Леонид КУЧУК: "Делаю анализ игр тех же киевского "Динамо" или донецкого "Шахтера"

Один из самых успешных и неординарных белорусских тренеров, Леонид КУЧУК давно известен и в Молдове, и в России, и на Украине. “Шериф”, киевский “Арсенал”, “Кубань”, московский “Локомотив”... Везде он оставил свой след, не всегда однозначный, но неизменно глубокий и помеченный результатом.

Мы встретились на днях в центре Минска и зашли в одно из тех заведений, где в меру шумно, а фоновая музыка не мешает людям разговаривать, а диктофонам записывать. Единственное табу, которое наложил на интервью 57-летний собеседник, звучало так: “Только не надо много спрашивать о сборной Беларуси...” Пару вопросов о возможном назначении на роль главного пришлось приберечь на концовку...

— Вы ведь редкий гость в Минске?
— Регулярно приезжаю. Где-то раз в месяц. В основном по личным делам. Здесь родные люди: мама, родители супруги, братья, родственники. Сын, который пробует тренировать. Стараюсь их навещать. Узнать, как дела, чуть- чуть помочь, потому что жизнь нынче непростая. Сейчас я более свободен в своих действиях. Хотя приехал ненадолго — всего на три дня.

— Вы полтора года не тренируете. Есть ломка?
— Любой тренер хочет работать. Нужно использовать свои знания. Но тренировать можно по-разному. Лишь бы где и лишь бы как мне не хочется. Предложения время от времени поступают. Иногда отказываюсь, иногда начинаем разговаривать. Это сложный процесс. От статуса кандидата до подписания контракта — долгий путь. И большая работа разных людей. Порой некоторые вклиниваются в процесс. Звонок: “Мы можем все решить!” Всегда отвечаю: “Неужели?” Потом они растворяются, пропадают. Это жизнь. Потому к нынешнему периоду отношусь спокойно.

— Три года в России вы работали ярко. И вот как отрезало. Это означает, что российский футбол вас отверг?
— Никто не знает, кто отвергнут, а кто нет. Человек сегодня на вершине, а через пару лет слетает и оказывается никем. В футболе так часто бывает. Футбол движется вперед, развивается. Я тоже развиваюсь. Причем не просто смотрю телевизор — это неинтересно. Делаю анализ матчей. Я мог бы вам показать, сколько у меня материалов. Не думаю, что каждый тренер так делает.

— Анализ матча — что за процесс? Смотрите вы игру и...
— Записываю. Но уже в прямом эфире замечаю интересные эпизоды, принципы перестроений, интенсивность, методы взламывания обороны. Ты понимаешь, что происходит на поле, а затем работаешь с видеоинформацией. Все разрисовывается, нарезается. Это больше касается тактики, а есть другое. То, что касается физических качеств команд. Эту информацию тоже легко раздобыть. Но пока этим не занимаюсь — и невооруженным глазом вижу, что происходит.

Конечный продукт анализа оседает у меня в ноутбуке. Там много матчей. “Челси”, “Ювентус”, “Байер”. Игры тех же киевского “Динамо” или донецкого “Шахтера”. Такие исследования — своего рода попытка заглянуть в голову другому тренеру. Это и просто польза — и на тот случай, если придется с ним соревноваться.

— Больших интервью вы давно не давали. Почему? Это же, кроме прочего, способ преподнести себя. Или осталась обида на российских журналистов?
— Были интервью, почему? Недавно развернуто общался с “Чемпионатом”. Проанализировал матч ЦСКА — “Локомотив”. “Спорт-экспресс” что-то просил. Я люблю про футбол разговаривать. А про другое... “Здравствуйте, я куда-то поехал, и там вот это произошло...” Зачем это? Хотя поездил за последнее время — побывал в Италии, Франции, Португалии. Везде есть люди, с которыми интересно и полезно беседовать.

Вот, знаете, недавно заинтересовал меня один клуб во Франции. Не гранд — середина таблицы. Молодой тренер, молодые игроки, любопытно играют. Поехал туда. Побывал на двух матчах, увидел недельный цикл, был допущен на все тренировки, включая закрытые, посмотрел школу. Хорошая поездка.
Давно понял, что изучать великие клубы не так интересно. Это вершина, а ты не можешь работать в том же “Реале”, с игроками такого калибра. Другое дело — команды типа “Лейпцига”. Довольно скромный клуб, а на равных соперничает с “Баварией”. Как это происходит? Почему? Значит, там есть оригинальные методики, что-то такое, чего нет в других местах. И это то, что следует изучить.

