Алексей ЕРЕМЕНКО-старший: "Рома созрел для топ-клуба"

Алексей Еременко-старший успел оставить след в высшей лиге чемпионата СССР перед тем, как в 1990-м году  одним из первых российских игроков отправился  выступать за границу. Еременко стал звездой финского футбола, в этой стране выросли его дети – Алексей и Роман, играющие сейчас за «Рубин». В интервью для «Спорта» Еременко-старший вспомнил самые яркие эпизоды карьеры в советском футболе, рассказал о том, как уезжал за границу и адаптировался в новых реалиях, и оценил выступление сыновей в премьер-лиге.

Как в Гамулу копьем кидали

- Во взрослом футболе вы дебютировали в 17 лет. Согласно статистике в сезоне-1981 сыграли 5 матчей во втором дивизионе за «Ростсельмаш» и один раз в высшей лиге за ростовский СКА.
- Я был игроком СКА и юношеской сборной СССР, а за «Ростсельмаш» провел несколько матчей из-за того, что тогда существовало правило, согласно которому во второй лиге на поле должны выходить два молодых игрока. Таким образом талантливым ребятам давали дорогу во взрослый футбол. Армейцы отдали меня и Гену Степушкина в аренду «Ростсельмашу». Впрочем, если подходящий под этот закон молодой игрок находился на сборе юношеской сборной, то вместо него могли играть «старики». А я в то время очень часто уезжал в нее. За ту команду выступали Олег Протасов, Геннадий Литовченко, Павел Яковенко, Станислав Черчесов. Все мы дружим еще с того возраста. Детали игры в «Ростсельмаше» уже стерлись из памяти, а за СКА в высшей лиге дебютировал, по-моему, во встрече с «Нефтчи».

- Вы выступали за СКА еще в течении нескольких сезонов. Армейцы вылетели в 1981-м, провели год в первой лиге, затем вернулись на пару лет в элиту, и в 1985-м году уже навсегда распрощались с ней, заняв последнее 18-е место. Что запомнилось из того времени?
- Да, в 1983-м команда вернулась в высшую лигу. Как раз в это время закончились мои постоянные поездки по сборным. Помню, как здесь, в Финляндии мы приняли участие в чемпионате Европы и заняли третье место. Потом выступали на чемпионате мира в Мексике, где сыграли очень неудачно, хотя вроде бы входили в число фаворитов.
Теперь я мог полностью переключиться на игру за клубную команду, но так вышло, что следующие два года у меня, по сути, пропали из-за травм и болезней. В 1983-м году произошла эпидемия желтухи, у нас выбыли два человека, включая меня. Месяц лежишь в постели, соблюдаешь строжайшую диету, полгода нельзя давать организму никакой нагрузки. Пока печень не восстановится.
Заболел осенью – приходил в себя до начала нового сезона. Начал тренироваться, закрепился в составе. Играем в Донецке. Защитник «Шахтера» Журавлев прыгает в меня сзади в тот момент, когда я принимаю мяч и ломает напополам ногу. Вместо футбола – аппарат Елизарова, и еще 4,5 месяца восстановления.
В общем, можно сказать, что карьера в СКА вышла у меня скомканной. Но память о том времени все равно осталась очень хорошая. Я многому научился у более опытных партнеров. Один Сергей Андреев чего стоил! Очень требовательный был нападающий, аж уши вяли от того, что он мне говорил. Поначалу я воспринимал это в штыки, но потом стал понимать, почему он так делал.
В СКА был много хороших ребят – Саша Андрющенко, Валера Гончаров, Юра Ключников, олимпийский чемпион  Игорь Скляров, с которым мы фактически вместе выросли. А с Сашкой Воробьевым дружим по сей день.

- В Ростове в те годы работали Владимир Федотов и Герман Зонин. Какое мнение составили об этих тренерах?
- С Зониным работал очень мало, поскольку тогда как раз залечивал травмы. Помню только, что он был требовательным тренером. Стоял с микрофоном на трибуне и давал указания, когда мы тренировались на большом поле. Что касается Федотова, то это был очень интеллигентный человек, приятный в общении и редко повышавший голос. Если делал это, то, значит, происходило что-то из ряда вон выходящее. Ко мне он хорошо относился.

