Игорь КУЛЬЧИЦКИЙ: "В "Динамо" приняли и разместили меня по высочайшему разряду, создали прекрасные условия"

Его жизненная история - это фактически летопись клуба "Карпаты", со дня их зарождения, времена наивысшего кубкового взлете, исчезновения и возрождения и фактически по сей день. Нет, сейчас капитан львовского клуба, с которым "Зеленые львы" в 1969-м стали единственной в истории украинского футбола командой низшей лиги, которая выиграла национальный Кубок, к ФК, который спонсирует Петр Дыминский, не причастен. Однако несмотря на почтенный возраст Игорь Кульчицкий продолжает развивать во Львове детский футбол, а матчей родной команды не пропускает.

В интервью UA-Футбола легендарный Куля неторопливо рассказал всю историю своей жизни - от босоногого детства в послевоенные годы, попадания в чемпионский состав киевского "Динамо", в "Карпаты", которые не стали "Галичиной" из-за ассоциации с гренадерской дивизией. Захватывающие истории об "охотнике" с перегаром Габовде, футбольном колдуне Хижаке и советском патриоте Морозове - кто прочитает, конечно, не пожалеет.

- Я львовянин из плоти и крови, - начинает разговор Игорь. - Родился здесь как раз в те времена, когда русские практически без единого выстрела захватили наш город и живу здесь на протяжении всех 76-ти лет. Если выезжал куда-то, то на непродолжительное время. Мой отец был водителем трамвая, мать - домохозяйкой. Папа у меня родом из знаменитого села Кульчицы Самборского района, откуда родом гетман Петр Сагайдачный.

Также оттуда происходит шляхтич Юрий Кульчицкий. Он был торговцем и одним из первых, кто начал возить на Запад Европы кофейные зерна. Знаменитым мой дальний родственник стал благодаря тому, что благодаря кофе спас окруженный османской ордой город Вена. В осаде австрийская столица находилась около трех недель. Компромисс найти не удавалось, потому что гонцов, которые не знали турецкого языка, оккупанты сразу убивали.

Когда запасы пищи в городе начали иссякать, Юрий Кульчицкий пришел к австрийскому императору и предложил свои услуги. Мол, знаю турецкий и могу врагов перехитрить. Императору не было куда деваться. Тогда Кульчицкий сбросил с телеги все, кроме мешков с кофе. Отправился вечером и прогнозируемо попал в руки татарам. Несмотря на то, что язык Юрий знал, его хотели казнить. Но Кульчицкий предложил выкуп. Татары не слушали, но Юрий уговорил их разогреть котлы с водой. Когда туда всыпали кофейные зерна, пошел фантастический запах. Пока татары угощались, Кульчицкий сбежал, добрался до герцога лотарингского Карла и передал ему письмо от императора с просьбой о военной помощи. Уже через месяц османская осада была снята. А позже Юрий Кульчицкий открыл в Вене кофейню, в которой первым начал готовить знаменитый венский кофе.

- Сейчас Львов тоже ассоциируется с кофе. Но о послевоенных годах этого не скажешь.

- Набедовались мы очень. Чтобы прокормить семью, папа крутился, как мог. Ездил на велосипеде. Нас часто брал с собой - меня сажал на раму, а старшую сестру Дарку сзади на багажник. И так мы ехали в Самбор. 75 километров в одну сторону! То еще с военных лет началось. Едем, бывало, а в поле перестрелка. Падаем на землю, прыгаем в ров, папа нас накрывает велосипедом. И ждем, пока стрельба не утихнет. Такие путешествия продолжались неделю. В Самборе папа менял на продукты свои изделия. У отца были золотые руки, был прекрасным сапожником. Покупал старые вещи, латал их, перерабатывал и выменивал на хлеб, молоко и картошку. О мясе не было и речи. Ели хлеб из кукурузы и овса.

