Сергей ПОПОВ: "На разминке мы не разминались, а смотрели на звезд "Лацио"

Предлагаем вашему вниманию первую часть эксклюзивного интервью с экс-защитником Шахтера и сборной Украины Сергеем Поповым.

В первой части беседы Сергей Попов вспомнил о своих первых шагах во взрослом футболе, становлении Шахтера как одного из ведущих клубов Украины, своей командировке в Зенит и дебюте горняков в Лиге чемпионов.

— Вы заканчивали школу донецкого Шахтера. Вспомните, в каких условиях тогда учились.

— Наверное, как и во всех региональных школах — возле стадиона земляное поле, а для зимнего периода — гаревое. Были маленькие площадки, внутри стадиона — подсобное помещение, которое оборудовали под спортивный зал. Метров 20 на 40. В основном, там и занимались.

— Кто-то из будущих игроков Шахтера учился вместе с вами?

— Сергей Щербаков, который в свои 18 лет играл в основе Шахтера и в молодежной сборной СССР, а также Сергей Ковалев, который также поиграл не один сезон в Шахтере и в высшей лиге.

«В раздевалке тоже доставалось на орехи»

— Но прежде, чем попасть в Шахтер, вы поиграли в СКА Киев и винницкой Ниве. Большая школа жизни? Что примечательного запомнили?

— Еще было полгода в Мариуполе, сразу после выпуска из школы. Скажу честно, в эти полгода допускал много ошибок, играя в защите, но заработал важный жизненный опыт, и не только в игровом плане. В раздевалке тоже доставалось на орехи. Мне объяснили, что можно делать, а что нет. А потом подошло время служить в армии, СКА Киев как раз вышел во вторую лигу и меня туда пригласили, и вот так я отслужил два года. Был вариант сразу после армии присоединиться к Шахтеру, это был как раз 1991 год, но я увидел состав и понял, что очень сложно будет играть в основе. А Игорь Федорович Гатауллин как раз тогда искал защитника для Винницы и нашел меня. Там я получил большой опыт.

— Вы за год в Виннице забили семь мячей. Как для защитника — это очень серьезная цифра. Часто подключались к атакам?

— Мне доверяли. Почти все эти голы были забиты после стандартов. Мы тогда хорошо их разыгрывали, вот и получалось забивать.

— Служба в армии принесла хоть какую-то пользу?

— Конечно. Полгода самостоятельной жизни в Мариуполе — это одно, всего сто километров от дома. А вот когда уехал далеко и один, и когда не можешь приехать в любой момент домой и поплакаться — это другое. Возникали проблемы, и их нужно было решать самому. Это была определенная школа — быть самостоятельным и самому принимать решения.

«Первый чемпионат независимой Украины вышел сумбурным»

— Вы принимали участие в первом чемпионате Украины, что помните? Мало людей ходило на стадион?

— Сумбурный вышел чемпионат. Большая разница была между командами, одних могли со счетом 5:0 обыгрывать, а с другими — 0:0. Не все команды были готовы играть в высшей лиге. Неровный был турнир. Мы играли с Таврией дома за первое место в группе, закончили — 0:0. Нам нужна была победа, в таком случае мы бы могли участвовать в матче за первое место. Людей на стадионах было немного, примерно столько же, сколько сейчас.

— Каким был Шахтер в начале 90-х? Что из себя представляла команда?

— В 1991-м работал Валерий Яремченко, подобрались хорошие и перспективные ребята. Некоторые из них из-за развала Союза покинули команду, и тренер решил сделать ставку на донецких воспитаников. И уже в первом чемпионате собрали ребят 1970—1975 годов рождения. Уже тогда проявлялся этот шахтерский дух, возможно, не всем хватало мастерства, но это компенсировалось самоотдачей.

— Какую роль сыграл Валерий Яремченко в вашей жизни?

— Это тренер, с которым я проработал больше всего времени. В школе меня тренировал Петр Андреевич Пономаренко — один из самых известных донецких тренеров. У него больше всего воспитаников из Донецкого края. Полгода в 1986-м он работал в тандеме с Виктором Васильевичем Носовым. А в 10-м классе полгода поработал с нами и Яремченко. Мне очень повезло с тренерами в детстве.

Потом, уже в профессиональной карьере, я работал с Яремченко четыре года в Шахтере. Когда он ушел из клуба, и я ушел — в Зенит. Он вернулся, и я вернулся в Шахтер. И потом еще четыре года поработали.

«В Донецке все радовались розам»

— Донецк 90-х. Каким он был?

— В Донецке, как и во всех промышленных городах того времени, были проблемы с экологией. Поначалу это был очень угрюмый шахтерский город, многие шахты даже не работали. Город был серый. Хотя свои достопримечательности всегда были. Со временем город начал перестраиваться. Городская власть сделала акцент на розах. Их высаживали где только можно было. Одно время Донецк ассоциировали с миллионом алых роз. Это мой родной город, он мне всегда будет нравиться.

