Олег БЛОХИН: "Мы сделали великое дело"

Главный тренер сборной Украины дал интервью обозревателю "СЭ" Леониду ТРАХТЕНБЕРГУ.

30 лет назад три точных удара Олега Блохина по воротам Зеппа Майера принесли киевскому "Динамо" победу над "Баварией" в Суперкубке Европы. 3 сентября 2005 года сборная Украины, руководимая Блохиным, впервые завоевала путевку на чемпионат мира в Германию. На радостях болельщики в аэропорту Борисполь, куда команда вернулась из Тбилиси участником ЧМ-2006, искупали главного тренера в шампанском.

- Я тогда был в костюме национальной сборной, который после сушки пошел "под списание" - его невозможно больше надеть, - смеется Олег Владимирович. - Вот-вот должны привезти новый. Но в любом случае примерка лишь после окончания нашего разговора. Поехали?

- Поехали. Первый вопрос: какие ощущения испытывает тренер, чья сборная будет впервые представлять свою страну в финальной части чемпионата мира? И насколько они разнятся с теми чувствами, которые вы испытывали в 1981 и 1985 годах как игрок советской сборной, добывший путевки в Испанию и Мексику?

- Вроде бы умом понимаю, что сделали для страны великое дело. Но, пока отборочный цикл не завершен, особенно волю чувствам не даю - и у досрочного победителя турнира на финише не может быть матчей второстепенной важности. Правда, в первые минуты после радостного известия, которое мы получили в тбилисском аэропорту пережил такие счастливые мгновения, которые не идут ни в какое сравнение с теми, когда в составе сборной СССР 24 года назад, опять-таки в Тбилиси, праздновал с партнерами аналогичный успех. Все объясняется достаточно легко. У игрока в случае неудачи, как правило, есть еще один-два шанса попасть на мировой чемпионат. У тренера сборной такая попытка нередко бывает первой и последней. Руководство не любит неудачливых специалистов вообще, а в работе со сборной - тем более. Кстати, в процессе этой работы я был в ответе не только за судьбу всего коллектива, но и всей 50-миллионной футбольной страны. Просто хорошая игра никого не устраивает - она забывается через месяц. А результат остается в истории, из которой, как из песни, слова не выкинешь. И если я завоевывал "Золотой мяч" или становился лучшим бомбардиром чемпионата СССР - это факт, никем не оспоримый по сей день. Но даже те чувства были совершенно иными.

- Почему матч в Тбилиси вы заведомо не отнесли к разряду решающих? Мне кажется, назвав его таковым, вы бы могли максимально поднять боевой дух своих игроков.

- Еще задолго до матча только и ходили разговоры о том, что мы уже, считай, там, в Германии. Тем не менее страсти вокруг предстоящей игры закипали с каждым днем все сильнее и сильнее. Благодаря своему опыту игрока и тренера я почувствовал, что на плечи игроков ложится огромный психологический груз. И потому попытался снять напряжение, публично заявив, что матч с Грузией не является для нас ключевым. Однако нервы все равно были на пределе. Это сказалось на нашей игре во втором тайме, когда футболисты думали лишь о том, чтобы удержать минимальный перевес в счете, гарантирующий путевку в Германию. Команда перестала быть похожей на себя. И я был не в состоянии заставить своих подопечных играть в свою игру. В итоге мы пропустили ответный гол.

- Между тем злые языки утверждали, что у сборной Украины в Грузии не будет никаких проблем - дескать, для хозяев поля этот матч ничего не значит. ..

- Что ж, и мне это приходилось слышать.

- Вероятно, подобный прогноз основывался на том, что с Чивадзе, Сулаквелидзе и Габелия, имеющими в той или иной степени отношение к сборной Грузии, вас связывает давняя дружба.

- Насчет дружбы - это верно. Только те, кто раздувал такого рода слухи, наверное, забыли, что еще во время наглей футбольной молодости каждый из нас не раз повторял: за столом мы друзья, на поле - непримиримые соперники. С тех пор ничего не изменилось. И потому при счете 1:1 никто не собирался уступать. А я, зная о том, что Турция, нагл ближайший преследователь, выигрывает у Дании - 2:1, поймал себя после матча на мысли, что все будет решаться в наших играх с турками и албанцами. Короче, голова пошла кругом.

