Руслан РОТАНЬ: "В тройке будем. У нас долги выплачиваются, а у "Зари" – нет"

Руслан Ротань рассказал о несостоявшихся трансферах, ситуации в «Днепре» и проблемах украинского футбола.

– Со Словенией в качестве соперника в плей-офф повезло?

– Кого из соперников ни возьми, не может быть слова «повезло». Есть соперник, и к нему нужно относиться со всем уважением. На уровне журналистов все раскручено так, что в плей-офф Украина нефартовая и все такое – это немного давит на футболистов. Я бы даже попросил, чтобы таких вопросов поменьше задавали, потому что есть игра, есть соперник, мы его уважаем – матч покажет. Мы хотим победить, так что будем все делать, чтобы результат был в нашу пользу.

– Ты рассказывал, что собираешь футболки. С кем из словенцев поменялся бы (интервью было записано до того, как появилась новость, что Руслан пропустит стыковые матчи – прим. автора)?

– Я уже давно не собираю – скорее, собирает мой папа. Обменявшись после игр, передаю футболки в его коллекцию. Обязательно, если получится, со Словенией поменяемся с кем-то. Бывают такие конфликты, когда не хотят меняться. Например, сборная Испании последний раз, но это их право.

– А что случилось?

– Ну, не захотели.

– Кому ты предлагал поменяться?

– Обычно у нас такая практика: мы отдаем свои футболки, и идет обмен. Мы предложили, но они не захотели.

– Ни один человек?

– Нет.

– Чьи футболки уже есть в коллекции?

– Честно говоря, так и не вспомню. Не скажу, что там есть какие-то громкие имена. Стараюсь меняться и не отказывать тем людям, которые сами ко мне идут. Я не смотрю на громкие имена – скорее, мне и папе для памяти, что мы играли с такими командами. Все-таки, когда смотришь на эту коллекцию и видишь разные футболки, вспоминаются какие-то моменты – приятные и не очень.

– Ты как-то рассказывал, что специально заказываешь футболки, чтобы дарить их болельщикам.

– Естественно, после игры на футболку много желающих, поэтому покупаем эти футболки и дарим.

– За свои деньги, что ли?

– Конечно, за свои.

– Сколько можешь за месяц подарить?

– Может быть, в месяц порядка 10-15-ти футболок уходит.

– Футболка Днепра полторы тысячи стоит, по-моему.

– Нам скидку делают – подешевле выходит.

– Вернемся к сборной. Если говорить в целом, то плей-офф – удачный итог этого отборочного цикла, если учесть, что в группе были Испания и Словакия?

– Перед началом отборочного цикла говорили, что у нас группа хорошая – явный фаворит Испания, Украина явно вторая, а в итоге Словакия достойно выступила, и мы остались на третьем. Приходится довольствоваться тем, что есть. Естественно, мы недовольны, потому что обязаны были лучше выступить. Но нужно исходить из того, что есть – сейчас у нас есть плей-офф и все мысли только о нем.

– Когда сборная ехала на игру в Жилину, Беларусь уже не могла нас догнать. Почему играли на ничью?

– Мы не играли на ничью – мы хотели победить. Скорее, Словакия играла на ничью. Она нам практически ничего не дала создать – да, были моменты у нас, но их на пальцах одной руки можно пересчитать. Была такая игра – если бы кто-то забил один гол, то победил бы. Не забили – не победили. В этой игре не могло быть много моментов, потому что решалась судьба выхода на чемпионат Европы.

Я понял, что ты имеешь в виду – можно было форвардов еще выпустить, но на этот вопрос мне не хотелось бы отвечать, потому что это прерогатива тренера. Ни в коем случае не собираюсь влезать. Если не было замен, значит, он видел, что мы можем дожать.

– Не боишься напряженной обстановки в расположении сборной в связи со скандалом с футболкой Степаненко и слов Александра Заварова об этом?

