Вадим Тищенко: главный герой второго плана

В первый день зимы 2004-го, автор этих строк, едва приступивший к работе в киевской редакции «СЭ» получил ответственное задание - отправиться с «Днепром» на матч тогда еще Кубка УЕФА против испанской «Сарагосы». Встреча эта, в общем, ничего не решала: днепропетровцы уже обеспечили себе выход в следующий раунд турнира, и в Испанию летели в изрядно ослабленном составе: сказалось обилие травм и несколько дисквалификаций. Тем не менее, я изрядно волновался. Отработать хотелось по полной программе, но в списке кадровых пробоин оказалась и еще одна - самая глобальная.

Утром 1 декабря уже в днепропетровском аэропорту я узнал, что по состоянию здоровья в Испанию не полетит Евгений Кучеревский. Без интервью главного тренера мой репортаж априори казался неполноценным, а юношеский максимализм заставлял брать от жизни все. Признаюсь, слегка смутило то, что исполняющего обязанности главного тренера «Днепра» Вадима Тищенко коллеги характеризовали как человека, не испытывающего симпатий к публичным выступлениям. К общительному Мефодьичу ключик бы уж как-то отыскался, а вот разговорить его скромного и закрытого, на первый взгляд, ассистента, казалось, почти нереально.

Преодолевая стеснение, я все же подошел к Тищенко в аэропорту, озвучил свою просьбу и после небольшой паузы, в течение которой Вадим Николаевич, всматривался в лицо неизвестного ему молодого корреспондента, неожиданно получил согласие. Договорились пообщаться в самолете, где я подсел к Тищенко с диктофоном и в течение четверти часа он терпеливо отвечал на все мои - в том числе, возможно, по юности лет и наивные - вопросы. Четко, лаконично, что называется, без понтов...

Впоследствии, приезжая по делам в Днепропетровск, я неоднократно планировал встретиться и пообщаться с Вадимом Николаевичем обстоятельно - за жизнь. Но понимал, что на кривой козе к нему не подъедешь. В любых интернет-поисковиках запрос по адресу «Вадим Тищенко» пространных интервью не выдавал. Из числа всех приближенных к руководству функционеров украинского футбола он по части высказываний всегда занимал единоличное первое место с… конца. То есть, относился к породе молчунов. Стало быть, нужно было искать подход: через общих знакомых, например. А пока подхода не было, я атаковал других - более разговорчивых, легких в общении, и, безусловно, интересных собеседников. Все время откладывая Тищенко на потом.

Кто же знал, что то наше интервью в чартере, который уносил «Днепр» в Сарагосу так и останется первым и последним...

Мало кто помнит, но в 1984 году воспитанник львовского спортинтерната Вадим Тищенко пробовал свои силы в киевском «Динамо», более полугода выступая в дубле.

- Очень крепкая у нас команда была - Яковенко, Рац, Кузнецов, Михайличенко, а конкуренция за место в составе - ничуть не меньше, чем у мастеров, -

рассказывал Вадим Николаевич коллеге из российского «СЭ» Сергею Микулику. - Игра вроде получалась - и у всех вместе, и у каждого в отдельности. Но все же пути наши надолго разошлись. Киев казался мне таким огромным, а я себя в нем - таким провинциалом, что одиночество буквально захлестывало. Найти себя в большом городе я так по-настоящему и не смог и в итоге вернулся домой, в Винницу.

Между тем, футболистом Тищенко был уникальным и недооцененным - в том числе и самим собой. Вот, что говорит о нем чемпион СССР-1984 в составе «Зенита» Сергей Веденеев:

- Сильных опорных полузащитников в чемпионате СССР было немало. Но выше всех я всегда ставил Вадима Тищенко. Чемпион страны, завоевавший до и после золота два комплекта серебра, он раньше других схватил суть ремесла опорника. За игру Тищенко выполнял по 15-20 подкатов. Самое удивительное, что всю эту разрушительную работу он проделывал с огромным удовольствием. Это был мощный и одновременно техничный игрок, прекрасно сочетавший разрушение и умение начать атакующие действия. Ему всегда можно было безбоязненно отдать передачу, зная, что мяч он не потеряет. В то же время Вадим был первый в команде, кто вступал в борьбу, не чураясь черновой работы. Борьба и подкаты были для него нормальным рабочим процессом, приносившим радость.

