Олег ЛУЖНЫЙ: "Собирался в "Ливерпуль", но не смог отказать Лобановскому"

Уговорить Олега Романовича на интервью – нелегко. "Я уже все рассказал раньше. Что нового вы хотите услышать?". Но настойчивость приносит результат.

«Я родился с таким характером»

– В последние годы в Вечность отошли несколько легендарных «динамовцев» – Баль, Белькевич, Гусин, Чанов. С кем у вас были самые теплые отношения?

– Со всеми, по сути. С Балем мы дружили давно. С Белькевичем и Гусиным играли вместе. Чанова я застал в «Динамо», еще когда пацаном приехал в Киев в конце 80-х.

– Болельщики до сих пор ставят нынешним футболистам в пример вашу самоотдачу и работоспособность. От кого вы унаследовали свой характер?

– Этому аспекту невозможно научить или натренировать. Это должно быть передано с молоком матери. Я таким родился. Характер мне достался и от матери, и от отца. Привык: если делаю что-то – отдаюсь на 100 процентов.

– Вы родились во Львове, но первой взрослой командой стало луцкое «Торпедо». Как оказались на Волыни?

– В те времена за команды второй лиги должны были играть два молодых футболиста в домашнем матче и один – в выездном. Эта программа была просто супер. Она давала возможность юношам зарекомендовать себя. Нас, воспитанников интерната, разобрали тогда в Ровно, Хмельницкий, Черновцы, Луцк. Кто хотел работать – тот зарекомендовал себя и пошел дальше. А некоторые хотели играть в футбол и гулять. Так не бывает. В тот период нужно концентрироваться только на футболе.

– В молодости Виталий Кварцяный был таким же жестким, как сейчас?

– На футбольном поле Кварцяный – один, за его пределами – совсем другой, хороший. Кварцяный-тренер и Кварцяный-человек – совершенно разные. Он – максималист. Если ты вышел на поле, то должен играть в футбол, отдаваться полностью и выполнять, как он говорит, подкаты головой. Может побегу, может не побегу, может сделаю подкат, может не сделаю, потому что поле плохое – с таким человеком сразу можно попрощаться. Я считаю, что у Кварцяного подход – правильный. То, что перебарщивает, обзывает, кричит – другое дело.

– В своей автобиографической книге Кварцяный вспоминает, что вы любили играть в карты. Какие суммы стояли на кону?

– Ну какими могли быть суммы – мы зарабатывали копейки. Просто по вечерам играли на досуге – не станем же целыми днями книги читать или фильмы смотреть. Правильно? Молодые пацаны, хотелось расслабиться иногда.

– У кого было наибольшее влияние на формирование вас, как футболиста? К примеру, Мирон Маркевич вспоминал, с каким энтузиазмом вы тренировались вместе с ветераном «Карпат» Степаном Юрчишиным...

– Юрчишину не нужно было тренироваться. Но я все время морочил голову: пошли, поиграем. И он, из уважения к моему желанию, помогал мне, подсказывал, как принимать мяч, как бить. Я ему за это до сих пор очень благодарен. Конечно, сформировался я и благодаря Кварцяному, а также Маркевичу, который взял меня в «Торпедо».

– Владимир Безубьяк по словам Ярослава Луцишина рассказывал, что в спортинтернате вы применили против одного из своих партнеров физический прием.

– Это неправда. Такого момента я не помню.

«В Турции побили наш автобус»

– Как произошел ваш переход в киевское «Динамо» в конце 80-х?

– Во Львове мы принимали «Ростсельмаш». За них выступал Олег Матвеев, на которого приехал посмотреть Михаил Коман. Я тот матч сыграл хорошо и Коману понравился. Он подошел к Лобановскому: «Во Львове есть такой Лужный». Валерий Васильевич очень доверял Коману, и ответил: «Давай». В «Карпаты» позвонил Веремеев и рассказал об интересе к моей персоне. А я тогда как раз собирался переходить в одесский «Черноморец». Услышав о «Динамо», немного испугался. Но мама мне сказала: «Если хочешь играть в большой футбол – то рискуй. Киев – это Киев. Если же не уверен в своих силах – не иди».

