Мутко: Фразу "Летс ми спик фром май харт" можно уже запатентовать"

Виталий Мутко вступал в должность главного спортивного чиновника страны накануне зимней Олимпиады в Ванкувере, которая стала самой провальной за всю историю российского спорта. Не удивительно, что после Игр именно на министра спорта обрушился град критики. А спустя чуть более года после канадского провала нашей сборной, нынешним летом во время традиционного отчета Виталия Мутко перед депутатами Госдумы даже прозвучали призывы отправить министра спорта в отставку. Тем не менее Виталий Леонтьевич пока пост за собой сохранил, а в интервью признался, что прекрасно понимает, какие проблемы ему и возглавляемому им министерству нужно решать в ближайшее время. Как понимает и то, что ошибки предыдущих двадцати лет за пару месяцев и даже за пару лет не исправить. Виталий Мутко рассказал о том, как должен развиваться спорт в России и что для этого уже делается. 

 – Сейчас есть как минимум два общества – у РЖД и "ЛУКОЙЛа". И они пытаются строить подобную систему, развивая не только футбол.

– Нужно выразить огромную благодарность Владимиру Якунину, сохранившему "Локомотив". У него в системе есть все – от подготовки резерва до профессиональных команд. Более или менее сохраняется "Динамо", мы с ними подписали соглашение. ЦСКА не до конца разрушен, есть по крайней мере материально-техническая база. Другие общества, к сожалению, пошли в коммерцию, превратили школы в инвестиционные проекты. В Петербурге на Крестовском острове вместо стадиона построили игровой зал и громадный дом! Зато все заработали! Возьмите профсоюзные гребные клубы, парусные – там только бизнес. И юридически ничего сделать нельзя. Может, и хорошо, что в стране собственность хоть как-то защищается. Но у этих общественных организаций должна быть какая-то ответственность перед страной, перед людьми. Не знаю, почему члены этих организаций молчат и наблюдают за тем, как их руководители зарабатывают.

Я недавно был в Иркутске, там один на весь город профсоюзный стадион. И там прямо в зале идет торговля. Рынок в спортзале! Рыдать хочется. А скажешь об этом руководителю – он ответит, что ему свое хозяйство содержать надо. В Челябинске в спортивном клубе открывают автовокзал! А мы из правительства, к сожалению, не можем опуститься до уровня каждого муниципалитета, мы только задаем параметры развития и стимулируем регионы на работу. 

– Новое правительство Петербурга уже обсудило бюджетные планы, и вдруг выяснилось, что основные расходы на достройку нового стадиона на Крестовском острове отнесены на 2013 год. И вестись строительство по-прежнему будет на средства регионального бюджета. Неужели столица не выделит денег?

– Мне не хочется рассказывать всю кухню питерского стадиона. Но правительство России не в стороне стояло. Есть некое взаимодействие федерального и регионального бюджетов. Но в Петербурге – а другие города такой свободы не получат – сами выбрали проект, сами определили цену и подрядчиков. Я далек от мысли, что в Петербурге что-то было сделано не так. Запуская чемпионат мира, мы везде будем в процессе. И хотим, чтобы ценовая политика строительства была понятна гражданам России, чтобы стоимость стадиона не выходила за рамки 9 миллиардов рублей. А в Петербурге цена стадиона очень приличная, потому что используются технические новшества – выдвижная крыша, выдвижное поле. И ресурсы, которые предоставлены городу, – я имею в виду налоговую базу – позволяют построить эту арену.

– Кстати, о чемпионате мира. Многие в России уверены, что денег будет потрачено много, а построят на них только стадионы, аэропорты и гостиницы. Но ведь среди требований к стране-организатору есть также и строительство современной автодорожной системы. Смогут ли питерские дачники к 2018 году с ветерком промчаться за город по современным автострадам в сторону Выборга, Пскова, Таллина?

– Безусловно, так и будет. Вообще, задача перед нами стоит уникальная – сделать так, чтобы затраты страны были минимальными. Поначалу подход был такой: каждый губернатор приходил и писал все что можно на триллионы рублей – и все это под эгидой чемпионата мира. Такие "хотелки" от 13 городов мы получили, и сейчас рабочая группа разбирается с этими документами. Конечно, такого размаха не будет, всем надо аппетиты умерить. Есть минимальные требования для проведения турнира – по количеству мест в гостиницах, по условиям проживания команд, по стадионам и тренировочным базам. Когда концепция будет утверждена, ее предъявят жителям каждого региона, в том числе Петербурга. Причем будет оговорено, что именно сделают собственно для чемпионата мира, а что должно быть сделано, даже если бы чемпионата не было. Конечно, потребуется реконструкция транспортной системы между регионами. В РЖД разработали серьезную концепцию. Она на несколько триллионов рублей! Но она уникальна. Конечно, всю ее мы не поддержим, но если бы ее всю реализовали, страна в 2018 году проснулась бы в другом измерении.