– Если рассудить спокойно, то это все эмоции. Каждый знает – когда нами владеют эмоции, может все что угодно быть. И Степаненко я пожелал бы не обижаться, и Ярмоленко, я уверен, никогда в жизни так не поступил бы. Это эмоции, и их нужно просто понять. Главное – забыть то, что было в клубах. Да, когда мы играем с Динамо, с Шахтером, у нас тоже есть свои какие-то эмоции – ссоримся, бьемся на поле, но за полем мы должны быть друзьями. Тем более, в сборной и перед такой ответственной игрой. Зная Тараса – он очень спокойный, сдержанный человек – он все поймет. Я уверен, что они уже созвонились и решили эту проблему. Мне бы тоже хотелось попросить не раздувать это, потому что уверен, что этот конфликт исчерпан.

– Кстати, другой тренер сборной, Михаил Фоменко, тоже неосторожно проговорился, но по другому поводу: о твоей травме паховых колец и о том, что ты играешь на уколах. Я так понимаю, операцию не делал?

– Не делал. Действительно, у меня стоял вопрос, что нужно было делать операцию на паховых кольцах, но потом мы поехали, сделали обследование. Я спросил, возможно ли обойтись без нее, и доктор сказал, что возможно, но для этого нужно сделать паузу. Я доиграл до конца чемпионата, а потом полтора месяца даже не подходил к мячу – полный покой. Также у меня был свой комплекс упражнений, которые мне помогли, и теперь я не чувствую дискомфорта.

– За слова о «ДНРовском футболе» штрафовали?

– Никто меня не оштрафовал. Конечно, это эмоции. Я уже после этого говорил на эту тему. Мы же только что обсуждали, что после игры можно наговорить, что хочешь. Я извинился, и сейчас могу извиниться. Я ни в коем случае не хотел обидеть кого-то. Я сказал, что думал о судье и том, что он и его коллеги вытворяют.

Даже сейчас, по прошествии времени, могу сказать: посмотрите, что творится у нас в футболе. У нас важнейший матч, финал, а судья выходит и психологически нас уничтожает. Он просто издевался над нами, не давал ничего сделать. Да, эта игра была важна, но у нас в головах уже был финал Лиги Европы – никак не полуфинал кубка Украины. Я подошел к Абдуле перед игрой и попросил: «Пожалуйста, судите так, чтобы команда не нервничала», но он сделал все наоборот. Я могу сказать, что это одна из причин поражения в финале. Зачем ты выдумываешь какие-то непонятные фолы, нервируя команду? Я сказал то, что думал. Перед кем-кем, но перед судьей мне не за что извиняться. Там другим органам нужно проверять, чем он занимается.

– После той ситуации Дарио Срна сказал: «Не буду комментировать слова Ротаня – это не мой уровень». Как отнесся к этой фразе?

– У него есть свое мнение, у меня – свое. Поверьте мне, если бы такое судейство было в сторону Шахтера перед финальной игрой против Вердера в Кубке УЕФА… Этого бы априори не допустили. Те его слова – это тоже эмоции, так что я его прекрасно понимаю.

Опять-таки, я не хотел обидеть его или жителей. Те слова связаны только с судейством.

– Неужели не было ни одной игры за Днепр, когда подумал бы, что судья подсуживал твоей команде?

– Кстати, Днепру, я могу сказать, все судили по игре. Чтобы подсуживали – такого даже быть не может. Сейчас понятно, что ситуация финансовая не та, но раньше многие страдали такими играми. Хотя сейчас еще есть такие команды.

– Ты говоришь, что судьи никогда не подсуживали, но в полуфинале Лиги Европы Селезнев-то забивал из офсайда.

– Я с тобой не согласен – это не подсуживание, а судейская ошибка. Мы это признали. Здесь никто не говорит, что подсуживали. Возьми по игре – он нормально судил, а это чисто ошибка лайнсмена.

– Хорошо. А если бы было то же самое, но в обратную сторону – ты бы тоже сказал, что это «ДНРовский футбол»?

– Мы знаем, что такое европейский футбол и что такое украинский футбол. Я тебе могу с ответственностью сказать, что в Европе судят то, что есть. Это же я не с неба взял про украинский футбол… Я, наоборот, за него, и буду только его поддерживать, чтобы он был честный. Но, к сожалению, я не могу так сказать. Если бы мог, сказал бы: «Знаете, у нас украинский футбол лучше, чем европейский», правильно?

– Играя в Динамо, чувствовал совершенно другое отношение судей?