- На следующий день после тбилисского матча Андрей Шевченко сказал мне, что, будь сборная Украины поопытнее, она бы спокойно довела его до победного конца.

- Согласен. Я же, придя в сборную, все-таки обновил состав. А новый дом одним махом не построишь. Его надо по кирпичику выкладывать.

- С чего же вы начали?

- Прежде всего постарался создать хорошую психологическую обстановку. Затем необходимо было вселить в ребят уверенность. Ну а опыт приобретается с годами. И тут ничего не поделаешь.

- Ни для кого не секрет, что вы были ограничены в выборе игроков, соответствующих уровню национальной сборной. За счет чего ей все-таки удалось опередить Грецию, Турцию, Данию?

- За счет организации игры и стопроцентной отдачи на поле. Но самое главное заключается в том, что удалось убедить игроков в реальности выполнения максимальной задачи, которую я озвучил, как только стал тренером сборной. Убедить, что мы не хуже остальных и в состоянии выйти в финальную стадию с первого места. Хотя на самом деле по подбору исполнителей и турки, и греки, и датчане превосходят нас. Но духом наша команда оказалась крепче.

- Возможно, поэтому фортуна оказалась к вам столь благосклонной...

- Вы, наверное, помните, что она не раз улыбалась мне как игроку. И люди поражались: "Ну и везунчик этот Блохин!" Но мяч сам по себе в ворота не влетает. А чтобы послать его туда раз, другой, третий, надо было столько пролить пота на тренировках и в игре, сколько человеку иной профессии и не снилось. Ну а к тем, кто сидит сложа руки и ждет у моря погоды, удача не приходит. И тренерский штаб нашей сборной, и ее игроки об этом ни на минуту не забывали.

- Не сожалеете о том, что подобное эпохальное событие произошло в Тбилиси, а не на глазах 80 тысяч болельщиков киевского Олимпийского стадиона?

- Конечно, это был бы наилучший вариант. Но полагаю, что наши болельщики, находясь дома у экранов телевизоров, всей душой были с нами в Тбилиси. Кстати, играть там пришлось при пустых трибунах. Я впервые участвовал в таком "мероприятии", и оно произвело на меня угнетающее впечатление. Даже на скамейке чувствуешь себя не в своей тарелке, а игрокам на поле и вовсе не позавидуешь. По-моему, худшего наказания в футболе, чем игра без зрителей, и придумать невозможно.

- В какой степени вам пригодился опыт совместной работы в бытность игроком с Валерием Лобановским и Константином Бесковым?

- В ту пору я не вникал в нюансы учебно-тренировочных процессов этих двух великих тренеров. Разве что бросалось в глаза, что стиль Лобановского заметно отличается от стиля Бескова. Но, вероятно, что-то я все-таки позаимствовал и у того, и у другого. Но, во-первых, с тех пор утекло немало воды и современный футбол предъявляет новые требования, а во-вторых, если ты не идешь в ногу со временем и у тебя отсутствует собственный взгляд на игру и на игроков - тебе никогда не будет сопутствовать успех на тренерском поприще.

- Так или иначе, но вам как игроку повезло с тренерами.

- Безусловно. И прежде всего с первым - с Александром Леонидовым. Именно он и научил меня правильно играть в футбол.

- По какому пути пошел футбол - по бесковскому или по тому, который исповедовал Лобановский?

- Если тогдашнему "Спартаку" добавить динамики киевского "Динамо", а нам - ажурной комбинационности красно-белых, то получилась бы идеальная команда. Та, которая по своей манере напоминала бы сегодняшнюю "Барселону".

- А сборная СССР начала 80-х играла в какой футбол?

- В большей степени в бесковский. Хотя мы, киевляне, проявляя свои лучшие качества, бесспорно, разнообразили и усиливали ее. И если бы на чемпионат мира в Испанию наша команда отправилась с одним главным тренером, а не с тремя (к Бескову добавились еще и Лобановский с Нодаром Ахалкаци. - Прим. Л.Т.), то мы выступили бы гораздо лучше. Говорят, два медведя не могут ужиться в одной берлоге, а тут сразу три! Нет, в тренерском штабе должна быть четкая градация, и главный тренер должен быть один, остальные - его ассистенты.

