Вадим ЕВТУШЕНКО: "Когда мы жили на улице Урицкого, в семьях динамовцев рождались только мальчики"

Ровно 30 лет назад киевское «Динамо» завоевало Кубок обладателей кубков европейских стран

В канун знаменательной даты мы пообщались с одним из героев финала — Вадимом Евтушенко, возглавляющим сейчас в родном клубе вторую команду. Несмотря на то что в этот день (26 апреля) он и тренировку проводил, и… годовщину свадьбы отмечал, время для беседы все же нашел.

— Эх, Вадим Анатольевич, не в том вы турнире в 1985-м стартовали. Глядишь, вместо Кубка кубков целый Кубок европейских чемпионов в Киев привезли бы.

— Команда у нас тогда действительно хорошая была. Но «Динамо», если помните, вообще без еврокубков в том сезоне могло остаться. Чемпионат Советского Союза 1984 года мы закончили лишь на десятом месте. И пробивались в Европу через Кубок страны. Только вот в 1/8 финала едва не вылетели на родном Республиканском стадионе от московских одноклубников. Дело дошло до серии послематчевых пенальти. Нас тогда Витя Чанов здорово выручил, парировав решающий 11-метровый.

— Поход за евротрофеем вы начинали поединком с голландским «Утрехтом». Нервы болельщикам хорошенько потрепали…

— Может, еще волнение присутствовало: как-никак первый матч. В предыдущие годы мы ведь не очень удачно выступали на международной арене. Правда, проиграли дважды подряд будущим обладателям Кубка чемпионов — «Астон Вилле» и «Гамбургу». К тому же победитель Кубка Голландии был не подарок. Чего только стоит двухметровый форвард «Утрехта» ван Лун, забивший нам один из мячей. К счастью, то поражение в Голландии стало для нас единственным в турнире, хотя в ответной игре с «Утрехтом» в Киеве «Динамо» снова пропустило первым. В итоге шесть из девяти поединков, в том числе и финал, мы выиграли с преимуществом в три и больше мячей.

— «Жена и бутсы в чужие руки не даются», — ваше, по-моему, выражение? А как же быть с тем, что весь первый тайм домашней игры с чешской «Дуклой» вы разминались… в одной бутсе.

— Есть такая поговорка (улыбается). Тогда у Саши Заварова перед самым началом матча бутса порвалась. Я как раз разминался за воротами, вот и отдал ему свою. И Саша в первом тайме забил «Дукле». Уже в перерыве я «забивную» бутсу забрал, а Заварову нашли новую обувку.

— Больше всего в том сезоне от «Динамо» досталось венскому «Рапиду».

— Да, австрийцам, в составе которых тогда, кстати, играл отец бывшего динамовца Нико Кранчара — Златко, в двух встречах мы «отгрузили» девять мячей. В Вене открыли счет только во втором тайме, а дальше — пошло-поехало.

— В Киеве «пошло-поехало» продолжилось.

— Точно, еще пять забили. «Динамо» вообще в те годы удачно играло с австрийскими и швейцарскими командами: и «Аустрию» проходило, и «Грассхоппер».

— Решающий матч Кубка кубков с «Атлетико» вы проводили во Франции 2 мая, через шесть дней после аварии на Чернобыльской АЭС.

— Мы еще 27 апреля в Киеве московский «Спартак» обыграли. После поединка Валерий Васильевич не отпустил нас домой и мы отправились на базу. Впереди был финал еврокубка. Так вот, по пути в Кончу-Заспу я услышал в автобусе, как Лобановский говорил, по-моему, Пузачу о том, что на атомной станции что-то произошло. Больше мы ничего не знали. Тем более что через день нас увезли в Москву, где до самого вылета в Париж мы тренировались на базе своих одноклубников. Кое-какая информация до нас, конечно, доходила. Дескать, авария, какое-то облако пошло не на Киев, а на север — в сторону Гомеля. Но не более того. И лишь прилетев в аэропорт Шарль де Голль, мы увидели на телемониторах страшные фото разрушенного реактора и услышали знакомые слова — Kиев, Чернобыль…

— Те 20 минут в финале, за которые вы и сами успели забить «Атлетико», и голевую передачу отдали, самые памятные в вашей карьере?

— Наверное, да. У меня действительно многое получалось. Кстати, перед началом финала на «Жерлане» я разминался вместе с «основой», поскольку до последнего момента не было известно, сможет ли сыграть не совсем здоровый Блохин. Но Олег дал добро и своим голом помог нам разгромить испанцев. Более того, помните, как он с Васей Рацом пытался поймать выбежавшего на поле петуха (смеется)?

— А как вам вообще с Блохиным игралось? Вне всяких сомнений, он великий футболист, но мячом с партнерами по команде не всегда делился.