- Какие-то забавные истории из того времени вспоминаются?
- Да много их было (улыбается). Расскажу одну. За СКА тогда выступал вратарь Александр Скотаренко – душа компании! С этим человеком никогда не было грустно, ребята искали его, чтобы развеять скуку на длинных сборах. Но Саша был специфическим человеком, как и все вратари. У них ведь иногда неадекватная реакция на какие-то вещи, которые другие люди пропускают.
Мы готовились на сборе в Кудепсте. Зима, слякоть, ужасный газон. Играем на маленьком поле. Вместо ворот – стойки высотой полтора метра, похожие формой на копья, поскольку сами ворота тяжелые, и тащить их очень трудно. Естественно, вратари уже в грязи, в поту, взъерошенные. В одном из эпизодов Игорь Гамула получает мяч, выходит один на один, замахивается, показывая, что будет наносить сильный удар, а сам подкидывает мяч над упавшим вратарем. Скотаренко встал и предупредил Гамулу: «Еще раз так сделаешь – ноги оторву. Поступай так, как в игре. Там никогда этого не сделаешь, испугаешься. Это на тренировке такой смелый». Мы все понимаем, что это не простая угроза. Однако через минуту ситуация повторяется: Гамула подкидывает мяч над Скотаренко. Видно было, как у Саши в тот момент молния сверкнула в глазах. Игорь тоже сразу понял, что пришел конец (смеется). Скотаренко вырывает это копье и начинает гнаться по полю за Гамулой, который бегает зигзагами и кричит: «Извини, я больше не буду!». Команда не реагирует: страшно связываться с разгоряченным вратарем. В итоге Скотаренко бросил копье, и оно плашмя попало по спине Гамулы…

Федор Черенков до сих пор мой кумир

- Сезон-1986 армейцы начинали в первой лиге, а вы игроком московского «Спартака». Как состоялся ваш переход в команду Константина Бескова?
- Знаю, что еще после окончания спортшколы на меня претендовали «Спартак», киевское и тбилисское «Динамо». Но все мы были воспитаны на патриотических чувствах. Возможно, что-то сложилось бы по-другому, кто знает? Однако я решил никуда не дергаться, остаться в СКА. Тем более, там можно было отслужить армию. А в 1985-м вот как все получилось. Бывший наставник СКА, а на тот момент помощник главного тренера в «Спартаке» Петр Шубин приехал забирать в столицу Ключникова. И я, можно сказать, предложил себя сам. Спросил, остался ли у «Спартака» интерес ко мне. Мне хотелось перемен, перехода на более высокий уровень. Шубин сообщил наверх, там дали добро, и я поехал в «Спартак».

- «Спартак» финишировал на третьем месте, а вы сыграли в половине матчей и забили 4 гола. Хороший показатель для первого сезона. Как оцените свой спартаковский этап карьеры и работу с Константином Бесковым?
- Считаю, это мой лучший период в карьере. Помимо работы с великим тренером, я был в одной команде с величайшими игроками. Мне повезло попасть в «Спартак»,  где выступали Дасаев, Черенков, Бубнов, Поздняков, Морозов, Хидиятуллин, Родионов. Это была школа! Оставалось только учиться у них. Особенно у Феди Черенкова – он по сей день остается моим кумиром. Многое я почерпнул и у Хиди. Место в составе «Спартака» можно было завоевать только работой на тренировках. Закончилась предсезонка, нас выстроили и сказали: «Вот эти игроки в заявке, а остальные, к сожалению, не подошли. Но мы вас не оставим. Нужна помощь с поиском новой командой – поможем, дадим все рекомендации». В принципе я понимал, что не показал всех своих возможностей после перелома. Подошел к Бескову и попросил дать мне шанс. Константину Ивановичу это очень понравилось. Он ответил: «Ради бога. Но ты понимаешь, что пока сможешь играть только за дубль? Дозаявка лишь через два месяца». Я сказал, что все понимаю, буду стараться проявить себя в дублирующем составе.
Играя атакующего полузащитника, в первых двух матчах за дубль я забил пять голов. Дальше тоже вроде бы все шло хорошо, мне удавалось доказывать, что готов  играть в «Спартаке». Удачно проявил себя на сборах «основы» в Болгарии и ждал шанса от Бескова. Ан нет, не получал его. И не было бы счастья, да несчастье помогло – выбыл из строя Черенков. Меня вызвали из дубля перед матчем с «Торпедо» тренироваться с «основой». Во время установки на игру Бесков говорит команде: «У нас есть две альтернативы: либо Еременко на место Феди, либо делаем перестановки и переводим туда Женю Кузнецова. Ваше мнение?». Встал Бубнов, и отвечает: «А чего тут думать? Еременко играет и забивает за дубль на этой позиции. Футбол тот же, что и у главной команды. Пусть выходит». Бесков обращается ко мне: «Ну, хорошо. Забьешь два гола – пройдешь экзамен». И я забил два! Сперва попал метров с сорока в «девятку» с правой ноги, потом сыграл в «стенку» с Родионовым и поразил ворота уже с левой. Выиграли у торпедовцев со счетом 4:0. Следующую игру на выезде проводим с «Черноморцем». Побеждаем – 1:0, и я опять забиваю. Вот так мне и удалось закрепиться в составе.