– Вы любите повторять, что футбол выполняет социальную функцию. Да, в регионах мало развлечений, но посещаемость, например, в первой-второй лиге такова, что плакать хочется. Разумно ли с этой точки зрения заниматься государственной поддержкой клубов?

– Поддерживать клубы надо, но в разумных пределах. Что иногда происходит? Государство начинает оказывать помощь, в том числе финансовую, а менеджмент клубов не может наладить нормальное регулирование футбольных процессов. Там действуют бесконечные агенты, там завышенные контракты игроков. И получается, что государство кормит менеджеров и агентов, а также их родственников, насоздававших компаний вокруг клубов. Когда-то в "Зените" я мечтал, чтобы болельщики стали акционерами, чтобы публиковались его бюджет, политика. Чтобы клуб был полностью открытым. И если бы все сделали так – вам не пришлось бы сейчас задавать этот вопрос.

Недавно в Екатеринбурге я присутствовал на открытии стадиона. С 2000 года он стоял на реконструкции. Сейчас его вместимость 27 тысяч, к чемпионату мира будет сделана надстройка до 44 тысяч – а затем ее демонтируют. Стадион в центре города. Он видел чемпионаты мира по конькобежному спорту, там играли в хоккей с мячом. Я был поражен тем, что на открытии зрителей было битком. И матч "Урала" с "Химками" получился потрясающим по накалу, по интриге. Получается, ответ на ваш вопрос нужно искать в том, насколько бескомпромиссна борьба, насколько красиво зрелище, которое демонстрируют команды. А многим нашим клубам, к сожалению, совершенно все равно, как к ним относится болельщик.

К сожалению, у нас в основном развиваются два города – Москва и Петербург. Но всю страну в них не переселишь, и надо создавать условия в Новосибирске, Красноярске, Хабаровске, Благовещенске и так далее. И если человек живет там и любит футбол, хоккей, баскетбол – почему он не может их там увидеть? Власти и об этом тоже должны думать. И ничего зазорного нет в том, чтобы государство разумно поддерживало в том числе и профессиональные клубы. 

– Все были в восторге от вашей речи на презентации российской заявки на проведение чемпионата мира по футболу. В народе она называется "Летс ми спик фром май харт".

– Можно уже запатентовать и майки продавать!

– Как родилась эта речь?

– Я отвечал за продвижение заявки, а последний штрих в ней – это презентация. Сам четыре года был в исполкоме ФИФА и подумал так: а что было бы нужно мне, как члену исполкома, чтобы я окончательно убедился в правильности своего выбора? Англия и США были такими самоуверенными, мы же постарались, чтобы наша презентация была человечной. Мне обязательно нужно было выступать: я член исполкома, я с этими людьми четыре года, и если не выйду и элементарно к ним не обращусь, то они этого не поймут. Второй вопрос был: как выступить, о чем сказать? Выходить, как мой коллега из Испании, и читать речь о своей стране? Это было бы глупо. Речь должна была быть короткой и содержать главное. А главное в том – что в нашей стране и в Восточной Европе никогда не проводился чемпионат мира. И когда мы проведем его, он оставит нам огромное наследие и откроет новые горизонты. Затем встал вопрос: как выступать? На родном языке, с синхронным переводом? А носителей английского языка там всего два человека. И я понимал, что, как бы я ни говорил по-английски, остальные меня поймут. Я же общаюсь с ними без переводчика! С моей стороны это был знак уважения к ним, показатель того, что мы старались, готовились. Почему-то многие потом говорили, что им было стыдно, что я плохо язык знаю. Ну, хорошо, вышел бы я и выступил на шикарном английском. Это бы так не сыграло! А я почувствовал, что мы попали в точку.

– Правда ли, что ваша речь была записана русскими буквами?

– Неправда! Это провокации. Речь эта у меня лежит, ее можно посмотреть. Наоборот, английские тексты я читаю очень хорошо – язык я учил в свое время и в школе, и в мореходке.