- Мне как очевидцу тех событий - и отборочных матчей в группе, и матчей финальной стадии в Испании - трудно с вами не согласиться. Тем более что ваши партнеры по сборной из разных клубов - Александр Чивадзе из тбилисского "Динамо", Леонид Буряк из "Динамо" киевского, Ринат Дасаев и Юрий Гаврилов из "Спартака", - не сговариваясь, уверяли меня, что сборная страны образца 1981 года была сильнейшей за время их футбольной карьеры.

- Я тоже так считаю - в 81-м у нас была превосходная команда: сыгранная, быстрая, надежная в обороне и результативная в атаке. По-моему, мы сами получали удовольствие от игры не меньшее, чем зрители. А какие прекрасные отношения были в сборной между игроками и тренерами (Бесковым, Владимиром Федотовым и Геннадием Логофетом. - Прим. Л.Т.)! Недаром мы на одном дыхании прошли отборочный цикл и одержали несколько впечатляющих побед в товарищеских матчах над весьма авторитетными соперниками.

Впрочем, и в 1976 году наша сборная, составленная на базе киевского "Динамо", вроде бы должна была выстрелить и на Олимпиаде в Монреале, и на чемпионате Европы. По составу это была сумасшедшая команда, но не угадали с подготовкой и довольствовались лишь третьим местом на Олимпийских играх, а до финальной стадии европейского первенства вообще не добрались.

- Зато спустя десять лет на чемпионате мира в Мексике неожиданно для многих сборная СССР со старта и вплоть до последнего матча с Бельгией демонстрировала такой футбол, что ее поспешили причислить к фаворитам турнира. Не правда ли?

- Абсолютная правда. Но там нашу команду - это уже давно ни для кого не секрет - "убили" судьи.

- Кстати, тогда Лобановский совмещал работу в "Динамо" со сборной. Это редчайшая для мирового футбола практика сохранилась в России - за редким исключением - до прихода Юрия Семина. Между тем Валерий Газзаев, трудившийся не так давно и в ЦСКА, и в национальной команде, признался мне, что испытал на себе все прелести совмещения. Каково ваше мнение на этот счет?

- Чтобы оценить вкус фрукта, надо его попробовать самому. Свою точку зрения по поводу совмещения выскажу лишь тогда, когда сам окажусь в аналогичной ситуации.

- А вы готовы взвалить на себя еще одну ношу?

- Пока я должен завершить отборочный цикл со сборной Украины. А дальше будет видно...

- Андрей Шевченко признался мне, что его путь на чемпионат мира составил десять лет. А сколько вам потребовалось времени, чтобы как тренеру вместе с командой завоевать путевку на мировое первенство?

- Тринадцать лет я работал с клубами плюс два года - со сборной. Получается, 15 лет.

- А разве опыт, приобретенный игроком Блохиным, не в счет?

- Там все-таки другой опыт. Тот, который помог мне попасть на два чемпионата мира, дважды выиграть Кубок кубков, Суперкубок Европы, стать лучшим игроком континента.

- Как мне казалось со стороны, вы были неудобным игроком не только для соперников, но и для тренеров. Или я ошибаюсь?

- Что значит - "неудобным для тренеров"?

- Непростым в плане общения. По крайней мере вы не все пункты программы, предложенной тем же Лобановским, принимали на веру. Более того, иной раз подвергали сомнению их правильность.

- Если бы я был "простым", то не добился бы ничего как игрок и как тренер. Да, у меня была позиция, и я ее отстаивал. В чем был прав, а в чем - нет, выяснил для себя гораздо позже, когда уже сам стал тренером. Тогда и понял, что Лобановский нес ответственность не за одного Блохина, а за весь коллектив. Понял, что по молодости горячился и на глазах у всех позволял себе высказывать свою точку зрения. Это была точка зрения игрока, уверенного в собственной правоте. Впрочем, если бы я был другим в жизни, то и на поле вы бы видели другого Блохина.

- В советские времена многие звезды спорта предпочитали завершать свою карьеру на пике достижений и славы. Однако вы из знаменитого киевского "Динамо" переехали в скромный австрийский клуб "Форвертс" из города Штайер. Какие к этому были предпосылки?

- Для меня в ту пору в Союзе существовал только один клуб - киевское "Динамо", где мог бы играть или работать тренером. И я бы поставил точку в карьере действующего игрока, если бы предложили в этом клубе должность тренера - второго, третьего, пятого, десятого... Не предложили, и было очень обидно. Но жизнь продолжалась, надо было кормить семью. И я уехал в Австрию в скромный, по европейским меркам, клуб, в определенной степени пожертвовав своим именем, или же имиджем, как принято говорить сейчас.