А в послевоенные годы пытались выращивать овощи сами. Тогда Львов еще не был застроен так, как сейчас, места не хватало. Жили на окраине города, там, где сейчас находится Ивано-Франковский район Львова. Высаживали картофель, лук, чеснок. Осенью, когда все это выкапывали, мы, малые ребята, бегали по огороду в футбол. Мяч мог быть импровизированный, сбивали шар из старого тряпья. Именно в таких условиях я и увлекся этой игрой. Когда пошел в школу, играл даже лучше, чем намного старше ребята. Был шустрым, поэтому старшеклассники постоянно принимали меня в свои команды.

- Когда начали заниматься футболом организованнее?

- Мне было десять лет. Это еще было даже не футбольная школа, а отделение футбола. Рядом занимались легкоатлеты и гимнасты. Однажды взрослый парень из нашего двора собрал нас всех и повел записываться. Я тогда был маленький по росту, худощавый. Выстроил нас всех тренер Евстафий Шпаргало в шеренгу и говорит: "Беру того, того, того". Когда же подошел ко мне, сказал: "Тебе, сынок, надо очень много есть. Фуры хлеба, бочки молока - осилишь все это, тогда и придешь через год". Не представляете, как мне было обидно. Тех, кого я во дворе мотал, как хотел, взяли, а меня забраковали!

Потом страшно переживал, когда видел, что эти ребята идут на тренировку, а я продолжаю гонять "бальен" во дворе, со старшими на несколько лет соседями. Собственно, один из них как-то меня спросил: "А ты почему до сих пор не в секции?" "Меня не взяли". "Так иди в другую школу, - предложил тот. - там тренер не смотрит на рост детей, берет разных". На следующий день оделся как обычно - в фуфайку, сапоги. И ушел. Заглянул в зал, а в том "улье" - куча детей, народ старше меня года на три-четыре. С перепугу закрыл дверь себе перед носом. Затем снова открыл, заглянул и захлопнул. И так несколько раз. Тренер это заметил и позвал: "Малыш, ты чего заглядываешь? Иди сюда". Это был Степан Нырко, первый мой тренер. "Хочешь копать? Любишь футбол?" - спросил меня тогда Степан Михайлович. "Куда же мне, здесь все такие взрослые ..." - смущаюсь. "Ничего, иди переодевайся".

Раздевалок не было. Обычный зал - стены и маты. Даже вешалки не было. Сбросил с себя те лохмотья, надел несчастные тапки и прибежал. Потом закрутилось. Получил мяч - пас, снова пас, все быстро, с азартом. Неловкость исчезла мгновенно! Но старшие ребята крепкие, постоянно меня толкали. Улетал от них, как перо. После тренировки был расстроен. "Опять забракуют" - подумал, переодеваясь. Уже хотел бежать, как Степан Михайлович кричит: "Куда бежишь? Жди". Дает мне бумагу. "Умеешь читать? Читай". Я уже пятиклассник, читал, конечно. "Заявление. Прошу принять меня в спортивную школу ... " - бормочу под нос. "Все понял? - спрашивает тренер. - Жду тебя у нас. Только чтобы папа или мама под заявлением расписались".

Собственно, подпись родителей - тоже проблема. Отец мне всегда хорошую обувь шил. Но только надену добротные, новенькие сандалии, как сразу их на тех камнях, в той грязи, где мы ежедневно бегали, уничтожал. Пояса обрывал в первые дни. "Сколько я тебя буду делать ?!" - бушевал отец. Мама всегда за меня заступалась, поэтому в такие моменты хватался за ее юбку. Доставалось тогда от отца ремнем и мне, и маме, которая меня прикрывала. "Я тебе дам футбол".