- Судя по тому, что Александр Бубнов проявил инициативу, он уже тогда любил выступить?
- Бубнов всегда был своеобразным человеком со своим мнением. Но мнение это обязательно чем-то подкреплялось. Конечно, тогда подобные вещи было непривычны, казались странными, но он достоин уважения.

- Еще через год «Спартак» стал чемпионом СССР. Однако вы отыграли только часть сезона и вернулись в «Ростсельмаш». Почему так произошло?
- Семейные обстоятельства. У нас на тот момент было уже двое детей – родились Леша и Рома, а квартира в Ростове. В «Спартаке» же началась конкуренция с Шалимовым и Мостовым. Причем Бесков больше отдавал предпочтение им.
Когда едешь в команду, отдаешь себе отчет в том, на какие условия. Но если не играешь в «основе», то квартира тебе уже не светит. Жена приезжала ко мне с двумя детьми и жила на базе. Необходимо было как-то определяться. Я многому научился в «Спартаку», но наступал такой возраст, когда нужно было становиться твердым игроком «основы». Поэтому принял решение вернуться.

- С тяжелым сердцем покидали «Спартак»?
- Тогда, конечно, с тяжелым. Однако считал это правильным решением на тот момент. Выбор был сделан, переход состоялся.

Козьмич обвинил меня в сдаче кубкового финала

- Тем не менее, через год вы вернулись в столицу и стали игроком «Торпедо». Почему выступали за черно-белых лишь полгода? Не сработались с Валентином Ивановым?
- Это был хороший тренер, но… Говорят, тяжелый человек. Я скажу – своеобразный. Вспыльчивый, взрывной, непростой.
В «Торпедо» не сложилось из-за того, что меня обвинили в сдаче кубкового финала «Металлисту». В эпизоде с первым голом я отскочил назад для приема мяча в центре поля, но пас пошел не мне, а другому игроку. Произошел «обрез». Соперник стал проводить контратаку, и я оказался ближним к Аджоеву. Должен был отработать в обороне, прикрыть его. Чувствовал, что контролирую ситуацию, держу соперника рядом. Пошла подача с фланга. Выпрыгиваю и понимаю, что мяч меня перелетает. Тогда решил чуть-чуть оттолкнуть Аджоева в прыжке, вывести его из баланса, дабы он не нанес удар. Но там оказалась пустота. Он тоже был хитрец: качнул меня и «отскочил». В результате мяч попал мне в локоть, после чего в наши ворота был назначен пенальти.