Дважды работавший с Тищенко в «Днепре» Николай Павлов попросил не сужать его игровой диапазон. «Да, он прекрасно проявлял себя в разрушении, но у меня перед глазами стоит бронзовая игра первого чемпионата Украины, которую мы проводили в Запорожье против «Шахтера». Вадик тогда открыл счет, а во втором тайме с левого фланга вырезал внешней стороной правой ноги фантастическую передачу, кажется, на Юрия Максимова (здесь память Николая Петровича подвела: дублем в той игре отметился Сергей Коновалов. - Прим. М.С.), который и провел третий и, как оказалось, решающий мяч. Уж сколько я видел футбола в своей жизни, но этот момент из тех, что не забываются».

Неудивительно, что при всех своих игровых талантах, Тищенко получил вызов сначала в олимпийскую, а затем и в главную сборную СССР. 29 августа 1987 года команда Валерия Лобановского обыграла в Белграде югославов в товарищеском матче, а Тищенко провел на поле все девяносто минут, заслужив право выйти через десять дней в стартовом составе сборной в ключевом поединке отборочного цикла ЧЕ-1988 против французов.

Официальный дебют на переполненных до отказа 100-тысячных «Лужниках» получился неоднозначным. Неубедительная игра футболистов киевского «Динамо» в августе стимулировала тренерский штаб к кадровым пертурбациям и, по мнению, писавшего отчет этого матча для еженедельника «Футбол-Хоккей» Льва Яшина, новички не блеснули: «Не заладилась игра даже у такого признанного бойца, как Тищенко, который на удивление быстро сник и затерялся среди других футболистов».

В довершение всего именно он опекал высоченного Жозе Туре, открывшего счет после подачи со «стандарта» на злополучной 13-й минуте.

- Я же все время его в поле зрения держал! - костерил себя Вадим Николаевич после игры. - Когда защитник Аяш для штрафного мяч устанавливал, лишний раз убедился - вот он, мой Туре, никуда не денется. Заодно и штрафную всю взглядом окинул - наших больше, французы все под контролем - отобьемся. Подача - и мяч меня перелетает, а значит, и Туре тоже, мы же рядом стоим. Хорошо, успел подумать, дальше Вася Рац разберется. Оборачиваюсь и с ужасом вижу, как взлетевший на фантастическую высоту мой подопечный аккуратно сверху вниз укладывает головой мяч в сетку наших ворот... По трибунам, как мне показалось, тяжкий вздох прокатился - все сто тысяч недоумевали, как же можно так по-детски ошибиться. Ведь выиграй сборная - и почти наверняка ей в финале выступать, а тут давай, отыгрывайся. Всем - за одного. Слава Богу, отыгрались, но уже без моего участия - в перерыве меня заменили (на Игоря Беланова. - Прим. М.С.).

Спасибо ребятам - выручили, а то бы до сих пор спать спокойно не мог - возились со мной тренеры, разбирали, как я против Туре персонально должен играть, а я его в первом же серьезном эпизоде и упустил - и всей команде расплачиваться.

Таким уж он был с рождения. Слишком совестливым. Слишком рефлексирующим.

Главной победой в футбольной карьере Тищенко априори считается золото сеульской Олимпиады-1988. Помнится, после банкета на теплоходе «Михаил Шолохов», где после четвертьфинала квартировала сборная СССР, главный тренер команды Анатолий Бышовец, углядев неровную походку бурно праздновавшего Евгения Кузнецова, сказал тому: «Женя, ты хоть на церемонии награждения постарайся не спотыкаться». На что полузащитник «Спартака» невозмутимо ответил: «Федорович, не придирайтесь: мы ведь уже 32 года не спотыкались!».

