Юрий РЫБЧИНСКИЙ: "Когда динамовцы забивали, выпускал в небо голубей"

«Рыжий подсолнух» и «Возвращайся!» в честь Валерия Лобановского, «Виват, король!» к завершению карьеры Олега Блохина, «Второй тайм», посвященный Григорию Суркису - в творческом активе поэта Юрия Рыбчинского, недавно отпраздновавшего 75-летие, немало связанных с футболом песен. За «Динамо» он болеет всю жизнь - и знает о нашей команде много любопытных историй.

- Вы родились через две недели после окончания войны. А когда впервые оказались на стадионе на матче «Динамо»?

- Точную дату и тем более соперника нашей команды за давностью времени не припомню, но было мне, кажется, лет десять. В нападении играли Фомин, Коман, Граматикопуло, Зазроев, в защите - Юст, Лерман, Ерохин…

Старшие мальчишки с нашего двора брали меня на стадион «Динамо» - там, кстати, была в то время и хоккейная площадка, а теннисные корты находились с другой стороны. Шли обычно пешком с Подола по Владимирскому спуску. Я прятал за пазухой двух голубей, которых, как правило, выпускал в небо, когда наши забивали гол.

- Тогдашнюю атмосферу на футболе с нынешней, наверное, не сравнить…

- Время было послевоенное, трудное, а возможность болеть за свою команду - одним из немногих тогдашних удовольствий. Футболисты казались нам, болельщикам, чуть ли не богами из греческой мифологии.

- Кого-то из них особо для себя выделяли?

- Нравились Коман, Фомин. Позже появился Голубев, непробиваемый защитник, тоже для многих бывший культовой фигурой. Каждый отмечал для себя кого-то из игроков, но яркие индивидуалисты вроде Блохина или Бышовца, которым публика симпатизировала поголовно, появились значительно позже. В разные годы у болельщиков были свои любимцы - Литовченко и Протасов в конце восьмидесятых, Шевченко и Ребров в девяностые.

- Вы заканчивали школу, когда киевляне впервые стали чемпионами СССР…

- Ту команду хорошо помню не только по матчам. Я занимался легкой атлетикой, прыгал с шестом, а футболисты тренировались в манеже как раз после нас. Нередко задерживался, чтобы посмотреть тренировки работавшего тогда с «Динамо» Вячеслава Соловьева - они были на редкость артистичны и даже театральны. Позже, когда Соловьев вернулся в Москву, мы подружились.

***

- А с кем из игроков той поры вы были дружны?

- У нас была слишком большая разница в возрасте для близкой дружбы, хоть мы и делили, случалось, одну раздевалку. Немного позже появились в команде чуть более близкие мне по возрасту ребята из Закарпатья - Турянчик, Сабо…

Время спустя познакомился с тем же Сабо, Бибой, Базилевичем. Однако значительно ближе сошелся все же с ребятами более позднего поколения - Колотовым, Матвиенко, Трошкиным, затем - с Михайловым и Роменским. Мы встречались на днях рождения, вместе обедали в ресторанах.

- Вы присутствовали в 1961 году на матче с харьковским «Авангардом», после ничьей с которым «Динамо» досрочно стало чемпионом?

- Конечно! Многое зависело тогда не только от киевлян: на несколько часов раньше из-за разницы во времени в Ташкенте играл прямой конкурент - «Торпедо». «Пахтакор», помню, сенсационно обыграл москвичей - и «Динамо» было достаточно ничьей, чтобы обеспечить себе золотые медали за тур до финиша. Но нынешних технологий тогда не существовало, и люди еще четверть часа оставались на трибунах, пока диктор не объявил счет ташкентской игры. И весь стадион, не сговариваясь, зажег газеты, превратив их в факелы.

- Вы тоже?

- На самом деле, газеты имели на трибунах практически все - но вовсе не потому, что мы считались самой читающей нацией и хотели прямо во время матча ознакомиться со свежими новостями. (Улыбается). Перед каждой игрой возле стадиона продавали из мешков семечки, которые насыпали в кулечки, свернутые из прессы.

Зажечь их действительно стало единым порывом, без всякого указания сверху. У каждого было ощущение, будто он сам в этот момент стал чемпионом. И так не только на футболе случается: бывает, смотришь спектакль - и увлекаешься, отождествляя себя с конкретным персонажем.

***

- Наблюдая за матчами, с кем себя отождествляли?

- В футболе это не так работает: у кого мяч, тем себя болельщик и представляет. Волнуется, кричит игроку: «Куда же ты побежал! Отдай пас!» Но в общем - отождествляли мы себя со всей командой, с ее победами.

После Ошенкова, когда с командой работал Соловьев, затем Маслов, в «Динамо» появились футболисты с довольно высокой техникой. Смотреть игру стало значительно интереснее. Во всем советском футболе не было в определенный период нападающего техничнее Бышовца, наматывавшего, случалось, по пять соперников.