- Как восприняли обвинения в сдаче игры?
- Надо понимать из-за чего все заварилось. Когда мы выходили на игру из автобуса, я увидел человека, которого встречал на базе в Ростове. С ним там здоровались другие ребята, поэтому и я тоже. Мне доводилось слышать, что он играет в подпольный тотализатор, но я даже не представлял толком что это такое. Мне подобные вещи были до фени. И вот встречаю в Москве ростовчанина. Естественно, мы с ним поздоровались, обнялись, как принято в Ростове при встречах. Мы, южане, немножко другие, и относимся друг к другу по-иному. Спросил как дела, и пошел дальше. Повторюсь, мне этот человек не был известен с обратной стороны, однако Козьмич о его проделках знал. Соответственно, после эпизода с пенальти он решил, что я сделал нарочно нарушил правила. Сказал, чтобы я собирал вещи и уматывал. Контрактной системы ведь тогда не существовало.
Потом он остыл, да и меня братья Савичевы успокоили. Мне, кстати, в том матче ребро сломали: во время приема мяча коленом ударил Деревинский. Боль – страшная. Я выполз с поля, был заменен.
Когда приехал через пару дней на базу, думал, Козьмич уже отошел. Но он при встрече удивленно спросил: «Как, ты еще здесь?». Организовали  собрание. Тренер сказал, что будет так, как решит команда, но он мне этой истории не простит. Олег Ширинбеков удивился: «Вы что, травите его? Теперь каждого из нас надо обвинять в сдаче после игры рукой?». Но я все понял. Если нет доверия старшего тренера, то и говорить не о чем. У меня была только одна просьба, чтобы не «посылали телегу». Тогда ведь рекомендации имели огромное значение, а дурная слава никому не нужна.
Самое любопытное, что в это время как раз фактически был решен вопрос с квартирой в Москве. Мы с женой уже выбрали ее, все согласовывалось. Но в итоге пришлось вернуться в Ростов, зализывать раны.

- Сейчас часто говорят, что в СССР было много договорных матчей. На эту тему вам что-то вспоминается?
- Честно скажу, полный ноль. Может быть, из-за того, что я был молодой, и решалось без меня. Интересовался только футболом. Коммунист! (смеется). Хотя в «Спартаке» такого и близко быть не могло. В Ростове в этих делах не участвовал, но потом, когда ушел из команды, слышал, что случались такие матчи.

- Вскоре после ухода из «Торпедо» вы оказались в «Динамо».
- Вернувшись домой, я зарекся ездить в Москву. Решил, хватит с меня. Но тут за мной приехал динамовский разведчик Николай Толстых. В тот период он работал начальником клуба, а главным тренером Анатолий Бышовец. Я был кандидатом в олимпийскую сборную, в «Динамо» играли мои друзья – Добровольский, Скляров,  другие ребята. Толстых надавил на это, но я все-таки отказался. Ответил, что буду жить в Ростове. Он уехал ни с чем, но потом они с Бышовцем снова дали о себе знать.
Бышовец, как известно, хороший оратор. Сумел-таки убедить меня. Зацепил тем, что у него молодая талантливая команда. Это соответствовало действительности. Тот же Добрик, Колыванов, Кобелев, Смирнов, Лосев, вратари Харин и Уваров – очень серьезная компания подобралась. Мы с женой все обсудили и решили ехать. Бог любит троицу: дадим Москве третий шанс (улыбается).
В «Динамо» в целом все шло гладко, пусть мы и не выигрывали чего-то особенного. Была замечательная команда, хороший коллектив. Тоже приходилось выдерживать серьезную конкуренцию за место в «основе».

- Можно провести параллели между тогдашним вратарем «Динамо», будущим олимпийским чемпионом Хариным и Акинфеевым? Оба очень рано заявили о себе…
- Да, пожалуй, можно. У меня тоже возникали мысли, что у них есть что-то общее.

- О Бышовце говорили и хорошее, и дурное. Каково ваше мнение о нем?
- У меня остались положительные воспоминания о работе с ним. Это хороший специалист. Он своеобразный человек, но ведь все мы разные. Бышовец любит техничный умный футбол и таких же игроков.

- Осталось разочарование от того, что не попали на Олимпиаду?
- Нет, абсолютно. Может, только поначалу, когда огласили список приглашенных в сборную, немножко екнуло сердце. Все-таки надеялся попасть на Олимпиаду. Но я воспитывался в условиях жесткой конкуренции, понимал всю сложность задачи. Никаких обид быть не должно. Если тебя не выбрали, смотри в зеркало и вини самого себя.