- Теперь понятно: по аналогичной причине вы впоследствии перебрались из Австрии на Кипр в Лимасол. И только оттуда - в Грецию, в Афины, в "Олимпиакос". Правда, я что-то запамятовал - при каких обстоятельствах это произошло?

- Играл на Кипре, когда однажды после предварительного звонка ко мне домой зашел мужчина. "Я по специальности менеджер, - сказал он, - и у меня есть к вам предложение возглавить "Олимпиакос". После чего я слетал в Грецию, встретился с президентом клуба и дал согласие.

- Чуть позже я видел вас в Москве, где вы настойчиво пытались уговорить руководство "Торпедо" отпустить, естественно, за соответствующую компенсацию, автора золотого гола на Олимпиаде в Сеуле Юрия Савичева. В ту пору решить такой вопрос было чрезвычайно сложно.

- Сложно. Но если бы его решение зависело только от торпедовского руководства, это было бы полбеды. Я же после переговоров на Автозаводской улице мчался на заседание Госкомспорта СССР, потом обратно, а потом - снова на Лужнецкую набережную. А там - непробиваемая стена. На дворе было начало 90-х, перестройка в экономике и менталитете, казалось бы, произошла. А меня изо дня в день убеждали, что советский футболист должен играть на родине. Я ходил с чемоданом, набитым до отказа заявлениями, служебными письмами и записками. Один чиновник давал добро, второй категорически отказывал, третий не говорил ни "да" ни "нет" и с кем-то долго консультировался. От всего этого с ума можно было сойти.

- Кроме Савичева вы хотели увезти с собой киевских динамовцев - Олега Протасова и Геннадия Литовченко.

- А это во много раз осложняло ситуацию. Однако, к счастью, получилась трагикомедия со счастливым концом: все три игрока оказались в "Олимпиакосе" и очень помогли мне в работе.

- Полагаю, что и футболисты были на вас не в обиде...

- На меня - ни в коей мере. Правда, у Протасова было предложение из Италии, где ему самому хотелось поиграть. Но в "Олимпиакосе" Олегу предложили по тем временам очень приличные условия. Плюс тренер - не чужой человек. И тем не менее на первых порах и Протасову, и Литовченко, и Савичеву пришлось нелегко: другая страна, другой язык, другие отношения между людьми.

- Зато сегодня они должны сказать вам спасибо - пребывание в Греции, несмотря на все проблемы, с которыми они неожиданно столкнулись, самым благоприятным образом отразилось на их дальнейшей жизни. Так ведь?

- Мне тоже так кажется. Но об этом все-таки лучше у них самих спросить.

- Ну а для вас трехлетняя работа в "Олимпиакосе" стала не только проверкой в плане выбора профессии, но и испытанием на прочность в экстремальных ситуациях.

- Понимаю, о чем вы. Но мне и в кошмарном сне не могло присниться, что президент клуба Альгирис Салярелис начнет выдавать футболистам фальшивые чеки, по которым, естественно, невозможно получать деньги. В итоге - забастовка. "Мистер, вы ни в чем не виноваты, - успокаивали меня игроки. - Мы прибегли к крайним мерам лишь для того, чтобы получить зарплату и премиальные". Между тем игроки поддерживали форму, но порой я даже не участвовал в тренировках. Кульминация всей этой истории пришлась на день матча чемпионата с АЕК. В Греции это больше, чем дерби. Теперь представьте себе мое состояние, когда за час до стартового свистка игроки говорят мне, что на поле ни один из них не выйдет! И тогда я достал свой чек и сказал: "Поделите, пожалуйста, деньги между собой". Матч состоялся, и мы выиграли - 5:2.

- Если помните, то я во время командировки в Грецию летал в компании с вашим президентом, его женой, сыном и девятью громилами-охранниками на остров Крит, где "Олимпиакос" проводил очередную игру первенства с ОФИ. И должен признаться, что Салярелис-старший произвел на меня очень хорошее впечатление. Каково же было мое удивление, когда по возвращении в Москву узнал, что он угодил за решетку на шестнадцать лет, поскольку предоставил свой самолет для побега в США банкиру, нарушившему закон. Кстати, вы Салярелиса с тех пор не видели?