Личный парадокс и, может, даже скрытая драма в судьбе Тищенко заключается в том, что в Южной Корее он не сыграл ни единой минуты. Перед финальным турниром он получил тяжелую травму колена: в матче против «Металлиста» соперник прыгнул Тищенко на опорную ногу. Травма была настолько серьезной, что остро стоял вопрос: будет ли футболист ходить? Преодолеть последствия травмы и вернуться в футбол помогли только железный и волевой характер.

Вспоминает Анатолий Бышовец: «На Олимпиаду поехали три человека, усилиями которых мы во многом выиграли отборочный цикл, но потом они получили серьезные травмы. Это Лютый, Савичев (оба повредили крестообразные связки) и Тищенко, мучившийся с коленом. Я взял всех троих в благодарность за блестящую игру в отборе, но был и еще один нюанс, который я усвоил из собственного игроцкого опыта. Представьте себе: футболист получает травму в игре, рискует здоровьем ради победы. И если тренер после этого его не берет, не обращает на него внимания, то другие задумываются: а стоит ли убиваться при таком отношении?

Видели бы вы, как готовили себя к турниру эти трое! Тищенко было труднее всего. После перенесенной операции у него наблюдалась естественная атрофия мышц. Для быстрого заживления и восстановления мышечной массы в нашем спорте тогда использовались препараты, попадавшие в категорию запрещенных. После сдачи игроками проб мне позвонил председатель спорткомитета Грамов: «Тищенко нельзя использовать. Ты понимаешь, почему… Он - «замазанный». Но Вадим был футболист, безгранично преданный команде, самоотверженный, волевой. Не уважать его за это было невозможно. Кроме того, вины Вадима в случившемся не было - думаю, там постарались «доброжелатели». А мне было очень жалко потерять железного игрока основного состава».

Все вышесказанное частично подтверждает и капитан олимпийской сборной СССР Виктор Лосев: «Тищенко прилетел в Сеул, но тренеры по указанию спортивных руководителей в окончательную заявку его не включили. Не хотели рисковать. Это решение никто из нас не оспаривал. Наоборот, посчитали верным. А уж когда пошли допинговые проверки…».

Сложно сказать, тяготила ли Вадима Николаевича золотая олимпийская медаль, но факт остается фактом: на награждении в олимпийской деревне он, единственный из всей сборной, так и не появился - медаль Тищенко привезли уже на пароход…

В олимпийской сборной, в отличие от главной команды, Тищенко чувствовал себя своим на все сто процентов. Хотя, по собственному признанию, попав в эту команду еще из первой лиги, оказался словно в другом мире, привыкая к иной скорости, быстроте мышления и редкому накалу страстей. В Сеуле Вадим отвечал за баланс отношений в коллективе и хорошее настроение.

«В свободное время, - улыбается Виктор Лосев, - мы поигрывали и в нарды, и в шахматы, но любимой игрой было домино. Постоянно проводили турниры, играя «на интерес». Мы с Женькой Кузнецовым на самом деле частенько побеждали. Но, справедливости ради, острую конкуренцию нам составляла пара мастеров Тищенко - Михайличенко».

У Вадима Николаевича было хорошее чувство юмора, он любил и умел пошутить. А прозвища, которые он придумывал партнерам, приклеивались на десятилетия.

«Это ведь именно Вадик лет 30 назад впервые «обозвал» меня Лесиком», - заметил однажды нынешний спортивный директор «Динамо», экс-партнер по олимпийской сборной Алексей Михайличенко.

Еще более колоритную историю на эту же тему вспомнил нынешний наставник молодежной команды «Днепра»Дмитрий Михайленко: «В конце 1980-х, когда в

моду вошли длинные стрижки, меня впервые пригласили позаниматься с первой командой «Днепра». Выхожу на тренировку со своей огромной копной. А тут Вадим Тищенко показывает на меня и говорит: «Смотрите! Похож на Антона Шоха». А у того как раз из-за шевелюры в команде была кличка «Зверь». Но так как Шоха в «Днепре» уже не было, прозвище унаследовал я».

Еще в бытность футболистом Тищенко выработал в себе особое отношение к тренерской профессии.