— Какой европейский клуб сегодня играет в наиболее близкий вам футбол?
— Это немножко секрет. За многими слежу. “Ювентус” нравится. Тот же “Лейпциг”. “Байер”, “Атлетико”. Но больше всего, наверное, “Аталанта” Гасперини. Очень интересный тренер. Когда он еще работал с “Дженоа”, я был у него. Общались два с половиной часа, затем он пригласил на тренировку. Это из тех же примеров. Команда не на самом верху, но, исходя из имеющегося подбора футболистов, она очень эффективна.

— Какой клуб в России вам сегодня ближе: “Кубань” или “Локомотив”?
— Все близки, где раньше работал. Там много всего пройдено, пережито, и удач, и неудач. В “Кубани” проще было в плане взаимоотношений в команде. В “Локомотиве” сложнее, все-таки там футболисты европейского, а то и мирового уровня. Если какую-то тему не знаешь и начнешь рассказывать — сразу поймут. Нужно быть компетентным во всем.

Я же практически всю карьеру работаю за рубежом. Тренер-легионер. А это не простое занятие. Отношение окружающих, отношение с клубным президентом, с прессой. Понимаешь: ты здесь чужак. И значит, нужно изо дня в день доказывать, что ты сильный.

— Где легче доказывать — в Москве или Краснодаре?
— В Москве атмосфера жестче. Совсем другой мир взаимоотношений. Иногда все смешивается в одну яму, как я говорю. Отдых, футбол, развлечения. Хотя в бытовом плане мне нормально там было. Сказать, что я там жил... Ну, жил. Но трафик на дорогах такой плотный, что на базу выезжал в полседьмого утра, а возвращался в одиннадцать вечера. Иначе пробок не избежать. А иногда вообще не возвращался — оставался ночевать. Многие футболисты так же поступали.

— Давайте разберемся в некоторых недорассказанных историях. Ваше расставание с “Локомотивом”. Ваш второй заход в “Кубань”, откуда только что ушел Виктор Гончаренко...
— Хочу сразу предупредить. Для меня этих тем нет. Когда один тренер приходит вместо другого — это обычное явление в футболе. И я могу сказать, что сделал все порядочно. Все остальное... Как все преподносилось, почему преподносилось... Чтобы это понять, нужно для начала разобраться, что происходит в краснодарском футболе.

Хорошо, скажу так. За 89 лет, что существует команда “Кубань”, лучших результатов она добивалась при мне. Выход в Лигу Европы — там уже Витя Гончаренко играл. Выход в финал Кубка, проиграли, но финал — это лотерея. И это при том, что там многое не по-футбольному было. В какой-то период сложилась тяжелая финансовая ситуация. Например, такой известный футболист, как Угу Алмейда, четыре месяца тренировался и играл без зарплаты. Были огромные долги по разным направлениям. Иногда приходилось закрывать это личными средствами, чтобы работники клуба выживали. Можно по-разному ко всему относиться. Только болельщики, которых специально организовывают против “Кубани”, добились своего. Где сейчас “Кубань”?

— В ФНЛ.
— На 14-м месте. Не видно ее и не слышно. И это при таких традициях. Немножко обидно за все это. А в “Локомотиве” что? Когда я приходил, команда была уровня восьмого-девятого места. Начали подниматься. Жаль, не выиграли чемпионат — хотели, но... Я очень болезненно это воспринял. Но даже бронза — первая медаль за восемь лет. А что не стали чемпионами, так нужно понимать: на большой результат должны работать не только тренер и игроки, но и клубный менеджмент. Скажу так. И хватит.

— С Гончаренко давно общались?
— А вот, кстати, можете написать: у нас нормальные отношения. Недавно встретил Виктора, он ехал подписывать контракт с ЦСКА. Хорошо поговорили.

