"Направляли в лицо автомат". Легионер "Таврии" рассказал о побеге из клуба

«Первое, что я вспоминаю о своем пребывании в Украине, - это то, как мы покинули страну. К сожалению, это то, куда приводят меня мои мысли сразу же, потому что это очень и очень неприятное воспоминание.

Как бы вы чувствовали себя, когда российский спецназ проводит автоматической винтовкой по вашему лицу? Хотел бы я не знать ответа на этот вопрос, но я его знаю. Это последнее, что я помню об Украине, и первое, что я вспоминаю, когда меня спрашивают об этой стране.

Одна из причин, по которой я переехал туда, заключается в том, что Вторая мировая война имела своего рода конец в Ялте на Крымском полуострове. Я думал, что было бы круто побывать на такой исторической земле. Но случилось так, что я оказался там именно во время тех событий, которые могли бы привести к началу Третьей мировой войны. И тогда это было бы уже вовсе не круто.

Все началось с чемпионата Европы, который Украина принимала в 2012 году. Тогда я играл в Турции за «Бурсаспор», с которым выступил в Лиге чемпионов, в одной группе с «Манчестер Юнайтед». Но когда во втором моем сезоне команда финишировала лишь восьмой, руководство «Бурсаспора» оказалось недовольно, и решило сменить едва ли не весь основной состав. Затем у меня появилось несколько альтернатив, и Украина была одной из тех, которая виделась наиболее интересной.

Мой агент Карл Фагер начал сотрудничать с другим агентом, имевшим хорошие контакты в России и Украине, поэтому мы вели переговоры с несколькими клубами. Мы отправились в такое себе турне по стране, чтобы посмотреть клубы и их инфраструктуру. В первую очередь это был «Днепр», с которым у моего агента были хорошие контакты. Но затем мы съездили и в Киев, где я был на просмотре в двух клубах. Первоначально меня посмотрели в «Арсенале», а затем и в «Динамо».

Только после этого мы вылетели в Крым. Аэропорт оказался очень старым и изношенным, а по дороге в город я увидел много проявлений бедности за окном. Но как только мы добрались к месту назначения, я понял, что Симферополь действительно хорош. Мы с Карлом провели один день, а затем поехали посмотреть на курорты Черного моря. Это было фантастически. Особенно мне понравилась Ялта. Длинные пляжи, хорошие отели, рестораны. Я просто подумал: «Мне хорошо здесь, я смогу наслаждаться окружающим миром». Я буквально застрял в этом месте, где была смесь современности и старой истории.

Насколько я знаю, ранее ни один швед до меня не играл в Украине, но только потому, что история и обычаи этой страны очень разнятся с нашими. Для меня это, наоборот, определенно стало одной из причин, по которым я решил перебраться в Симферополь. Я такой человек, который любит учиться и постигать что-то новое. Я интересуюсь не только футболом, но и жизнью в целом, изучаю все, что меня окружает. Трудно получить представление о городе или стране, если ты никогда лично там не побывал.

Кроме того, тогда футбол в Украине был действительно хорош. Даже то, что я знал – украинская лига была на хорошем счету в Европе - оказалось в реальности еще лучше. Когда я переезжал в Турцию, многие говорили, что в тамошней лиге выступает несколько очень хороших футболистов, и я сам видел, как команды далеко продвигались в Лиге чемпионов и Лиге Европы. Украинская лига на континенте не имела такой же репутации, но я был уверен, что там не хуже, нежели в Турции.

В реальности я увидел высокий уровень, множество фантастических арен и много действительно очень сильных футболистов. Например, донецкий «Шахтер» проводил потрясающие сезоны, потому что в их команде играли Фернандиньо, Дуглас Коста, Дарио Срна и Генрих Мхитарян. Лучше всех был Виллиан. У меня были самые большие проблемы в игре именно против этого бразильца.

Моя «Таврия» из Симферополя была клубом, который ставил перед собой задачи попасть в топ-4. Эта команда стала первым чемпионом независимой Украины, но после этого у нее не стало стабильности и она плавала то чуть вверх, то чуть вниз по таблице. Нельзя сказать, что «Таврия» - это клуб с гордой историей, но это был клуб с большими амбициями.

Капитаном команды был Сергей Назаренко – очень хороший футболист, который провел на поле все 90 минут в матче Евро-2012, в котором Украина обыграла Швецию. Другие игроки симферопольской команды также были хорошего уровня, их отличала воля к победе и преданность клубу. За «Таврией» тогда скрывались очень большие экономические мускулы. На заднем плане в клубе был какой-то русский олигарх, которого тогда арестовал Интерпол с огромными деньгами, но я об этом ничего не знал, да и не распрашивал много.