Позже, когда прибегал из школы, сбрасывал портфель и спешил во двор, мама останавливала и предписывала разуваться. "Потому что опять будем битые" - говорит. Так босым и играл, только бинтом пальцы немного заматывал, чтобы окончательно их не сбить. Вечером пытался попасть домой еще до прихода папы. Отмывал грязь от головы до пят и ждал. Душа у нас, конечно, не было. Лез в большую лохань с водой и там меня мама мыла. "Как, ты сегодня не играл в футбол?" - удивлялся по приходу отец, заметив, что я чистейший. "А уроки сделал?" - спрашивает. "Да, да, делал", - обманывает мама. А папа верил. Уроки я делал в спешке, уже в школе, утром перед занятиями. В конце концов, на переменах и после уроков тоже летал так, что будь здоров. Самым активным был. Физкультурник любил меня больше всех, выставлял меня на все виды спорта - волейбол, баскетбол, легкую атлетику.

Но когда от мяча в школе вылетало стекло, все знали: это Кульчицкий. Школа от нашего дома находилась метрах в 500-та, в таких случаях завуч или классный руководитель прилетали к родителям и жаловались. Я заболел, а окно выбил кто-то другой. Учительница прибежала, начала орать. "Но Игорь лежит дома больной, с температурой, как он мог выбить окно?" - уж отец не выдержал и встал на мою сторону. После того папа н перевел меня в другую школу, в другом конце города. Так, начиная с седьмого класса, просыпался на рассвете, садился на трамвая и ехал почти час. Зато имел покой.

- А футболу такие дальние переезды не мешали?

- Нет. Тренировался у Степана Нырко и очень быстро стал капитаном нашей команды. Очень важным для меня был момент, когда мы сошлись в первенстве города с воспитанниками Евстахия Шпаргало. Играли в десять утра, с травы еще не сошла роса. Шпаргало выставил против нас высоких атлетов. Но на мокром поле им было сложно. Ездили, как коровы по льду. Я мал, юркий, раз пролезу, другой. Забил соперникам дважды. "Кому вы проиграли? - начал отчитывать подопечных, выстроив их на боковой линии, Шпаргало. - Неужели нельзя удержать того капитана? Он ниже вас всех! Как он мог вам два гола забить? Разгоняю вас всех!". Евстафий Дмитриевич, разумеется, не помнил, что того малого он в свое время к себе не взял. Когда же Шпаргало разогнал ту команду, которая у него была, нескольких ребят из нашего двора я перетащил в группу Степана Нырко. Человек пять.

У меня была прекрасная скорость, хорошая техника, поэтому тренеры всегда брали меня в команды к старшим. Когда поехал на первенство СССР среди юношей, уже выступал за нашу взрослую команду. Понятно, что выступая с более взрослыми ребятами, прогрессировал еще стремительнее. Поэтому во время зональных юношеских соревнований на первенство Союза выделялся сильно.

- Многие юноши теряются при переходе из детско-юношеского во взрослый футбол. Насколько этот процесс был болезненный для вас?

- Пути для отступления были, ведь в той школе, куда меня перевел отец, были производственные классы. Поэтому вместе с получением аттестата о среднем образовании получил специальность токаря третьего разряда. К тому же учился я неплохо. Был не то чтобы отличником, но четверки-пятерки имел по всем предметам. После школы понес документы во Львовский институт физкультуры. Прихожу, а меня, небольшого, измерили взглядом с головы до ног и спрашивают: "Куда ты пришел?". Дело в том, что в наше инфиз поступали в основном мужчины, которые уже отслужили в армии. Здоровые мужики. Но документов не принять не могли.

Первый экзамен - физподготовка. Сначала требовалось продемонстрировать задатки в гимнастическом зале. Люди на коне, перекладине, кольцах и брусьях чудеса творили. Я смутился, выбрал самое элементарное - лезть по канату. Но поднялся трижды и сорвался. Особой силы в руках не было. Приходилось уговаривать преподавателей: "Поставьте "удовлетворительно". Даю слово, что через год выполню третий разряд по гимнастике". Мне поверили и вымученную "троечку" я таки получил. Другие дисциплины сдал на "пятерки" и был зачислен.

