"Не могу жить без футбола". Правила жизни Александра Шовковского

Сколько раз я просил своего деда (царство ему небесное) рассказать о своем прошлом, о тех тяжелых временах войны, о том, как они жили и через что сумели пройти. Он вставал и, не проронив ни слова, шел в свою комнату или в свою мастерскую. Но всегда первая рюмка за столом выпивалась стоя и за то, чтобы НИКОГДА НЕ БЫЛО ВОЙНЫ!

Помню диалог, который состоялся у меня с нашим тренером Анатолием Николаевичем Крощенко перед первым "серьезным" матчем. Он писал: "Шовковский, будешь играть в воротах". Я: "Не буду!" Он писал: "Будешь!" Я: "Не буду!" Он писал: "Если станешь в ворота – наденешь капитанскую повязку". Такой аргумент меня свалил наповал: "Согласен!"

Когда пришел Лобановский, мы смотрели на него, как на Бога, с раскрытыми ртами ловили каждое слово.

В 1998 году перед игрой с "Лансом" в Киеве у меня брал интервью корреспондент еженедельника France Football. Я впервые получил огромное удовольствие от общения с журналистом.

По логике развития эпизода я действовал правильно, как учили: пытался выбить мяч в аут подальше от ворот в район центральной линии поля. Но произошла элементарная срезка, мяч, на мою беду, попал в словенского игрока, которому ничего не оставалось, как отправить его в пустые ворота... Дикость, безумие! А все тыкали в меня пальцем: вот он оставил нас без чемпионата Европы!

Вратарские ошибки, которые я допустил в последние годы, очень болезненно были восприняты окружением. Последняя – в киевском матче с Уэльсом, когда мы сыграли 1:1. Если трибуны, которые еще совсем недавно готовы были тебя носить на руках, начинают скандировать "Позор!", Надо что-то менять. Прежде всего в самом себе.

Свои ошибки никогда не забываю. Но глубина психологической раны во многом зависит от того, как этот "ляп" трактуется окружающими, в первую очередь журналистами.

Не устаю восхищаться Оливером Каном – вот кто умеет бороться со стрессовыми ситуациями! Как бы не складывалась игра для его команды, Кан внешне всегда невозмутим и абсолютно уверен в себе.

Меня часто спрашивали – есть ли у меня кумир, вратарь, на которого я хотел бы быть похожим. Я всегда отвечал одинаково, что вратарей много. Но у каждого я бы выделил какие-то определенные черты, которые мне больше нравятся, чем у других. Например, у Дасаева – игра на выходах, у Кана – харизма и игра на линии ворот, у Нойера – игра ногами.

Я люблю, когда много работы. Это легче, чем в течении полтутора часов ждать 2-3 ударов. Концентрация исчезает. Игровой тонус теряется.

Чаще всего ориентироваться нужно на людей, которые беспокоятся о своем личном росте в контексте роста команды в целом. Где свои амбиции, интересы стоят ниже интересов команды. Вот такие игроки нужны.

Как говорил Валерий Васильевич: "Мне не нужны ремесленники, мне нужны творческие люди, которые получают удовольствие от того, что они делают".

Любая команда – это живой организм, у кого-то есть травмы, после каждой игры мини-повреждения. И часто игроки выходят на поле с травмами. Это влияет на игру, но этого никто не учитывает.

Когда тренируюсь, никогда не смотрю, как выполняют эти же упражнения другие голкиперы. Если увижу, что хуже, могу невольно опустить планку требовательности к себе, а если лучше – возникает риск потерять уверенность в собственных силах. Стараюсь быть кошкой, которая гуляет сама по себе.

Футбол – это государство в государстве. Не может государство функционировать хорошо, когда плохо государстве, в котором оно находится.

Наши судьи умеют включать принципиальность только тогда, когда это может сыграть им на руку.

"Шахтер" играет в свои игры. Разные тайма играют – первые и вторые. Все все видят, но молчат. Как всегда и везде.

Поздравляю "Шахтер" с победой. Поздравляю их с серебряными медалями – они их заслужили.

Претензии ко мне могут выдвигать футболисты, которые отдали сборной Украины много лет, которые играли за честь страны, не щадя себя. А те, кто уклоняется от матчей за сборную под предлогом травм, играя в это время за клуб, пусть лучше подумают о своей собственной репутации в глазах болельщиков.

Мне комментарии людей, которые не имеют отношения к футболу, спорту, вообще не интересны. Возможно, слишком самоуверенно, но человек, который не знает специфики работы, не может высказаться достаточно грамотно и полезно для меня.

Я не хочу брать на себя ответственность и что-то комментировать, не зная, чем живет тот или иной человек. Могу говорить только за себя: я бы не поехал играть в Россию.

Майдан, за который люди боролись, должен быть в наших сердцах. Наши политики должны понимать, что люди стояли не за тех, кто сейчас пришел к власти, а за изменение существующих правил.

Не рассказываю о своих планах и желаниях, стараюсь держать их при себе. "Хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах на завтра". Поэтому делиться чем-то преждевременно – не в моих принципах.

Иногда советы могут восприниматься как чтение морали.

То, что вы думаете обо мне, это не мое – это ваше. Мое – это то, что я думаю о вас.

Мы часто сами себе ставим ограничения. Мы сами себя в 30 лет считаем ветеранами футбола. Мы сами говорим о том, что чего-то не можем сделать, что-то не получится. Все ограничения начинаются, прежде всего, с головы.

Просматривая серию послематчевых пенальти, у меня эмоциональная составляющая зашкаливает, но я не помню, что именно в том эпизоде я чувствовал и почему я действовал именно так, а не иначе.

Мелкие радости делают человека счастливым. Как, например, в фильме "Москва слезам не верит", где звучала фраза, что для полного счастья не хватает только стакана газированной воды.

В жизни хочется попробовать много разных вещей. Но нужно быть счастливым, имея то, что есть.

Я уже не могу, не хочу быть обузой для "Динамо". Если мне предложат контракт, то я семь раз отмерю, чтобы потом один раз отрезать.

Я не привязываюсь к тому, что произошло. Я его проанализировал, принял, что тоже важно, и положил на "полку" своей истории.

Я не одним футболом живу, но без футбола жить не могу.