Я провел сборы с «Таврией» в Турции. Было много разговоров о бонусных выплатах, много обещаний, что все, что хорошо для клуба, хорошо и для меня. Пока у команды дела шли хорошо, они были щедрыми, но предъявляли очень жесткие требования. В Украине ощущалось очень большое различие между богатыми и бедными. Так не должно быть, ведь все мы – люди. Это, как мне казалось, было самым сложным осознанием за мое время пребывания там.

Когда мы вернулись после зимнего межсезонья в сезоне-2013/14, команда отправилась на очередные сборы. После них три наших футболиста увидели свои вещи за пределами клубной базы. Их больше не хотели видеть в команде, хотя у них были действующие контракты. Клуб посчитал, что они недостаточно хороши для него. Психологически это было сложно понять. Я не знаю, пошли ли эти игроки затем в ФИФА или куда-то еще, чтобы получить деньги по контракту, но клуб поступил именно так. Они делали, как хотели, и не считали права человека своим приоритетом.

«Таврия» не оказалась клубом, где правильно вели дела. В начале сезона-2013/14 мне сказали, что наш генеральный директор (Александр Бойцан – прим.) растратил много денег. Из Турции в Украину я перебрался свободным агентом и абсолютно бесплатно. Но после года, проведенного в клубе, до меня дошли слухи, что наш генеральный директор поехал к владельцу клуба и рассказал ему, что мой трансфер обошелся в несколько миллионов евро. Владелец дал ему эти деньги, а затем они просто исчезли.

Я не знаю, правда это или нет, но это то, что мне доводилось слышать. Я чувствовал, что там все время было много разного дерьма, и хотя я знал, как это делается, мне не хотелось быть частью подобного.

За эти годы в Украине произошло много. Весной 2013 года я повредил крестообразные связки колена, а мое восстановление затянулось до августа того же года. Но затем в стране начали происходить события в политике, из-за которых было уже не до футбола.

Все началось с беспорядков в Киеве в ноябре-декабре 2013 года. Люди, которые хотели сближения Украины с ЕС, выступили против правительства, которое намеревалось укрепить связи с Россией. Сначала это была своего рода революция, но потом прибыл российский спецназ, который просто начал стрелять по людям. Когда я вернулся в Украину после зимней паузы, в Киеве уже шла полномасштабная война, но ее локацией являлась только столица. Там где были мы, в Крыму, все рассчитывали, что все будет спокойно.

В клубе и среди футболистов большинство украинцев поддерживали власть, но это было не то решение, за которое их можно было бы назвать великими патриотами. Мы много говорили обо всем, что происходило, но в раздевалке не было какого-то противостояния. В целом футболисты не являются политически активными, да и клуб не желал принимать какую-то сторону. Они просто хотели продолжать свой бизнес.

На Крымском полуострове было много этнических россиян, которые привыкли жить за счет тамошней нефти, газа и туризма. Идея откола от России и вступления в ЕС не казалась им хорошим решением. В моей квартире было русское телевидение, и когда я его включал, то там говорили, что вся восточная Украина ждет русскую армию чуть ли не с цветами и готова выкладывать на асфальте лепестки от роз перед танками. Все радовались и подбадривали друг друга на фоне подобного. И хотя там, где я жил, не было сильного движения сопротивления этим идеям, это была далеко не вся правда.

В феврале 2014 года в зданиях государственных органов произошли беспорядки. Русские, которые жили в Симферополе, выступили против украинцев. Затем россияне ночью захватили здание местного парламента, но ситуация все еще не была угрожающей. Жизнь продолжалась, как обычно, хотя на улицах становилось все больше солдат, и никто не знал, кто они такие.

В конце февраля 2014 года ко мне прилетели родственники, и для них это было первое посещение Украины. Помню, как сразу сказал им: «Конечно, прилетайте и посмотрите все это! Это не так, как вы себе представляете, все гораздо лучше». Моя подруга часто летала туда-сюда, и когда мы были вместе, то нам очень нравилось в Симферополе. У нас были любимые места в городе, рестораны, наш пляж, который мы считали фантастическим…

В последний наш вечер в Украине я помню, что мы ужинали как обычно. В ресторане выступала одна из групп, играющая украинскую музыку, но на другой стороне улицы сидел снайпер. Это было очень и очень страшно – как в видеоигре, - но я почему-то все еще не ощущал угрозы.

Уже на следующий день был настоящий хаос. У нас была обычная двусторонка на тренировочной базе, но когда я пришел в раздевалку и принял душ, то увидел 300 пропущенных звонков и даже не помню, сколько текстовых сообщений. Это были родные, близкие и друзья, которые задавались вопросом, что у нас на самом деле происходит.

Затем я зашел в интернет и почитал на сайте Aftonbladet, что Путин дал указание россиянам вторгнуться в Крым. «Теперь мы собираемся спасти там русских людей», - сказал он. И вот тогда началась паника. Внезапно они закрыли аэропорт, но я сказал клубу, что мне должны выделить машину с водителем, чтобы помочь мне и моей семье покинуть Крымский полуостров.