– Я чувствовал, что там никто никого не трогал. Там у тебя нет нервозности – можешь полностью быть посвящен игре и отдаваться на триста процентов. Даже не думаешь, что будут плохо судить. К сожалению, в Днепре это есть. И я знаю, по каким причинам.

– Ты говорил, что первые три клуба играют нечестно, когда Металлист еще был в порядке. В то же время Мирон Маркевич рассказывал, как Металлист должен был становиться чемпионом, но его «убили». Кто прав?

– Я же не знаю кухню клубов на тот момент. Я могу говорить за свой клуб. А нам дали чемпионами стать? Не люблю в этом копаться. Пока украинский футбол не очистится, не будет у нас хорошего, сильного чемпионата. Это будет возможно, только когда у всех будут одинаковые условия и ни у кого не будет привилегий. Многие говорят: «Посмотрите, хорошо же судят», но есть такие мелочи, из которых складывается футбол. Один свисток может сделать игру. Простой болельщик не понимает этого, но понимает футболист.

– Ты очень тепло отзывался о Евгении Кучеревском, упоминая, что с ним можно было поговорить как на поле, так и вне его. С Мироном Маркевичем этого не хватает?

– Чего? Я знаю, что с Мироном Богдановичем точно так же. С ним есть, о чем поговорить и на футбольном поле, и за ним. Я хочу сказать, что это один из тех моментов, благодаря которым мы дошли до финала Лиги Европы. Он с каждым встречался и доносил свое видение.

– В ноябре прошлого года ты сказал, что команда до сих пор привыкает к новым требованиям тренера. Что изменилось с его приходом?

– Все изменилось. Понимаешь, у каждого тренера свой подход, своя тактическая схема, свой тренировочный процесс. Если сравнивать Рамоса и Маркевича, то у них все противоположно: если с Рамосом больше работали на физику, то здесь больше на технику, больше пасов от нас требовалось. Единственное – похожи тактические схемы. Мое мнение: Мирон Богданович не стал ломать нашу тактическую схему и просто добавил своего.

– Как в команде отреагировали на заявление Маркевича об уходе в отставку?

– Конечно, неприятно. Сколько мы прошли, сколько радости было. Но пойми, что есть причины, по которым тренер уходит в отставку. Естественно, как футболистам, нам не хотелось этих переворотов, потому что, когда приходит другой тренер, это всегда что-то новое, снова меняется команда. Это не располагает к хорошему результату на ближайшие два-три года.

– У Маркевича получилось за год.

– Потому что он следил за Днепром и знал каждого футболиста. Он просто видел это все со стороны, пришел, подкорректировал и дал результат.

– Все равно же обидно, когда тренер в сложной ситуации пытается оставить команду?

– Здесь надо понять суть того, что происходило на тот момент. Те же эмоции тоже. Нужно все связать. Ты же понимаешь, что не все так просто. Я, конечно, не хочу это комментировать – это не мое право. Думаю, тренер прокомментирует, но со своей стороны могу сказать, что каждый тренер хочет видеть что-то на перспективу. Видимо, на тот момент он этого не мог сделать.

– Мне рассказывали, что при Рамосе обстановка в Днепре была гораздо лучше той, что есть при Маркевиче.

– Я не скажу так. Конечно, очень хороший коллектив был при Рамосе, но и сейчас хороший – ничего не скажешь. Другое дело, что сейчас пришло много новых футболистов. Раньше играло восемьдесят процентов украинцев, а сейчас это все немного поменялось, но нужно привыкать. Я могу сказать, что у нас отличный коллектив – нет никаких кланов, все очень хорошо общаются между собой.

– После очередного поражения от Зари ты сказал: «Ничего страшного, в тройке будем». Откуда такая уверенность?

– У нас падает уровень, и это очевидно. Хочется, чтобы был более конкурентноспособный чемпионат. Действительно, Заря на сегодня – это реальный претендент на третье место, но у них много арендованных футболистов из Шахтера. Плюс, долги – у них не платят зарплаты и все такое. Это накладывает свой отпечаток на результаты.