— Нормально игралось. У нас не было такого, чтобы кто-то на себя тянул одеяло. Хотя мы понимали, что Олег — звезда, он обеспечивает результат. И в какой-то мере форварды, игравшие с Блохиным, выполняли больше черновой работы, чем он. Сначала это делал Володя Онищенко, потом — Игорь Беланов, я. Самую же памятную передачу Олег отдал мне в день своего рождения в матче с шотландским «Селтиком». Мы сейчас, вспоминая ту игру, бывает, подтруниваем над Олегом: «Наконец-то и ты хоть один голевой пас отдал».

— Сразу после аварии в Чернобыле Владимир Бессонов и Андрей Баль, к примеру, отправили семьи в Грузию, к своему другу Ревазу Челебадзе.

— Нас в Киеве не было, поэтому семьи сами занимались эвакуацией. В те дни билетов из Киева в любом направлении было не достать. Нашим родным помогал выбраться динамовский администратор Александр Чубаров, не полетевший с командой во Францию. Организовали автобус и отправили в Москву, а уже оттуда — кто куда. Моя жена Ира с сыновьями смогли добраться к родителям в Кировоград.

— Вы долгое время были комсоргом «Динамо».

— Я и в партию вступил, потому что имел богатый комсомольский опыт (с улыбкой). Причем это произошло тогда, когда вся команда играла на Кубке Сантьяго Бернабеу в Мадриде. Помните, Вальдано сломал ногу Ване Яремчуку? «Динамо» — в Испании, а я добровольно-принудительно партбилет получаю…

— Коммунистическая ячейка в команде крепкая была?

— Лобановский, Пузач, доктор Берковский, Олег Блохин и я. Может, еще кого-то забыл.

— Расскажите о знаменитых динамовских «отоварках».

— Как правило, в конце сезона к нам на базу в Кончу-Заспу привозили дефицитные товары: дубленки, плащи, модные в те годы меховые шапки. Также за свои деньги можно было купить икру, рыбу — мороженый или копченый палтус. Ценился и дарницкий балык.

— А спиртное?

— Не было точно. Мы в то время, если и могли себе позволить что-то выпить, то максимум шампанское. Не поверите, но я, только уже будучи одним из ветеранов команды, узнал, что после игры знающие люди в столовую в Конче-Заспе ходили через кухню, где их уже ждал ящик чешского пива от нашей «хозяйки базы» Ольги Трофимовны.

— Впервые за рубеж поехали с «Динамо»?

— Нет, еще с кировоградской «Звездой», в которую меня взяли на просмотр из студенческой команды. В Болгарию ездили. Помню, умудрились как-то с ребятами по 25 долларов выменять, и я купил себе в чековом магазине первые в жизни джинсы. Настоящие, Wrangler!

— Курица — не птица, Болгария — не заграница.

— В 1980-м я уже был игроком «Динамо» и Константин Бесков вызвал меня в олимпийскую сборную Советского Союза, в составе которой мы отправились на матч с бразильцами. Представляете: трансатлантический перелет, «Маракана»! Более того, в поединке, приуроченном к десятилетию передачи бразильцам на вечное хранение «Богини Нике» и 30-летию знаменитой арены, мы обыграли Зико, Сократеса и компанию — 2:1. Для победителей был изготовлен дорогущий позолоченный кубок. Мало кто сомневался, что он достанется бразильцам. Но в итоге полутораметровую чашу через полмира пришлось тащить нам. Помню, Хорик Оганесян не отходил от нее ни на шаг. Армяне ведь любят все, что блестит (смеется).

— Футболками с соперниками в те годы вы, понятное дело, не менялись.

— О чем вы? Если в международных матчах мы еще играли в адидасовской форме, то в чемпионате Союза — в футболках харьковской фабрики «Динамо». Кстати, не самого плохого качества. Особенно мне нравились те, что в сеточку, с рукавами другого цвета. Могли поменяться только во время коммерческих турниров за рубежом. У меня точно были футболки «Барселоны», сборной Бразилии. Потом сыновья в них «вышивали».

Кстати, интереснее было, когда вратари перчатками менялись. У западных футболистов, понятное дело, фирменные, а у наших — черные, да еще с наклеенными пупырчатыми прямоугольниками, вырезанными из ракеток для настольного тенниса (смеется).

— Уже 15 лет с нами нет Валерия Лобановского. Каким вы его запомнили?

— Строгим, требовательным, справедливым и в какой-то мере недоступным. Неформальных отношений с ним у игроков нашего поколения не было. Если требовалось решить какой-то вопрос, договаривался с Лобановским на конкретное время и приходил в его кабинет. Хотел что-то сказать, а в итоге выходил, не произнеся ни слова. Васильич был тонким психологом, все сам рассказывал и, главное, решал твои проблемы. Кстати, я никогда в жизни не слышал от него матерного слова.