- Нет. Но слышал, что он уже на свободе и снова занимается каким-то бизнесом.

- Итак, ваши пути сначала разошлись с Салярелисом, а потом - и с "Олимпиакосом".

- Это был как раз тот случай, когда все, что ни делается, - к лучшему

- Как бы то ни было, но мне всегда казалось, что сама Греция, между прочим, совсем не похожая на Украину, вам пришлась по душе.

- Как говорится, для жизни это очень хорошая страна и к тому же по-настоящему футбольная. Я многому в Греции научился: как выстраивать отношения с руководством клуба, игроками, прессой, болельщиками... При том, что темперамента у них хоть отбавляй, южане ведь. И тот колоссальный опыт, который приобрел в постоянном общении с ними, в дальнейшем мне, конечно же, пригодился. Словом, о Греции остались самые что ни на есть приятные воспоминания. Однако без работы любому иностранцу в Греции, как, наверное, в любой другой стране, делать нечего. В этой ситуации надо быстро паковать чемоданы и - домой.

- В Греции с вами жила ваша старшая дочь Ира.

- Да. Семь лет я не только тренировал команду но и воспитывал ребенка (смеется).

- Она так и осталась в Греции?

- Нет. Сейчас она живет в Америке. Так что не зря в Афинах училась в английском колледже.

- Кроме Иры у вас еще две девочки.

- Да. Ане - четыре года и три месяца, а Кате - два года и месяц... На этом тема о личной жизни исчерпана. Ибо после развода я понял: моя личная жизнь - это моя личная жизнь. И в нее я не пускаю никого. Женские журналы у меня просят интервью, но я отказываю, если их интересуют подробности, связанные с моей семьей - будь то прежняя или настоящая.

- Но мы столько лет знаем друг друга, что я по крайней мере вправе спросить: вы сегодня счастливы? И если да, то почему?

- Безусловно, счастлив. У меня на личном фронте все хорошо. К слову, был очень рад тому, что после знакомства старшей дочери с Анжелой, моей женой, между ними сложились прекрасные отношения. Признаться откровенно, меня бы страшно огорчило, получись все иначе. Во всяком случае, в день их знакомства я ужасно нервничал. Как выяснилось - зря.

- Вы человек занятой, и потому воспитанием детей наверняка в основном занимается жена?

- В основном жена, которой помогает няня.

- А мне кто-то из наших общих знакомых сказал, что у вас две няни.

- Было две. Одну отчислил. Слишком много говорила. Ну а нам, по-моему все-таки пора снова поговорить о футболе.

- О футболе так о футболе. Как вы думаете, почему опытнейший специалист по фамилии Блохин до недавнего времени не был востребован украинским футболом?

- До меня доходили разные слухи: дескать, в Греции не тот футбол, и команды он тренирует какие-то второсортные. Бред какой-то! Похоже, меня действительно не хотели подпускать к украинскому футболу. Почему? Истинную причину я вам назвать затрудняюсь.

- Но какие-то предложения все-таки были?

- Были. Однако от таких скромных по своим возможностям клубов, что не было никакого смысла в них работать. В футболе надо заниматься или чем-то серьезным, или не заниматься ничем. Таков мой принцип.

- А при каких обстоятельствах вы возглавили сборную Украины?

- Вот так взял и - возглавил!

- Нет, кроме шуток...

- В один прекрасный день мне поступило предложение от Григория Михайловича (Суркиса. - Прим. Л.Т.) Я не видел оснований для отказа и взялся за работу.

- Это было неожиданное предложение?

- Ну как вам сказать... Моя кандидатура появилась не сразу До этого шли дебаты по поводу приглашения иностранного специалиста. Правда, и в этот период мы, встречаясь с Григорием Михайловичем в парламенте и на футболе, затрагивали тему сборной и моего возможного дебюта в ней в качестве главного тренера. Так что время на раздумье у меня было, а официальное приглашение не стало уже совсем неожиданным.

- Это для вас. А как отреагировала, по вашим ощущениям, Украина?

