Денис АРЕНДАРУК: "Я подзвонив у "Шахтар" і сказав, що кличуть у Запоріжжі у військкомат, а насправді поїхав у київське "Динамо"

Его фамилию с энтузиазмом цитировали едкие болельщики, когда парня начали отправлять по арендам. Он был подписан довольно мощным польским клубом, но в итоге завязал с футболом после киевской любительской команды.

При этом Арендарук, возивший сверстников из Атлетика, Бенфики, Андерлехта и Челси, завершил карьеру в совсем молодом возрасте. Почему Денис решил повесить бутсы на гвоздь, кто на самом деле руководит Мариуполем, как Арендарук едва не сменил Шахтер на Динамо, чем завершил украинскую карьеру ван Лейвена - об этом все вы узнаете в нашем эксклюзивном интервью.

- Где-то год назад в декабре я решил закончить с карьерой футболиста. На данный момент мой товарищ меня подтягивает к теме агентства. Планирую быть агентом в дальнейшем. Мне нравится, в каком направлении движется мой товарищ. Это чистота, прозрачность относительно футболистов, а не только вымогательство денег и какая-то польза себе, поэтому эта тема интересна.

- Да. Есть хорошие агенты, но большинство ‒ тьма. Имен называть не хочется. Всему свое время. Я завершил карьеру, ведь мне сделали так, что я не могу продолжать игровую карьеру на профессиональном уровне в любой команде. Поэтому, в принципе, я и оказался в Польше.

- Когда я был в Мариуполе, благодаря нескольким людям, не мог играть. Мне уже главный тренер Бабич говорил, что я игрок сборной Украины, у меня все отлично, но игровое время он мне не может дать.

Я знаю, почему Бабич мне не давал игрового времени в Мариуполе: потому что ФК Мариуполь - это команда одного человека, агента, который когда-то был у меня. Я сейчас говорю про Вадима Шаблия.

У меня с ним не очень приятная ситуация вышла. Я, в принципе, мог сам перейти в тот же Мариуполь. Перешел на одних условиях, которые мне выбивал агент, а он мне сказал давать какой-то процент ему. Я ответил, что есть какие-то обязанности. Если бы он мне поднял зарплату, дал какие-то условия, то это одно. Я не против. Но, так как он ничего не сделал…

И в итоге у нас с ним пошли какие-то проблемы, и после этого вся ситуация началась. Я понимаю, какая это футбольная фигура в нашем государстве. Да и в Европе он уже куда-то движется, но зная то, как он работает... В Украине все молодые футболисты ‒ это его игроки в основном. Даже при мне в Мариуполе была ситуация. У меня был товарищ под первой командой, мы с ним жили вместе на базе. Он не мог дозвониться до Шаблия четыре дня. Говорит мне: "Дэн, сделай что-нибудь, пожалуйста". Я звоню и говорю: "Вадь, набери человеку, он не может до тебя дозвониться". Вадим отвечает: "Хорошо", и опять не звонит ему неделю.

Шаблий - такой человек, если ты заиграл, то он для тебя что-то сделает, потому что он понимает, что на этом заработает.

Если есть какие-то трудные моменты в карьере, то он просто отворачивается.

- С Мариуполем очень странный момент был. Мы были на сборах и решался вопрос ‒ продлить аренду или нет. Мне пришла одна зарплата и наступал как раз месяц отдыха. Я позвонил Шаблию и сказал, что хочу свою семью на отдых отвезти. После этого месяца, грубо говоря, начинается сезон. Вадим сказал, что позвонит в Шахтер и спросит их, как будет с зарплатой ‒ потому что они с Мариуполем платили наполовину. Позже перезвонил и сказал, что мне после отпуска все выплатят. После него я приезжаю, а мне так ничего и не выплатили.

- После Мариуполя я перешел в Рух и пошел туда не очень хорошим способом. Меня туда просто отправили. Поставили перед фактом: или ты в Шахтере год бегаешь по кругу и не получаешь свою зарплату, или идешь в Рух на меньшую зарплату. Я поехал в Рух. Я очень благодарен Владимиру Лапицкому, это человек с большой буквы, он нашел в себе силы и рассказал мне всю правду, как я там оказался, почему не играл в Рухе.