В раздевалке команды царила ужасная и беспокойная атмосфера. Несколько других иностранных игроков подошли ко мне и спросили, что я собираюсь делать, на что я ответил им: «Я уезжаю отсюда прямо сейчас». Многие тоже захотели уехать, поэтому мне пришлось вернуться к руководству клуба и сказать, что им нужно сменить машину на автобус, где всем хватило бы места.

Удивительно, но руководители «Таврии» не задавали нам каких-то вопросов, или что-то в этом роде. Они устроили все буквально за пару часов и очень-очень помогли всем нам в той ситуации. Я вернулся в квартиру, чтобы забрать свою девушку и ее родителей, но мы с трудом смогли что-либо забрать оттуда. Большую часть собственности мы оставили там, в той съемной квартире.

Мы получили требуемый автобус. А еще к нам вышел сотрудник клуба, отвечавший за безопасность, который выдал нам какие-то полицейские карточки для выезда из Симферополя. Все было как в кино. Мы выехали из города поздно вечером, а российская полиция к тому времени уже установила блокпосты. Они были повсюду. Эти люди стояли у бочек из-под масла, в которых что-то горело, а они грелись. Мы внутри автобуса могли видеть их лица в свете костра. Они все были очень сильно вооружены.

Они остановили нас и зашли в автобус с оружием, направляя свет на каждого сидящего внутри человека: «Кто вы и зачем едете сюда?» На нас направляли автоматическую винтовку, прямо в лицо, и мы должны были показать документы и попытаться объясниться с ними. Я старался вести себя как можно тише, чтобы не вызывать лишнее беспокойство, потому что внутри автобуса у нас было ощущение, что не потребуется многого, чтобы они посчитали нас своими противниками.

Этот страх я никогда не забуду. В конце концов, я очень благодарен «Таврии» за то, что они помогли нам в той ситуации покинуть Симферополь. Ближайший международный аэропорт, который располагался в Днепропетровске, также был закрыт, поэтому нам пришлось ехать аж в Донецк. Это более 500 километров, поэтому в дороге каждому из нас довелось немало подумать о происходящем вокруг…

Буквально через несколько недель донецкий аэропорт был уничтожен. Его разнесли буквально на мелкие кусочки, и об этом было совершенно нереально думать. Изначально наша идея состояла в том, чтобы лететь в Стамбул, но когда мы приехали, то ближайший самолет улетал на Москву. Мы сели в него, а затем улетели в Копенгаген и домой.

Уже оттуда я наблюдал, как россияне провели референдум в Крыму, по итогам которого 95% людей проголосовали за присоединение к России. Я абсолютно уверен, что было большинство, но, честно говоря, мне невероятно трудно поверить в правдивость этой цифры. Каким-то образом, но все это было сфальсифицировано.

Не только я, но и другие легионеры покинули Симферополь, а через несколько дней весь клуб бежал из Крыма. С командой, руководителями, всеми остальными они полетели в Турцию, где поселились в отеле Анталии, сделав его своим новым офисом.

Чемпионат Украины был продолжен, но у «Таврии» больше не было домашних игр. Они жили и тренировались в Турции, а оттуда летали в Киев, чтобы на нейтральных полях проводить домашние матчи. Я просто хотел уйти от всего этого, но мне пришлось лететь в Турцию, чтобы решить вопрос с клубом. Они несколько месяцев задерживали зарплату, а когда пропустили очередную выплату, то нарушили свою часть контракта. Тогда ФИФА помог мне расторгнуть его. После этого они, видимо, снова начали быстро выплачивать часть зарплат, чтобы не все могли последовать моему примеру.

Сегодня я не знаю, какие чувства испытываю, когда думаю о Симферополе и Крыме. Трудно сказать однозначно. Это определенно не радость, но и не печаль. Это больше похоже на… равнодушие.

Сам я определенно хотел бы когда-нибудь в жизни вернуться туда, но я не думаю, что взял бы в такое путешествие кого-то из родственников. На самом деле, мы изначально не обсудили с ними все должным образом. И хотя я думаю, что сегодня они простили меня, вряд ли родители были счастливы, когда это все произошло.

Если бы я был в состоянии что-то изменить, то я бы решил никогда не участвовать в проекте под названием «Таврия», чтобы все не заканчивалось побегом из города. Дело не в том, что я вырос как личность, и что-то узнал новое. Та ситуация поставила меня в положение, где нужно было выживать. Единственная мысль, которая была в моей голове – нужно уезжать. Помню, что чувствовал себя ничтожно маленьким на огромной планете…»

P.S. После «Таврии» Густав Свенссон, на счету которого 27 матчей за сборную Швеции, вернулся на родину в ряды «Гетеборга». В 2016 году он переехал в Китай, где провел 28 матчей за «Гуанчжоу Фули», а с 2017-го выступает в США за «Сиэтл Саундерс».