- По-разному. Далеко не все на радостях захлопали в ладоши. Что касается молодежи, то я в кумирах у нее не числился. Все объяснимо: новое поколение - новые кумиры. Шевченко, Зидан, Шовковский, Ребров... Но вот что поразительно: даже среди людей, которые помнили меня как игрока, нашлись и такие, которым мое возвращение в украинский футбол пришлось не по душе. Я уже не говорю о тех политических деятелях, которые открыто выступали против моего прихода в сборную.

- А какое впечатление произвела на вас сама сборная в период непосредственного знакомства с нею?

- Сразу решил, что ряд игроков надо менять. Поменял - и столкнулся с другой проблемой: и новобранцы не отвечали полностью требованиям национальной команды. Кроме того, в работе со сборной есть своя специфика - надо суметь за считаные дни создать хороший психологический климат в коллективе, выработать тактику и стратегию на ближайший матч и т.д. и т.п. А тут настал черед товарищеских встреч. Сборная Украины проигрывала, и в какой-то момент я отчаялся. "Ну что мне делать - на голове стоять?!" - даже сказал однажды сгоряча Суркису после очередной неудачи.

- Выходит, все-таки клубный тренер и тренер сборной - разные профессии?

- Профессия та же, только работаешь в разных условиях. В клубе ты чувствуешь себя марафонцем. Уступил на старте - до финиша еще далеко, можно наверстать упущенное. В сборной трудишься в режиме шахматиста, играющего блиц. Думать некогда, а стоит ошибиться - и партия закончена. Как-то после игры говорю жене: "Я сам не понимаю, что делаю", а она в ответ: "Ничего страшного - разберешься. Ты ведь и не в такие переделки попадал". И действительно разобрался. Просмотрел в матчах с англичанами и французами большую группу игроков, определил с помощниками сильнейших, которые и составили костяк команды. Этот костяк ее и вытащил на первое место.

- Какую роль играют ваши помощники? И как часто вы с ними советуетесь?

- Мы обмениваемся впечатлениями после каждой тренировки и советуемся перед каждой игрой. Причем разговор идет на равных. Иной раз он переходит в жаркие споры. Прислушиваюсь к мнению коллег, но окончательное решение принимаю, естественно, сам.

- По какому принципу вы подбирали ассистентов?

- Я брал людей, в которых верил и которые верили в меня. Они проявили себя истинными профессионалами - и Андрей Баль, и Олег Кузнецов, и Юрий Роменский, а чуть позже и Семен Альтман. Они четко выполняли возложенные на них обязанности. И к тому же поддержали меня в те непростые дни, когда в Верховной Раде муссировался вопрос: а может ли ее депутат тренировать сборную? Пик изрядно потрепавших мне нервы дискуссий пришелся на матч с Данией. Накануне его обратился к своим помощникам: "Ребята, я, наверное, уйду из сборной, а вы уж доводите цикл до конца сами". И услышал в ответ: "Мы вместе пришли - вместе и уйдем. Только после игры с датчанами". Так в моей тренерской карьере происходило не всегда. Например, в Греции порой чувствовал, что клявшийся в любви второй тренер при первом же удобном случае, образно говоря, готов вставить нож в спину.

- Как реагировали игроки на ситуацию, связанную с вашими проблемами в Раде?

- Они (как, впрочем, и я) ничего не могли понять. Скажем, почему их тренер не имеет права выходить на поле? Ну как в кино: "Туда не ходи - сюда ходи". Естественно, игроки переживали, и на их психологическом состоянии это отражалось не лучшим образом.

- И тем не менее Дания была повержена. При том, что, как мне кажется, вы прежде всего позаботились о надежности обороны, а впереди терпеливо ждали момента, когда соперник допустит промах. Так было и в победной встрече с турками.

- Выбирая тактику мы исходили из своих возможностей и возможностей соперника, о котором знали почти столько же, сколько его тренер. Перед каждым матчем мы просматривали по пять кассет, то есть пять игр, и делали определенные выводы. Но и без этого просмотра для меня было очевидно, что в матчах с турками, датчанами и греками всей командой побежать вперед - значит подписать себе смертный приговор.

- Лобановский любил повторять: "Если ты хочешь стать тренером - забудь, каким ты был игроком". Вам это удалось?