Когда это со мной происходило, у меня пошло отвращение ‒ наверное, еще не от футбола, а от руководства клуба, кто это делал со мной. После того, как у меня закончилась аренда в Рухе, от Шахтера тоже еще мне вставляли несколько палок.

- Я разорвал контракт с Шахтером и поехал на просмотр в определенные клубы, но оказалось, что меня не хотели брать ни в УПЛ, ни в Первую лигу. Я готов был пойти даже во Вторую лигу, чтобы только играть, а мне говорят, что не могут меня подписать! Были тренеры, которые хотели меня видеть у себя, но просто не могли меня заявить. Я тогда не мог понять, почему так.

Позже, уже благодаря помощи и связям своих людей, я узнал информацию, почему так произошло. Многое благодаря Лапицкому. В Украине я год оставался без футбола и понимал, что для меня все закрыто. Просто жил, думал, что будет дальше, а потом мне предложили несколько вариантов за границей. Были предложения из России и Венгрии, но решил поехать в Польшу.

‒ Да, я очень хотел перезагрузиться, найти в себе силы, однако было немало нюансов. В частности, карантин. Пришлось возвращаться на родину. И тут снова всплыло то, что Вадим Шаблий закрыл мне дорогу в любой профессиональный украинский клуб, можно так сказать.

Не только он один, конечно ‒ там еще руководство Шахтера неплохо постарались. Обидно, что, насколько я понимаю, президент Ринат Леонидович Ахметов этого всего точно не знает. Хотелось бы в свое время рассказать полностью всю ситуацию. Всему свое время, я сто процентов когда-то все выскажу.

- Когда я был в Рубиконе, это как раз был тот момент, когда вообще все вокруг рушилось, меня не брали ни во Вторую лигу, ни в Первую, вообще никуда. Благодаря Вадиму Шаблию, у меня возникли еще и финансовые проблемы, так, как мне Мариуполь не выплатил зарплату за два месяца. Тогда все было напряженно в жизни. Я просто уехал жить в Киев с другом. Там была одна команда, которая играла даже не на любители, а на Кубок Киева, мы поехали туда просто поиграть. Пытались вернуть чувства к футболу.

Там уже нас узнали и пригласил президент Рубикона. Мы с ним поговорили, я ему объяснил всю ситуацию, которая у меня сложилась. Человек раньше работал в Федерации футбола и все понимает. Прекрасно с ним поговорили, были какие-то свои договоренности. Мы просто там поддерживали форму, и вопрос о деньгах даже не стоял.

- Были варианты, даже когда я завершал. Работал с двумя агентами: Виталием Березовским и его коллегой из Европы. Предлагали мне клубы из Польши и Венгрии. Но принял решение пока приостановиться с мячиком.

- Перед этим у меня была еще маленькая командировка с мамой в Молдову. Там успел несколько месяцев поиграть за Шериф, мне было 6-7 лет. Оттуда вернулся домой в Запорожье, пошел в школу и меня уже забрали в Металлург.

- В Металлурге был с 7 до 13 лет. Для меня это просто футбольная школа, не могу ее назвать академией. Академия ‒ это в Шахтере, где есть база, воспитатели, тщательный уход за тобой, все условия. В Запорожье просто каждый живет у себя дома, приезжает на тренировки, с определенного возраста начинается школа. Есть спецкласс: утром вместе едете на тренировку, после нее в школу, затем снова на тренировку, а уже потом домой.

Я выезжал в пол восьмого утра и в девять вечера возвращался домой. Нашему «году» в Запорожье очень сильно повезло с тренером. Николай Сеновалов нам был как отец. Была забавная история, когда я уже учился в Шахтере. Николай Николаевич нашу команду взял с 7 лет и довел ее почти до выпуска. Когда был завершающий сезон выпуска команды, ему Днепр предложил стать тренером дубля. Он отказался: попросил, чтобы ему дали год, чтобы доработать и выпустить ребят. Доработал с нашим классом, но потом Днепр уже был неактуален.