- Насколько вам удалось реализовать себя в «Динамо»?
- Наверное, могло быть и лучше. По-видимому, существовали какие-то объективные причины, помешавшие достичь большего. Трудно судить. Впрочем, я никогда этим не грузился. Что было суждено, то и получилось. Люблю смотреть только вперед.

Готовился к Испании, а уехал в Финляндию

- В 1990-м году вы уехали в Финляндию. Тогда это было сделать не так-то просто. Как все произошло?
- Да, я был одним из первых наших легионеров. В 1990-м году мы поехали на последний предсезонный сбор в Испанию. Провели там две с небольшим недели, играли контрольные матчи. В конце сбора ко мне подошел Бышовец и сказал, что мной интересуется команда испанской примеры. Не уточнив, правда, какая именно. Обсудили этот вариант с женой, решили попробовать. Все-таки другой мир, другая  жизнь.
Я дал свое согласие. Бышовец сказал, что раз такая ситуация, то, естественно, на мою позицию будет наигрываться другой игрок. Ты, дескать, тренируйся пока идет оформление перехода. Проходит неделя, другая, начался сезон - ничего не происходит. Для поддержки формы понемногу играю за дубль. Потом меня вызвал к себе президент клуба Геннадий Евтушенко (к слову, очень хороший человек, с которым мы до сих пор дружим) и сказал, что пришло персональное приглашение на мое имя из Финляндии. А про Испанию лучше забыть.
Взвесил все «за» и «против». В «Динамо» тогда были очень хорошие премиальные, но, опять же, если ты играешь. Вот только место в «основе» уже потеряно. У нас на руках двое детей, одной зарплаты маловато. Плюс к тому же, повторюсь, интересно посмотреть иной мир. Приезжаю в клуб, а мне говорят, что есть предложение еще и из Израиля. Однако мы все-таки выбрали Финляндию. Здесь и обстановка поспокойнее, и к России поближе. Я уже был в Финляндии, она мне понравилась.

- Насколько сложно было советскому человеку адаптироваться в западной стране?
- Мне абсолютно не сложно. Я достаточно свободно говорил по-английски уже тогда, когда уезжал. Люблю этот язык, он мне легко давался в школе. Моя учительница английского гордилась мной. Помню, однажды даже провел экскурсию на английском в нашем интернате. Во всех командах, куда бы мы ни ездили, я был переводчиком.

- Тогда такое знание языка было редкостью. Партеры по команде не завидовали?
- Наоборот, восхищались. Спрашивали, как я научился английскому, в каких-то ситуациях, конечно, использовали меня. Мы же жили в закрытом пространстве, не  имели возможности общаться напрямую.

- Видел вашу пресс-конференцию на шведском. Сколько языков вы знаете?
- На английском и шведском общаюсь без проблем. По-фински понимаю практически все. Что мне нужно будет, скажу. Кроме того, я провел год в Норвегии, а норвежский язык близок шведскому. Кстати, я здесь проучился в колледже два года, изучал на шведском языке международный маркетинг.

- Ваши дети настоящие полиглоты. Выходит, они в вас пошли?
- Нет, не в этом дело. Просто живя здесь, понимаешь, насколько важно быть открытым. Когда мы переехали сюда, то не имели возможности смотреть российское телевидение. Все на финском, шведском (в Пиетарсаари большинство говорит на этом языке – прим. ред.) плюс американские фильмы. Старался переводить своим то, что понимаю. Потом Леша пошел в школу, а Рома в садик, потихоньку стали набирать. При этом мы установили закон, что дома говорим только по-русски.

- Вы очень успешно играли не только в «Яро», но и на протяжении нескольких сезонов за ведущий  клуб страны ХИК. Не поступали приглашения выступать за сборную Финляндии?
- Ходили разговоры в самом начале, когда я показал себя. Существовал реальный интерес, эту тему обсуждали в газета. Писали, что президентом страны Еременко может стать, а играть за сборную Финляндии не может (улыбается). Тогда ведь в футболе не было таких законов, как сейчас. Я был заигран за юношескую сборную СССР, а, значит, не имел права выступать за другую. Так что эту тему закрыли.

