Виктор СКРИПНИК: "После игры Гвардиола сказал: “Виктор, я не люблю так выигрывать. Пенальти не было, извините, это часть футбола"

«Надо развиваться, в этом суть маленьких команд»

— Виктор, как проходит ваш карантин?

— Уже не так, когда еще ничего не было понятно, когда шли первые дни и недели, когда все были напуганы и не знали, на сколько карантин будет продлеваться. Дальше уже видно, что люди привыкли. Конечно, это никуда ещё не ушло, но люди понимают, что если ты делаешь элементарные вещи, которые рекомендуют, то это не то что помогает, а в принципе, тебя успокаивает. Чаще моем руки, не ходим по гостям.

Все ждем послабление карантина, когда опять уже начнем играть. Так что настроение сейчас идёт не то что на поправку, на надежду, что все вот-вот должно закончиться.

— Как вы проводите свободное время? Вы как-то посвящаете это время футболу? Чем занимаетесь, учитывая, что ритм совершенно другой сейчас в отличие от соревновательного сезона?

— Понятно, что раньше больше интересовала информационная составляющая футбола: сбор информации о будущем сопернике и так далее. Сейчас футбол смотрю как болельщик: чемпионат Беларуси, исторические матчи. Шахтер — Динамо, Реал Мадрид. Можно себе занятий найти очень много. С помощью интернета можно все что хочешь найти: любую программу — футбольную, развивающую. Без интернета было бы сложнее. Во время сезона на это времени не хватало.

Но футбольные люди соскучились по большому полю, по тренировкам, эмоциям. И даже стрессам. Это все неотъемлемая часть нашей жизни.

— Насколько я понял из ваших интервью, вы любите читать книги. Что лучшее вы прочитали во время карантина или в целом в 2020 году?

— Люблю читать Жванецкого, люблю перечитывать его. Хочется иногда что-то историческое почитать, например, о войне. Хочется о больших людях почитать. О знаменитостях, особенно спортсменах. О Майкле Джордане, Роджере Федерере, о знаменитых европейских и мировых тренерах.

У меня нет такого, что одну тематику читаю. Главное, чтобы это было интересно, тебя завлекало. Чтобы когда перед сном почитаешь, ждешь в предвкушении, чтобы опять можно было почитать завтра-послезавтра.

— Лучшая биография, которая произвела на вас самое большое впечатление на вас из прочитанного?

— Майкл Джордан. Это одно из последних, что я прочитал. Сейчас как раз идет по Нетфликсу сериал о Джордане, 6 серий вышло (на момент записи интервью; речь о 10-серийном документальном сериале The Last Dance, “Последний танец” — прим. Авт.).

Буквально месяц назад закончил читать книгу, и сейчас вышел фильм. Хороший документальный фильм, в котором Майкл Джордан рассказывает про то время, как он играл. Это легенда, которая приоткрывает много закулисных подробностей. Лучшая команда в истории баскетбола, как она существовала изнутри.

Такое не всегда узнаешь и увидишь. Но сейчас это возможно, так что, конечно, с удовольствием смотришь. Остался под впечатлением.

— Из биографического фильма и из книги о Майкле Джордане есть что-то, что можно для себя почерпнуть и применить в Заре?

— Возможно, можно применить какие-то психологические нюансы.

— Вы читали книги о вашем “любимом” сопернике, Пепе Гвардиоле, игры с которым вы сравнивали с походом к стоматологу?

— Конечно, читал. О той его части карьеры, когда Гвардиола работал в Баварии. Не в Барселоне, не во время игровой карьеры, а именно период в Германии. Мне было любопытно, ведь я это воочию наблюдал. С удовольствием прочитал об этой его части жизни и карьеры.

— Против Динамо и Шахтера не так сложно играть тактически, как против Гвардиолы?

— Каждая команда имеет свои плюсы и минусы. С каждой командой трудно играть. Нам и со Львовом трудно играть, и с Олимпиком, со всеми трудно. Просто один раз план сработал, один раз не так ярко сработал.

Гвардиола работает с топовыми игроками мира, а у нас плюс-минус набор игроков, можно сказать, одинаков.

В футболе на первый план выходят деньги. У кого есть деньги, у того сразу есть преимущество перед остальными. Ты можешь покупать топовых игроков. Если брать Вердер, в котором я работал, или сейчас в Заре, то мы не можем взять и потратить любую сумму, чтобы усилить какую-то линию. Так что надо развиваться, в этом суть маленьких команд.

Но если бы все было ясно заранее, люди бы на футбол не ходили. В Германии выигрывает Бавария, в Англии — Манчестер Сити, а в Украине — Шахтер или Динамо Киев.