И снова говорит Николай Павлов: «Запомнилась мне одна ситуация. Я только начинал помогать в «Днепре» Кучеревскому, и перед важной игрой в Москве Евгений Мефодьевич собрал лидеров команды и спросил их мнение относительно состава. Все начали высказываться: один советовал того, другой - этого, что лично мне, честно говоря, показалось какой-то дикостью. Один лишь Тищенко сидел молча. К нему Кучеревский обратился в последнюю очередь: «Вадик, ну а ты как капитан, что скажешь?» - «Евгений Мефодьич, - мягко ответил Тищенко. - А что я могу сказать? Вы - тренер, вы и решайте». В этот момент я мысленно наградил его самыми горячими аплодисментами.

А когда прошло несколько лет, и уже я возглавил молодую команду «Днепра», в которой из старожилов оставались еще не уехавшие в Израиль Тищенко и Горилый, то сразу обратился к Вадиму: «Ну что, будешь мне помогать с составом?». И он снова ответил: «Нет, Петрович, пока я футболист, не буду. Никогда».

В статусе главного тренера работавший по окончании карьеры в родном «Днепре» Тищенко впервые выступил в 1999-м году - во второй команде «Кривбасса». Примерно тогда его помощник Владимир Горилый порекомендовал ему рослого центрального защитника из кировоградской «Звезды». Парню на тот момент не исполнилось и 16-ти. А звали его Андрей Русол.

«Горилый присмотрел меня на сборах в Крыму, и вскоре я получил приглашение от «Кривбасса», - рассказывает нынешний исполнительный директор «Днепра». - С первых же дней пребывания в коллективе Вадим Николаевич взял надо мной шефство, помогая всем, чем только можно. В тот период я только формировался как личность и игрок, и поэтому иметь перед глазами такой пример достойного поведения в профессии и в быту, было для моего становления критически важно. Тищенко был для меня образцом для подражания. Я совершенно серьезно считаю его своим вторым отцом и обязан всему, чего добился в футболе».

Приставкой «и.о.» Тищенко награждали целых три раза - в смутные периоды днепровского безвременья: после Грозного, после Кучеревского, после Бессонова… Статистика подтверждает, что в эти временные отрезки команда добивалась вполне пристойных результатов: футболисты бились за исполняющего обязанности как за главного. В 2010-м после уверенной победы над «Таврией» форвард Евгений Селезнев прямо сказал: «Считаю, что Вадим Николаевич мог бы быть главным тренером «Днепра». И думаю, что этого бы хотелось не только мне, но и всей команде».

«Не помню ни единого коллектива, в котором бы его не ценили, и где он моментально не зарабатывал бы авторитет, - продолжает ретроспективу Андрей Русол. - Он был настоящим вожаком и даже при Евгении Кучеревским пользовался не меньшим уважением, чем старший тренер. Не секрет, что в то время Мефодьич далеко не всегда присутствовал на тренировках. По сути, всю учебную программу разрабатывал и претворял в жизнь на занятиях Вадим Николаевич».

Сам Тищенко на многочисленные вопросы о том, не рассматривается ли его кандидатура президентом клуба Игорем Коломойским в качестве главного тренера, отвечал предельно корректно: «Я мечтаю о том, чтобы Игорь Валерьевич как можно быстрее нашел того, кого он ищет. Ну а я позавчера и вчера провел две тренировки и, также как и команда, получил от этого большое удовольствие».

«Почему Тищенко не шел в главные? - переспрашивает меня Николай Павлов. - Думаю, он реально оценивал свои силы. Обладая врожденным воспитанием и тактом, Вадик страдал от недостатка уверенности в своих силах. Это проявлялось и в годы футбольной карьеры, когда Тищенко объективно себя недооценивал, поражая какой-то излишней скромностью. В этом, кстати, он очень напоминал мне другого игрока «Днепра» - тоже рано ушедшего из жизни Ваню Вишневского. Именно Иван взял своеобразное шефство над Вадиком после того, как, кажется, Емец и Жиздик, обладавшие железным даром убеждения, все же упросили его выступавшего за винницкую «Ниву» и «Карпаты» переехать в «Днепр». Уверен, что все эти качества не позволяли Тищенко увидеть себя в качестве главного тренера большой команды».