- После того, как в чемпионате Украины мы заняли третье место, у нас, четырех-пяти ребят, были предложения из разных команд ‒ Металлиста, Шахтера и Динамо. Все говорили, что никто никуда не пойдет, я тоже сражался до последнего и говорил, что не пойду. Шахтер просто тогда очень сильно настаивал. Они часто звонили родителям и дошло до того, что отправили за мной машину из Донецка и пригласили просто посмотреть базу и условия.

Мы поехали, а там столько полей, тебя кормят, есть школа, за тобой смотрят, есть тренеры, иностранцы… В детстве смотришь на это большими глазами. От увиденного на тот момент трудно было отказаться.

- Я вот уже и не помню, была какая-то, но вспомнить точно не могу.

- Запорожье роднее в любом случае. Даже если меня поставить перед выбором между Запорожьем, Мадридом и Дубаи, то я выбрал бы Запорожье, потому что это родное. В Украине я бы поставил Донецк на второе место, а Киев с Одессой на третье.

- Мог, но за этим следили. Когда позволяли фаст-фуд или сладкие напитки, то никто не переедал и не пил много. Все умели отдыхать, но вовремя. За день-два до матча старались нормально питаться.

- Если рассматривать Шахтер, то это, наверное, золотая клетка. Все сделано очень круто. Условия: тебя одевают, воспитывают, учат в школе и на тренировках, за всем следят, помогают. Если тебе что-то надо, то всегда можешь обратиться. Там делают много для футболистов, но финансового момента раньше не было, не знаю, как сейчас.

Но был неприятный момент, когда мы поняли, что получаем меньше, чем в Динамо, в разы.

От остальных мы ничем не отличались. Было несколько ребят, которые получали хорошие деньги, это два-три человека.

- Ну вот когда мы играли в юношеской ЛЧ где-то шесть лет назад, то ребята получали 10000 гривен, это в команде была нормальная сумма. В Динамо тогда получали 700-1000 долларов ‒ люди, которые еще даже в сборную не попадали. В Шахтере были совсем другие зарплаты на тот момент. Моя первая зарплата - стипендия 130 грн. Впоследствии был детский контракт (это 1200), а когда в 16 лет я подписал контракт, то было около 5-6 тысяч долларов, уже другие условия.

- По воспоминаниям ‒ один из лучших, но мне запомнилось больше, когда мы прошли первый отборочный элит-раунд перед Евро с U-14. Мы поехали играть второй, уже в Германии. Сыграли два матча, остался последний. Немцы были на первом месте, а мы на втором. На чемпионат Европы выходила одна команда, и нам нужна была только победа. У них дома, нормально?.. А на тот момент молодежные команды в Германии официальные матчи не проигрывали. Тогда мы думали, что надо сделать невозможное. Мы отскочили, отпахали, но одержали победу со счетом 1:0, не без фарта. Тогда очень много эмоций получили. Но и тот сезон юношеского ЛЧ тоже навсегда в памяти.

- Наверное, после Бенфики страха уже не было. После финального свистка в Португалии, когда по пенальти Бенфику выбили, уже каждый из нашей команды почувствовал тот уровень. Этот матч ‒ один из самых трудных в моей карьере. Против Челси уровень был еще сильнее.

- До полуфинала каждый хотел и думал об этом, но с уверенностью никто не мог сказать, что мы попадем в финал. После Бенфики было понимание, что можно чего-то достичь.

- Меня всегда удивляла игра Чарли Мусонды, бельгийца из Челси. Он против нас несколько раз играл, немало хлопот нам принес и за сборную, и за клуб.

- Наверное, нет. Волнение было, но до того момента, пока не начнешь брать разбег. Эмоции конечно, зашкаливают, тем более, если ты пробиваешь последний и от тебя зависит многое. Хорошо, что у нас была удача. Благодаря вратарю Олегу Кудрику, который нас вытаскивал в этих сериях. Если не ошибаюсь, то с Олимпиакосом мы первые не забили, а он потом вытащил.

- Не помню, чтобы прям хвалили, но помню, когда у нас в группе был БАТЭ, то они очень сильно хотели левого защитника Ичуаидзе. Он им очень понравился.