В любой игре есть свои трудности, свои нюансы, которые могут сыграть. Надо не забывать, что тренер и тренерский штаб принимают решения с учетом того, какой есть потенциал на данную игру.

Со всеми трудно играть: и с Баварией, и с Шахтером, и с Динамо. Надеюсь, и соперникам трудно против нас играть.

***

«Оглядываясь назад, думаешь: это был я? Не верится, что я все это сделал»

— Давайте поговорим о вашем становлении как игрока, а затем эволюцию вашего мировоззрения в роли тренера. Вы как-то рассказывали, что когда были игроком, приезжали вместе с запорожским Металлургом в Германию и находились недалеко от Вердера. Со временем вы сделали огромный скачок в карьере: переехали играть в Германию, потом были тренером команды Бундеслиги. При этом начинали вы с последних лет Союза, с 90-х, нищеты в украинском футболе.

Расскажите, как происходила эволюция вашего мировоззрения как игрока — от игрока украинского клуба до футболиста и затем тренера клуба Бундеслиги.

— Когда я начинал играть в футбол, в юношеские годы, молодёжные, это еще был Советский Союз. Союз — это железный занавес. Никто никуда не выезжал, за исключением сборной Союза.

Мне посчастливилось 17-летним поехать на турниры в Индию, Иран. А в основном команды мастеров, как раньше называли взрослые команды, Днепр, Металлург Запорожье, выезжали в Ялту, Сочи, Адлер — в наши города, где зимой более-менее хорошая погода. Представьте, сколько команд из Союза приезжали в Сочи или Ялту, и там мы все “варились”.

Раньше не было искусственных полей, была галька. Если дождь или снег, то это превращалось в жижу. Вот там мы и тренировались, все это пропустили через себя.

Когда Союз распался, мы были в бедности, как вы говорите, но стали выезжать за рубеж на сборы — в Польшу, Болгарию, Марокко, Алжир, Швецию.

Раньше ты иностранный футбол видел только по телевизору, а когда играешь с хорошей иностранной командой, то это был шанс себя проверить, показать, что ты умеешь на этом уровне. Когда обыгрываешь венский Рапид или Айнтрахт из Франкфурта, ты понимаешь, что находишься на хорошем уровне. Понятно, что это тренировочный матч, но по крайней мере для меня это было важно.

В разное время задавали тон в украинском футболе Динамо, Днепр, Черноморец, Шахтер, Металлист, но мы варились внутри этого.

Игры в сборной Украины также помогали для прогресса и были гордостью. Не то что бы хотелось больше, но ты понимал что настоящий футбол все равно где-то за границей.

О своем поколении могу сказать, что когда мы играли за рубежом против иностранных команд, то происходило поднятие духа. Мы хотели себя проявить.

Например, с Днепром ездили на сборы в Бразилию и были там три недели, кажется. Переезжали из города в город, играли с олимпийской сборной Бразилии под флагом Украины. Проиграли ей 0:1. Ты это всё проживаешь, и хочется такие игры каждую неделю, хочется такой соревновательный дух.

Повезло, что тогда в Днепр пригласили иностранного тренера, Бернда Штанге, который приоткрыл нам этот занавес европейского футбола. Иногда даже простыми нововведениями в наш быт: форму начали нам стирать, получать одинаковую форму для тренировок, с индивидуальным игровым номером.

Когда Штанге покидал Днепр, он мне сказал: “Тебе надо попробовать себя в Бундеслиге”. Сказал и сказал. Но когда из Вердера пришло приглашение, руководство посчитало нужным отпустить меня. Поехал, попробовал, подписал контракт. Вечером приехал, утром тренировка, вечером игра, а после игры подписал личный контракт. Потом клубы должны были между собой решить. Я еще успел в Украине сыграть 2 или 3 игры под руководством Вячеслава Грозного. Когда клубы между собой согласовали трансфер, я уехал.

Мне было 26 лет, мне было нечего терять. Не то что терять… Я не говорю, что я перерос чемпионат Украины, но хотелось чего-то нового, хотелось пожить с женой и детьми в хороших условиях за границей. Германия — прекрасная страна.

Я тогда не рассчитывал, что останусь в Германии практически навсегда. У меня был 3-летний контракт, думал, что в 29 закончу играть (и вернусь назад). Мол, в 29 никто не продлевает контракты в Бундеслиге. А получилось так, что я в 31 продлил еще на 3 года — там в паспорт никто не смотрел.

Если сейчас оглянуться назад, все правильно сделал, ошибок не допускал. Так моя карьера и началась.

К Германии надо было привыкнуть. Не то что каждая игра, а каждая тренировка такая, что надо показывать, что ты готов играть в субботу (обычно матчи Бундеслиги по субботам) или ты устал и не готов.