- На короткое время вы уезжали в греческий «Атинаикос» и норвежский «Тромсе». Как состоялись эти трансферы?
- В Грецию ехал в аренду, поскольку имел контракт с «Яро». Здесь в Финляндии длинная «предсезонка», во время которой я и выступал за «Атинаикос». Помог команде сохранить место в высшей лиге. Дальше бы не остался, даже если бы предложили выкупить контракт. В маленькой команде мне играть не хотелось. Игроком «Тромсе» стал в 34 года. Причем норвежцы выкупили меня из «Яро», был подписан трехлетний контракт. Там все складывалось хорошо, однако у жены не было такой занятости, как в Финляндии, она стала скучать. На меня вышел ХИК, который до этого тоже приглашал меня, и я согласился на переход. Пришлось и ХИКу заплатить за меня «Тромсе» - отдали 650 тысяч марок. Неплохо для 35-летнего игрока (смеется).

- Вы и экс спартаковец Валерий Попович входите в число лучших игроков финского чемпионата за всю его историю. Поповича финны прозвали Царь. Давались ли вам какие-то прозвища?
- Да нет. Местным трудно выговаривать Еременко, поэтому меня прозвали Йере. Есть такое финское имя. Еще нашу команду «Яро» в шутку называют «Яроменко». Видимо, оценили то, какой вклад я внес. Кроме того, в начале своей карьеры за «Яро» немного поиграл Рома, а в позапрошлом сезоне здесь выступал Леша.

Быстро отвык от хамства

- Вспоминали ли о вас за эти годы российские клубы? Получали ли вы какие-то конкретные приглашения?
- Нет, не вспоминали. Но я и не задумывался на эту тему. Честно говоря, мне в Финляндии очень нравилось.

- Когда вы окончательно поняли, что стоит прочно связать свою жизнь с Финляндией?
- Наверное, года через два после приезда.

- Сейчас вам удается хоть иногда выбираться в Россию?
- Конечно, мы стараемся приезжать по возможности. Я ездил к Леше, когда он выступал в Раменском. К Роме приезжал в Киев. И в Казани мы тоже были.

- Был момент, когда вы приехали в Россию, и удивились тому, насколько все поменялось?
- Нет. В принципе я приезжал каждый год и видел, как все постепенно менялось. Но было другое чувство: как сильно ты сам изменился. Особенно после первой пары лет жизни в Финляндии. Отвыкаешь от таких, например, вещей, как хамство. Здесь ведь спокойно, все вежливы, улыбаются, уважают друг друга, извиняются, если что не так. И вот приезжаешь в России в аэропорт, происходит какая-то заминка, и женщина в кассе посылает тебя на три буквы… Я в шоке, у меня слезы выступают.

- Понятно, что сейчас вы переживаете за «Рубин». А насколько вообще внимательно  следите за российской премьер-лигой?
- У меня не очень много свободного времени, но «Рубин» стараюсь всегда смотреть. С интересом следил и за остальными матчами первой восьмерки. Дома установлены все нужные футбольные каналы, так что из процесса не выпадаю. Если не удается посмотреть нужный матч впрямую, смотрю в записи.

- Можно ли сравнить нынешнюю российскую премьер-лигу с советским чемпионатом?
- Считаю, это вообще неправильно делать. Тогда была другая страна, другое время. В СССР входили пятнадцать республик, и каждая команда имела свой стиль. Думаю, тогда футбол был более разнообразным.

- Согласны, что с тех пор футбол настолько ушел вперед в плане скоростей, что сегодняшние команды просто перебегали бы советские?
- Пытался найти ответ на этот вопрос, но так и не готов утверждать что-либо со стопроцентной уверенностью. Мы ведь тоже тренировались по два раза в день, носились, как могли.

- На видеозаписях игры тех лет выглядят довольно медленными. Может, просто технологии ушли настолько вперед и дело именно в качестве показа?
- Может быть. Разве сейчас кто-то столько бегает, сколько киевские динамовы в 1986-м?..

