Александр ГРАНОВСКИЙ: "Люди, пришедшие на смену Керницкому, развалили "Черноморец"

Это интервью должно было состояться в ноябре 2017-го, но тогда окончательно покинувший Черноморец Грановский отказался: «Еще не время». Время пришло почти полтора года спустя, когда экс-защитник сборной Украины наконец-то ответил: «Я готов».

— Не люблю лукавить. А если бы тогда рассказал всю правду, это нанесло бы вред порядочным людям, которые оставались в команде. Не хотелось портить им жизнь. Но теперь уже можно называть вещи своими именами.

— Это была ошибка номер один. Как по хронологии, так и по важности. Те люди, которые пришли вместе с новым генеральным директором Анатолием Мисюрой, своими действиями полностью развалили команду. То, что касается финансирования, условий тренировок, а также организации выездов и сборов по-прежнему обеспечивается президентом Черноморца Леонидом Климовым. Вина Мисюры в том, что он совершенно не понимал, что делает, но почти наверняка понимал, для чего.

— Чтобы понять суть этих отношений, нужно вернуться в самое начало. Тренерский штаб Бабича принял команду в январе 2015-го — после революции в стране и массового ухода из Черноморца опытных мастеров. Из числа тех, кто понюхал пороху Премьер-лиги числились только Диденко, Кутас, Балашов и Слинкин. Плюс 70 процентов ребят из дубля. В первые полгода нам было сложно — и по результатам, и по учебно-тренировочному процессу. О чем говорить, если команда долгое время вообще не могла победить в УПЛ. Весь этот период мы принимали на себя критику, часть которой исходила от журналистов-провокаторов, сидевших в засаде и периодически выскакивавших оттуда с топорами.

С учетом богатых традиций Черноморца, такие реалии никому не нравились. Степаныч (Керницкий. — Прим. авт.) искренне переживал за клуб. Да, у него своеобразный стиль общения, но все его эмоции исходили от чистого сердца. И я снимаю перед ним шляпу за все сделанное для клуба. Главным образом за то, что он, как и президент Леонид Климов, терпеливо ждал, пока, наконец, налаженный нами процесс начнет приносить результат. В итоге мы попали в шестерку, после чего целый ряд игроков, пришедших к нам из ниоткуда, ушел в хорошие клубы — Коркишко, Хочолава, Ковалец, Филимонов, Боровик, Мартынеко, Кабаев, Азацкий, Аблитаров, Калитвинцев, Хобленко… Некоторые из более чем десятка человек, которые играли в дубле или в первой лиге, собирались заканчивать карьеру, но пошли наверх! Потому что руководители дали нам время, и вскоре все встало на свои места.

А после того, как убрали Керницкого, в команде изменился подход к организации всего, включая селекцию…

— Нет. Все было четко — деньги поступали на карточку в один заход каждый месяц.

— Смешные, но были. И выплачивались также четко.

— Как и сейчас — 11-е. Ниже, наверное, только Арсенал-Киев.

— Коркишко, Ковалец, Калитвинцев и другие были людьми, которых мы хотели видеть и о которых мы просили. Руководство клуба делало так, чтобы они приезжали в Одессу. В то же время Керницкий мог выдвинуть свои варианты для усиления состава, но тщательно изучив кандидатуру, мы могли прямо сказать: «Степаныч, это не то». В финансовые вопросы никто из нас не лез. Принцип селекции был прост: мы брали тех, кто моложе и перспективнее. Скорее всего, привлечь таких игроков было проще и для руководства.

— Да. Приезжал один серб — крайний защитник, воспитанник школы Црвены Звезды. С ним, увы, не сошлись по условиям контракта.

— Напрямую — нет. Мы знали, что «дамоклов меч» висел над нами в тот период, когда команда долго не побеждала, но прямого давления никогда не было.

— Думаю, что да.

— Я высказал личное мнение, но окончательное решение принималось наверху, я на это никак не влиял. Не знаю, как он приходил и не знаю, как ушел. Могу рассказывать только про свой контракт. Факт в том, что тем летом мы потеряли около десятка ведущих игроков — Хочолава, Азацкий, Аблитаров, Калитвинцев, Кабаев, Коркишко, Третьяков и другие…

— Антонов, Бобко, Политыло, Новотрясов, белорус Рахманов. В общем, усиление было несопоставимо с потерями.

— Для Черноморца — безусловно. Однако есть своя специфика: Давид — защитник, который играет в паре. И оценивать его нужно в зависимости от личности партнера по центру обороны. Когда рядом был Ракицкий, который умел эффективно страховать, Хочолава выглядел на порядок сильнее. Его плюсы — хорошая фактура, игра головой, скорость, агрессивность, неплохая первая передача.

— В позиционных действиях, игре один в один. Без этого будет сложно.

— Повторюсь: если бы остался Керницкий, клуб вел бы совершенно другую политику — в том числе и в плане продажи футболистов и подписания новых контрактов. Он бы никогда не допустил такого разброда после того, как мы заняли шестое место. У нас была бы стабильность в отношениях тренерского штаба и руководства. Климов всегда поддерживал команду, а Керницкий был мостиком между президентом и тренерским штабом.