— Ушли из жизни и ваши партнеры по звездной динамовской команде Андрей Баль и Василий Евсеев…

— Андрей был душой любой компании. У него всегда имелись в запасе удачная шутка, свежий анекдот. Даже когда я уже переехал в Швецию, Андрей Михайлович обязательно звонил 1 января и поздравлял меня с Новым годом и днем рождения.

Вася Евсеев, наоборот, был тихим и молчаливым. «Перлы» выдавал, только когда мы где-то отдыхали. Вот тогда Вася раскрывался. Помню, как в одном из матчей со «Спартаком» он наглухо «закрыл» Федю Черенкова. Идут ребята после матча в раздевалку, и Черенков бросает в сторону Евсеева: «Жаль мне тебя, парень, ты сегодня в футбол вообще не играл». «А ты играл?» — не стушевался Василий.

— Большинство ваших одноклубников продолжили карьеру за рубежом. Заваров и Михайличенко в Италию отправились, Блохин — в Австрию, Кузнецов — в Шотландию. А вы транзитом через «Днепр», в составе которого еще успели стать чемпионом Советского Союза, оказались в Швеции. И задержались там на целых 19 лет…

— Осенью 1988 года я вернулся в «Динамо» и успел провести пять или семь матчей за дублирующий состав. Но еще в «Днепре» у меня появилась возможность через «Совинтерспорт» перейти в одну из мексиканских команд. Однако в Киеве тогда как раз создали первый в СССР профессиональный клуб, и, когда поступило предложение от шведского «Хаммарбю», я решил отправиться в Скандинавию. Пусть, думаю, родной клуб, а не кто-то другой, заработает деньги от моей продажи. Написал письмо на имя Колоскова, дескать, отказываюсь ехать в Мексику. И оказался в Швеции. Но не в «Хаммарбю», а в АИКе, вариант с которым выгорел в последний момент. В 1992-м моя команда впервые за 55 лет стала чемпионом Швеции, а я, играя на позиции полузащитника, забил за сезон 14 мячей.

— Не удивительно, что болельщики АИКа чуть ли не к королю Швеции Карлу XVI Густаву обращались, чтобы вам позволили продолжить карьеру в этой стране.

— Дело в том, что тогда в Швеции действовало правило «48 месяцев»: после четырех лет пребывания в стране спортсмен-иностранец должен был покинуть ее пределы. Ведь по истечении пяти лет он мог претендовать на получение гражданства. У меня как раз заканчивался разрешенный срок, и болельщики АИКа, зная об этом, вывесили на трибунах плакат: «Король, помоги Вадиму!» — и начали собирать подписи в мою поддержку. Поднялась буча! Мне тогда помог знакомый руководитель туристической фирмы. Он пришел в клуб и сказал: «Я дам ему другую работу, он будет моим заместителем». И после долгих тяжб визу спортсменам все-таки разрешили продлевать — закон был отменен. А я проработал в турфирме 15 лет, параллельно играя и тренируя.

— К скандинавскому укладу жизни сразу привыкли?

— Как можно быстро привыкнуть к тому, что парень и девушка идут вместе в ресторан, а после ужина каждый платит за себя сам? Шведы практически не едят первых блюд, разве что гороховый суп по четвергам. А размер налога на собаку зависит от величины четвероногого друга. Но ничего, со временем привык.

Кстати, один раз в Швеции я все же попал в глупую ситуацию. У нас в фирме работала только одна женщина — жена шефа. Так вот, 8 Марта по дороге на работу я без задней мысли купил ей цветок. Видели бы вы глаза сотрудников, когда ее поздравлял… Больше с цветами на работу никогда не приходил (смеется).

— Ваши сыновья по-прежнему живут в Швеции?

— Да, мы с женой в Киеве, а они — там. Старший, Славик, был спортивным директором клуба третьей лиги, но два месяца назад решил идти работать по специальности. У него хорошее экономическое образование. А младший, Вадим, по-прежнему в футболе — помощник главного тренера в клубе второго дивизиона.

Кстати, раз уже вспомнили о сыновьях. На первых порах многие динамовцы, а еще хоккеисты «Сокола» жили в домах на улице Урицкого, и в наших семьях там рождались… одни мальчики. У меня и Жени Шастина — по два сына, у Балтачи, Баля, Михайлова, Бессонова, Журавлева, Михайличенко — по одному. Но стоило кому-то получить квартиру в другом районе, как сразу появлялась на свет дочка. Аня Бессонова и Алена Балтача — яркие тому примеры.

— Шведский язык не забыли, Вадим Анатольевич?

— Конечно, нет. Мне же нужно общаться с внуками — семилетним Николасом и четырехлетней Милой, родившейся, кстати, в один день с моей женой.

Юрий Сай