— Как думаете, у Гончаренко получится в ЦСКА?
— Думаю, да. Он хорошо знает структуру, структура хорошо знает его. И, конечно, у него очень сильный руководитель. Евгений Гинер. Это все к тому же вопросу: от менеджмента тоже крайне много зависит. И здесь у Гончаренко будет большая помощь. И однозначно Виктор внесет что-то свое, улучшит игру ЦСКА.

— Получается, вам не везет с менеджментом?
— Скажу так: если бы в “Локомотиве” был Гинер, команда стала бы чемпионом в 2014-м.

— Вы говорили, что единственным тренером, который вас поддержал в трудную минуту, был Бердыев.
— Очень интересный тренер и человек. Один из самых уважаемых мной специалистов, если не самый уважаемый. Знаю, что Курбан Бекиевич тоже ко мне хорошо относится. А работает очень интересно. Его “Ростов” произвел революцию в российском футболе. Я был удивлен его звонку. Мне тогда действительно было тяжело. Мог с “Кубанью” и до финала Кубка не доработать — просто заканчивались физические и моральные силы. На фоне безденежья приходилось решать вопросы, связанные с массажистами, докторами, женщинами на кухне. За свои деньги покупал аппаратуру, необходимую для работы с командой. Люди на это просто не обращали внимания.

— Гончаренко, Скрипченко, Кононов, Дулуб — многие белорусские тренеры сегодня востребованы за границей. Школа?
— Дулубу еще нужно многое доказать, перед ним трудные задачи. А вообще да, руководители видят, что эти тренеры могут дать результат. И приглашают. Это действительно наша белорусская школа. И она интересна не только названными фамилиями. Я считаю Боровского очень сильным специалистом, новатором. К нему у нас почему-то какое-то странное отношение. Но я знаю, что и как он делает, — это уровень. Однако, бывает, люди не видят этого.

— Люди смотрят на результат.
— Результат... Еще раз повторю: он из многого складывается. Не только из желаний и профессиональных качеств Кучука, Боровского или Гончаренко. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Если окружение не соответствует задачам, это... Я сталкивался с такими вещами, от которых был в шоке. Не буду уточнять, но люди попадались настолько непрофессиональные, что генерировали регресс. Этот мусор надо выбрасывать вовремя.

— Вас считают жестким тренером — советского типа. Что чувствуете, слыша такие формулировки?
— А что значит советского типа? В СССР были плохие тренеры? Если честно, я просто этого не понимаю. Тренер выстраивает определенные взаимоотношения в коллективе. Это потом переходит в тренировочный процесс, затем — на поле. И если что-то нарушается в системе, страдает результат. А то говорят — тренер новой формации. Ну вот Гасперини такой. Но я посмотрел бы на футболиста, который попробовал бы его ослушаться. Немедленно был бы удален из команды. Так и я — не позволяю садиться себе на голову. Новая формация, не новая... Формация не изменилась. А вот сам футбол, конечно, поменялся. Требует других знаний, тренировочных методик, научной основы. Нужно успевать за этими веяниями. Вот и все.

— Когда еще сталкивались с непониманием окружающих?
— Когда вышли с “Шерифом” в группу Лиги Европы, первый матч проводили в Бухаресте со “Стяуа”. У меня спросили: чего хотите добиться? Ответил: хотим выйти из группы. Румынские журналисты начали смеяться. Ладно, говорю, посмотрим, где будет “Стяуа”, а где “Шериф”. В итоге румыны заняли последнее место, а мы до последнего тура боролись за плей-офф. Правда, проиграли решающий матч — 0:1 в Стамбуле с “Фенербахче”. Для хозяев это была важная игра — прощальная для Роберто Карлоса. Им очень нужно было победить.

— Правда, что в Тирасполе вы жили в старой девятиэтажке?
— Да, в обычном доме, что-то вроде хрущевки. Но нужно учитывать, что там была война и что Приднестровье — непризнанное государство. У меня хорошие воспоминания о Тирасполе. Там была очень мощная клубная структура. Многое пришлось выстраивать самому. Однажды поймал себя на мысли, что месяцами не выхожу из спорткомплекса — я просто жил там. Не только тренировал главную команду, но и занимался детьми — фактически всех мальчишек знал по именам. Сначала их на занятия привозили-увозили, затем появилась академия.