Наверно, если брать все команды, то на сегодня только Шахтер и Динамо борются за чемпионство, потому что у них нет проблем ни в зарплатах, ни в премиях, ни в экипировке – ни в чем. Потом идет Днепр – да, у нас есть свои проблемы, но, скажем так, я вижу то место, на котором мы находимся, потому что по каким-то причинам мы не можем сейчас бороться за чемпионство. Чтобы бороться за чемпионство, надо, чтобы были одинаковые условия у этих трех команд. К сожалению, на сегодня в этом плане мы отстаем от Динамо и Шахтера.

– Ты говоришь, что у Зари долги, поэтому в тройке будет Днепр. Но у вас-то тоже долги.

– У нас выплачиваются, а у них нет. У нас потихонечку, но что-то делается. Да, проблемы есть, и мы терпим, но я думаю, что ситуацию все понимают. Объясняем ребятам-легионерам, что это временно, что будет лучше.

– Каково в принципе играть без задач, понимая, что шансы на зону Лиги чемпионов минимальны, а из зоны Лиги Европы точно не выпадете?

– Только внутренняя мотивация должна быть. Конечно, не помешало бы находить ее и со стороны руководства, но опять-таки возвращаемся к вопросам нашего времени – наверно, не могут сейчас. Значит, нужно находить в себе мотивацию, и каждый пытается это сделать. Если у кого-то не получится, то от этого будет страдать результат всей команды.

– Ни один футболист Днепра не разглашает срок задолженности. Контракт не позволяет?

– Не по контракту. У нас нормальные ребята. Многие могли бы подать в КДК, но мы верим нашему руководству, а оно верит нам. За счет этого мы и добиваемся каких-то результатов. Мы не ходим и не ноем. Понятно, есть какие-то пределы. Приходится тогда уже находить общий язык, чтобы были какие-то движения. Но мы понимаем ситуацию и понимаем, что это временно. Тоже не хочется брать за горло, потому что понимаем, как тяжело нашему президенту и всем нашим акционерам.

– Когда последний раз говорили насчет долгов?

– Где-то месяц назад.

– Почему решили пойти?

– Потому что суммы задолженностей уже были… Не то что неприятные, но у каждого есть семьи, дети. Нужно понимать, что легионеры приехали сюда зарабатывать деньги, и мы их прекрасно понимаем. Мы тоже зарабатываем деньги, но мы видим ситуацию и идем на уступки, а ребята хотят получать деньги. Они профессионалы, играли в зарубежных клубах и с таким не сталкивались. Я хочу сказать, что они молодцы, потому что терпят и ждут.

– После той встречи выплатили хоть кусочек?

– Да, мы нашли общий язык, и немножко нам погасили.

– Насколько мне известно, в Днепре уже платят в гривнах. Правда?

– Мы законопослушные – у нас зарплата всегда в гривнах была.

– Встречалась информация, что курс каждый раз меняется при выплатах.

– А ты видел, какой курс? Он за последний год поменялся в 10 раз. В каком месяце какой был курс, по такому и дают. Не жалуемся.

– Ситуацию с уходом из Днепра я вижу так: новый контракт тебе предложили уже после завершения старого. Ты был готов его подписать, но при условии, что команде выплатят премиальные, на что руководство Днепра ответило отказом, и ты уехал в Рубин. Правильно?

– Да, у меня закончился контракт и как-то мы не могли найти компромисс… Ну, не то что не могли найти – никто мне контракт даже не предлагал. Мне поступило предложение, я его рассмотрел и с зимы я уже разговаривал о контракте с Рубином. Что касается Днепра, то не хочется поднимать эту тему. Была договоренность.

– Но никто ее не выполнил, правильно?

– Перед ребятами часть была погашена. Свое слово я сдержал.

– В феврале Русол сказал, что Днепр договорился о продлении контракта с тобой – соврал, что ли?

– Нет. На самом деле, разговоры были, мой агент разговаривал с президентом, но после февраля и вплоть до мая никто ни слова не говорил.

– Так зачем говорить, что договорились, если даже не было конкретного предложения?

– Я думаю, что на этот вопрос тебе лучше ответит мой агент и президент.

– На какой срок Рубин предлагал контракт?

– Два плюс один.

– Предложения от каких команд были после твоего отказа от перехода в казанский клуб?

– Я не хочу уже поднимать эту тему.

– Ты говорил, что из Европы.

– Да, из Европы. Был момент, из-за которого мне не хотелось возвращаться в чемпионат Украины, но потом мы все уладили.