Первые полгода были очень тяжелыми. Но втянулся. За счет характера, работоспособности. Талант? Не думаю, что у меня был такой сильный талант. Задавал себе вопрос: “Почему он, а не я?” И за счет закаленного украинского характера справился.

Благодарен Вердеру, что он предложил мне тренерский контракт в конце игровой карьеры, когда я подписывал последний игровой контракт — соглашение на три года в тренерском штабе. Сначала думал, что буду фишки носить в штабе Томаса Шаафа.

Шааф предложил получить тренерскую лицензию и, мол, через год втянешься и поймешь, твое это или нет.

Это большой плюс, когда человек находится в том клубе, в котором играл. Тем более Вердер стал чемпионом в 2004 году, было легче. Когда вы на гребне успеха, ты уверен в себе. Еще недавно на поле выходил, а сейчас тренируешь ребят, с которыми играл. Это был большой плюс для меня.

После Нового года, когда прошло полгода, я понял, что становлюсь тренером, и мне эта работа нравилась.

Так, по ступенькам я начинал тренером 15-летних, потом 16-летних, U-21, U-23, а затем — тренер профессиональной команды. Одно могу сказать: в Германии блата вообще никакого нет.

Получил в Германии тренерскую лицензию. Информацией, которую они предоставляют, до сих пор ей пользуюсь. Человек, который получил про-лицензию в Германии, у него автоматический контракт с Федерацией футбола Германии. Она предоставляет всю информацию, которую имеет. На их сайте у меня есть доступ, и я могу пользоваться всей информацией, всеми ресурсами.

Получил тренерскую лицензию и в Украине. Было очень здорово. Но приехав в Германию, решил начать с самого начала: с Б-лицензии, А-лицензии, а затем про-лицензия. Все ступени прошел, сдавал экзамены, работы писал.

Оглядываясь назад, думаешь: это был я? Не верится, что я все это сделал. В своей жизни ничего бы не менял, я доволен тем, как все сложилось.

— Насколько тяжело получить лицензию в Германии? Какие нюансы получения?

— В Германии есть люди, которые ждут очереди 4-5 лет, чтобы попасть на тренерские курсы. Но для игроков Бундеслиги есть квота: для тех, кто сыграл 4 года, 6 или 8 лет.

Я сыграл 8 лет. То есть, по этой квоте я ближе становлюсь в очереди.

Это одна из главных трудностей. Туда все хотят попасть — не только из Германии, со всей Европы. Потому что там качественное обучение. Программы ведут известные футбольные люди, которые предоставляют возможность пообщаться не просто официально, а более тесно, чуть ли не индивидуальные беседы.

Уровень обучения высокий. Экзамены, изучение методики футбола, когда тренировать, что тренировать, для чего, что оно даст, планирование, стратегия. Учишь это полгода на приличном уровне.

Что касается языка. Одно дело, когда общаешься с командой, разговорная речь. А другое дело, когда серьезный учебный материал, например, на тему медицины. Пока я учился, очень сильно подтянул немецкий язык. Начал писать, читать научную литературу. Тему надо выучить и сдать экзамен, и мне как иностранцу это было очень тяжело. Я тему буквально заучивал.

Например, были ребята из Хорватии. Они тоже чуть не плакали. Все искали возможности перевести материал. Раньше такого не было, что взял телефон, сфотографировал и программа перевела. Раньше переводили книги самостоятельно со словарем.

Но когда я сдал последний экзамен, получил диплом, хотелось все сразу применить. И то знаешь, и это хочешь применить в работе.

Слышу, что надо в себе убить игрока, чтобы стать тренером. Я считаю, наоборот: как можно больше вспоминать и думать, как ты играл в футбол, что ты делал, в каких ситуациях ты прожил свою карьеру.

У каждого были хорошие моменты: когда ты основной игрок, когда команда выигрывает 5 матчей подряд, что делал тренер, как вы в команде общались, с каким настроением. Так же, когда ты проигрываешь 5 матчей подряд или меняется тренер, приходит новый. Любая ситуация, которую ты прожил в карьере, эта информация пригодится тебе как тренеру. Если ты помнишь, то мне кажется, это лучше для тебя. Ты это анализируешь, применяешь. Это пошло, это не пошло.

Я не стараюсь забыть, что я был игроком. Но я не хожу и не бью себя в грудь, рассказывая, как я играл, что игроки все плохие. Наоборот, я рад, что я закончил — с ребятами, с которыми я сейчас работаю в Заре, я бы выглядел очень непрезентабельно (смеется).

Все индивидуально. Но те знания, которые я почерпнул, когда играл в футбол, они может быть, играют какую-то роль сейчас.