— Андрей Воробей говорил, что в городе почти нечего было делать. Было где отдохнуть и расслабиться?

— Если ты имеешь ввиду ночные клубы, то их действительно было намного меньше, чем в Киеве. Каждый ведь находит себе занятие по душе. Но если сравнить с Шепетовкой того времени, то могу сказать, что там по сравнению с Донецком вообще нечего было делать. Но все равно, когда Донецк начали отстраивать, картинка стало намного ярче.

— Почему сменили Донецк на Питер?

— Тут две составляющие: футбольная и финансовая. Пришли новые футболисты, увеличились требования, повысилась конкуренция, и игроки, которые приходили, стали получать больше. Я поднял вопрос, хотелось тоже больше получать. Мне сказали, что ты пока не готов, есть футболисты более высокого уровня. И через две недели приехал человек из Питера, начальник команды Зенит. Мы обсудили условия, всех все устроило, и я поехал в Зенит.

«Вернидуб в Зените требовал полной отдачи и от себя, и от других»

— В Зените поиграли с Юрием Вернидубом. Каким он тогда был?

— В игре он всегда требовал полной отдачи, как от себя, так и от остальных.

— Как работалось с Бышовцем?

— Лично мне работалось нормально. Он хорошо ко мне относился, доверял. Он говорил мне: «Ты из Украины, я из Украины». Делились впечатлениями. Прошли сборы, я получил травму и пропустил пять месяцев. Подлечился — и он сразу поставил меня в состав. Работалось хорошо, хотя я много в Питере пропустил из-за травм. Но в Шахтере у Бышовца все сложилось иначе. Как мне кажется сейчас, у него не было такого взаимопонимания с коллективом, какое было в Зените. Поэтому и не удалось достичь результата.

— Какие задачи ставились перед Зенитом в 1997 году?

— Когда я пришел, это была молодая команда, только-только вышла в высшую лигу, и никто не был готов вливать такие деньги, как сейчас. Президентом долгое время был Мутко. Именно при нем, как я понимаю, начались вливания со стороны Газпрома. Была выбрана другая стратегия развития. А тогда Питер намного отставал от московских клубов во всем.

— В какой-то момент вы решили вернуться в Донецк. Ностальгия по дому дала о себе знать?

— Первый год была ностальгия. Я был один, да и погодные условия непривычные: постоянные дожди, темень до 11-ти часов. Но на второй год стало легче, пришли ребята из Украины: Гена Попович, Юра Вернидуб, Саня Горшков и Рома Максимюк. Зенит предложил остаться, но у команды не было четкой задачи. Когда меня Яремченко пригласил вернуться в Шахтер, то у этой команды была конкретная задача: догнать Динамо, стать чемпионом, попасть в Лигу чемпионов и постоянно играть в еврокубках. Многие тогда смеялись над этим… И я сделал такой выбор. А в Питере подобных задач не ставили.

«В игре с Арсеналом сказалась нехватка у нас опыта»

— Когда Ахметов серьезно занялся Шахтером, и это стало ощущаться?

— Я был в Питере в 1997 году, а Шахтер играл в финале Кубка Украины с Днепром, я приехал как зритель посмотреть. Ощутил, что есть заинтересованность с его стороны, что президент живет командой. Со временем он еще больше окунулся в жизнь клуба.

— В 2000 году Шахтер дебютировал в Лиге чемпионов. Во втором туре вы были близки к тому, чтобы обыграть Арсенал, но пропустили три мяча и уступили. Отсутствие еврокубкового опыта дало о себе знать?

— Сказалось и отсутствие опыта, а также то, что мы доигрывали в меньшинстве. Ведь удалили именно меня. Мы забили два гола, но эти мои две желтые… Я тогда считал, что судья был очень строг, но все равно подвел команду. Откровенно говоря, мы хорошо провели этот матч. Но реально не хватало этого опыта: где нужно сбить темп, где потянуть время. Нужно было успокоить игру, да и сыгранности не хватило.

— Но, тем не менее, в последнем туре дома Шахтер разнес Арсенал в пух и прах — 3:0…

— Это уже психологический фактор сработал. Арсенал приехал, уже решив все свои задачи. А когда одна команда не мотивирована, а вторая мотивирована запредельно, потому, что хочет реабилитироваться, так и получается. Не умаляю наших заслуг, но все удачно тогда сложилось. Такие победы запоминаются.