- А о своем обещании не забыли?

- Нет, конечно. Занимался на гимнастических снарядах так настойчиво, что разряд действительно получил. В конце концов, трудно было не получить, ведь кроме гимнастики у нас в институте были занятия из других силовых видов спорта - тяжелой атлетике, плаванию. Также практиковали беговые, прыжковые, метательные дисциплины. Зимой на месяц выезжали в Карпаты и сдавали там экзамены по лыжному бегу. Понимаете, чтобы закончить институт физкультуры, студент должен иметь разряды по пяти различным видам спорта. Осознавая это, в течение первого года обучения тренировался так настойчиво, что когда приходил домой, падал бессилен на кровать и обессиленный засыпал. Не ужинал, только выпил немного. Мама смотрела и в итоге не выдержала: "Все, сынок, хватит с тебя такой науки. Пойду тебя забирать". Пришлось выклянчивать, рассказывать о данном преподавателю по гимнастике обещании.

Поэтому когда год завершался и мне дали третий разряд, получил от преподавателя похвалу: "Молодец, Игорек, парень ты трудолюбив. Знаю, что имеешь успехи не только в гимнастике, но и в остальных предметах". "Действительно, - отшучиваюсь. - По ветру несусь хорошо. Но против ветра бежать не могу. Не хватает веса. Меня с веток снимают".

Но организм постепенно адаптировался и со второго курса начал обрастать мышцами, набирался мощи. Вместе с тем стал лидером нашей институтской команды по футболу. Первенство общества "Буревестник" среди вузов мы выиграли с огромным запасом. Понятно, что на меня, 19-летнего, начали обращать внимание команды мастеров. На Львовщине таких было две - львовский СКА и дрогобычский "Нефтяник". Точнее, Дрогобыч тогда представлял не Львовскую, а отдельную одноименную область. Оба коллектива выступали в классе Б, нынешнем аналоге второй лиги. Вот перед сезоном 1961 тренер Николай Рычков и взял меня и еще четверых ребят из инфиза в состав "Нефтяника".

- Насколько болезненным оказался процесс адаптации к профессиональному футболу?

- В системе "дубль-ве" меня использовали на позиции левого нападающего. После одного из матчей, в котором отличился трижды, меня заметил селекционер киевского "Динамо" Михаил Коман. "Иди, земляк, к нам" - подойдя ко мне после игры, сказал Михаил Михайлович. Но в том дело, что ехать из Львова я не собирался. "Зачем мне высшая лига? Хочу быть дома", - подумал и ответил Коману отказом.

После того киевляне обрабатывали уже не меня, а руководство "Нефтяника". Выступала же дрогобычская команда плохо, плелась в нижней части таблицы. После одного из матчей, в котором уступили 0:5, Рычков зовет к себе: "Игорек, чего ты упираешься? Зовут - езжай. Тебя ждут в Киеве. Так я, не поиграв особенно в "Нефтянике", оказался в "Динамо".

- Какие были впечатления?

- Приняли и разместили меня по высочайшему разряду, создали прекрасные условия. Общался я в основном с закарпатцами - Васей Турянчиком, Йожефом Сабо. Да и с другими футболистами имел хорошие отношения. В Киеве тогда царил настоящий футбольный бум. Именно в 1961-м "Динамо" стало первой немосковской командой, которой удалось выиграть чемпионат СССР. Дублеры, при которых тогда в основном играл я, тоже завершили сезон первыми.

За динамовскую основу сыграл одну встречу. Мы встречались в Кубке СССР с "Адмиралтейцем" в Ленинграде. Особых иллюзий не было, потому что основным левым крайним нападающим тогда был Валерий Лобановский. Поэтому и удивился, когда на установке тренер Вячеслав Соловьев назвал мою фамилию. Мы победили 2:0 и в прессе написали, что в Киеве есть перспективный молодой игрок.