Тем не менее, все меняется. Каждый тренер должен сам себя развивать. Век живи, век учись. Так же и в футболе — надо развиваться, смотреть по сторонам.

Но не просто посмотреть. Поехать в Барселону, переписать недельный цикл их тренировок, применить к нам и думать, почему мы так не играем, это очень наивно, мне кажется. Каждый тренер индивидуален, у него должен быть свой почерк, свое видение.

Расскажу пример. В Вердере тренеры, у которых есть про-лицензия, ездят по региону и проводят курсы для тренеров маленьких городков, делают показательные тренировки, отвечают на вопросы тренеров детских школ. Это клубная работа Вердера.

Когда задавали вопросы про тактику, отвечал им так: если ты считаешь нужным вот так, я не могу тебе сказать что это неправильно. Если оно у тебя сработало, значит, ты прав, а не я. У каждого свой материал, и я не знаю, что у тебя на руках. Не значит, что 4-4-2 лучше, чем 4-3-3. Можно так играть, можно так.

Моуриньо может вторым номером выиграть Лигу чемпионов, а некоторые играют так, что в феврале говорят, что это будущий победитель ЛЧ, а в мае, когда решается судьба трофеев, они проигрывают. В футболе нет прописных истин, что только так и никак иначе. В футболе нет ничего невозможного. Это я могу по своему опыту сказать.

— У вас в карьере было много тренеров, в том числе 5 иностранных специалистов: Штанге, Дёрнер, Зитка, Магат и Шааф. От кого из них вы что-то почерпнули для тренерской работы?

С годами становишься мудрее. Если бы мне было 33-34 года я и был ветераном футбола, то в то время самое неизгладимое впечатление произвел Томас Шааф. Я с ним работал 4 года.

Грубо говоря, я понял, как играть в футбол, какой должна существовать тактическая игра. Каждый игрок должен получать удовольствие и знать, что должен делать на поле он и его партнер, исходя из ситуации на поле.

А вообще каждый тренер сыграл свой роль. Нововведения Бернда Штанге, о которых я говорил, также сыграли свою роль. Магат при всей его негативной харизме (все думают, что он деспот или тиран), но он сколько тренировал и титулов выигрывал: с Вольфсбургом выиграл чемпионат Германии, с Баварией 2 года чемпионат и кубок. В Англии, Китае работал. Если бы он был плохой, то он просто засветился и всё.

Не могу не вспомнить Евгения Кучеревского в дубле. Он вбил в голову, что ты можешь быть хорошим футболистом.

Потом он стал тренером основного состава Днепра, и они стали чемпионами через пару лет (чемпионами СССР 1988 года — прим. авт.).

Когда Кучеревский пошел в первую команду, Игорь Александрович Надеин принял дубль Днепра. Можно сказать, мой первый тренер во взрослом футболе. Он вбивал нам язык футбола. Я сейчас то же самое делаю для наших молодых игроков U-19 и U-21.

Николай Павлов так мог сплотить команду на игру, что книгу можно написать, и это поверьте, будет хорошим повествованием для всех.

Все тренеры были хорошими и что-то дали. Но работа с последним тренером, Томасом Шаафом, запомнилась отдельно. Мы стали чемпионами Германии, и в то время мы были командой, которая выиграла заслуженно. Чемпионами стали на поле Баварии, не за счет их ошибок, а за счет того, что мы сильнее. Мы знали, куда бежать, кого держать.

Это все остается в памяти. Через месяц я уже сам стал тренером и нарабатывал свой опыт.

«У меня подарков в жизни не было — всё через труд. Мне чужого не надо, но свое я возьму»

— Как построена клубная система немецкого клуба на примере Вердера? Какова иерархия клуба и распределение полномочий между спортивным директором и тренером?

— Наверху пирамиды — совет директоров, “ауфзихтсрат” (на немецком Aufsichtsrat — прим. Авт.). Если не ошибаюсь, в Вердере это 11 человек. Любое решение в клубе принимается коллегиально, простым большинством в голосовании. Если 11 человек, то достаточно 6 голосов против 5. Там нет одного человека, который все-все решает. Есть председательствующий, но у него тоже один голос, как и у всех остальных.

Под советом директоров — три “гешефтсфюрера” (на немецком Geschäftsführer — директор, заведующий, управляющий).

“Фюрер” это человек, который ведет свой “абтайлунг” (на немецком Abteilung — отдел, подразделение). Один из них — спортивный. Вердер Бремен — это не только футбол, есть и волейбол, женский футбол, шахматы, настольный теннис. Кстати, настольный теннис у них на приличном уровне, 2 раза чемпионами становились.

“Гешефтсфюрер”, главный по футболу — Франк Бауманн. Он может снять тренера, точнее вынести на рассмотрение совета директоров, чтобы те вынесли решение. Он единолично не принимает решение, к примеру, какие-то деньги потратить.