«Клаудио Лопеса мы бы всей командой не догнали»

— А с Лацио вообще не было шансов? Недвед, Верон, Неста, Станкович — золотой состав римлян…

— Это была наша первая официальная игра в Лиге чемпионов. Могу сказать откровенно, на разминке мы не разминались, а смотрели на соперников, как они разминаются. Они просто вышли и начали играть в «ручной мяч», для нас это было непонятно. Реально не хватало наглости, опыта и сказался уровень мастерства. Клаудио Лопес тогда бежал, мы бы его всей командой не догнали. Плюс Верон и Недвед. Прокопенко тогда запретил фолить, потому что у них Синиша Михайлович играл и здорово штрафные пробивал.

— Больше вам не посчастливилось поиграть в групповом этапе Лиги чемпионов… Не везло?

— Почему не везло? Значит, не были готовы. Нам дортмундская Боруссия попалась, в которой тоже тогда играли сильные футболисты. В первом матче мы еще пытались играть, а во втором — вообще без шансов. Вот с Брюгге, может быть, и не повезло, когда проиграли по пенальти, тут могли проходить. Опять же — у нас в послужном списке было мало матчей в Европе. А сейчас даже в товарищеских турнирах играют такие команды, что можно набираться опыта.

«Скала добавил организованности и психологической устойчивости»

— Первый чемпионский Шахтер создали Виктор Прокопенко и Валерий Яремченко?

— Думаю, что его создали Прокопенко, Яремченко и Скала, втроем. Были в составе многие игроки, которых приглашали Яремченко, Прокопенко. Скала добавил организованности и психологической устойчивости. Он смог успокоить нас перед играми с Динамо и другими важными матчами. При Яремченко и Прокопенко больше играли от сердца, не было таких прагматичных решений. Все это в комплексе принесло свои плоды. Тогда вся структура Шахтера работала на результат, все в клубе стремились к этой победе.

— Когда почувствовали, что противостояние с Динамо вышло на новый уровень?

— Наверное, когда мы еще при Прокопенко победили на НСК Олимпийский. Ведь ранее мы могли только в Донецке сыграть вничью или выиграть, но это был эпизод или два. А приезжали в Киев — и нас всегда раздавливали. Были случаи, когда мы в 90-х годах вничью играли, но по самой игре уступали. Плюс в том же году мы, помимо победы в Киеве, обыграли во Львове Карпаты, которые тоже долго не побеждали. Все это в сумме дало надежду, что в будущем это будет случаться чаще.

— Киевляне в конце 90-х и начале 2000-х были для вас сильнейшим раздражителем?

— Они всегда им были. Я еще пацаном в союзные времена ходил на стадион, и уже тогда это имело место, хотя то Динамо в советские времена было недосягаемо для Шахтера. А в конце 90-х Динамо дошло до полуфинала Лиги чемпионов. Как раз тогда перед Шахтером была поставлена задача — взять чемпионство. Вот тогда мы и начали запредельно выкладываться в этих матчах. Возможно, даже чтобы как-то компенсировать неудачи в еврокубках.

— Слышал, что после победы в чемпионате Украины Скала позвал всю команду к себе на ранчо в Италию…

— Меня там не было, мне как раз делали операцию. У нас были сборы в Германии, команда летела чартером. Получилось так, что прилетели на один день в Италию, поехали к нему на ранчо, отметили всей командой чемпионство. А потом опять полетели на сборы в Германию.

«Главными шутниками в сборной были Орбу и Максимов»

— Кто в Шахтере был главным шутником?

— Когда я играл — Геннадий Орбу. Особенно в сборной Украины, они с Юрием Максимовым любили пошутить.

— А кто был самым серьезным?

— Не могу сказать, что были такие, которые вообще не улыбались. Сергей Ковалев был очень сдержан в эмоциях.

— А из легионеров кто наиболее профессионально относился к работе?

— Наверное, уже те, которые при Луческу пришли. Точно могу сказать, что Хюбшман был большим профессионалом.

— Вы говорили, что, если защитник стелится в подкате, то он уже проиграл борьбу и пытается просто исправить ошибку. Почему так?

— Как говорится, если защитник уже на пятой точке, то это уже не защитник, он не может играть в мяч. Да и сейчас игры это показывают, судейство поменялось. Любой прыжок ногами вперед — это как минимум желтая карточка. Нужно уверенно и стоять на ногах, и переступы делать, подходить и отбирать мяч. А не прыгать в ноги. Да, можно в каком-то эпизоде постелиться, но лишь эпизодически, когда другим образом невозможно спасти ситуацию.

— Скала лишил вас капитанской повязки и передал ее Анатолию Тимощуку. Не обижались?

— Скорее всего, это была воспитательная мера. Да, в какой-то момент было обидно. Но у меня был разговор с руководством, что все должно происходить в интересах команды. Если так нужно — значит нужно. Тогда я обижался, а сейчас понимаю, что, вероятно, в этом был какой-то замысел. Может быть, Скала хотел показать, что доверяет молодым. Если результат есть — значит, он оправдан.

Никита ДМИТРУЛИН