После завершения чемпионата нам устроили громкое почитания. Венчала его поездка в Сочи. Каждому игроку выделяли путевку на двоих. Те, кто был женат или имел девушку, ехали с любимыми, некоторые брали маму. Я пришел на перрон вокзала с ... книжкой. Дело в том, что к сессии оставались считанные недели, должен был подготовиться к пяти или шести экзаменам, написать такое же количество контрольных работ, курсовую. Вот так, с учебником философии появляюсь перед глазами друзей-динамовцев. Игроки, которые меня заметили, не могли понять, в чем дело, начали перешептываться. "С кем ты едешь?" - наконец кто-то переспрашивает. "Еду во Львов. Сдавать сессию", - говорю.

Это сейчас преподавателю могут дать заполнить зачетку. "Хоть покажите мне, как тот студент выглядит", - говорит мне товарищ однажды. "Думаете, я знаю, - отвечаю. - Они так играют, что запомнить трудно". Мы же и играли неплохо. И учились на равных с остальными студентами.

Особенно въелась в память анатомия. Запахом формалина. Заходили в кабинет с длинными железными столами, на которых лежали трупы людей. Должны были показать каждую косточку. Каждый орган. У нас был очень строгий преподаватель Джафаров. Поблажек он не делал ни для кого. За сильнейшего десятиборца мира тех времен Юрия Котенко звонили из Москвы и Киева, с разнообразных министерств, но Джафаров оставался неприступным: "За что я ему буду ставить оценку. Если он ничего не знает?". Но в конце уломали: "Хорошо, пусть приходит".

Что было дальше, видел своими глазами, потому что тоже сдавал анатомию в тот же день. "Пока ребята готовятся, иди первым, - обращается Джафаров к Котенко. Я тебя ничего особенного спрашивать не буду". Подводит Юрия к столу с человеческими костями и говорит: "Найди мне ключицу". Тот нашел. Голень. Мне, сидя рядом, стало страшно и весело одновременно. "Да, нашел? - спрашивает Джафаров. - Теперь пристав ее к своей ключице". Тот, извините, сказать, дурак весом более ста килограммов, не только приставил, но и прокомментировал: "Ничего себе! Ну, я здоров. А то что какой-то мамонт был, что ли?" Едва сдержал смех, потому что преподаватель таких слабостей не воспринимал. В итоге Джафаров Котенко зачет так и не поставил. Юрий вынужден был переводиться из Львова в Киевский или даже Московский инфиз.

К сожалению, большинство спортсменов пренебрегают учебой. И это беда. Потому как спортивный век недолог, а падать с высоты, на которую поднялся, всегда тяжело. Многие мои знакомые после завершения карьеры становились грузчиками, сторожами. Не представляете, как понимание, что ты опустился настолько низко, удручает. Неудивительно, что люди с тоски спивались, затем рано умирали. Я понимал, что футболом жизнь не ограничивается, еще тогда, в юном возрасте. Поэтому не согласился даже на то, чтобы перевестись из Львовского в Киевский инфиз.

- В итоге, поехав сдавать сессию, больше в столицу вы не вернулись.

- Зимой должен был ехать с киевлянами на сборы в Сочи. Но именно в то время во Львове завели речь о том, чтобы создать в городе вторую команду мастеров. До этого существовал только СКА. Причем команда у армейцев была очень сильная, они доходили до матчей финальной "пульки" за выход в высшую лигу. Однако затем поступал приказ министра обороны СССР и накануне решающих поединков СКА оставался без нескольких ведущих игроков, которых переводили в другие армейские клубы. А у Львова были амбиции, местное руководство хотело создать команду серьезного уровня.