Итого, одно направление — спортивное, второе — маркетинг и пиар, третье — финансовое. Это поиск спонсоров, участие в мероприятиях, реклама, работа с фанатами. В Вердере много маленьких спонсоров, каждому надо уделить внимание.

Если мы говорим о футболе, то “гешефтсфюрер”, директор — Франк Бауманн. Под ним — спортивный директор, который на одном уровне с главным тренером команды Бундеслиги.

Сейчас главный тренер Флориан Кофельдт, когда-то я был. У меня был свой спортдиректор, мы были на одном уровне, принимали решения с нашим директором, Бауманном, о развитии клуба, трансферах. Нам надо тот или иной игрок, того игрока продать, того оставить.

В целом это мы решали, потому как совет директоров силен в чем-то другом: финансист, банкир и так далее. Они футбол любят, но не такие специалисты, как я или Бауманн, те люди, которые занимают соответствующие посты. Есть доверительное отношение к твоему посту: если ты там, значит, тот человек, который нужен клубу и команде.

Потом, после тренера и спортивного директора — идут менеджеры разных звеньев, скауты, помощники, доктора и так далее. Есть тренеры команд U-21, U-23, детская школа.

Школа, юношеский футбол — это отдельная структура. Связующее звено между профессиональной командой и школой это тренер команды U-23. Он возглавляет школу и находится в очень тесном контакте с тренером Бундеслиги.

Когда я был тренером второй команды, раз в неделю мы обязательно обедали — мой тренерский штаб и тренеры штаба Бундеслиги.

Вот такая иерархия. Я ее, можно сказать, карьерную лестницу, прошел с самого низа, с тренера 15-летних и так далее до тренера главной команды. За время, что я работал, я поменял одни двери на другие — из комнаты вышел, закрыл за собой, другие двери открыл и зашел.

В итоге, перешел из тренера U-23 в профессиональную команду. Просто поменялось название, а все в целом то же самое, потому что это одна структура.

В Германии сейчас это общепринятая практика (выбора главного тренера из собственной клубной структуры). Можно или радикально менять, или есть в структуре есть перспективный тренер, он долгое время в клубе и все знает о нем, положительный, авторитетный.

Моя роль была такой же. Поиграл в клубе, и возглавил, когда нужен был всплеск для команды. Когда я принял Вердер после 9 тура, у нас было всего 4 очка. Мы тогда выиграли первые две игры, 10 и 11 туры, и все равно еще были на последнем месте. Нас тогда все похоронили, в Германии в таком случае говорят, “одной ногой в гробу”.

Правда, были и финансовые проблемы. Вердер это как Заря Луганск, берет молодых, развивает, продает.

Потом появились олигархи в немецком футболе, большие деньги. Вердер немного остановился в развитии — не то что потерял, но кто-то перестроился, а у нас такого не было. Хоффенхайм взял миллиардер в низшей лиге, довел до Бундеслиги. Почему не любят РБ Лейпциг — считается, что деньги ими не заработаны, а им дали.

Мы тогда остались в Бундеслиге. Почему я говорю что в футболе ничего невозможного нет, я всегда так и настраиваю ребят. Есть сиюминутные задачи, а есть мечта. К мечте надо стремиться, делать так, чтобы тебя к мечте привела протоптанная тобой дорожка.

Дорожка должна быть выбрана тобой. Не просто, что тебе кто-то подарит, а через твой труд. В принципе, моя карьера так и складывалась. У меня подарков в жизни не было — всё через труд. Мне чужого не надо, но свое я возьму.

— Как работает селекция Вердера? У вас стояла задача продавать игроков. Но как вы находили недорогих, но талантливых футболистов? И какая в этом роль тренера?

В Вердер я не пришел на пустое место, это существовало многие годы. Есть скауты, они ездят на турниры по всей Европе и миру (Бразилия, Америка и так далее).

Очень большую роль играет имидж клуба. Даже если ты понимаешь, что ты не можешь тягаться с самыми богатыми клубами, ты должен показывать, что ты от имени Вердер Бремен ездишь, интересуешься.

Это имидж клуба. И все быстро меняется, если тебя нет на одном турнире, втором, третьем. А при этом ездят Боруссия Дортмунд, Байер, Шальке, Ювентус. И если тебя нет год, два, три, агенты, которые имеют контракты с игроками, они не могут сказать, что Вердер это хороший адрес для продолжения карьеры.

Есть скауты Ц-юниорен (14-15 лет), Б-юниорен (16-17 лет), А-юниорен (старшие годы), профи. Всех этих селекционеров я знал лично, потому что прошел все клубные ступени.