В “Шерифе” прошел отличную школу и как тренер, и как человек. И, знаете, не уверен, что любой белорусский специалист, если туда поедет, чего-то добьется. Пусть хотя бы год продержится, если, конечно, пригласят. Потому что требования — очень серьезные. Касающиеся самых разных аспектов деятельности. Хотя сейчас и чемпионат Молдовы команда выигрывает не всегда. А мы это делали регулярно.

— Ваша тренерская карьера начиналась потрясающе. Два матча у руля “Динамо-93” — два поражения с суммарным счетом 0:8.
— А кто тогда играл за “Динамо-93”? Команда уже разваливалась — держалась силами 17-18-летних мальчишек из “Атаки-Спорт”, клуба второй лиги. Два-три опытных футболиста было, включая и меня. Тренировались на школьных стадионах, баскетбольных площадках. Во второй лиге, кстати, эти юноши умудрились в 15 матчах одержать 15 побед. Не так, значит, просто их было обыграть. Но высшая лига — это высшая лига. Попали на “Днепр” и “Нафтан” в гостях — это куда более мощные соперники. Если это вспомнить, то все становится на свои места.

Если бы тогда “Атаку-Спорт” кто-то поддержал, уверен, остались бы на плаву. А так школа потом перебазировалась под крыло минского “Торпедо”, а следом — “Локомотива”. И вот на базе этих мальчишек появился СКВИЧ, где работали Кононов, Мустыгин, Гольмак. Организовали структуру, собрали все возраста — и однажды, впервые в истории, частная школа выиграла “Хрустальный мяч”.

— Вы играли до 39 лет. По сегодняшнему уму — переборщили?
— Слишком долго, соглашусь. С другой стороны, много где не только играл, но фактически был ассистентом главного тренера. Началось еще в КИМе, где помогал Петру Василевскому. Потом была “Атака-Аура” — там работал с Яковом Михайловичем Шапиро. Он больше психолог, организатор, с идеями. А я участвовал в тренировочном процессе. У меня еще и “Молодечно” было в 1998-м — сохранил команде прописку в высшей лиге.
Все это нужно было пройти, чтобы однажды услышать от Анатолия Ивановича Юревича: приходи ко мне в “Локомотив”, станешь тренером. Говорю, вы в своем уме? У меня все-таки команда высшей лиги. В ответ: если пойдем вместе, ты за три-четыре года постигнешь то, на что здесь у тебя уйдет десять лет. Решился. И до сих пор благодарен Юревичу.
Мы ведь начали заниматься наукой в футболе. Построение игры, учебно-тренировочный процесс. В научной группе было трое. Рымашевский — сейчас завкафедрой в физкультурном. Ковалев — сегодня работает в “Тереке”. И я. На мне были тренировки, коллеги снимали все показания. Именно тогда понял основы того, как необходимо работать. И заодно перенял режим Анатолия Ивановича — подъем в шесть утра, отбой в час ночи.

— Большим футболистом вы могли стать?
— Наверное, мог. Я же в футбол шестилетним пришел. Сам нашел торпедовскую школу, записался к известным тренерам Якову Годову и Николаю Блашко. Играл с ребятами на два года старше. Тренировался вообще с командой, где были игроки старше на пять лет. Недавно встретился в Москве с Виктором Близнюком — футболистом из того поколения. Вспоминали, как меня маленького возили домой в троллейбусе в полдвенадцатого ночи — сопровождали после тренировки. Затем попал в дубль минского “Динамо” к Адамову, после в основную команду — к Олегу Петровичу Базилевичу. Кстати, недавно в Киеве виделись с ним. Сидели вместе, принимали дипломные работы у белорусских тренеров. Вспоминали то время. Меня в конце концов травма спины подкосила. Плюс не сложились отношения с Эдуардом Васильевичем Малофеевым. Всегда мечтал быть игроком “Динамо”. Не стал. Значит, не судьба.

— В чем не сошлись с Малофеевым?
— Уже не вспомню. Не знаю, что его не устраивало. Сложно понять психологию Эдуарда Васильевича, она очень своеобразная. Но результат он дал.