Так вот, секретарь Львовского обкома партии Василий Куцевол через своих людей позвонил моей сестре. "Тебя ждут в обкоме", - говорит Дарка. Я разволновался. Были ведь страшные времена. Что-то не то сказал или сделал и неприятностей не оберешься. Поэтому сразу начал вспоминать, с кем в последнее время общался, что говорил. О том, что разговор будет иметь сугубо футбольный характер, даже не подумал. Но деваться некуда - иду. Прохожу кучу милицейских кордонов, сажусь напротив кабинета и от страха трясусь. Даже секретарша это заметила. "Что с вами?" - спрашивает. "Не понимаю, что не так сделал" - ответил, как есть. Та смеется, однако не говорит ничего.

Когда зашел к Куцеволу, тот вежливо поздоровался и сразу удивил: "Я за вами слежу". Оказывается, Василий Степанович во время поездок в Киев на заседание ЦК партии постоянно посещал матчи динамовского дубля. "Мне нравится, как вы играете, - говорит Куцевол. - Но речь не о том. Знаю, что вы учитесь в Львовском институте физкультуры. У вас там сильная команда, выиграете среди студентов все, что можно. Не могли бы поговорить с ребятами на предмет выступлений в новой местной команде? В СКА я не верю". Эти слова для меня стали откровением.

Новый клуб решили создавать на базе завода "Сельмаш", который находился недалеко от моего родительского дома. Директора завода, ветерана войны полковника Ивана Калиниченко Куцевол вызвал при мне. "Принимайте команду института физкультуры" - приказал. Так нас, девять студентов и забрали. Еще несколько неплохих ребят нашли в составе заводской команды "Сельмаш", которая выступала в первенстве Украины среди коллективов физкультуры.

- Анализируя хронику первых шагов "Карпат", можно прийти к выводу, что профессиональный статус команда получила волевым решением руководства.

- Не совсем с вами согласен. В то время Дрогобычский область уже вошла в состав Львовской. Один регион на уровне мастеров могли представлять два коллектива. Одним из них железно был СКА. Эта команда была заметно сильнее и от дрогобычского "Нефтяника", и от нас. Хотя так получалось, что в товарищеских матчах, играя на позиции крайнего нападающего, я забивал армейцам постоянно. Второй по рангу командой Львовщины был "Нефтяник". С ним мы как чемпион области в стыковых матчах за право выступать в классе Б и встретились.

Должен сказать, что представители СКА делали все возможное, чтобы победили футболисты из Дрогобыча, а не тогда еще "Сельмаш". На выезде судья нас банально "сплавил". Уступили 1:2, а ответную игру должны были проводить на стадионе СКА. Мы отказались. "Будем играть при рабочих нашего завода" - сказали. Поскольку стадиона как такового у нас еще не было, то пришлось наспех устанавливать вокруг футбольного поля лавки. Так или иначе, играли мы действительно дома и шансов "Нефтянику" не оставили - 3:0.

Другое дело, что именно в 1963-м в советском футболе произошла реорганизация. Была создана так называемая вторая группа класса А, то есть буферная зона между высшей и второй лигами. В принципе, по спортивному принципу Львов там должны были представлять армейцы. Однако Василий Куцевол решил отправить в нынешней аналог первой лиги "Карпаты", команду, которая не провела в классе Б ни одного матча.

- Почему датой рождения "Карпат" считается 18 января?

- В тот день клуб был зарегистрирован, хотя фактически под названием "Сельмаш" он появился чуть раньше.

- Относительно зарождения названия "Карпаты" тоже слышал много легенд.

- Долго мы тогда думали. Все вместе. Сначала склонялись к "Днепру". Но потом решили, что с географической точки зрения это будет не совсем правильно. Затем обсуждали название "Галичина". "Вы что? Скажут, что это дивизия СС "Галичина"!". Наконец, приняли предложенный мною вариант в честь Карпатских гор. А в начале 1963 году началось формирование команды мастеров. Из "Сельмаша" нас взяли только четырех - Станислав Никитенко отпал почти сразу, Богдан Кесли и Иосиф Фалес чуть позже, а я остался в "Карпатах" на десятилетия.

- Первым тренером "Карпат" стал экс-игрок киевского "Динамо" и донецкого "Шахтера" Олег Жуков.