У каждого селекционера есть доступ на сайт, своя страница на ресурсе Вердер Бремен. Там ты отмечаешь: я был на игре, например, Шальке — Байер, там есть 15-летний мальчик, зовут так-то, контактный телефон агента, думаю, надо за ним следить. Так мы ведем игрока.

Если нам говорят потом, что есть 20-летний сумасшедший парень из Шальке, который сильно развился, делает разницу в своем возрасте, а в Шальке есть сильные игроки на эту позицию или иностранцы, которых купили за большие деньги, то мы открываем базу и видим записи по этому игроку, к примеру, с 15- или 17-летнего возраста. Например, известно, через полгода он уйдет бесплатно. Если мы сейчас свяжемся с его родителями (а мы перед этим говорили о имидже клуба), то большая вероятность, что игрок может сказать, что Вердер Бремен это тот адрес, который я хочу иметь в следующем этапе своей карьеры.

Таких скаутов в Вердере человек 15. Когда я был тренером, я говорил, например, что мне нужен левый защитник. Мне не предлагали 100 человек, чтобы я выбрал. Директор футбола и спортивный директор проводили работу, чтобы найти три человека на левый фланг. Смотрят из 40 или 100 профайлов и выбирают троих. Когда трое выбраны, они приглашают старшего тренера.

Меня приглашали три раза. Двое из игроков, которых мы приобрели, это Янник Вестергорд, которого мы купили за 2,5 млн евро у Хоффенхайма и через полтора года продали за 15 млн в Боруссию Менхенгладбах (датский центральный защитник, сейчас защищает цвета Саутгемптона — прим. Авт.), и Энтони Уджа — купили в Кельне за 4,5 млн евро и буквально через год продали за 11 млн в Китай (нигерийский нападающий, сейчас выступает в Унионе — прим. Авт.).

Я пришел в кабинет, мне включают видео, подготовленное скаутским отделом. Вот игрок, вот его подноготная: играл там, столько лет, такая рабочая нога, подборка 15-20 минут, сильные, слабые стороны.

Потом доходит до той минуты, когда меня оставляют одного, и я могу спокойно посмотреть. Я один, на меня никто не может повлиять. Из троих мог одного просмотреть, пойти кофе попить. Могу завтра прийти на второго посмотреть, подумать, прожить ночь и не ошибиться.

И тогда принимаю решение. Когда главный тренер решил, их задача все организовать. Не то что бы угодить, но главный тренер это капитан корабля под названием Вердер Бремен. Я подбираю игрока под то видение футбола, какое хочу иметь.

Параллельно я могу из второй команды подтягивать игроков, потому что это экономия больших денег.

Вот такая процедура в Вердере, не думаю, что она сильно отличается от других клубов.

— Как организован отдел скаутов?

— Есть 15 штатных скаутов, а есть еще внештатные.

К примеру, скаут позвонил своему знакомому и говорит: “Юрген, ты живешь на юге Германии, там такая игра, поедь посмотри, пожалуйста, интересующего игрока”. Тот поехал, посмотрел, дал свою характеристику, сделал видеоотчет, статистические данные или переслал игру, которую только что посмотрел. Ему по факту оплатят суточные, за расстояние, которое ему пришлось преодолеть.

После выходных с понедельника по среду скауты актуализируют информацию в нашей базе данных, чтобы она была свежей по игрокам, а не полугодичной давности.

Эта работа вызывает уважение. В команде Бундеслиги это приличный уровень. Могу только представить, какой уровень в таких клубах, как Бавария, Барселона, ПСЖ или Манчестер Сити.

— Почему захотели уйти из Вердера?

Во главе угла всегда стоит клуб. Нет ничего другого важней. Когда возникают трудности в работе, то ты принимаешь решение, что надо отойти в сторону, чтобы этот корабль дальше плыл.

У меня ни в коем случае никаких обид, нормальные отношения со всеми действующими лицами клуба.

В тот момент не задался старт чемпионата. Методы, которые применяли раньше, это помогало и спасало. Но они уже были неактуальны: полкоманды поменялось, травмы важных игроков (Крузе, Писарро). Но это не отговорки ни в коем случае.

Когда я ушел в отставку, Томас Шааф сказал: “Поздравляю, теперь ты настоящий тренер!”

Вердер — это большая часть моей жизни, 23 года там пробыл. Там дети живут, учатся. Всегда болею за Вердер.

Сейчас тренирую Зарю, чему рад и доволен тем временем, которое у меня здесь.

— Не захотели оставаться на другой должности, кроме главного тренера, например, в аналитическом отделе?

