И тут Хмель ударил головой

НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ОБИДЧИК УРУГВАЯ

В звездном киевском «Динамо» образца середины 60-х, безоговорочно солировавшем в чемпионате Союза, блистали выдающиеся игроки – Виктор Банников, Василий Турянчик, Виктор Серебряников, Йожеф Сабо, Олег Базилевич, Андрей Биба, Анатолий Пузач, Анатолий Бышовец и Виталий Хмельницкий.
Немудрено, что каждый из знаменитой тройки нападения Пузач – Хмельницкий – Бышовец был своеобразным яблоком раздора для болельщиков. Каждый в горячих спорах тщетно пытался определить, кто из форвардов лучший! Много лет спустя прямой и откровенный в суждениях Хмель, как прозвали Хмельницкого, подвел своеобразную черту в этом споре: «Бышовец много играл индивидуально, а Пузач, пожалуй, был сильнее нас обоих вместе взятых в тактических хитростях. Он лучше видел поле, делал более острые передачи. Его замыслы мало кому удавалось разгадать. К тому же он постоянно был заряжен на удар и при первой же возможности стрелял по воротам».
Любопытно вот что. В составе сборной СССР им доводилось играть всем вместе. Например, на чемпионате мира 1970 года в Мексике в матчах с хозяевами мундиаля и командой Сальвадора. Сборная Союза открывала матчем с мексиканцами Кубок Мира. Как и большинство матчей открытия, игра прошла в нервной борьбе с минимальным количеством голевых моментов и завершилась нулевой ничьей. После первого тура лидерство в группе захватили бельгийцы, обыгравшие сборную Сальвадора, но уже в следующем поединке они были повержены советской сборной с разгромным счетом 4:1. Игру сделали динамовцы. Дважды отличился Анатолий Бышовец и по одному мячу забили Хмельницкий и тбилисец Асатиани. В последнем групповом матче сборная СССР без каких-либо проблем одолела сальвадорцев - 2:0, а Анатолий Бышовец, забивший оба мяча, стал лучшим бомбардиром советской команды на мексиканском чемпионате. После всех поединков в первой группе у сборных СССР и Мексики оказалось равное количество очков при одинаковой разнице забитых и пропущенных мячей. Для выявления победителя группы пришлось прибегнуть к жребию. Тянуть жребий ребята единодушно доверили Валерию Поркуяну. Его считали везучим. И не прогадали – Поркуян извлек билетик, на котором значилась единица, а значит в соперники по четвертьфиналу вытянули уругвайцев, а не ужасающую Италию с Ривой, Доменгини, Маццолой, Риверой и другими звездами.
Чуть ли не все считали, что сборная СССР уже в полуфинале. Однако после матча с Уругваем советская команда покинула Мексику. Что обсуждалось после матча? Только два момента. Злополучный эпизод на третьей минуте, когда Хмельницкий, получив передачу от Еврюжихина, остался перед вратарем, но засуетился, замешкался да так и не успел ударить. И другой, уже трагический эпизод за две минуты до конца дополнительного времени, когда советские игроки, увидев, что уругваец Кубилья упустил мяч за линию ворот, прекратили борьбу, но судья свистка не дал, мяч был послан в штрафную площадь, и Эспарраго переправил его головой в незащищенные ворота. Тот упущенный шанс надолго засел в голове сегодняшнего нашего героя. Увы, это не единственное разочарование в блестящей карьере Хмельницкого. Мало того, что Хмель по собственной глупости пролетел мимо ЧМ-1966, так и его карьера, находящаяся на взлете, оборвалась в 28 лет из-за тяжелой травмы, полученной в одном из матчей первенства Союза...
Но главное – какой человечище, какой форвард! И сколько мог бы еще забить. А помимо всего прочего - умница и редкий хохмач, что особенно радостно нам, журналистам. К слову, Хмель и сейчас частенько выходит на поле за ветеранов – еще могет!

В ПЕРВОЙ ЖЕ ИГРЕ ЗА «ШАХТЕР» ЗАБИЛ ПОБЕДНЫЙ ГОЛ

– Какие надежды питали, когда приходили в футбол?
– Особо никаких. Я просто хотел играть. Позже начал серьезно заниматься футболом. Но я не планировал, что футбол станет моей профессией.

– Как-то вы сказали, что «Шахтер» и «Динамо» для вас два родных равносильных клуба. Слукавили?
– Нет! В «Шахтер» я пришел из Мариуполя (тогда именовавшегося Ждановым. Местная команда постоянно меняла названия – «Металлург», «Авангард», «Азовсталь», «Азовец», «Новатор»... Так с ходу и не установишь, из какой именно пришел Хмельницкий! – Ред.), команды мастеров класса В. За три года в «Шахтере» я провел 79 или 80 игр. Всё благодаря тренеру горняков Олегу Александровичу Ошенкову, который раскрыл меня как футболиста. Хотя мнение футболистов «Шахтера» было иным – они не хотели, чтоб Хмельницкий играл в составе. Так или иначе, к концу третьего года в «Шахтере» я оправдал надежды Ошенкова – попал в первую сборную СССР и в список 33 лучших футболистов по итогам сезона 1964 года.

– Обычно каждый игрок на всю жизнь запоминает свой дебют в большом футболе. Можете ли вы рассказать о своем?
– Было это где-то в мае 1962 года (в июле. – В. П.). «Шахтер» поехал в гости к «Зениту» в Ленинград. Игра получилась боевая, долгое время держались нули на табло. И вот до конца игры остается минуты две-три. «Зенит» поддавливает, непрерывно атакует. Очередной угловой у наших ворот закончился выносом мяча вперед. В центре поля защитник «Зенита» откатил мяч назад вратарю ленинградцев Востроилову. По инерции я, уставший, побежал за мячом. В районе штрафной Востроилова переклинило, и он отпасовал мне мяч. От неожиданности я не знал что делать! Надо было просто катнуть мяч в пустые ворота и победа наша! Расстояние до ворот метров пятнадцать. То ли от усталости, то ли перенервничал от дебюта, но я побежал к воротам. Пока бежал, меня настигли пятеро зенитовцев, в том числе и вратарь. Пришлось уворачиваться от их подкатов. Уберу одного – второй стелется, уберу второго – третий на подходе. Повезло, что мяч удалось сохранить и таки закатить в пустые ворота! Затем через пару дней читал об этом курьезном голе в газете «Правда», что дебютант Хмельницкий стал автором единственного мяча на 88-й минуте игры «Зенит» – «Шахтер».

– В «Шахтере» вы оказались в 1962 году, как раз когда донецкая команда взяла Кубок СССР. В финале посчастливилось сыграть?
– Нет. Тогда в основной состав я не попадал. На пути к финалу провел только один поединок. В самой же финальной игре находился в запасе. «Шахтер» легко справился с командой из Орехово-Зуево. Называлась команда «Знамя Труда», и кстати, это единственный клуб, выходивший в финал Кубка СССР, который никогда не участвовал в высшем дивизионе.

– Перипетии финала Кубка СССР-1963 против «Спартака» хорошо помните? Преимущество было на стороне «Спартака»? Финальный поединок играли в Москве в присутствии 104 тысяч зрителей...
– Мы случайно проиграли. «Шахтер» открыл счет, но тут же пропустил нелогичный гол. Ни с того ни с сего один из наших защитников, стоявший на штанге, вместо того мяч. Жаль. Можно было бы трижды подряд становиться обладателем Кубка СССР. Касаемо ажиотажа и большого количества болельщиков могу сказать, что это не играло никакой роли. Кубок СССР -вообще удивительный турнир! