в час. Однажды, когда, мчась с ветерком, форвард обогнал своего наставника по дороге на базу, Сабо не выдержал и просто-напросто отобрал у него ключи от машины, а вскоре СМИ облетело сообщение, что Шевченко... погиб. Оказалось, что «мерс», проданный им по доверенности (то есть по-прежнему зарегистрированный на его имя), попал в ДТП, унесшее несколько жизней...

Спасибо Валерию Васильевичу Лобановскому, который сумел парню внушить: только тот сумеет чего-то добиться на поле, кто всю жизнь подчинит игре. Однажды великий тренер даже не отпустил Шеву со сборов на свадьбу сестры, но Андрей на Васильича не в обиде и годы спустя на вопрос, что ему дал Лобановский, не задумываясь, ответил: «Билет в Италию». (Кстати, прилетев в 2003-м в Киев с завоеванным «Миланом» Кубком европейских чемпионов, он первым делом отправился на могилу наставника).

За семь лет, проведенных Андреем среди «дьяволов» (так называют игроков этого прославленного клуба болельщики), он прошел огонь, воду и медные трубы. В Италии 99 процентов населения любит футбол (о нем там рассуждает и стар и млад и даже на новорожденных надевают футболки), а к футболистам относятся, как в США к кинозвездам, только гораздо непосредственнее: могут подойти, дернуть за волосы, потрепать по щеке... В этой стране, по словам Шевченко, он оставил свое сердце (хотя, если уж быть до конца точным, не свое, а истерзанное инфарктами сердце отца, которому сделали в итальянской клинике успешную пересадку).

В свое время пылкие тиффози соревновались в том, кто придумает для молодого Андрея прозвище повычурнее. Его называли Смертоносным оружием, Сокрушителем ворот, Восточной флейтой, Гол-машиной, но нет ничего непостояннее, чем любовь публики, и когда у Шевы накопились неизбежные в жизни любого профессионального спортсмена усталость и травмы, когда не заладилась игра в лондонском «Челси», его окрестили Самой дорогой недвижимостью. В его адрес язвили: мол, Моуриньо нашел для Андрея Шевченко лучшую позицию — между вторым вратарем и массажистом на скамье запасных, но каждый по-настоящему успешный человек должен, очевидно, и через это пройти, чтобы стать еще сильнее.

Не бывает плюсов без минусов, добра без зла, и чем поднимаешься выше, тем больнее потом падать. «У каждого есть то хорошие дни, то плохие, — философствовал Андрей, будучи на пике карьеры. — Сегодня мне хорошо, но думаю, что настанут когда-нибудь черные дни, и стараюсь копить положительные эмоции». Сегодня прославленный футболист уже не так откровенен. За годы, проведенные на Западе, он научился скрывать свои мысли: улыбаться, хотя на душе кошки скребут, не винить (во всяком случае, вслух) в своих неудачах тренеров и партнеров и не сетовать на судьбу. Может, поэтому, когда в «Челси» его не заявили на матчи Лиги чемпионов, он поступил не по-европейски прагматично, но по-нашенски романтично: сцепив зубы и не дожидаясь окончания контракта, ушел...

В Киев Андрей приехал не доигрывать, а побеждать. Не громкими словами, а забитыми голами возмужавший форвард намерен всем доказать, что списывать его со счетов рано, и земляки верят, что все у него получится. У нас ведь как повелось исстари? Героям славянского фольклора всегда придавала сил родная земля.

«ПОСЛЕ СМЕРТИ ЛОБАНОВСКИЙ МНЕ СНИЛСЯ, ПРИЧЕМ НЕ РАЗ»

— Андрюша, я очень рад, что приветствую сегодня великого футболиста современности, при этом пафосное слово «великий» употребил осознанно, потому что мало кому можно его адресовать при жизни, и, что самое интересное, никто меня не оспорит...

— (Стесняясь). Большое спасибо.

— Что бы у тебя ни было дальше, ты уже состоялся, оставил в истории мирового футбола след, и мне вдвойне приятно, что ты не легионер, за безумные деньги приобретенный где-то в Бразилии или в Мексике, а киевлянин, который здесь, в моем городе, родился, вырос и стал человеком. Это, кстати, правда, что в детстве ты увлекался хоккеем, а не футболом?

— Дело все в том, что зимой мяч на улице не погоняешь, поэтому в холода занимался хоккеем, а летом играл в футбол. Такая последовательность была у меня постоянно: футбол — хоккей, хоккей — футбол...

— На матчи киевского «Сокола», который в середине и конце 80-х гремел, ты ходил?

— Увы, посмотреть хоккейный матч полностью так и не получилось. Правда, мы иногда в зале рядом тренировались и со звездами «Сокола» буквально совсем на чуть-чуть пересекались. В основном тренировки у нас вечером были, так что пару минут понаблюдать возможность была.

— Как сейчас, помню твой оглушительный старт, когда стало ясно, что в «Динамо» появился не просто хороший, а очень хороший игрок, и все ожидали развития, продолжения. Осень 96-го года: Йожеф Сабо собирался уйти с должности главного тренера «Динамо» и, очень расстроенный тем, как все складывалось, приехал ко мне поздним вечером и дал сенсационное интервью. Говорили тогда о многом и, в частности, о тебе. «Мне очень жаль Андрея Шевченко, — сказал Сабо, — с парнем беда». — «Какая?» — спросил я, но он повторил лишь: «С парнем беда». Что именно 12 лет назад имел в виду Йожеф Сабо?

— Этого я не знаю. По жизни у нас сложились прекрасные отношения, к тому же Йожеф Йожефович очень интенсивный...

— ...меткая характеристика!..

— ...и как игрок, и как тренер, и как человек. Это, наверное, и отразилось на его подходе ко мне, прорвалось как-то в словах. Знаю, что Йожеф Йожефович желает мне только добра, и со своей стороны отвечаю ему тем же. Более того, я очень хорошо его понимаю и обязан ему своим динамовским становлением — тем, что, придя из дубля, сразу же попал в основной состав...

— В 18, напомню, лет!

— Йожеф Йожефович был тогда, подчеркну, главным тренером, и только благодаря ему, наверное, я сразу же стал прогрессировать. В то время в команде имелись очень хорошие возрастные, зрелые игроки, но он давал молодым возможность играть...

— ...раскрываться...

— ...пробовать себя. В этом он мне очень помог.

— Минуло уже семь лет после смерти Валерия Васильевича Лобановского, и от эйфории, царившей при его жизни, от переходящего порой в идолопоклонничество преклонения, высказываемого после кончины, сейчас пришли к более взвешенным и обдуманным оценкам, появились разные мнения. Одни говорят, что Лобановский, безусловно, великий тренер, другие — что многого он добился за счет того, как сумел поставить себя с начальством и с подопечными, третьи и вовсе считают, что ничего серьезного он, по сути, не выиграл. Кем же он был — человек, под чьим руководством ты провел целую серию ярких, запоминающихся матчей?

— В первую очередь он был неординарной личностью. Валерий Васильевич имел отменное чувство юмора и широчайший кругозор, интересовался практически всем, был исключительно образован. Думаю, разделить его как тренера, как футболиста, как человека, в конце концов, невозможно — все вышеперечисленные компоненты и помогли ему стать выдающимся не только в украинском, но и в мировом футболе.

— Тренерское ремесло, следовательно, уже вторично, главное все-таки личность...

— По-моему, все начинается с чисто человеческих качеств: интеллигентности, интеллекта, умения общаться с людьми, того, насколько развита интуиция, а видение футбола — это уже потом. С именем Лобановского связаны 30 лет огромных успехов киевского «Динамо» и сборных Советского Союза и Украины, многие ведущие специалисты планеты считают его одним из тех, кто дал мировому футболу серьезный толчок.

— Он никогда тебе после смерти не снился?

— Снился, причем не раз.

— Что это были за сны?

— Описать нелегко — я уже не могу вспомнить детали. У нас, особенно после моего отъезда, сложились очень хорошие, добрые отношения, а будучи игроком «Динамо», я чувствовал и внимание Валерия Васильевича, и заботу. Ко всем ребятам у него был особый подход, но это проявлялось, только когда заходил к нему в кабинет, а на тренировках или теоретических занятиях, где присутствовала вся команда, он никогда никого не выделял — коллектив для него был прежде всего.

«В 14 ИЛИ 15 ЛЕТ Я ПРОШЕЛСЯ ПО ПОЛЮ СТАДИОНА «САН-СИРО» И СКАЗАЛ: «Я НЕПРЕМЕННО СЮДА ВЕРНУСЬ! Я ЗДЕСЬ БУДУ ИГРАТЬ!»

— Я видел множество твоих голов на любой вкус, но в памяти почему-то ярче всего запечатлился матч в Барселоне: все тот же 97-й год, 4:0 в пользу «Динамо». Фантастика — я сидел на трибуне и не понимал, что, собственно, происходит... Ты забил тогда три мяча, один краше другого, а сегодня, спустя 12 лет, какой гол в своей карьере считаешь наиболее ценным?

— А что значит ценный? Голы могут быть или красивыми, или важными, и для меня, наверное, самый важный в жизни тот, который забил с пенальти в финале Лиги чемпионов «Ювентусу», — этот удар по мячу как бы судьбу мою изменил. В каком смысле? Футболисту, чтобы состояться, необходимо выигрывать (да и команде тоже), так вот, тот гол дал «Милану» возможность победить, стать обладателем Кубка, и я считаю его самым важным в карьере.

— А самый красивый?

— Ну, я много их забивал — трудно сейчас даже какой-то выделить. Один из самых, на мой взгляд, красивых забил за «Динамо». Сейчас уже вторая эпоха здесь для меня начинается, а тогда я уезжал, и это был мой последний матч за родную команду. Мы играли финал Кубка Украины против «Карпат», я отличился дважды... Второй гол запомнился: из центра поля прошел, нескольких соперников обыграл... Эффектно все выглядело...

— У меня до сих пор перед глазами тоже важнейший твой гол, забитый 9 октября 1999 года в Москве Филимонову в матче сборных России и Украины. Курьезный какой-то мяч — такое, наверное, лишь раз в жизни удается...

— Да, он курьезный, но в жизни и не такое случается. Согласен, мяч очень важный. Во-первых, было большое противостояние Украина — Россия, а во-вторых, то был отборочный матч на Евро-2000, и победа над нами давала России возможность сразу же туда попасть, а мы в результате вышли в плей-офф.

— До конца матча минуты три оставалось...

— Момент незабываемый! Метров 40 примерно до ворот, я подхожу, а рядом как раз наша лавочка, и Йожеф Йожефович — он тогда был главным тренером — говорит: «Андрюша, прошу тебя, в штрафную иди, в штрафную». Я к нему поворачиваюсь: «Йожеф Йожефович, успокойтесь, сейчас забью»...

— Потрясающе!

— Конечно, я бил по воротам, хотя с такого расстояния этого обычно не делают... Вижу, вратарь неудачную позицию занял — пятится, пятится, удар — и мяч по какой-то замысловатой траектории полетел. Так получилось, что Филимонов его поймал, но при этом упал назад, и мяч вместе с ним оказался в сетке. Ошалев от счастья, я побежал к Йожефу Йожефовичу, вся команда следом за мной...

— Ну ты же ему сказал: «Успокойтесь»... В связи с этим у меня только один вопрос: Филимонова, который стал для российских болельщиков как максимум предателем, а как минимум — посмешищем, тебе не было жалко?

— Честно говоря, я об этом просто не думал...

— Ну а сейчас, когда вспоминаешь ту ситуацию?

— В принципе, ничего плохого этому человеку не сделал...

— ...кроме одной малости, да?

— Кроме того, что ударил по мячу и забил гол, но, по-моему, даже неправильно так ставить вопрос: жаль его или нет... Это футбол, и надо его воспринимать как игру — и не более того.

— Знаю, что пацаном, впервые очутившись в Милане на легендарном стадионе «Сан-Сиро», ты бросил на поле  пятикопеечную монетку и загадал желание: непременно вернуться...

— Ой, у меня такое странное состояние было, когда мы туда приехали... Фантастическое, конечно, зрелище, потому что «Сан-Сиро», действительно, один из красивейших стадионов в мире.

— Сколько лет тебе тогда было?

— По-моему, 14 или 15.

— Самое время мечтать...

— ...и знаешь, ощущение было такое, что я не последний там раз. Не просто монетку бросил и подумал: «Как бы хотелось тут выступать!», а прошелся по полю и сказал: «Я непременно сюда вернусь! Я здесь буду играть!».

— Мистика, правда?

— Возможно...

«В ИТАЛИИ У МЕНЯ БЫЛО МНОЖЕСТВО ПРЕДЛОЖЕНИЙ НАПИСАТЬ КНИГУ, НО Я ПОКА К ЭТОМУ НЕ ГОТОВ»

— Прошли годы, и, подписывая с Григорием Суркисом контракт на 25 миллионов долларов, Сильвио Берлускони, по слухам, написал на салфетке: «Хотите меня разорить?». Миф или правда?

— Чего не знаю, того не знаю, но была другая история, которую могу подтвердить. Берлускони перед началом сезона пообещал: если стану лучшим бомбардиром итальянского чемпионата, смогу провести отпуск на его яхте и в его доме — и слово сдержал.

Он, кстати, и перед этим свои обещания выполнял. Когда я только прибыл в расположение «Милана», у команды был маленький сбор на Сардинии — даже не сбор, а своеобразная такая притирка. Игроки приезжали и уезжали, некоторые с семьями, а я, помню, остался на три недели. Последние 10 дней отпуска практически был один — все разлетелись, и через Резо Чохонелидзе (ты его знаешь), который долгие годы в Милане был рядом (и я очень рад, что он сейчас здесь, в «Динамо»), мне сообщили: Берлускони приглашает меня к себе домой провести уик-энд. Отказаться, разумеется, было нельзя, и я отправился к нему с большим удовольствием. Остаток отпуска — 10 дней — провел: это было великолепное время!

— Я хорошо помню, как в 88-м году после фантастического под руководством Лобановского сезона киевского «Динамо» и сборной СССР провожали в «Ювентус» Сашу Заварова, помню, как уезжали потом один за другим Беланов, Алейников, Литовченко, Протасов, Михайличенко, десятки других футболистов. У большинства из них на Западе не заладилось — тебя не смущало при переходе в «Милан» то, что выходцев из бывшего Союза за границей считали неудачниками?

— Такое давление я ощущал тоже — прежде всего в начале сезона, потому что и журналисты, и болельщики высказывали в мой адрес сомнения: дескать, у него может не получиться. В принципе, для «Милана» это была очень дорогая покупка, и опасения насчет ее оправданности, понятное дело, присутствовали. Разумеется, я тоже об этом думал и очень серьезно готовился, но поскольку находился тогда на пике карьеры, на 100 процентов уверен был, что сложится все хорошо.

Не знаю, по каким причинам у некоторых наших ребят что-то не вышло, но я прекрасно себя чувствовал, был в отличной физической форме... Плюс, думаю, мне очень повезло в том, что, перейдя в «Милан», я сразу же ощутил теплое отношение партнеров. Два года практически был привязан к Алессандро Костакурте по прозвищу Билли — мы проводили вдвоем много времени, и не только с ним — с другими партнерами тоже часто встречались, вместе обедали или ужинали, они постоянно меня забирали на какие-то встречи.

— Наверное, разглядели: кроме того, что мастер, ты еще и просто хороший парень...

— Как бы там ни было, у нас сложились замечательные отношения. Со многими звездами «Милана», бывшими и нынешними, мы до сих пор остаемся друзьями, часто созваниваемся — я в отличный попал коллектив!

— В первом же сезоне ты стал лучшим бомбардиром Италии и лучшим игроком «Милана». Потом были и Кубок чемпионов, и Золотой мяч, на минуточку — приз лучшему футболисту Европы, а известный итальянский писатель Энцо Катания даже написал о тебе 175-страничный бестселлер под названием «Дьявол с Востока». Почему дьявол и что это за книжка?

— Если честно, мне так и не довелось ее прочитать — только со стороны этот томик видел. Говорят, там очень много информации из газет.

— Непосредственно автор с тобой не общался?

— Нет — собирал в основном и систематизировал интервью из разных изданий. По словам знакомых, книга неплохая.

— Уже сам факт, что она вышла, дорогого стоит...

— В Италии у меня было множество предложений написать свою книгу, но я пока к этому не готов.

— Играть еще надо!

— Вот именно. Не знаю, возьмусь ли когда-нибудь за такое, сяду ли за письменный стол... Пока не задумывался над этим — действительно, хочу играть и получать удовольствие от футбола.

«У МЕНЯ ЕСТЬ НОМЕР ПРЯМОГО МОБИЛЬНОГО ТЕЛЕФОНА БЕРЛУСКОНИ, И Я В ЛЮБОЙ МОМЕНТ МОГУ ЕМУ ПОЗВОНИТЬ»

— Сильвио Берлускони — мощный политик-тяжеловес, неоднократный (хотел сказать: «чемпион») премьер-министр Италии, миллиардер, «владелец заводов, газет, пароходов», эпатажная и колоритная персона, хозяин клуба «Милан». Что, если в двух словах, он за человек?

— Прежде всего это личность, а самое главное его качество (не одно из, а то, что присуще именно ему) — харизма, которая покоряет всех. Он очень добрый, с интереснейшей биографией, и я рад, что с ним повстречался. У нас сложились не просто хорошие, а отличные, доверительные отношения, и мне действительно повезло, что с Берлускони общаюсь.

— Мне говорили, что он относится к тебе, как отец к сыну, а когда человека так любят, когда им искренне восхищаются, для него ничего не жаль... В последнее время в прессе проскальзывают сообщения о том, что известным политикам и бизнесменам, своим друзьям, приезжавшим к нему на виллу, Берлускони создавал все условия, включая девочек. Тебе пылких красоток он когда-нибудь предлагал?

— Ну уж не знаю, как далеко заходило его гостеприимство относительно политиков и остальных, но что касается меня, даже намеков таких никогда не было. Я много раз гостил у него с женой и детьми...

— Синьор Берлускони, в конце концов, стал крестным отцом твоего первенца Джордана — кстати, как это таинство происходило?

— Было очень красиво, торжественно. На озере Комо в 40 минутах езды от Милана есть знаменитый отель «Вилла д'Эсте» (раньше там была роскошная королевская резиденция. - Д. Г.), а рядом — великолепная церковь. Получился просто незабываемый вечер, и не только потому, что присутствовал Берлускони, а потому, что была очень хорошая, человеческая атмосфера...

— У тебя есть номер его прямого мобильного телефона?

— Да.

— И ты можешь в любой момент ему позвонить?

— Да.

— И говорить с ним на любые темы?

— На какие угодно.

— Милан называют столицей моды — жизнь в нем к определенному  дресс-коду тебя обязывала?

— Все не совсем так. Разумеется, приезжая в Италию, ты должен приобрести вкус и умение правильно одеваться — это одно из необходимых там качеств, потому что итальянцы обращают на такие вещи большое внимание. Может, на первых порах мне делали какую-то поблажку, некоторое снисхождение, давали время, чтобы привыкнуть к их образу жизни, понять язык. Мода итальянцам не просто присуща — она у них, можно сказать, в крови.

— Ты иногда путешествовал по трем знаменитым миланским улицам, где сосредоточены лучшие бутики?

— Я там практически жил, потому что Виа делла Спига идет параллельно Виа Монте Наполеоне... Кроме того, что там расположены известные брендовые бутики, это очень хорошее место: вечером, когда все закрывается, там красиво, спокойно, поэтому погулять я любил попозднее.

— Ты подружился с Армани — он дарил тебе какие-то костюмы, другие вещи из своих новых коллекций?

— Много и подарков было, и всего интересного... Кроме того, что у нас очень близкие дружеские отношения, я еще являюсь здесь, в Украине, его партнером, ну, а один из самых запоминающихся моментов — это когда меня пригласили пройтись по подиуму.

— Армани сам тебе предложил моделью побыть?

— Да, но это спонтанно так получилось... Мне из его офиса позвонили: так, мол, и так... Я как раз отдыхал, настроение было что надо. «Почему нет? — сказал. — Можно попробовать».

— По-твоему, легче к чужим воротам мчать или ходить по подиуму?

— Ты знаешь, дебют в качестве модели дался мне тяжело. Во-первых, на подиуме очень скользко, поэтому я все время думал о том, как бы там не упасть, а во-вторых, кроме прессы, присутствовало множество интересных людей: Шон Коннери был, Брэд Питт, Джордж Клуни... Организаторы устроили очень красивую презентацию, а когда сфилата (по-итальянски это означает показ) закрылась, повесили сзади экран и на нем показали флеш — нарезку из забитых мною мячей. Потом был мой красивый выход, и, думаю, все удалось — во всяком случае, мне было и самому интересно.

— Фантастический город Милан, прекрасные друзья по команде, знающие тренеры, доброжелательная пресса: лучше, Андрюша, не придумаешь...

— Пресса доброжелательна, пока забиваешь, но и критика тоже часть нашей жизни.

— Тем не менее ты выступал в «Милане» великолепно — тиффози, думаю, грех жаловаться...

— Не спорю, хорошие отношения у меня со всеми сложились, но — не забывай! — это были лучшие годы моей карьеры.

— Как бы там ни было, на взлете, когда жизнь была так замечательна и удивительна, ты все вдруг бросаешь и уезжаешь в лондонский «Челси». Чем вызван был этот неожиданный переезд?

— Прежде всего заботами — моими и моей жены — о будущем: думали, где бы нашей семье лучше обосноваться.

— Лондон, на мой взгляд, комфортнее...

— Вот и я считал, что для детей лучше города, где они могут расти, ходить в школу, учиться в университете и работать потом, не найти...

«КОГДА МОУРИНЬО ГОВОРИЛ, ЧТО ФИЗИЧЕСКИ Я НЕ ГОТОВ И ПОТОМУ НЕ БУДУ ИГРАТЬ, ОН БЫЛ ПРАВ»

— Не жалко было Милан покидать?

— Это футбольная жизнь, она рано или поздно заканчивается... Я понимал: все равно наступит момент, когда карьера моя завершится, и мне придется выбирать место, куда лучше переехать семье. Я очень часто задумывался над этим и принял решение: мы с Кристен посчитали, что Англия — самая подходящая для нас страна.

— Спокойная, с традициями...

— ...но выбрали ее, во-первых, потому, что оба знаем английский, а во-вторых, оттуда одинаковое расстояние как до Америки, так и до Украины — несколько часов перелета с небольшой разницей во времени. Все-таки и Крис будет ближе к своим, и моя родня рядом.

— Теперь ясно: причины все-таки были...

— ...и эта — главная. Мне, поверь, не хотелось «Милан» оставлять, потому что я состоялся в этой команде как футболист, выиграл все, получил «Золотой мяч», но обстоятельства так сложились, что на первый план ставил и всегда буду ставить семью — детей, жену, родителей, родственников. Футбол, в конце концов, это футбол, карьера — всего лишь карьера, а спокойствие близких для меня превыше всего.

— Ходили упорные слухи о твоих особых отношениях с Романом Абрамовичем, о том, что в «Челси» он создал для тебя какие-то привилегии и это якобы не очень понравилось другим футболистам...

— Все это неправда, хотя Романа действительно уважаю.

— Что он за человек?

— Исключительно скромный, приятный, умный, интеллигентный, но говорить о ком-либо я избегаю, потому что уважаю прайвеси, неприкосновенность их частной жизни. Скажу так: это не просто знакомство, а теплые дружеские отношения. Мы до сих пор общаемся и, думаю, будем общаться всегда.

— Мне говорили, что у Абрамовича не было мечты больше, чем заполучить в «Челси» Шевченко, и он методично, из года в год пытался ее реализовать...

— Да, практически каждый сезон, с тех пор как Роман купил «Челси», меня настойчиво в эту команду звали, поэтому на третий или четвертый раз я серьезно о таком варианте задумался и решился. То, что писали о каких-то особых условиях... Знаешь, журналисты — такая у них профессия! — пытаются иногда завязать какой-то конфликт...

— ...или развязать...

— ...поэтому было очень много неправдивой, искаженной информации...

— Тем не менее разве другие игроки не начали нервничать: мол, эти два русских, Абрамович с Шевченко, что-то сейчас замутят?

— Нет, это не так.

— Не было?

— Никогда! В «Челси» у меня сложились с ребятами очень хорошие отношения.

— Ревность к твоим успехам тоже отсутствовала? Все-таки обладатель «Золотого мяча» пришел...

— Понимаешь, прежде всего я игрок — мне (как профессионалу и человеку) хотелось помочь этой команде, и мы были очень близки к успеху. Увы, в конце сезона — шел последний его месяц! — я получил травму и после нее практически не выступал.

Вообще, 2006-й сложился для меня не лучшим образом, и на чемпионат мира в Германии отправился вообще не готовым — за месяц до его открытия получил очень серьезную травму. Речь шла об операции, но я сказал: «Никакой хирургии!». Для меня сыграть на мундиале было не просто мечтой — чем-то большим. Сборная Украины прошла такой долгий путь, все в этот чемпионат упиралось, и, несмотря на то что в первых играх пришлось тяжело, нам все-таки удалось войти в восьмерку сильнейших, мы это сделали! В Германии я отдал много сил, очень много! Отпуска у меня практически не было, сразу же начинался сезон с «Челси»... Чувствовал себя не готовым, все время уставшим.

— Возникли вдобавок какие-то с Моуриньо проблемы?

— Нет, все было нормально, мы всегда находили общий язык. Когда Моуриньо говорил, что физически я не готов и потому не буду играть, он был прав — я и сам это чувствовал, даже общался с ним на данную тему. В декабре 2006 года я на поле практически не выходил — мне дали время восстановиться. Тренировался очень хорошо и много, и три-четыре месяца до завершения сезона провел просто великолепно, пока снова не вышел из строя — всерьез и надолго.

«БРАЗИЛЬЦЫ БОЛЕЕ ТЕХНИЧНЫ, ЗАТО УКРАИНЦЫ ФИЗИЧЕСКИ ПОСИЛЬНЕЕ, ОНИ ПРЕДПОЧИТАЮТ КОМБИНАЦИОННЫЙ ФУТБОЛ, А МЫ — АТЛЕТИЧНЫЙ»

— Можно ли сегодня сказать, что годы, проведенные в «Челси», для Андрея Шевченко-игрока оказались потерянными?

— Ни в коем случае. Никто предсказать не может, где подстелить соломки, никто не застрахован от неудач. Да, так ярко, как в «Милане», я в «Челси» не выступил, но прежде всего потому, что в самые ответственные моменты «ломался» — травмы просто преследовали. За эти два года мне сделали две операции, у меня тяжело пострадала спина. Практически даже поиграть не удалось — единственный нормальный сезон был первый, и то с перерывами. Забил, по-моему, 14 мячей, отдал 12 голевых передач, и считаю, что это очень хороший сезон (пусть и далеко не такой, как в «Милане», где забивал по 25-30 мячей).

— Ну и английский чемпионат все-таки не итальянский, наверное... Он тяжелее?