– Ты не хотел возвращаться из-за судейства и задолженностей?

– Нет-нет, на тот момент особо не было задолженностей. Мне хотелось оставаться честным перед ребятами, хотелось получить то, что предлагали. Они это действительно заслужили. Никто не просил о всех деньгах. В принципе, это начали делать и рассчитались за одну Лигу Европы.

– За ту, где в финал вышли?

– Нет. За 2012-й еще, по-моему.

– Остальное не планируют возвращать?

– Ну, мы ждем.

– Можешь хоть чемпионаты назвать, куда мог перейти?

– Неплохое было предложение из чемпионата Англии и рассматривал предложение из МЛС.

– Тебе когда-то предлагали перейти в Шахтер или Металлист?

– В Металлист никогда не предлагали. По Шахтеру были только разговоры.

– Что значит «были разговоры»? Это же не в газете пишут, а с тобой говорят.

– Нет, не со мной – у меня есть агент.

– Ну, с агентом.

– Я думаю, что он больше расскажет. Есть агент, который ведет с представителем условной команды переговоры. Если пошло так, как есть, то зачем об этом кому-то что-то знать?

– Ты лично ходил к Коломойскому для разговора насчет премиальных?

– У нас есть генеральный директор.

– Неужели ты думал, что сможешь чего-то добиться путем шантажа Коломойского?

– А чего ты думаешь, что я шантажировал кого-то? Если бы я шантажировал, я бы хотел просто получить свои деньги и все. Но я их не получил. Да, я капитан, и ребята попросили как-то помочь решить эту проблему, потому что у нас никак не получалось. Чего-то мы достигли, нам выплатили немного – и это уже радует.

– Ты в Днепре провел практически всю карьеру. Часто говорил с Коломойским один на один?

– Говорили, конечно. Вот, недавно в Варшаве, когда он был на финале.

– А так, чтобы ты пришел к нему в кабинет?

– Давно уже не было. Он сейчас занят.

– Давно – это когда?

– Еще когда в стране было все в порядке.

– Года три назад, да?

– Где-то так.

– Ты говорил, мол, Коломойский сказал, что Днепр будет играть честно. По-твоему, создавать пул – это честно?

– Пул? А чего нечестно? Телевизионный пул, да?

– Нет-нет. Я говорю о финансировании Коломойским Кривбасса, Волыни и Арсенала.

– Надо ему только спасибо за это сказать. Где сейчас Арсенал, Кривбасс? Если бы был этот пул, у нас бы сейчас не было такого

футбола.

– Но это же все равно нечестно, правда?

– Я могу сказать со всей ответственностью, что вот эти, как ты говоришь «пулы», конкретно у Днепра позабирали очки, с которыми мы могли бы стать чемпионами. Пусть президент их и финансирует, но они играли честно.

– Ты еще рассказывал, что не хотел переходить в Динамо, но тебя заставили. Были же слухи, что Игорь Валерьевич финансирует и Динамо.

– Меня еще Мефодьевич отговаривал. Говорил: «Поиграй еще немножко в Днепре». Сейчас могу сказать, что мне нужно было поиграть еще в Днепре, потому что я понимал, что динамовский футбол не для меня – он более силовой, атлетичный. Меня просто заманила Лига чемпионов.

– Ты говорил: «тогда так надо было». Твой переход – результат давления со стороны Коломойского, правильно?

– Никакого давления с его стороны не было. Мне захотелось поиграть в Лиге чемпионов.

– Тогда у тебя были предложения из Европы. Почему все не бросил и не уехал?

– Я тогда был молодой и даже не думал об этом. Скорее я бы остался на тот момент в Днепре, чем перешел куда-то в европейскую

команду.

– Хорошо, а чего ты сейчас не захотел переходить в другой чемпионат?

– Потому что это моя родная команда. У меня душа болела. Я тебе не хотел говорить, но когда у меня начались эти свои «терки», я плакал. Пусть это по-бабски будет, но это так и есть. Это моя родная команда, которой я отдаю свое здоровье, с которой борюсь за что-то. Пусть получается или нет… Что-то хотим, пыхтим. Здесь уже столько эмоций, столько сердца оставлено. Просто так взять и уйти мне очень тяжело.