Валентин Щербачев: правда о Чернобыле, "клубничка" c Лобановcким и сигареты Блохина

В первой части интервью – совершенно невероятная история о поездке "Динамо" (Киев) во французский Лион в 1986 году. В этом городе сборной Украины предстоит на Евро-2016 сыграть против команды Северной Ирландии. Спустя 30 лет после знаменательного и трагического одновременно визита украинской команды, подробности которого нам рассказал участник того вояжа.

2 мая 1986 года на лионском стадионе "Жерлан" киевское "Динамо" встречалось с мадридским "Атлетико" в финале Кубка кубков и одержало убедительную победу со счетом 3:0, выиграв этот еврокубок во второй раз в своей истории. Многим до сих пор памятен и тот матч, и знаменитый репортаж комментатора Валентина Щербачева. Который вполне мог стать для него последним. Мы не преувеличиваем. Успех "Динамо" практически вытеснил из памяти то, что говорил телекомментатор на первых минутах прямой трансляции. А его слова по тем временам вполне могли бы считаться, если не "государственной изменой", то чем-то близким к этому. Щербачев первым объявил на весь СССР (не программа "Время", заметьте!) о Чернобыльского трагедии. В футбольном репортаже.

- Нет, конечно. У меня характер авантюрный, но я четко понимал: как только я скажу – редактура вырубит звук. И заменить меня было кому: сидит человек в Москве на случай того, что если будет брак по звуку, то он сразу ведет под "картинку". Этого нельзя было допустить, я хотел, чтобы все у нас, особенно в Украине, знали какая беда случилась. Нам сразу по прилету во Францию принесли газеты, я посмотрел карты. Эти пятна радиационные в Украине, в Белоруссии. Но у нас – особенно Киев, Житомирская и Черниговская области – все Полесье, это все было в пятнах. Поскольку нельзя было позвонить по телефону – связь Советский Союз оборвал в одностороннем порядке – я и начал репортаж с этого. Да, я слышал в наушниках, как в Москве, после паузы сказали: "Ты что творишь?" Очевидно там лихорадочно решали: отключать или нет, но составы команд не успели услышать, возможно. Это все-таки был поздний репортаж и мой коллега, наверное, не был в курсе всего. Наверное, решили: "Проговорил, а утром мы в повторе вырежем". Так в итоге и сделали: в повторе моих слов не было. Но в пярмом эфире я сказал об этой большой беде. Подвел это к тому, что, конечно, ребята сегодня должны поднять всем настроение, это полезно для здоровья нации.

- Да, получил по возвращении. Но поскольку беда была большая, и начальству было не до этого, то ограничились отстранением от пары эфиров. А еще мы вернулись ведь поздно из-за того, что в самолете бомба – мы три дня добирались…

- Когда вылетали 5 мая утром какой-то "доброжелатель" позвонил – это же советский самолет – и сказал, что в нем бомба. Вывернули весь багаж, самолет простоял все это время, которое должен был лететь из Парижа до Москвы. И только потом, когда стало понятно, что в "полете" он не взорвался, нас загрузили. И поэтому прилетели часов на 6 позднее. Конечно, ни встречи никакой торжественной не было (ну как же москвичи будут торжественно украинцев встречать? В Москве?) На следующий день я должен был на "ковре" стоять или в Москве, или в Киеве. Но и время шло. К тому моменту все уже поняли, что ЧП очень серьезное и, наверное, забыли обо мне. Ну, не забыли: так, получил устный выговор и пару отлучений от эфира – это такое… В моей жизни было много раз, когда пытались наказать, а потом выяснялось, что работать же кому-то надо?

А, может, и "наверху" поняли, что нельзя так врать людям, потому, что страшные последствия могли быть.

- Лобановский старался оградить всех от этого. Я, когда по прилету просмотрел газеты, говорю: "Васильич, смотрите, что делается! Серьезная штука". А к нам уже бегут люди с микрофонами и дозиметрами в аэропорту Шарль де Голь. А мы должны тут же на тренировку ехать в Париже и переезжать в другой аэропорт, Орли, чтобы лететь в Лион. Лобановский отмахнулся: "А что там такое? Ну пожар, да и пожар… Что я могу сказать этим (игрокам – прим. авт.)?" Я извинился, и мы поехали на стадион. Мне он поручил разминать Блохина, потому, что ему нельзя было тренироваться со всеми, еще задняя поверхность немного надорвана была. И мы с Олегом, значит, бегаем по стадиону круги, а остальные с мячом дергаются. И - девчонки на каблуках (медийщики понимали, что футболисты, молодые ребята – девушкам не откажут) с радийными диктофончиками: "Олег, Олег!" Может, какие-то обрывочные фразы и записали, но толком никто ничего не говорил. Зато в Лионе нам вообще выставили команду топ-моделей с микрофонами. Они спрашивали, а мужики меряли нас дозиметрами.

В общем, я не врал, когда меня спрашивали, говорил: "Да, все серьезно". А до ребят осознание дошло только когда банкет после матча был. Тогда как-то из Киева прорвалась Ира Дерюгина позвонила мужу Олегу (как у них получилось связаться?!) Только тогда за столом начали осознавать, что произошло. И даже Лобановский начал понимать.

- Советский Союз же. Если партия и правительство говорят: "Ничего такого, все нормально", то это значит: "Нормально!" Еще и спросил меня Васильич: "Что ты там нагнетал?" Я: "Да я это и не нагнетал! Там все еще хуже!". И когда приехали уже в Киев, то он – в машину и рванул, уже серьезно отнесся.

Порно – спасение от испанцев

- На "Жерлане" было 15 тысяч испанских болельщиков. Мы спаслись от них, когда в Лионе гуляли накануне матча по городу. Идем, а нам навстречу - толпа с флагами испанскими! Не узнать Лобановского? Да как?! И до них метров 100… Мы: куда деваться?! В кинотеатр, рядом. Там сеанс идет, мы билеты купили, сели, мол, ну посмотрим какой-то фильм. А там – чуть ли не порно. И слышно, что на улице шум, они гудят… Час просидели.

И вот перед началом матча идет разминка. За ворота Чанова испанцы забрасывают "кадра" (видно, акробата какого-то?). Через решетку и ров! Но французский спецназ, не обращая внимания на летящие дымовые шашки, берет этого парня и… забрасывает его обратно на трибуну! Представьте атмосферу?

Французы изначально болели за "Динамо". Хотя, скорее, больше против испанцев, по привычке. А сами фанаты "Атлетико" болели до гола Заварова неистово. Но после перерыва, я смотрю, уже и испанцы аплодируют нашим атакам. А минут за 10 до конца, уже весь стадион скандировал: "Динамо", "Динамо"!

- Была настроена на нее. Но нервничали, и некоторые ребята постоянно у меня собирались в номере покурить. Я не курю, но если Блохин курит, Чанов курит, то где им это делать? У меня - у себя то нельзя! И в разговорах было заметно их волнение и за семью, и за результат. Поэтому многие на таком подъеме играли. Как Балтача Сережа рвался в бой, хотя знал, что может навсегда травмированным инвалидом стать! И так у него, кстати, и получилось. Но уважение заслужили. Что меня поразило после матча: пока я сделал свою работу, а ребята мылись, автобус окружили испанские болельщики. И кто – автограф, кто - потрогать рукой – мол, это же великие футболисты! Именно испанские болельщики, не французы. Люди, которые любят и понимают футбол, которые объективны в оценках, увидели сильную команду. И признали это, оценили. При том, что "Атлетико" исторически тоже не слабаки. Но тем не менее, вот, 0:3 проиграли.