Леонид Климов всегда передавал пожелания и благодарности через главного тренера. У них была прямая связь. Президент регулярно присутствовал на трибунах во время матчей и всегда знал, что происходило в коллективе. По моему личному мнению, он до сих пор в курсе всех дел.

— Вы помните матчи первых туров? Было очевидно, что мы проигрываем не по игре. Поражение дома от Стали на 94-й минуте — это, вообще, ни в какие ворота не лезет. Как, собственно, и с Вересом… А игра дома с Александрией? Великолепный по качеству матч: уверенно ведем — 2:0, на выходе получаем — 2:2. Что-то сломалось внутри, не было какого-то единства.

— Вы помните, что творилось на трибунах? Я лично знаю некоторых наших фанатов и понимаю, что они были недовольны — быть довольными в той ситуации было очень сложно. Но откуда такая агрессия?.. Я до сих пор не могу понять, почему все это случилось. После Вереса болельщики выбежали на поле, начали срывать майки с ребят. Фанаты были уверены, что проблемы — в нас, но это было не так.

— В новом директоре и в его свите. Весь негатив шел оттуда.

— Исключено. Команда была под полным контролем тренерского штаба. Не было ни одного игрока, который мог бы опуститься до такой гнили.

— Нет, все решения принимались после Вереса. Собрались узким кругом: президент, Бабич и я. Впереди был матч с Зарей, а потом двухнедельное окно для матчей сборной. У нас были и желание, и возможность исправить ситуацию.

— Спокойно. Леонид Михайлович никогда не повышает голос. Было конструктивное общение, но решение на тот момент уже было принято. И, думаю, что с подачи нового генерального директора. Климов — человек терпеливый, к тому же он видел, как мы дали результат с нуля, когда только появились в команде. Но тогда у нас был зимний этап подготовки, а сейчас после потери такого числа лидеров — короткое летнее межсезонье, когда некоторые из новичков подписывались за день до игры.

— Вы про Романа Санжара, который создавал Олимпик от «А» до «Я»? Согласен, но есть одна большая разница. Там были выстроены идеальные отношения в структуре президент—главный тренер—игроки. Все строилось на доверии.

— Мы с Бабичем привыкли к четкому распределению ролей, а тут рядом остался только тренер вратарей Александр Лавренцов. Расписание, питание, график выезда в Запорожье на игру, организационные моменты и тренировочный процесс — все это замкнулось на мне. В 7 утра выезжал на базу, в 10 вечера возвращался домой.

— В тот день нет. Мы должны были объявить игрокам эту информацию вместе, но не случилось. Пацанов я понимаю. Ситуация мутная: главного нет, он не попрощался, а тут еще и я на его месте. В плане психологии все было очень сложно. Команда была разбита: результата нет, тренер поменялся. Правда, перед самым отъездом в Запорожье я забрал Бабича, мы пошли всей командой в церковь, он попрощался с ребятами, пожелали друг другу удачи…

— Физические или тактические аспекты за пять дней не исправишь. Я пытался как-то склеить то, что у нас было до лета. Все переживали за результат и за все, что происходило вокруг команды. Нужно было объединить коллектив ментально.

— В первый же день я провел индивидуальные беседы со всеми игроками. Каждому была дана опция: «Не хочешь работать со мной — заставлять не буду. Хочешь — начинаем прямо сейчас». Все до единого сказали: «Анатольич, все нормально, продолжаем работу».

— Я знал, что будет вопрос по Антонову, Политыло и Бобко. Объясню. Этих ребят я вызвал первыми — всех вместе. И сообщил о своем решении. И тогда, и сейчас я считаю, что их возвращение в клуб было ошибкой.

— Бабич делал ставку на молодых перспективных ребят.

— Нет, но в сравнении с остальными они, скажем так, матерые, именитые, в другом статусе. Втроем играли при Григорчуке, и я ожидал от них другого эффекта. А наблюдая за ситуацией со стороны, поймал себя на мысли, что поведение этих игроков мне не нравится. Описать это конкретными примерами сложно. Чисто интуитивно ощущал некое не самое позитивное влияние на молодежь. Некоторые пацаны стали быстро этому влиянию поддаваться.

— Макс Третьяков. Весной 2017-го, когда мы обыграли на выезде Зарю, он как молния пронесся по флангу и отдал решающую голевую передачу. А уже осенью, смотрю, передо мной совсем другой футболист. Парень попал под влияние преимущественно Антонова.

— По отношению к работе у меня к ним претензий нет. Но какие-то более тонкие материи, которые я как помощник главного тренера видел, меня не радовали.

— Еще перед тем, как брали их в команду. Я возражал: спинным мозгом чувствовал, что этот шаг — неправильный.

— «Ребята, с сегодняшнего дня вы работаете с дублем. Это решение не обсуждается». На тот момент у меня не было времени вступать в дискуссии. Я изначально решил, что сделаю именно так.