- А если судить с тактической точки зрения. Современные команды лучше располагаются на поле, правильнее передвигаются, закрывают пространство?
- Естественно, тактика идет вперед, и в этом направлении команды прогрессируют. Все изучают соперников, пытаются найти какое-то противоядие. В этом отношении  футбол ушел далеко вперед. Сейчас все используют зонную оборону, стремятся лишить соперника пространства, не стесняются «закрыться» и отдать инициативу. Хотя мне кажется, что это убивает футбол. Меня очень разочаровывает, когда я вижу как команда «паркует автобус» перед своей штрафной.

- Вы прямо как Жозе Моуринью говорите!
- Ну, суть-то понятна. В обороне ставят два эшелона, десять человек перед штрафной. Причем в команде могут быть собраны суперигроки, способные выдавать сумасшедший футбол, желающие делать это и имеющие миллионные контракты. Вот только результат ставится превыше всего. Потом все восхищаются тем, как дисциплинированно действовала команда на поле, превозносят тренера. Признаться, я бы не хотел, чтобы мои дети смотрели на подобный футбол и говорили: «Зачем технику тренировать? Стану таким вот быком и буду стоять у своих ворот».
Безусловно, каждая команда должна грамотно обороняться, работать в отборе. Но для меня важнее всего то, что мы делаем, когда получаем мяч. Дарим его сопернику или заставляем другую команду отдать все силы для того, чтобы отнять у нас мяч.

- Выходит, вы учите игроков тому, чему вас учил Константин Бесков?
- Можно сказать и так. Бесков оказал на меня большое влияние. А в современном футболе ориентир – это «Барселона». Равных ей нет, кто бы что не утверждал. Случается, комментаторы говорят: «Посмотрите, как хорошо защищается команда. У «Барсы» ничего не получается». Однако наступает 70-я минута, и «Барселона» забивает гол, а за ним второй и третий. Нельзя забывать, что матч длится 90 минут. «Барселона» играет в свой футбол. А научиться играть так, чтобы не бояться потерять мяч – это искусство. Вот в чем, на мой взгляд, заключается класс. Естественно, учить этому нужно с детства. Взрослой команде с готовыми футболистами нужно хотя бы просто поставить комбинационный футбол.

«Рубин» поборется за золото с «Зенитом»

- Оба ваших сына выросли и стали профессиональными игроками в Финляндии, которую не назовешь футбольной страной. Насколько трудно было сделать их игроками высокого уровня?
- Не могу сказать, что трудно. В Финляндии очень хорошие условия для роста молодых футболистов за исключением одного – невысокого уровня детско-юношеских тренеров. Думаю, подобная проблема существует во многих странах. Это низкооплачиваемая профессия, в ней никто особо не заинтересован. Когда игрок заканчивает карьеру, он предпочитает заниматься чем-то другим. Всем нужно кормить семью. Финны очень стараются улучшить систему образования детско-юношеских тренеров, но пока она не на нужном уровне. Но я-то был рядом с сыновьями.

- Алексей и Роман по менталитету больше русские или европейцы?
- А Россия – уже не Европа? (смеется). Они больше европейцы. Конечно, дома мы говорим по-русски, ребята приобщались к русской культуре. Можно сказать, к советскому южному менталитету, поскольку жена – осетинка, и сам я с юга. Но понятно, что ребята росли не только дома, но и в школе, на улице. Естественно, это оказало свое влияние. В любом случае ребята помнили о своих корнях и не хотели потерять их. У нас есть родственники в России, а сейчас ребята выступают в премьер-лиге. Думаю, им было легко адаптироваться, как на Западе, так и в российском чемпионате. Конечно, бывают какие-то вещи в России, которые ребята не могут понять и принять, но в целом они оказались готовы к тому, что их ждало.

- Как оцените предыдущий сезон Алексея и Романа в «Рубине»?
- Как всегда, при переходе в новую команду требуется какое-то время для привыкания к новый партнерам, требованиям главного тренера. Естественно, Леша и Рома находились не в равном положении. Рома был ведущим игроком в киевском «Динамо», находился в хорошем тонусе. Он втянулся чуть-чуть быстрее. Стал ведущим игроком команды, и в целом сезон получился для него великолепным. А вот Леше требовалось время, чтобы набрать оптимальные кондиции, встроиться в систему игры «Рубина». Как только он стал прибавлять, играть все больше и больше, получил травму и надолго выбыл. Очень жаль. Уверен, сезон сложился бы для него значительно успешнее. Но он любит футбол, живет им, и я верю, что еще докажет свой класс.