— Не было такого, что, мол, работай именно здесь. Пост тренера — это была высокая ступень. Я был тренером команды Бундеслиги, многие об этом могут лишь мечтать. Моя футбольная карьера вышла на пик — я выиграл чемпионат Германии, и тренерская карьера вышла на пик — я стал тренером команды Бундеслиги.

А потом я мог остаться в клубе, и надо было заново найти себя. У меня оставался контракт тренера, но я уже не исполнял обязанности тренера.

Мог пойти тренировать вторую команду Вердера, но это был бы, мне кажется, шаг назад. Там не столько важен результат, сколько важно развивать молодых футболистов. Мне казалось что это может застопорить меня.

Быть тренером Вердера — это специфическая работа: у тебя свой чемпионат, тебе интересны ближайшие команды, а не Бавария, Боруссия. У нас свой чемпионат, у них свой чемпионат.

Когда позвонили из ФК Рига, сначала отказывался, а потом принял приглашение приехать. Тем более есть удобный рейс Бремен — Рига, полтора часа, и ты в Риге. Летали три раза в неделю.

Хорошая страна, хороший город, Юрмала рядом. Будто на дачу летал. Полетел, посмотрел команду, думаю, почему бы и нет?

Стали чемпионами Латвии и выиграли Кубок страны. Уже другие вкусовые качества появились к победам: в Германии боролись за выживание, каждому очку рад.

Когда отставали на 12 очков от первого места, руководство поставило задачу выиграть Кубок Латвии. А чемпионство? Та нет, не достанем, осталось 2 круга (в Латвии 4 круга играют). В итоге достали лидера и Кубок выиграли.

Получается, ты планку поднял, а на следующий год тебе надо все повторить, как можно дальше пройти в квалификации Лиге чемпионов и попасть в групповой турнир Лиги Европы. Но когда все в стране выиграл, идет пресыщение, хочется чего-то другого.

Во время первого разговора сказал Рафаилову: «Когда тренер уйдет, тогда и позвоните»

— Как поступило предложение от Зари?

Мне позвонил Сергей Васильевич Рафаилов. Слышу: “Здравствуйте, это Сергей Васильевич”. Не понял сразу, какой Сергей Васильевич. Связь пропадала в разговоре и не услышал фамилию. Он перезвонил: “Это Сергей Васильевич Рафаилов”. Тогда понял, кто это говорит, ведь человек футбольный, я следил за украинским футболом, знал, кто это.

Пообщались, он предложил возглавить команду. Отвечаю: у вас тренер, которого я хорошо знаю и уважаю. В ответ: да нет, все идет к тому, что Юрий Вернидуб от нас уходит.

Говорю: когда уйдет, тогда и позвоните. Вскоре читаю, что Юрий Николаевич покинул Зарю. На следующий день звонит гендиректор и спрашивает: “Читали новости? Можно с вами встретиться”. Так и получилась Заря Луганск.

— Были ли озвучены задачи в Заре? Возможно, цель выйти в Лигу чемпионов?

— Возможно, в каких-то клубах ставятся задачи выиграть трофеи, но в Заре такого не было. Работа тренера это кропотливая работа. Если ставить задачу, что если не попадаем в Лигу чемпионов, то вы уходите, какой тренер на это пойдет? Может, и пойдут лишь бы подписать контракт.

Подкупило то, что в последние годы Заря была третьей силой, боролась за бронзу, подставляла подножку Шахтеру и Динамо. Я тоже все это видел, смотрел топовые игры чемпионата Украины.

— Есть желание построить клуб по европейскому образцу, как в Германии?

— Улучшать надо детали, а не революцию делать. А в Заре не надо было ничего сильно менять. Надо было лишь какие-то нюансы подправить.

У каждого свои возможности и способности. Так же и в Заре — есть свои возможности. Если сказать, давайте вот так, это может быть неприемлемо для украинского футбола, и оно здесь вообще не пройдет. Разве у нас есть еженедельные турниры малышей, где можно скаутам ездить смотреть? Слава богу, есть команда 19-летних, они здесь рядом у нас на базе.

Другое дело — отношение к дисциплине, это да. Мне не нужны каталоги штрафов. Я собрал команду и сказал: выведите свой свод правил, который вы хотите сами соблюдать. Они хорошие дисциплинированные ребята, которые составили свод правил.

Говорю: теперь вы решаете, сколько вы хотите платить, если кто-то нарушит. Напишете 5 гривен, будет 5 гривен. Напишете 1 грн, будет 1 грн. Я ни слова не сказал про суммы.

Это самодисциплинирует команду, потому что ты за это голосовал и сказал свое “да”. А через неделю ты приходишь и опаздываешь на 15 минут. Вот что вы сделаете тогда, Александр? Вы скажете: я же это сам сказал, я там был. Оно незаметно, но это очень дисциплинирует команду.