- В переходных матчах против "Нефтяника" нас еще тренировали Василий Соломонко и Юрий Зубач, однако с повышением в классе руководство стало искать специалистов опытных. Наверное, это было правильно, ведь предыдущим наставникам не хватало соответствующей квалификации. С другой стороны, Василий Васильевич, работая в инфизе, тренировать команду мастеров, пожалуй, мог бы. Впрочем, Василий Куцевол решил по-своему и руководство украинского спорткомитета подыскало нам Жукова.

Специалист Олег Иванович неплохой, разбирался в футбольных тонкостях. Тем более, вместе с собой он привез группу игроков, хорошо знакомых по совместной работе в Донецке - Витю Асланяна, Виталия Кулаковского, Бориса Рассихина, Анатолия Крощенко, Валерия Шутилева. Эти ребята, а также экс-армеец Саша Филяев создали хорошую основу для большинства местных игроков, у которых опыта выступлений на серьезном уровне не было. Как следствие, в первом своем сезоне "Карпаты" финишировали седьмыми среди 18-ти команд. Собственно, именно тогда и зарождался тот самый карпатский дух. Мы умирали на поле за честь этой команды.

- Кого бы вы назвали лидером первых "Карпат"?

- Филяева. Очень сильный футболист. Он и в СКА был лидером. Но у "Карпат" денег было больше, поэтому мы переманили и Сашу, и Витю Иванчука. Сильно выглядел киевлянин Толя Крощенко. Его мы забрали из харьковского "Авангарда".

Я был единственным коренным львовянином в составе тех "Карпат". В состав сначала не попадал, выходил на замену. Дело в том, что моим прямым конкурентом был именно Филяев, игрок сборной Украины. Меня или выпускали на замену, или доверяли место в основе в тех матчах, когда Александр был травмирован. Так продолжалось до тех пор, пока в матче с запорожским "Металлургом" не травмировался основной левый защитник Дюла Баканчош. Вторым номером на этой позиции вроде считался Шутилев. Но в преддверии следующего матча в Гомеле помощник Жукова Эрнест Юст зовет: "Кульчицкий, играешь левого защитника! "Вы что, я никогда в жизни там не выходил" - возражаю. "Много не говори. Играй".

Привыкал долго. Меня тянуло вперед. Постоянно. Нападающие соперника постоянно оказывались у меня за спиной. Навыка не хватало, но постепенно научился. Настолько, что после выздоровления Баканчошу места в основе уже не было. Более того, по итогам сезона-1963 меня включили в число 33-х лучших футболистов Украины именно на позиции, на которой до этого не играл никогда. Я набрал массы, стал мощнее, а умение нападающего позволяли хорошо контролировать мяч. Кроме того, меня ценили и умение подключаться к атакам. В то время среди крайних защитников это была редкость. Особенно на уровне первой лиги.

Показательно, что чуть позже за мной из Киева приехал Евгений Горянский. Он у нас раньше был начальником команды, но затем уже работал в "Динамо". У киевлян тогда были проблемы с позицией левого защитника и хотели видеть на этом месте меня. Горянский привез ордер на трехкомнатную квартиру в доме напротив ЦУМа и предлагал забирать вместе с собой родителей. Однако тогда уже четко понимал, что из Львова не хочу ехать никуда. Тем более, что наше руководство, услышав, что меня снова собирается забрать "Динамо", тоже оживилось. И дало квартиру в центре Львова, в доме, построенном еще при Австрии.

- Почему в дальнейшем вы снова играли не в защите?

- Мне это тоже не нравилось. В 1964-м у "Карпат" уже был новый тренер. Жукова, человека тихого и спокойного, партийное руководство уволило, а пригласило из Москвы Сергея Коршунова. Тот перевел меня в среднюю линию. "Ко мне есть претензии как к защитнику? - возмущался. - Что вы меня постоянно кидаете то в нападение, то в защиту, то в центр поля? Остановитесь на чем-то одном". Вот Коршунов и остановился. Но сначала дошло до конфликта. Я переходить на другую позицию отказался, за что с меня сняли зарплату. Месяц сидел без дела.

