Старый Гомеш желает «Динамо» удачи

И как всегда перед ответственным матчем одна из киевских газет приготовила репортаж-сюрприз двух лиссабонских корреспондентов.

Он не приедет в Киев, старый Гомеш. Мы надеялись отправиться с самым уважаемым фаном «Порту» на этот решающий матч, но дела вынудили мудреца остаться в Португалии. Причина проста – сейчас особенно необходимо сплачивать болельщиков «Порту», после трех поражений подряд, а Гомеш уверен, что после четырех! Впрочем, он не исключает, что его клуб все же сможет добиться ничьей в Киеве, хотя желает «Динамо» только победы! Почему? Об этом он рассказал нам в большом эксклюзивном интервью.

Итак, мы снова в том же баре, тот же столик на 12 мест, тот же старик, к которому страшно приблизиться – кажется, что ты попадаешь в какое-то бурлящее поле, поле его мозговой деятельности.

- Мы пришли брать у тебя интервью, старик, - говорит один из нас вежливо.

- Помнишь, недавно ты пил пиво за наш счет, - тактично напоминает другой.

Старик смотрит на нас, но кажется, что перед его глазами какие-то неведомые дали. Понимает ли он смысл того, что мы говорим? Ведь ему столько лет…

- Хорошая традиция, - наконец произносит он медленно.

- О чем ты, Старый Гомеш? – спрашивает один из нас.

- О том, чтобы угощать пивом перед матчем, - и Старый Гомеш уже смеется звонким смехом пятилетнего ребенка, а его глаза при упоминании угощения сияют, как у невесты, перед тем как приступить к брачной ночи.

- Как ты пришел в футбол, мудрец? Выложи нам все, - говорит один из нас.

- Я выложу вам все, парни, - говорит Гомеш, перед которым уже стоит кружка пива.

Небольшое отступление. Вы видели, как Старый Гомеш пьет пиво? О, это надо видеть! Он вытягивает губы в трубочку, засовывает их в кружку и втягивает пиво в себя. Он напоминает мохнатого шмеля, сосущего нектар из ароматного цветочка. Наконец, он вытаскивает губы из полупустой кружки и аппетитно, с носовым присвистом, утирает их всей длиной руки – от плеча до подушечек пальцев. Нас продирает страшное желание выпить пива!

- Так вот, парни, все началось с отца, - начинает старый гений. – Мой отец, должен вам сказать, владел одной из двух крупнейших фабрик в Португалии, производивших сиденья для стадионов, и он был страстным болельщиком «Порту». Вообще работа по изготовлению сидений была у него в крови. Он все время что-то улучшал, дорабатывал. «Чтобы сидеть было удобнее», - говорил он. Он до того горел работой, что на улице то и дело подбегал с рулеткой к разным людям со спины и производил измерения их зада. Понимаете, он хотел, чтобы его сиденья идеально подходили людям. Но многие не понимали, особенно женщины. Причем, видимо ему на роду было написано выпускать сиденья для стадионов. Он мне сам рассказывал, что и в молодости часто подбегал к прохожим и измерял их зад, правда, тогда он еще не носил с собой рулетку, а делал все вручную. Кстати, так он познакомился и с моей матерью.

- Вы жили богато, старик? – интересуется другой из нас.

- Ну а как вы думаете, - старик смотрит на нас с чувством большого умственного превосходства. – Дела отца шли великолепно, сиденья постоянно модернизировались, строились новые стадионы, да и народ у нас горячий. Чуть что, сиденья в руки и – пошло метание через сектора с точным попаданием в противника. А отцу что? Ему выгодно. Ему сразу заказ – пополнить сектор, например, дубль-ве, новыми сиденьями. Скажу по секрету, отец несколько раз платил молодежи для организации выяснения отношений на стадионе. Но это редко. В основном он вел честный бизнес. Мы жили хорошо, а я даже кончил школу с музыкально-поэтическим уклоном и устроился в ОТК на отцовскую фабрику сидений. Думали ли мы, что нас ждет такое…

- Что же произошло, фан преклонных лет? – с трепетом спрашивает один из нас.

- В Португалии пала диктатура, парни, - со вздохом говорит мудрец. – Понимаете?

- Нет, старый Гомеш, мы же не кончали школы с музыкально-поэтическим уклоном, - с благоговением говорит другой из нас.

- Пала диктатура, и – народ распустился, как на словах, так и в поступках. В том числе и в еде, понимаете? Да ладно, вижу, что не понимаете. Люди получили свободу и стали больше и лучше жрать. Они стали отъедать себе огромные задницы, которые уже не вмещались в сиденья моего отца. Но он-то этого не предвидел. У него же даже не было высшего образования. А его конкурент предвидел и быстро модернизировал производство. Он стал делать новые кресла, более толстые и широкие, чем раньше. И он победил отца, - на глазах Гомеша появились крупные слезы, которые вытекали из глаз, но почему-то не стекали по щекам, а оставались на них стоять, потому что им не давала двигаться частая щетина на лице португальского Сократа. - Короче, мы разорились, парни. Как страдал отец! Он приволок домой последние непроданные семьсот тридцать два сиденья и расставил их по всему дому. Он не мог спокойно проходить мимо них, он рыдал и ласкал их спинки каждый вечер и каждую ночь. Мама даже начала на него сердиться. Нет, перерыв, парни. Кстати, сейчас я вам докажу, что кончил школу с музыкальным уклоном.