— Я не уверен, что они поняли бы. Я сам был футболистом и видел, как убирают опытных игроков. Знаю, что все эти люди были не согласны с решением и не понимали причин. Но сейчас с возрастом они все понимают.

— Я ответил: «Поезжайте в офис и задавайте все вопросы Мисюре».

— Нет, но я обсуждал его с Климовым. Он меня понял.

— Из этой тройки к Ване Бобко у меня меньше всего претензий. Впоследствии мы встретились, поговорили как люди и разошлись без взаимных обид. Я его уважаю, великолепный парень, но в тот момент он был футболистом, а я — тренером. И я имел право поступить так, как поступил. У меня были некоторые вопросы по его функциональному состоянию: он был банально не готов к серьезным игровым нагрузкам. Так что в деле этого трио Ваня прошел по другой статье. Не спорю: может, это была ошибка. Но на тот момент я видел так.

— Насколько я помню, Ваня сказал в своем интервью, что он бежал тридцатку и тест Купера. Это не совсем так. Тридцатку – то есть, работу на скорость — он сдавал, а тест Купера мы не проводили: есть более современные способы определить функциональное состояние игрока. Я не помню точных результатов Бобко, но они была неутешительные. Нужно сказать, что при Дулубе шанс получила вся тройка — и Бобко, и Антонов, и Политыло сразу вернулись в первую команду.

— Нет. Но я открыт для разговора, у них есть мой телефон. Леша Антонов, вообще, знает меня сто лет. Мы пересекались в Кривбассе, когда он попал в первую команду, а я был тренером дубля. Если бы он позвонил и спросил: «Саша, объясни, почему так, я бы ответил». Но только в личной беседе. Повторюсь: мне в качестве главного тренера предстоял матч с одной из сильнейших команд страны, я не хотел распылять энергию на дебаты.

— У меня не было выбора. 80 процентов основы составили ребята, которым я верил. Еще 20 вышли на поле от безысходности.

— Поменял бы двоих… Поймите, Заря в последние годы набирает форму не к самому старту сезона, а постепенно. Начинают ни шатко ни валко, но к еврокубкам и примерно к шестому—восьмому туру набираются соку и постепенно выдают сумасшедшие матчи. Вот и нас луганчане приняли на самом пике. В Запорожье мы просто попали под поезд.

— Все это точно было не в этот момент. Учитывая наличие тренерского диплома необходимой категории, я знал, что вывести команду на Зарю мог только я и при этом изначально понимал, что будет что-то очень нехорошее. Довлело чувство неотвратимости. Сейчас по прошествии времени понимаю, что все случившееся было предопределено. Так не должно было быть, но и иначе быть не могло. Мне было сложно на что-то повлиять. И вот еще нюанс: в течение предыгровой недели мне не поступило ни одного звонка от руководства клуба.

— Сам был в шоке. Команда в таком состоянии, а тренеру не звонят ни генеральный директор, ни его помощник. Тишина…

— Ну да, наверное (улыбается).

— Рассказываю. Мы вернулись из Запорожья на автобусе. И почти в течение суток никто кроме родных и друзей мой номер не набирал. Лишь в 10 часов вечера на следующий день после матча позвонил Мисюра: «Александр Анатольевич, жду вас завтра в офисе. Думаю, вы понимаете смысл нашего разговора». Я ответил: «Анатолий Николаевич, я не очень хорошо себя чувствую. Если можно — приеду сразу же, как отойду». Мисюра коротко ответил: «Никаких вопросов». Я дал команде три дня выходных, а ровно через два — в командном чате увидел, что на завтра назначена тренировка, которую будет вести… тренер дубля Алексей Чистяков. То есть, генеральный директор взял ответственность на себя. Тогда же я позвонил Мисюре и сказал, что могу приехать. В ответ услышал: «Я перезвоню, когда это будет нужно». И больше на эту тему мы не говорили. Тренировка состоялась без моего участия. Телефон замолчал.

— Да. Как будто меня нет. С командой работал другой тренер. Созвонились с Лешей Чистяковым, обсудили нюансы. Мы оба понимали, что сценарий пишется другими авторами без нашего участия. Было отчетливое чувство, что где-то в кустах уже был спрятан рояль.

— В календаре зияло двухнедельное «окно» для матчей сборных. Я думаю, план Мисюры состоял в том, что вскоре на место главного тренера встанет Фролов.

— От Руслана Гилазева. Они ведь давние друзья. В свое время Фролов был спортивным директором школы Черноморца.

— Да. После его назначения Руслан постоянно находился на базе. Моим вторым пожеланием после отстранения Антонова, Бобко и Политыло было отсутствие в Совиньоне Гилазева. Что я и озвучил в беседе с Климовым, которая состоялась после разговора с Бабичем. Климов меня поддержал, а Гилазев про это узнал. После этого было сделано все возможное, чтобы меня в клубе не было.

— Нужно было кардинально что-то менять. Был выбор: плыть по течению без надежды на спасение или резко крутить штурвал в расчете на один шанс из ста. На этот шанс я и ловил…