Это простые психологические вещи, которые развиты везде. А если сделать это из-под палки (опоздание — 1000, лишний вес — 3000), то каждый захочет тебя обмануть, потому что это тренер или президент сделал. И игрок уже против тебя.

Вот что я применил, что работает в Германии. Ну и привязанность к клубу, но для этого надо больше времени.

— Хороший пример. Вы его почерпнули у кого-то из тренеров?

Это те знания, которые дают во время обучения на тренера в Германии. Это психологические аспекты, которые важны для групповой работы. Это может применяться в любом командном виде спорта: футболе, баскетболе, хоккее. Для индивидуальной работы — другие аспекты.

***

«После игры Гвардиола сказал: “Виктор, я не люблю так выигрывать. Пенальти не было, извините, это часть футбола”

— На примере любого матча Вердера и Баварии расскажите, почему Пеп Гвардиола крутой тренер.

— Человек живет футболом. Ничего нового не добавлю, кроме того, что о нем рассказывают журналисты, аналитики. Просто мне посчастливилось это все вживую увидеть, общаться.

Это другой уровень. У Баварии задача стать чемпионом, выиграть Кубок, играть в Лиге чемпионов. Из года в год у них эти цели.

Гвардиола пришел в Баварию после Барселоны со своим видением. Он мог за матч сделать 6 построений. Но они бегают не по рельсам, а бегают так, что ты думаешь, быстрее бы эти 90 минут прошли. И будешь дальше решать свои задачи в чемпионате.

Ты просмотрел, понял, что ты ничего не понял и уехал домой. Не то что ловить нечего, мы пытались противостоять.

В первый мой год в Вердере мы едва не вырвали ничью. Уступали 0:1 и имели два момента в последние 5 минут. Один из них был убойный, но Нойер каким-то чудом потащил мяч.

Последние 20 минут мы их поджали хорошо. Корреспондент спрашивал после матча: у вас была такая тактика стоять сзади, а потом поджать? Если вы еще с Баварией тактику выбираете, чтобы последние 20 минут побежать, то мы разный футбол смотрели.

И был еще один матч, полуфинал Кубка Германии. Тогда еще VAR не было. Мы проигрывали 0:1, а это Кубок, можно рисковать. Мы и рисковали, шли всей командой на стандарты. Один-второй момент, но тут — контратака, и Артуро Видаль, который сейчас в Барселоне, нарисовал пенальти. Там даже контакта не было, но судья повелся и поставил пенальти. В итоге, они повели 2:0, и мы успокоились.

После игры Гвардиола сказал: “Виктор, я не люблю так выигрывать. Пенальти не было, извините, это часть футбола”. Это сразу же вызывает уважение.

В Германии не так, как в Украине. У нас даже никто особо не говорит ни с кем, только могут поздороваться. Мне кажется, каждый должен друг друга если не поддерживать, то хотя бы вызывать уважение.

Судья, например, после игры должен вызывать у меня уважение. Он тоже под давлением, он под давлением двух команд. Но иногда арбитр теряется и чуть ли не на равных с футболистами, ведет себя не лучшим образом. Это бросается в глаза.

Ни разу за все время в Германии не было мысли, что ошибка была допущена специально. Судьи это те же игроки, они помогают делать игру лучше. Ошибки бывают. Но как себя человек ведет после этого, это вызывает уважение.

— Против еще одного знакового тренера, Юргена Клоппа, у вас получилось сыграть лучше, и один матч Вердер выиграл у Боруссии. Виделась ли перспектива, что Юрген может вырасти в одного из лучших тренеров мира?

— Тренер, который в эпоху современной Баварии два года подряд выигрывал чемпионат Германии, не думаю, что надо говорить о том, были ли перспективы стать великим тренером. Еще и играл в финале Лиги чемпионов с той же Баварией, но проиграл.

Это тот человек, который с Боруссией сделал то, что сейчас делает с Ливерпулем. Это уже был факт.

Да, он своеобразный человек, прямолинейный. Со своей правдой, своим видением футбола. Очень прямой.

То, что мы их обыграли, они тогда были в плохой форме. Мы были предпоследние, а они третьи снизу. Мы их обыграли и поменялись местами в таблице. Это была последняя игра первого круга.

А в последней игре второго круга мы играли в Дортмунде, Вердер опережал Боруссию на одно очко. И если бы сыграли вничью, то может быть, попали бы в Лигу Европы. Дортмунду же нужна была только победа. Боруссия выиграла 3:2, один из голов нам забил Генрих Мхитарян. Они вышли в ЛЕ, а мы нет.

После матча Клопп мне сказал: “Слава богу, все закончилось, я иду в отпуск”. И выражения, которые не для прессы.