Отождествлять себя с ним болельщику было сложно - он казался настоящим фокусником и чародеем. Играл настолько рисково, что нервы у публики не выдерживали: когда он слишком увлекался обводкой и противостоял в один момент половине игроков из команды соперника, народ требовал от него поскорее избавиться от мяча. Техничную игру, к слову, в моду ввели бразильцы, победившие в 1958 году на чемпионате мира с 17-летним Пеле в составе.

- Вы симпатизировали не только киевскому «Динамо»?

- Возможно, я вас удивлю, но, поскольку в юные годы часто бывал в Москве, где жила моя бабушка, болел и за «Торпедо». В те времена это была великая команда, за которую играли Иванов, Метревели, Стрельцов - мой любимый футболист. Великий игрок, отличавшийся и техникой, и мышлением. Тот редкий случай, когда человек был рожден именно для футбола.

Особо подчеркиваю это потому, что обладавший высокой скоростью Блохин вполне мог стать великим легкоатлетом, а мой друг Банников со своим ростом превосходно прыгал в высоту. Стрельцов же был прирожденным футболистом, в 18 стал заслуженным мастером спорта, но в решающий момент сборная Союза лишилась его из-за надуманного обвинения.

Наверное, неслучайно сделавший тогдашнее «Торпедо» Виктор Маслов позже возглавил «Динамо». Автозаводцы и киевляне были в то время самыми техничными и непохожими на других в советском футболе.

***

- А не возникало ли у вас в 1961-м внутреннего конфликта интересов, когда за чемпионство наравне боролись две ваши любимые команды?

- (Улыбается). Нет, что вы. Когда «Динамо» и «Торпедо» играли между собой, я, конечно, болел за киевлян. Как сейчас помню их уникальную кубковую встречу, в которой арбитр по фамилии, кажется, Беляев, и ложные пенальти в динамовские ворота назначал, и, наоборот, не давал 11-метровые автозаводцам. Уникальность игры в том, что киевляне подали протест и была назначена переигровка. Таких прецедентов в советском футболе, кажется, больше не было.

В середине семидесятых я, кстати, симпатизировал и «Баварии» - как можно было не любить команду, в которой играли Беккенбауэр, Шварценбек… Но, честное слово, было бы странно, если бы в 1975-м, когда немцы приехали в Киев играть за Суперкубок Европы с «Динамо», я отдавал бы предпочтение им, а не нашему клубу.

- Вы мне рассказывали, что плакали, когда динамовцы впервые стали чемпионами.

- Весь стадион плакал. Но это были слезы радости, какие случаются, когда выдаешь замуж дочь или женишь сына. Значительно чаще футбол в исполнении любимой команды приносил мне положительные эмоции, однако не забывайте, что болеть за «Динамо» я начал, когда оно не всегда, скажем прямо, побеждало.

Киевляне послевоенной поры были непредсказуемы: играли в настолько открытый футбол, что могли победить в одном матче 5:0, а в другом - уступить 2:4. Голов в играх с участием «Динамо» в то время забивалось много. В памяти не всплывает поему-то ни одной встречи в пятидесятые со счетом 0:0.

***

- Вы с легкостью оперируете в нашем разговоре именами и фактами более чем полувековой давности. Хотел бы я в 75 обладать такой памятью…

- Да, жаловаться на память действительно нет повода. Хорошо помню, к примеру, как динамовцы играли со сборной Индии, все футболисты которой вышли на поле босиком, а некоторые - в чалмах. Киевляне разгромили соперника с каким-то фантастическим счетом вроде 13:0.

А еще - как забыть побег из пионерского лагеря с целью попасть на чуть ли не первый в истории «Динамо» международный поединок с белградским «Партизаном»? Столько лет прошло, а я помню, как играл за югославов футболист с музыкальной фамилией Чайковский. Встреча завершилась вничью 0:0 и стала настоящим бенефисом голкипера Олега Макарова, раз пятнадцать потянувшего мяч из «девятки». Ни до, ни после такой вратарской игры мне видеть не доводилось.

Развлечений для народа в ту пору было немного, и футбол - одно из них. Помню, как за неделю город, живя предвкушением матчей, был заклеен афишами, приглашавшими на встречу «Динамо» с «Зенитом» или «Спартаком». А потом - кажется, в студенческие мои годы - афиш не стало, и на окраине города, скажем, люди могли и не знать, что предстоит важная игра.

Кто точно знал о времени и месте каждой игры, так это… бутылочная мафия. Кажется, еще никому это не рассказывал: когда пустел стадион, кто-то организовывал мальчишек, которые с мешками ходили по трибунам и собирали пустые бутылки - стеклянную тару тогда можно было проносить на стадион. За каждую сданную бутылку платили 12 копеек, и если на матч приходило сорок тысяч зрителей, бизнес получался отменный.

Продолжение следует...

Дмитрий Ильченко специально для официального сайта «Динамо»