- Мне трудно судить. Тогда первая команда была укомплектована сильными игроками, трудно было попасть в основу. Но во время Лиги Чемпионов от нас немного подтянули людей в первую команду, того же Витю Коваленко.

- Даже не знаю. Мне кажется, что даже Витю Коваленко передержали немного в Шахтере, надо было раньше ему уходить. Мне непонятно, почему Бека Вачиберадзе пропал ‒ сейчас играет в Черноморце, но он уходил из Шахтера в Реал Бетис. Почему у него не вышло – не знаю, уровень его позволял играть в Европе. Андрей Борячук не заиграл так, как должен был. А так, в принципе, все играют. Может, не на том уровне, на котором хотелось.

- Нет, не подняли.

- Да, дружили еще в академии. Сейчас мы с ним уже не общаемся.

- Общались до определенного момента. После их истории с Андреем Борячуком по поводу девушки я лично с ним не горю желанием общаться, и он со мной тоже.

- Он был спокойным, целеустремленным, больше времени находился на футбольном поле. Умел пошутить, было видно, что у него есть большое желание работать над собой.

- Три года назад я точно знаю, что это было так. Как сейчас – не в курсе.

- Меня тогда уже не было в команде, кажется, я уже был в Польше. Как по мне, это неправильно. Я знаю, что они были лучшими друзьями. После этого я уже не общался с Зинченко. Я эту ситуацию не понимаю и это неправильно. Должно быть какое-то табу.

- Нет, скандала не было.

В команде все ребята за него радовались.

Понимали, что там у него будет свободный вектор развития. В Шахтере золотая клетка, все прекрасно и так далее, но сколько людей завязало с футболом из-за этого…

- В нашей команде до меня не было много людей, которые завязали. С нашей команды не заиграли до конца Вася Штандер, Илья Ичуаидзе и я. В Ичуаидзе были проблемы со здоровьем, мучили травмы. Штандер, наверное, просто не выдержал по режиму в определенный момент. Он не заиграл, да и я тоже, в принципе.

- Что можешь сказать о Николае Матвиенко. Он лучше на позиции центрального или левого защитника?

- Мне больше нравится, как он играет на позиции центрального защитника. Более надежен в этом амплуа.

- Я все время был с Головко, а у Петракова в сборной мне не довелось поиграть. На юношеский чемпионат мира в Новой Зеландии при Петракове я не поехал из-за травмы. Вроде должен был ехать, но так и не удалось.

- Смотря на все эти перестановки, которые происходят в сборной, мне как-то странно это. Хотелось бы, чтобы все было хорошо, и команда с тренером дополняли друг друга.

- Не знаю, увидим по результату. Не хочется что-то говорить. Верится в лучшее и, конечно, я болею за свою страну, хотелось бы побед.

- Тогда я еще в своем возрасте играл в Шахтере и у меня был детский контракт. Кажется, подписан на два года, зарплата 1200 грн. Мне донецкий Шахтер предложил контракт на три года, уже взрослый, с зарплатой 1700-1800 ‒ что-то такое. В этот момент агент Денис Галушко из Киева вышел на меня и сказал, что есть предложения с первых команд Черноморца, Днепра. Я думал над этими двумя вариантами, и тут в один момент он мне говорит, что есть приглашение в киевское Динамо ‒ в первую команду, тогда был Блохин тренером.

Я посоветовался с отцом. Во всех трех клубах мне предлагали одинаковые условия, 5000 долларов была минималка для молодых. Я позвонил в Шахтер и сказал, что у меня вызов военкомат, что я поехал в Запорожье, а на самом деле отправился в Киев. Там подписал контракт, тренировался с первой командой, дублем, U-19 около месяца.

И вот узнали об этом в Шахтере, и как-то получилось так, что президенты поговорили между собой и Ахметов попросил, чтобы все нормально было, меня вернуть.

У меня был детский контракт с Шахтером и то, что я подписал с Динамо контракт, не совсем правильно было.

- Меня очень сильно обидела одна ситуация. У Шахтера перед игрой на Кубок с Волынью не хватало человека в заявке. Меня пригласили на предигровую тренировку первой команды Шахтера, а на следующий день вылет в Луцк. У меня в контракте было прописано, если я выхожу на поле, то мне должны какую-то сумму заплатить. А для меня просто попасть в первый состав – уже бешеная мотивация.