В «Динамо» тогда играла практически вся сборная СССР, поэтому я не ожидал такого доверия от Лобановского. С первого матча он меня поставил в основной состав. Это стало для меня приятным шоком. Я старался изо всех сил, чтобы оправдать его доверие.

– Вы успели сыграть 8 матчей за сборную СССР. Какой из них самый памятный?

– Это 8 только официальных. Вместе с товарищескими наберется 14. Мне тогда было 20 лет, и каждый матч в футболке сборной становился особенным. Запомнилось, как играли в Турции. Это был ужас! Матч запланирован на семь вечера. Мы просыпаемся в 9 утра, а там уже стоит невероятный гул. «Что такое?» – »Да это стадион забит болельщиками». Представляете, что происходило во время матча? А потом наш автобус побили, потому что мы победили 1:0. Выиграли у турков и дома, в Симферополе. Эта победа вывела нас на чемпионат мира в Италию. Вот два матча, которые я бы выделил.

– Перед последним пришествием Лобановского «Динамо» возглавляли Пузач, Фоменко, Онищенко, Сабо, Павлов. С кем из этих тренеров вам было наиболее комфортно?

– С Фоменко. Жесткий и требовательный? Да нормальный он тренер. Именно такой, каким должен быть. Знал, когда жестко применить дисциплину, а когда наоборот – пожалеть. Все делал правильно.

– Потом в клуб вернулся Лобановский. Был особенный разговор с глазу на глаз?

– Его приход совпал со временем, когда меня приглашали в «Ливерпуль». Зимние сборы. Лобановский предлагает: «Поехали с нами. Подготовишься, а потом поедешь». Я отправился с «Динамо» на двухнедельные сборы. Звонят из «Ливерпуля»: «Ты где?» Лобановский советует: «Подожди. Я вижу, ты еще не готов». Через два дня Валерий Васильевич приглашает к себе. «Понимаешь, – говорит мне. – Я только пришел в команду, еще толком не знаю игроков. Ты мне должен помочь». Я не смог отказать. Если бы Лобановский не знал, чем я дышу, то такого бы не предлагал. Как нормальный человек, я испытывал к нему благодарность за то, что он когда-то пригласил в «Динамо» и сделал из меня футболиста.

– К кому из одноклубников у вас, как капитана, возникало больше всего претензий?

– Я всегда считал так: если ты выходишь на поле, то должен отдаваться полностью; добегать; не тащить на себя одеяло, если можно отдать пас, чтобы человек забил в пустые ворота. Если я имел претензии – то только по делу. Просто так ни к кому не придирался.

– Артем Яшкин, который вас недавно встретил, сначала хотел обратиться по отчеству – из большого уважения...

– (Улыбается) Самому о себе говорить не годится. А вот когда люди выражают свой взгляд со стороны – это правда. Если Яшкин рассказывает, значит так и есть.

– Ваш самый памятный матч в Лиге чемпионов?

– Много хороших воспоминаний. Но хотел бы выделить наш матч со «Спартаком» в 1994-м, когда мы проигрывали 0:2, но забили три в ответ и победили. Вспоминается также квалификация против пражской «Спарты» – дома уступили 0:1, но выиграли в Чехии в серии пенальти.

– Против кого из звезд мирового футбола вам было тяжелее всего?

– Микаэль Лаудруп. Нестандартный игрок с двумя рабочими ногами. Гиггз и Овермарс – очень быстрые. Против этих трех игроков нужно было подбирать специальную тактику.

– Вы трижды имели шанс поехать со сборной Украины на чемпионаты мира и Европы, но каждый раз останавливались в стыковых поединках. Когда разочарование было наибольшим – в 1997, 1999 или 2001?

– В 1990-м, когда я не поехал на чемпионат мира в Италию (Смеется).

– Эпический матч Россия – Украина в «Лужниках». «Бей, Хохлов, спасай Россию» – заголовок в «Советском спорте». Сталкивались ли вы тогда с другими примерами пренебрежительного отношения «старших братьев»?

– Постоянно. Был такой Кубок Содружества, который «Динамо» выигрывало три раза подряд. Помню, награждают нас пластиковыми медалями, еще в Советском Союзе придумали. Их можно сразу выбрасывать. В нормальных странах награда – это действительно стоящая вещь, которую бережешь. А то такое вручили, что никому не нужно.