Старик идет на небольшую эстраду, достает из кармана народный португальский инструмент, похожий на небольшую калошу со струнами, и мы слышим чарующие звуки «В траве сидел кузнечик…»

- Для наших гостей из солнечного Киева, - подмигивает нам старик, и мы понимаем, что должны немедленно выразить ему сердечную и иную благодарность, а вокруг нас под крики «удачи Киеву» уже скачут в обнимку представители этого горячего южного народа.

- Спасибо, давно мы так не веселились, старый мудрец, говорим мы, отблагодарив старика, - но что же твой отец, сдался?

- Вы не знаете моего отца, парни. Дух предпринимательства был у него в крови. Короче, возвращаюсь я однажды из бюро по трудоустройству как всегда с пустыми руками, гляжу и глазам не верю. Во дворе дома на идеально подстриженной травке, на возвышении, стоит - что вы думаете? – телевизор. Телевизор! – рявкает старик и ставит кружку на стол с такой силой, что пивные брызги усеивают наши лица и нам приходится их слизывать.

- Утритесь, - старик со смехом выдирает исписанные листы из своей записной книжки и протягивает нам. - Да, телевизор! А перед этим телевизором на зеленой травке пятнадцать сидений, из тех, что хранились по всему дому. Пятнадцать – пять рядов по три сиденья в каждом, да еще с подъемом – все как полагается. Отец заставил нас – всю семью - рассесться по сиденьям и смотреть футбол, даже тех, кто его терпеть не мог. И мы смотрели и болели и орали, а попробовали бы мы не орать при таком болельщике, как наш отец. Короче, премьера прошла на ура. А дальше больше. На следующий матч отец пригласил соседей. И выставил дополнительно двадцать сидений. Дальше – матч сборной. Соседи приглашают уже своих друзей, а сидений-то уже восемьдесят пять! И тут «Порту» - «Бенфика» и желающих приходит уже под двести человек. Они пришли веселые такие как всегда, как всегда в предвкушении, с флагами пришли, и что вы думаете? Отец встречает их у двери и говорит: «Граждане хорошие, лафа кончилась. Платите денежки за просмотр». Как вам?! - в восторге рычит Старый Гомеш и заказывает еще две кружки за наш счет.

- Сколько же он брал за место, Старый Гомеш? – спрашивает один из нас.

- Две стадионные цены, ребята! Да, у него было золотая голова, у моего отца. Он говорил: если не хотите, езжайте на матч в Порту. Но во-первых вы уже не успеете, потому что матч начинается через полчаса, а от Лиссабона до Порту сами знаете сколько, во-вторых учтите, сколько стоит проезд, а в-третьих платите и все, мне некогда с вами разговаривать. И что вы думаете? Заплатили все. А почему нет? Это же как на стадионе. Представьте, удобные кресла, зеленая трава, перед тобой телевизор с футболом, люди с флагами, с плакатами, в перерыве мама разносит мороженое, она его заранее покупала в ларьке напротив дома и перепродавала на нашем домашнем стадионе. Кстати, мама была единственным человеком, которому разрешалось проходить на стадион бесплатно, даже я должен был платить за билет. Этим отец стимулировал меня к заработку денег. Даже нашему дедушке-инвалиду скидки не было, а поскольку его пенсии хватало только на самый верхний не очень удобный ряд, покорно ковылял туда с палочкой, как альпинист, но при этом был очень доволен.

И вот слух о нашем стадионе разносится по всему Лиссабону. Его так и называли «Телестадион имени Гомеша»! И компании уже борются за право размещать у нас во дворе рекламу!И – «Порту» - «Динамо»! И приходит две тысячи человек. А отец уже заказал, средства уже позволяли, недостающие сиденья, чтобы всем хватило. А цена на билеты – четверная! А если кто спорил, отец опять заводил волынку, мол, езжайте в Порту, если хотите, и так далее. Короче, опять заплатили все. И что было – и орали, и болели, ну когда Яковенко ответный забил, примолкли, конечно, зато ваши ( их пришло из посольства семь человек, их тогда мало было в Лиссабоне) в восторге были. Думали все, их взяла. Но и в Киеве мы у вас выиграли, а на этот матч на наш Телестадион уже пять тысяч пришло, а отец уже на новой машине ездил и к новому дому в пригороде присматривался!

И вот когда матч закончился и мы вышли в финал Кубка чемпионов, отец сказал: «Спасибо Киеву, я снова богат, но когда-нибудь мы этой великой команде проиграем, должна же быть в мире справедливость, в следующем матче нам будет вот это», и отец положил руку на зад тети Лурдеш, нашей соседки. Он ничего плохого не хотел, хотел только сказать, что мы проиграем. Но муж тети Лурдеш, дядя Франсишку, очень обиделся на отца и сразу ушел со стадиона, а потом мы узнали, что он, оказывается, и вообще непонятно за что, обиделся и на тетю Лурдеш, потому что она не дала отцу, как он выразился, адекватного ответа. Он кончил унивеситет международных отношений, дядя Франсишку. Но это неважно. А важно то, что благодаря гению моего отца и конечно вашему «Динамо», наша семья вновь стала хорошо жить. И вот теперь, парни, я хочу, чтобы справедливость восторжествовала и вы победили.

Мы прощаемся со Старым Гомешем, он выходит с нами из бара и долго машет вслед рукой. И ветер, как бы посланный этой рукой, долго летит за нами, донося вещие слова старца:

Удачи, «Динамо»!