— Три года у Шапиро в “Атаке” чем были уникальны?
— Мне сын говорил, что про Якова Михайловича недавно фильм сняли. Авторы и со мной хотели связаться. С Шапиро мы многое прошли. Немножко неправильно расстались, но он потом звонил — предлагал возобновить сотрудничество. Я тогда уже был в Молодечно. Чем был уникален Шапиро? По-настоящему влюбленный в футбол человек. Может, не все в нем понимал, но подкупала заряженность на результат, энергетика, импульс. Было время, мы с ним, грубо говоря, в машине жили. В его стареньком “Опеле”. Ездили туда-сюда, решали вопросы — по школе, по команде, по стадионам, по футболистам.

— Сын ваш тренирует дублеров в “Крумкачах”. Есть в нем жилка?
— Считаю, есть. Как и желание все познать. Но как сложится, не хочу даже загадывать. Тренерский путь очень сложный, тернистый. Главное — сын идет своим путем. Никто ему не подсказывает, даже я — если только спросит мое мнение.

— С Юревичем давно виделись?
— Давно. За последние 12 лет раза два-три.

— Почему так редко?
— Не знаю... Получилось, что каждый пошел своей дорогой. У меня она началась с “Шерифа”. Иногда задумываюсь: кем бы стал, если бы остался в Беларуси? Никем, наверное. Но уехал — и все сделал сам. Тренировочный процесс создал, игроков искал, результата добивался.

Еще раз подчеркну. Есть два пути. Один мягкий. Когда тебя поддерживает президент клуба, создан режим благоприятствования — ты кругом в шоколаде. А есть жесткий — каждый день дерешься, пробиваешь дорогу, грызешь, ползешь к результату. Это разные пути. И я ценю то, что знаю и сделал. Вот Юревич мне как раз направление и задал. Дальше многое я познавал сам, в одиночку. В разное время белорусские специалисты обращались ко мне за консультацией. Не буду говорить кто, но были и известные. Да тот же Виктор Гончаренко. Значит, что-то было отличительное.

— Юревич говорил, что вы не умеете отключаться от футбола. И это проблема.
— Ну да, есть такое. Просто если, допустим, в тренировочном процессе есть сбой, я с этим должен разобраться. И, получается, что не могу отложить это на потом. Продумывать выход начинаю сразу — и это меня не отпускает. Не сделал, вот и ходишь с этими мыслями. Из такого состояния выйти невозможно. Я раньше обычную тренировку пять-шесть часов продумывал. Сейчас уже работа поставлена, но все равно на занятия прихожу не с одним планом, а с тремя. Потому что три лучше, чем один.

— Сколько можете о футболе вообще не думать?
— Да могу... Есть что-то более важное. Это ясно и понятно — родные, близкие, семья. Жизнь и смерть человека.

— Другие виды спорта вам интересны?
— В детстве интересовался футболом, гандболом, баскетболом. Неплохо в хоккей играл. Хорошо боролся в самбо. Был таким маленьким мальчиком, который занимается всем. Когда-то поехал в ЮАР — после того как там прошел чемпионат мира. Смотрел футболистов, инфраструктуру. И, знаете, попал на матч детских команд по регби. В стране сложное расовое разделение. И выходит так, что в футбол играет много черных, а в регби — много белых. Сидел в ресторане — и прямо перед нами проходила эта игра. Бегают они перед тобой — сам не заметил, как увлекся. Обратил внимание, что кое-что можно почерпнуть и для футбола. Перемещения, развитие атаки...

— Смотрели последние матчи сборной Беларуси?
— Не скажу, что сильно следил. Но сейчас такое время, что стоит захотеть — можно пересмотреть все что угодно. Хотя видел ничью с французами. Игру с болгарами. Чуть-чуть матч с Люксембургом. Но не просите поделиться впечатлениями. Для этого нужен глубокий анализ, о чем говорил в начале интервью. Необходимо изучать тактику, стратегию. От этого я далеко.

— Вы один из кандидатов на пустующую должность. Спрошу просто: поработать со сборной вам было бы интересно?
— “Прессбол” напечатал эту информацию, а я сказать ничего не могу. Чтобы говорить, надо понять, чего хочет сборная, чего хотят руководители, куда нужно двигаться. Сейчас о чем-то рассуждать неправильно. А кандидатом много где можно быть.