На церемонии награждения выступает Колосков, красный от злости, и говорит: «Лучшей команде на турнире, занявшим второе место. «Спартак» Москва!» Мы так хохотали на том награждении, что вы себе даже не можете представить. Я такого в жизни не слышал, чтобы лучшая команда заняла второе место.

– Среди россиян была версия, будто Филимонов пропустил от Шевченко специально. Мол, на это указывает еще и тот факт, что вскоре голкипер перешел в киевское «Динамо»...

– Это какая-то клоунада! Эта всякая всячина от того, что они ищут проблему во всех, только не в себе. Причем здесь Филимонов? Он что – робот и не может ошибиться? Они не принимают во внимание то, что плохо играли. Так же и в политике – Россия всегда ищет проблему в других. Да посмотрите, как вы сами живете.

«Венгер и Лобановский – два разных тренера»

– Вы собирались перейти в «Ньюкасл», но оказались в «Арсенале». Это было предложение, от которого не отказываются?

– Предложение – предложением. Просто «Арсенал» и «Ньюкасл» – команды разного класса.

– Что вас удивило в организации работы и тренировок, когда вы после Лобановского пришли к Венгеру?

– Приведу один пример, чтобы вы понимали. У «Арсенала» тренировочные сборы – через три месяца: в мае закончили сезон, в августе едем готовиться. Еще пока предыдущий чемпионат не закончился, администратор клуба уже бронирует отель, проверяет там каждый номер. Например, о том, куда выходят окна – на улицу или во двор. Если на улицу -– такой вариант неприемлем.

Летишь на выездной матч Лиги чемпионов. Тебе дают меню, где ты выбираешь, что будешь есть, когда лететь обратно. Хочешь, например, рис с рыбой, или какие-то салаты – пожалуйста! Меню делалось под каждого игрока. Вот это был уровень организации работы! Все продумано до мелочей. Нам оставалось только играть и побеждать.

– Увидели ли вы что-то общее между Венгером и Лобановским?

– Две разных школы, два разных тренера, два разных человека. У Лобановского – дисциплина, физическая нагрузка, знание психологии – как найти подход к нашим футболистам. У Венгера же все базировалось на доверии. Прежде, чем купить игрока в «Арсенал», они узнавали и проверяли, что он думает и чем дышит, какой в быту и в коллективе. Для них важны не только игровые качества, но и человеческие. Мне рассказывали об одном форварде, которого думали купить в «Арсенал», но отказались: «Он может напиться, погулять. У нас такое не проходит».

– Лондон – многомиллионный «муравейник». К чему вам труднее всего было привыкнуть?

– Да вообще ни к чему. Разве что поначалу трудно было привыкнуть к игре «Арсенала» – четыре защитника в линию.

– С кем из бывших «канониров» до сих пор на связи?

– Иногда созваниваемся с Люнгбергом. Контактирую также с Гриманди, Виейра.

«Люблю кататься на лыжах»

– Когда-то вы дали интервью «Футбол 24», где жестко высказались насчет украинцев, которые едут играть за российские клубы...

– Это не было жестко. Я высказался, как нормальный человек. Кроме России есть еще миллион разных стран, где можно выступать. Мне все равно на их проблемы. Просто они такими поступками показывают, что у них в сердце. Показывают свою душу – чем дышат внутри. Наши патриоты стоят и перекрывают поезда, чтобы уголь оттуда не возили. А футболисты едут туда зарабатывать деньги – такое у них нутро, значит. Все очень просто.

– У вас две дочери. Порадовали ли уже внуками?

– У них нет проблем с тем, чтобы выйти замуж. Но сначала нужно стать на ноги – закончить университет, найти работу, а уже потом можно создавать семью. Девочки выросли в Великобритании – там совсем другой менталитет.

– Что, кроме футбола, приносит вам удовольствие?

– В театр ходим, играем в теннис. А еще люблю кататься на лыжах.

– Николай Павлов нам признался, что он – человек сентиментальный, смотрит только драмы и мелодрамы...

– Мне тоже очень нравятся эти жанры кино. Полностью солидарен с Николаем Петровичем.

Олег Бабий, «Футбол 24» (февраль 2017 года)