Я прихожу на тренировку, тренируюсь с основой, делаю это так, как никогда в жизни. Даже ни разу мяч не потерял! Иду домой со стадиона имени Банникова и думаю: "Блин, я все сделал!". Я был уверен, что поеду на игру, ведь у них не хватает человека, меня взяли на тренировку, я супер-классно оттренировался, а затем просто 17 человек поехали на матч. Даже не стали меня брать 18-м.

Думаю: "Спасибо за шанс". Ничего мне даже не говорили, просто позвонили на следующее утро и сказали, что я иду тренироваться снова в дубль. А там мне говорят, что я уже всех перерос и чтобы я уходил. А уйти я не могу, потому что, когда ты нужен другим, тебя не отпускают. Вот и начал себе искать варианты и готов был даже в Динамо переходить. И перешел бы, работал нормально, с первой командой тренировался.

- Я тоже слышал о том, что его уволили за меня. Но там передо мной еще кто-то ушел в Динамо, но вроде это было не при Патрике. При нем только я уходил.

- Это было бы по-дурацки его увольнять из-за меня.

Я через несколько лет после этого ситуации виделся с Патриком Ван Лейвеном, мы с ним разговаривали, я извинился, но он на меня обиды не держал.

Он тогда был директором академии, а я ‒ игроком академии, но это не Патрик мне предлагал контракт на три года и зарплату 1800 грн. В том, что я поехал в военкомат, а приехал в Динамо, тоже Патрик не виноват. Из него сделали виновного, а на самом деле проблемы были в другом.

- С Палкиным я разговора не помню. Только уже когда переподписал контракт. Потому что я, когда приехал с Динамо, несколько месяцев бегал по кругу без игры ‒ не хотел продлевать контракт на тех условиях, а Шахтер мне не хотел давать других условий.

Впоследствии на меня вышел агент Андрей Билейчук. Он очень крутой мужик, помог мне и добился условий в контракте с Шахтером. После этого я виделся с Ахметовым один раз. Это было детство, не то, что какой-то разговор, просто поздоровались.

У меня до неистовства негативное отношение к Шахтеру после того, что они сделали.

Но я уверен, что Ринат Леонидович просто многих моментов не знает. Невозможно, чтобы так говорило руководство с футболистом, с которым у тебя еще контракт. К моменту с Бабичем и Мариуполем была ситуация. Тогда национальную сборную Украины возглавлял Андрей Шевченко и у него помощником был Рауль. Так он называл несколько фамилий ‒ кандидатов в национальную команду, и я там был. А тебя в Марике просто гасят за того, что ты не платишь какие-то деньги агенту, то это смешно. А когда еще тренер работает с тем же агентом, то… Весь наш футбол…

- Это было лето, мы уже были в дубле и у нас было две тренировки на день. И вот приезжаем на утреннюю тренировку. Все, как обычно, переодеваемся и идем на поле, а нам говорят, чтобы мы шли в зал теории. Тогда тренером был Мигель, и он нам говорит: "Там в городе война началась, мы едем на неделю в Никополь".

У нас было два часа на то, чтобы забрать с собой все самое необходимое, и мы выезжали.

Взяли с собой паспорта и всякие мелочи, никто не мог подумать, что это все так долго затянется. Поехали на неделю ‒ и больше в Донецк не вернулись. Ребята, кто из Донецка, еще ездили домой, остальные уже не возвращались. Мы приехали в Никополь, ночью нас хотели заселить в дом, но там были настолько ужасные условия… Тараканы бегали в комнате. Мы там не остались: все зашли и были в шоке. Тренеры сказали, что едем отсюда в Полтаву.

- На базу ФК Полтава. Там мы и провели следующий сезон.

- Есть друзья из Донецка, различные знакомые. Говорят, что живут как-то. Не так, как раньше, но живут.