- Да, но не сразу Я приехал тренировать "Олимпиакос", хотя на Кипре мне предложили пятилетний контракт игрока. В 37 я был еще в хорошей форме. Играл в "квадраты", участвовал в двусторонних играх. И обратил внимание, что футболисты воспринимают меня не как тренера, а как игрока. Да и я поначалу сравнивал себя с действующими футболистами "Олимпиакоса". А потом заставил себя забыть, как играл сам. Ведь не все могут завоевать "Золотой мяч" и достичь уровня Блохина, Шевченко, Зидана... Есть солисты, а есть "работники сцены". Кто-то же должен вывезти пианино, чтобы на нем сыграли.

- У Бескова, да и не только у него, в сборной существовал тренерский совет, куда входили ведущие игроки...

- У меня его не было. Разве что иногда по каким-то нюансам советовался с теми, с кем считал нужным.

- Вы наверняка не забыли те времена, когда игроки сборной, правда анонимно, по просьбе тренеров на листочках предлагали свои варианты стартовых составов. Вы последовали их примеру?

- Нет, у меня такой практики не было. Хотя помню, что не раз писал свой вариант состава и Лобановскому, и Бескову.

- А кто-нибудь за тренерскую карьеру оказывал на вас давление в этом плане?

- Пытался оказать президент одного греческого клуба. Мы встретились с ним в отеле накануне игры. Разговаривали. И вдруг он протягивает мне бумажку. "Так это же фамилии моих игроков", - недоуменно пожимаю плечами я. А он уточняет: "Это состав на завтра!" Поблагодарил президента и сказал: "Мне все ясно - вам тренер не нужен". И на этом поставил точку. Больше ничего подобного в моей биографии не было.

- С кем в первую очередь вы обсудили результаты жеребьевки групповых турниров предстоящего чемпионата мира?

- С нашим президентом федерации. Мы возвращались из Швейцарии в Киев, и в самолете Суркис говорит: "Журналисты, да и специалисты, сразу же окрестили вторую группу "группой смерти". "Так-то оно так, - отвечаю, - но вы посмотрите, как фавориты передерутся между собой, а мы потихонечку доберемся до первого места и поедем в Германию".

- А в какой момент вы окончательно поверили в реальность достижения намеченной цели?

- В Турции впервые увидел ту команду, которая вправе претендовать на победу в группе. Даже колоссальный ажиотаж вокруг матча и ошеломляющая поддержка болельщиков не лишили наших ребят уверенности в себе. Кстати, после того победного матча я сказал Шевченко, что он получит "Золотой мяч". Андрей заслужил его давно, но для признания лучшим футболистом Европы не хватало лишь одного: успешного выступления сборной Украины, цвета которой он защищает.

- Вы приезжали в Милан, чтобы поздравить Шевченко с призом "Звезда", учрежденным "СЭ" для лучшего футболиста постсоветского пространства. Впрочем, участие в церемонии награждения на "Сан-Сиро" главного тренера сборной Украины никого не удивило.

- Но я полетел в Милан вовсе не потому, что главный тренер. Просто посчитал, что Андрею будет приятно встретиться со мной на этом празднике.

- А Владимир Высоцкий когда-то рассказывал мне, как ему было приятно неожиданно встретить вас с Леонидом Буряком в 1976 году в Монреале.

- Да, мы случайно встретились в магазине. С Высоцким и Мариной Влади, у которой был день рождения. Он уже сделал ей подарок и выбирал себе кожаную куртку. Потом они пригласили нас в дом одной рок-певицы, которая уехала на гастроли во Францию, а им оставила ключи. Поужинали, Марина, Леонид и я выпили по бокалу шампанского, а Владимир взял в руки гитару и устроил для нас концерт по заявкам. Это был незабываемый день в моей жизни.

- Вероятно, такой же незабываемый, как день вашего дебюта в большом футболе?

- Конечно. Это произошло 25 ноября 1969 года в Тбилиси. Впервые Виктор Александрович Маслов поставил меня, 17-летнего юношу, в стартовый состав киевского "Динамо".

- Значит, к своему нынешнему успеху вы шли по дороге длиною не в 15, а в 36 лет.

- 36 так 36. Но главное - еще не вечер...

.. .В этот момент дверь кабинета моего собеседника в Конча-Заспе распахнулась: ему принесли новый костюм. Не сомневаясь, что он Блохину будет в самый раз и к лицу я не стал дожидаться примерки и покинул пределы знаменитой футбольной базы.

Леонид ТРАХТЕНБЕРГ
Киев - Москва