Максим Калиниченко, которого страшная новость настигла во время отпуска в теплых краях, уточняет: «Я бы назвал это качество Вадима Николаевича не неуверенностью, а, скорее, природной скромностью, патологическим нежеланием выпячивать себя. Он не любил много говорить, но если уж выходил с нами играть в «квадрат», то рвал жилы, стелился в подкатах. Ненавидел, когда кто-то не выкладывался на поле. Вот это для него было самое страшное! Поэтому, собственно, и на установках у Тищенко все крутилось вокруг бойцовских качеств, а не каких-либо тактических изысков».

Неуверенный вожак... Тот самый случай, когда прилагательное с существительным ну никак не вяжутся в общее целое.

«Этот парадокс, - поясняет Андрей Русол, - можно объяснить следующим образом. Тренерская профессия предполагает наличие двух сфер деятельности. Одна - это непосредственно футбольное поле. И там Тищенко чувствовал себя как рыба в воде. Вторая - внутренняя кухня и закулисье, где, как правило, иногда происходят какие-то не совсем честные, справедливые и красивые вещи. Вадим Николаевич, как человек прямой и настоящий, не умеющий льстить, лебезить и играть в дипломатию, чувствовал себя здесь неловко и всячески избегал любых соприкосновений с этой частью футбольного мира. Кроме того, как тренер он отличался повышенной ответственностью, постоянно переживая за все то, что он делает в этом качестве. Более того, он не был публичным человеком, нигде не светился, старался не давать интервью. Вот почему находиться за спиной у главного тренера, который принимает на себя функции, относящие к внешней мишуре игры, ему было очень комфортно».

Последней должностью Тищенко в «Днепре» был пост спортивного директора. Что вызывало некоторое непонимание у людей, которые знают Вадим Николаевича давно и не понаслышке.

«Я совершенно не представляю, какие функции он выполнял в клубе в последние годы, - разводит руками Николай Павлов. - В Днепропетровске ведь директоров едва ли не больше, чем футболистов - генеральный, исполнительный, технический, спортивный, которым, собственно, и был Вадим. Не берусь ручаться, но, по моему мнению, кресло функционера, это не для него. У Тищенко был тренерский склад ума, повышенной коммуникабельности, столь необходимой для штабного ему, возможно, не хватало».

«На самом деле Вадим Николаевич был человеком коммуникабельным и умел находить общий язык со всеми и каждым, - уточняет Андрей Русол. - Более того, он пользовался неизменным авторитетом у каждого из главных тренеров «Днепра» - Кучеревского, Бессонова, Протасова и Рамоса. В последнее время он, по сути, возглавлял клубный селекционный отдел, был нашими глазами и мозговым центром в отделе скаутинга, обрабатывая большую часть поступающей информации об игроках. У него было уникальное чутье на футболистов, невозможное без наличия накопленного тренерского багажа. Скажем, его креатурой был Дуглас, на приобретении которого Тищенко настаивал после первой же просмотренной игры бразильского защитника. Вместе с тем, Вадим Николаевич страшно переживал в сложный период адаптации Дугласа, когда он выглядел не безгрешно… В общем, называть его чистым функционером было бы некорректно».

Его уход из жизни стал страшным шоком еще и оттого, что Тищенко придерживался рафинированно спортивного образа жизни. По словам друзей и коллег, он постоянно посещал тренажерный зал и бассейн, следил за своим питанием, отлично выглядел.

За день до трагедии он занимался фитнесом. В воскресенье лег спать, а в понедельник уже не проснулся. Говорят, что смерть во сне - привилегия исключительно праведных людей. Супругу и детей Вадима Николаевича эта мысль, конечно, не утешит. Но перед Богом, если он, конечно, существует, их отец и муж предстанет чистым, светлым, настоящим.

Каким, собственно, он останется и в нашей памяти…