- Я ушел из Мариуполя и оказался в Рухе. Дальше полгода я был дома в Запорожье. Начал разговаривать с Черкасовым, хотя там уже никакого разговора не было. Я уже тогда знал всю правду, которую мне сказали в Рухе. Но я звонил и говорил, чтобы как-то решить вопрос, закрыть эту аренду. Готов был пойти в другую аренду.

С Шаблием я тогда тоже уже не общался. Черкасов вообще ничего не хотел, говорил, чтобы я полгода был дома и сидел без футбола. В марте как раз мой товарищ, который сейчас стал агентом, а на тот момент только учился в Испании в Мурсии, предложил мне как-то разорвать договор с Шахтером. У меня еще был год контракта. Мы начали разговаривать, и я все-таки разорвал контракт. Когда разрывают контракт, то должны отдать деньги.

Мне должны были заплатить за 12 месяцев, а дали только за два месяца. Сумма - 10 000 долларов.

Это было не по-человечески и не по-спортивному.

- Наверное, больше хейчу, но за тех футболистов, которых я знаю, рад, если они забивают мячи или побеждают. Возможно, пройдет год, у меня пройдут эмоции, и я смогу болеть за этот клуб, я хотел бы болеть за Шахтер. У меня прекрасные надежды и отношения к Ринату Леонидовичу, думаю, что он не знает некоторых моментов. Я видел, что он очень сильно любит Шахтер и делает для него все.

С одной стороны, мне хочется за них болеть, а с другой я вижу, что они Шерифу проиграли, и думаю ‒ «прекрасно, спасибо» и получил восторг.

- К тому моменту, как я здесь подписал контракт, у меня был не очень хороший режим. Я уже тогда не играл, побегал в Рубиконе и зимой понял, что завершил с футболом. Был тогда на негативе, весь мир ненавидел. Поехал к себе в Запорожье, и тут появился Пяст.

Приехал, подписал контракт ‒ а через два дня начинается карантин.

Хоба, все закрылось на полгода. Прошло шесть месяцев ‒ наступил старт нового сезона. Были какие-то изменения в команде, определенные ситуации, недоразумения. И при всем этом есть я, который вышел из карантина с лишним весом. Я набирал форму, тренируясь со второй командой и с тренером физподготовке первой команды.

Прошел месяц, у нас собрание второй команды, и вечером приходит человек и говорит, что я завтра играю матч и еду в первую команду. Если себя покажу ‒ то после этого матча я уже должен был ехать в основную команду. Выхожу на поединок, и на седьмой минуте меня бьют по колену, я падаю на «галик» и два месяца лечусь.

Прошло еще два месяца, я восстановился. У меня был контракт и стоял вопрос его продлевать. Пяст не хотел этого делать, и мы разорвали контракт.

- Более слабый, но интереснее. Я, когда был в Польше, еще ходил на матчи Первой лиги, и туда приходят по десять тысяч человек. Во время поединков Экстраклясы стадионы вообще битком заполнены. Футбол у них слабее, но открыт.

- Когда подписывал контракт с Шахтером. Около 90 000 долларов получил тогда. 60 000 сразу отправил родителям, определенную часть бросил первому тренеру, а остальное потратил на разные мелочи. Например, приобрел себе машину.

- Сейчас, кстати, да. Последние месяца два. До этого не смотрел длительное время, так как в некоторый момент пришло полное разочарование, когда ребята играли не только для себя, а и на контору.

Ты смотришь на свой клуб, знаешь пацанов, которые там играют, а они «шпилят» на контору. Действительно были такие моменты. Сейчас этого уже нет, но два-три года назад очень сильно это было.

Болею за Металлург, в какой-то момент хотелось бы даже как-то помочь клубу.

- В планах такого нет, но понимание того, что чисто теоретически такое возможно, есть. Я ехал в Польшу, чтобы перезагрузиться и попасть в АПЛ, но не получилось. У меня была мечта - играть за Манчестер Юнайтед.

- Даже не знаю. Трудно сказать.

- Дважды, а возможно и раз десять. Это те моменты, когда у меня забрали чувства к игре. Ситуация ‒ начиная с Шахтера и заканчивая Мариуполем. Еще разочаровываюсь, когда мой Манчестер Юнайтед проигрывает. Но это уже только как болельщик.