Но люди меня любили. Несколько десятков тысяч людей скандировали "Куля! Куля". Наконец, решил уступить и сыграть там, где говорит тренер. Быстро понял, что Коршунов был прав. В полузащите чувствовал себя еще комфортнее. После того, как забил эффектный мяч дальним ударом в "девятку" в Челябинске, мне вернули зарплату. В то время я был очень мускулистым. Когда набирал скорость, соперники отлетали от меня в прямом смысле. Получилось, что по итогам сезона-1964 меня уже назвали лучшим левым полузащитником Украины.

- Поэтому и удивительно, что несмотря на все признания вы оставались в "Карпатах", далеко не самой сильной команде первой лиги.

- Предложений было много. О Киеве уже говорил. В московский ЦСКА хотели забрать на службу в армию. Не учли только, что во Львовском инфизе была военная кафедра. По приказу министра ко мне домой около четырех ночи пришли два майора и подполковник. Слышу стук в дверь, открываю. На пороге стоят двое с автоматами. Третий говорит: "Одевайтесь. По приказу министра обороны вы призваны на военную службу в Москву. Котелок, ложка есть?". Однако я не растерялся. Понимал, что сейчас не война и призвать меня со званием офицера запаса не так просто.

Еще раз в ЦСКА мог попасть в 1971-м, когда поехал в составе сборной СССР на товарищеские матчи в Мексику. Тренер Валентин Николаев одновременно работал с армейцами и сказал мне прямо: "Перейдешь к нам - будешь в сборной постоянно". Но я отказался.

Для меня не было ничего хуже, чем выступать за армейскую команду. Вся эта военщина вызвала отвращение с юного возраста, на подсознательном уровне. Помню, как меня в львовский СКА хотел забрать тренер Сергей Шапошников. Еще до "Карпат", когда выступал за дрогобычский "Нефтяник". Сижу в институте на пару, как в аудиторию забегает секретарша: "Кульчицкий, зайдите к ректору". Тоже волновался, не подумал, что это с футболом связано. Но захожу в кабинет к ректору, а рядом с ним сидит Шапошников. Лично мы знакомы не были, но матчи СКА посещал постоянно, поэтому Сергея Иосифовича не узнать не мог.

Собственно, ректор сразу сказал, что тренер пришел для того, чтобы пригласить меня в СКА. Однако как представил себе эту дисциплину, эти казармы, те сапоги и портянки, то сразу начал "отнекиваться". "Слушай, пацан, собирайся, - говорит Шапошников. - А как будешь много говорить, зашлю тебя очень далеко. Будешь чистить сапоги, драять парашу". Разозлился так, что пригрозил Шапошникову, что сделаю все, чтобы его ноги во Львове не было. Смелости мне добавил ректор. Он вступился за меня, сказал, что нельзя так со студентом разговаривать. "Тем более, что студент - офицер запаса", - говорит. Шапошников не знал и сразу сник. Признаюсь, я даже рад, что в конце "Карпаты" потопили СКА.

- Справедливо говорить, что "Карпаты", которые 1969 году выиграли Кубок СССР, создал Евгений Лемешко?

- Нет. Считаю, что с момента создания клуба каждый тренер вносил что-то свое. Это касается и Жукова, и Коршунова, и Николая Дементьева, и Юста, который все это время работал помощником главного тренера. Лемешко, возглавив "Карпаты" в ходе сезона 1966, начал добавлять к опытным игрокам перспективную молодежь - Володю Данилюка, Ростика Поточняка, Петра Данильчук. В это время пришли также Бодьо Грещак и Гена Лихачев, но в них уже был определенный опыт выступлений на хорошем уровне.

Іван Вербицький