- Все отмечают яркую игру Романа за «Рубин». Нет ощущения что он созрел для более сильного клуба? Не видите его, например, в «Зените», который стремится омолодить и усилить свою среднюю линию?
- У меня есть встречный вопрос: Кто сказал, что это более сильный клуб?

- Турнирная таблица минувшего сезона…
- Ну, это только один сезон. А вообще я считаю, что Рома созрел не только для «Зенита», а для любого заграничного топ-клуба. Не из-за, что я его отец, а потому, что сужу, как профессионал. Однако сейчас он игрок «Рубина», и может еще принести немало пользы казанской команде.

- Тем не менее, пока чемпион страны «Зенит»? На ваш взгляд, в чем причина того, что петербургская команда так уверенно доминирует в России при Лучано Спаллетти?
- Я не могу сказать, что  «Зенит» так уже уверенно всех побеждает. Игры выходили  тяжелыми, особенно в третьем круге чемпионата в первой восьмерке. У Спаллетти сбалансированная команда с очень хорошим подбором игроков, отличной игровой дисциплиной. Где-то помогает удача. Но, опять же, в матчах с «Рубином» петербуржцы не были заметно лучше. Хотя «Рубин» не паркует автобус у своих ворот. Зенитовцам тоже приходится много работать на поле, защищать свои ворота.

- Многого ждете от «Рубина» в следующем чемпионате?
- Уверен, новый сезон получится очень интересным с точки зрения конкурентной борьбы. Считаю, «Рубин» может завоевать золотые медали. Бекиевич (Курбан Бердыев – прим. «Спорта») объявил о переходе но новый стиль игры. Тот футбол, который они стали показывать – с качественным владением мяча, терпением и разнообразием в развитии атак – должен принести очень хорошие плоды. Может помешать только одна проблема – плохие поля. Для «Рубина», так же как и для и «Зенита», для и любой команды, показывающей комбинационную игру, очень важно, чтобы газон находился в хорошем состоянии.

- У вас в семье подрастает третий сын Сергей. Он тоже будет футболистом?
- Желание у него есть, он только об этом и мечтает (смеется). Пока ему всего тринадцать лет. Посмотрим, как все сложится в будущем. Естественно, я буду ему помогать, а дальше все зависит от него самого. Надо понимать, что для успешной карьеры ты должен обо всем забить и жить футболом.

- Вы тренируете «Яро» - один из самых скромных по финансовым возможностям клубов Вейккауслиги. Насколько сложно реализовывать в нем свои тренерские идеи, амбиции?
- Ой, очень трудно (вздыхает). Естественно, я пытаюсь привить команде тот стиль, который предпочитаю. Но, конечно, тяжело, когда нет под рукой классных игроков. Больших мастеров отличает то, что они переносят все с тренировочной площадки на игру, каким бы не был уровень соперничества, напряжения, стресса. Мои нынешние игроки способны отлично сыграть не под стрессом, но чем больше на них давление, тем больше ошибок. Вижу, что есть прогресс, но нет стабильности. Получается парадоксальная ситуация: чем сильнее соперник, чем проще ребятам противостоять ему. Мы можем доминировать во встрече с ведущими клубами и выиграть, а равным по уровню соперникам проиграть. Впрочем, все равно очень интересно работать, видеть, как твой труд дает плоды.

- В прошлом году, когда сборная Финляндии осталась без главного тренера, говорилось, что вы можете возглавить ее. Насколько на самом деле были близки к этому?
- Никаких конкретных переговоров не было. Просто в газетах перечисляли кандидатуры, назвали в том числе мое имя. Может быть, федерация действительно рассматривала мою кандидатуру. Даже не знаю, не интересовался.

- Какое предложение из России могло бы вас заинтересовать на данном этапе или, скажем, ближе к зиме, когда завершиться сезон в Финляндии?
- На сегодняшний день никакое не заинтересует. Сейчас я занят работой в «Яро», думаю только о ней. А что будет через полгода – увидим.

Пиетарсаари - Петербург