— Понимаешь, в «Челси» у меня была другая позиция — играл не центрфорвардом. А вторым нападающим: совершенно иные функции!

— История сослагательного наклонения: что было бы, если бы... — не знает, тем не менее, если сегодня отмотать пленку назад, как ты считаешь: стоило уходить из «Милана»?

— Назад я никогда не оглядываюсь: что произошло, то произошло — надо с оптимизмом смотреть вперед. Я очень рад, что карьера моя сложилась, и если бы мне сказали сегодня: «Андрей, представь, что можно что-нибудь изменить...», не согласился бы ни за что!

— Ты поиграл в итальянском Скудетто, в английской Премьер-лиге, видел и многие другие национальные чемпионаты. Можешь расставить их по ранжиру, по значимости, назвать, допустим, пятерку лучших?

— Лидеры, как и наша жизнь, все время меняются. Сейчас, может, английское первенство чуть выше, чем итальянское, но в мои лучшие годы в «Милане»...

— ...когда там такие люди играли!..

— ...итальянский чемпионат был на голову выше всех остальных. Иными словами, линия жизни, как кривая на экранах медицинских приборов вверх-вниз, вверх-вниз...

— Во времена знаменитого в СССР динамовско-спартаковского противостояния Константин Иванович Бесков утверждал, что главное в футболе — красота, зрелищность, а вот Валерий Васильевич уверял: «Красота забудется, а результат на табло останется». Ты сам как считаешь?

— Для болельщиков главное — красота, а для специалистов, для игроков, для клубного руководства важнее всего счет.

— Нужны ли, на твой взгляд, Украине легионеры?

— Нужны, но только очень хорошего качества. Только такие дадут украинским футболистам возможность профессионального роста, а брать кого попало не вижу смысла: если у нас есть точно такие же игроки, но свои, доморощенные, им надо предоставлять шанс, помогать развиваться, больше доверять. За счет этого поднимутся и национальный чемпионат, и сборная Украины.

— От специалистов мне приходилось слышать, что как не дано, допустим, бразильцам блистать в хоккее или кенийцам прыгать с трамплина, точно так же русские, украинцы и белорусы по генетике своей не способны играть в футбол, как бразильцы (хотя украинец Андрей Шевченко доказывает обратное). Где же тут истина?

— Мы можем не просто играть в футбол, а делать это очень хорошо, но у нас другой стиль. Если сравнить лучших бразильских футболистов и украинских (или советских), разница очевидна. Они более техничны, зато мы физически посильнее, они предпочитают комбинационный футбол, а мы — атлетичный: это две разные школы, и говорить, чья лучше, нельзя. Да, Бразилия — это давние традиции, выигранные чемпионаты мира, всегда очень хорошие игроки, но все от того, что они...

— ... гоняют мяч с детства?

— Не только. Кроме футбола, у них ничего практически нет, вдобавок погодные условия позволяют играть круглый год...

— ...да еще на песке...

— ...а мы уже говорили, что зимой у меня был хоккей. Почему? Да потому что футбол на снегу у нас невозможен — вот в чем разница.

— Может ли теоретически сборная Украины когда-нибудь стать чемпионом Европы или мира?

— А почему теоретически? В зависимости от того, какими темпами будет развиваться наш чемпионат. Если так, как сейчас, шанс у нас есть, потому что за последние 10 лет...

— ...он заметно прибавил, правда?

— Да, вдобавок растет футбольная инфраструктура, строятся новые стадионы, и президенты клубов вкладывают уже не только в команды, но и в детские школы, в развитие юношеского футбола — это важно! За какой срок мы выйдем на передовые позиции, определенно сказать нельзя, но побороться реально.

— У тебя, я знаю, большая коллекция футболок знаменитостей — каких, если не секрет?

— Честно говоря, не у меня коллекция, а у мамы — сам я практически ничего не собираю, и все, что имею (кроме «Золотого мяча»), отдал ей. У мамы все сложено: кубки, медали, грамоты, футболки, которыми с кем-то менялся: она — хранитель моей истории.