Вадим ШАБЛИЙ: "Ярмоленко вообще не пришлось уговаривать…"

Агент Вадим Шаблий ведет дела доброй половины игроков сборной Украины. В Стамбуле его поймать проще, чем в Киеве, где он умудряется находить общий язык с руководителями двух принципиальных соперников — Динамо и Шахтера. Теперь он будет часто бывать еще и в Дортмунде, и поймать его по телефону станет намного сложнее. Так что журналисту нашего сайта, можно считать, повезло…

— Вадим, слышал, что футболисты на тебя жалуются — говорят, президенту страны дозвониться проще…

— Неправда, это преувеличение (улыбается). Даже если я не отвечу, потом всегда перезвоню. Но намек понял. В данный момент наша компания нацелена на сокращение числа своих клиентов. Хотим работать в духе времени и делать ставку на качество, а не на количество.

— Не считал, сколько у вас клиентов?

— Раньше вел такую статистику, а сейчас нет. В футболе все быстро меняется, и у агентов тоже часто происходит ротация.

— Помощников у тебя много?

— Три человека, если не принимать во внимание тех людей, которые помогают футболистам исключительно в бытовых вопросах.

— Кто был первым твоим клиентом?

— Группа молодых ребят из Шахтера, но если называть кого-то одного, то это, пожалуй, Сергей Болбат. С ним я подписал свой первый агентский контракт.

«Под раздачу к Павлову не попал»

— У тебя, наверное, как раз тот случай, когда ты ничуть не жалеешь о том, что не стал футболистом?

— В общем-то да. В период перехода из молодежного во взрослый футбол я постоянно лечил свое колено, сделал две операции и однажды решил для себя: «Все, хватит». Без футбола не мог, вот и выбрал новое направление.

Поначалу было непросто. Стать футболистом было моей детской мечтой. Я хотел быть похожим на Андрея Шевченко. Не пропускал ни одного матча с участием Милана и, разумеется, сборной Украины.

— Институт дублирующих составов многое тебе дал?

— Безусловно. В плане футбольного образования, коммуникаций, связей, знакомств — это неоценимый опыт. Я учился в детской школе Ильичевца, в киевском РУФК, потом попал в академию Шахтера, оттуда — в дубль Ворсклы, а затем — донецкого Металлурга. Дольше всего пробыл в Полтаве — три с половиной года.

— Школу Николая Павлова застал?

— Немного. Был на сборах, бегал тесты, но о результатах лучше не спрашивай (улыбается). Для меня Павлов был авторитетом с самого детства. Когда смотрю сейчас трансляции из Мариуполя, вспоминаю себя 10-летним мальчишкой — те же переполненные трибуны, ажиотаж, атакующий стиль игры… Мы с отцом не пропускали матчей мариупольской команды, а после них папа часто общался с Павловым. Так что я с ним, можно сказать, с детства знаком. Но в Ворскле мне это не помогло (улыбается).

— В 2011 году Николай Павлов разогнал всех агентов, которые вели дела его футболистов. Ты тогда тоже попал под раздачу?

— Нет, мне повезло (улыбается). Я только начинал работать, входил в курс дела. Да и не разгонял он, в общем-то, никого. Так, провел небольшой эксперимент…

Мы с Петровичем по сей день тесно общаемся, постоянно созваниваемся. Сейчас он решил создать коллекцию футболок тех ребят, которые у него играли и к которым он неравнодушен, и я ему, как могу, помогаю. Для меня очень важны многие его советы — и по работе, и по отношению к жизни.

«С Ярмоленко познакомил Морозюк»

— У тебя много футболистов из Динамо и Шахтера. Как ты с ними со всеми ладишь, чью позицию занимаешь в конфликтных ситуациях?

— Я всегда занимаю футбольную позицию, и ребята меня понимают. В сборной они хорошо общаются, а в жизни, поверь, многие между собой даже дружат — часто семьями собираются. На поле — да, там игроки — принципиальные соперники.

— А за кого ты болеешь, когда Динамо с Шахтером играют?

— За красивый футбол (улыбается). За своих ребят. Хочу, чтобы они именно в таких матчах показывали свои лучшие качества, потому что эти поединки смотрят везде. Соперничество двух наших грандов украшает чемпионат, друг без друга Динамо и Шахтер не смогут расти в профессиональном плане, а игрокам будет сложно рассчитывать на переходы в европейские клубы.

— Как ты познакомился с Андреем Ярмоленко?

— Мне помог Коля Морозюк. Где-то два с половиной года назад я попросил его организовать встречу с Андреем, и он это сделал.

— Долго ты его уговаривал?

— Нет. Мы встретились, поговорили и буквально через две недели начали тесно общаться, постоянно созваниваться. На каком-то этапе наши отношения стали скорее дружескими, чем рабочими.

— Не было такого, что ты чувствовал вину — не оправдал, мол, доверия футболиста, который долго не мог никуда перейти?

— Андрей с пониманием относился к тому, что происходило. Но хорошо то, что хорошо заканчивается. В итоге это самое, как ты говоришь, доверие я все-таки оправдал. А вообще — какими бы ни были ситуации, Ярмоленко всегда вел себя очень достойно. За человеческие качества я его прежде всего и уважаю.

«Два года назад Боруссия уже обращалась»

— Можешь сказать, что его переход в Боруссию стал самым сложным трансфером в твоей карьере?

— Самым сложным — нет, поскольку бывали разные ситуации. Но самым знаковым, пожалуй, назову. Ярмоленко давно заслужил выступать в таком чемпионате и в таком клубе.

— В Дортмунде долго следили за полузащитником Динамо?

— Два года назад, тоже дней за пять до закрытия летнего окна, Боруссия присылала в Киев приглашение, однако Андрей тогда с пониманием отнесся к позиции клуба и команды. Динамовцам после долгого перерыва предстояло выступление в Лиге чемпионов, и его не отпустили.

— На этот раз Игорь Суркис согласился сразу?

— Важно, что напрямую общались первые лица клубов.

— Сам Ярмоленко долго читал личный контракт?

— Нет, он подписал его очень быстро…

Евгений ГРЕСЬ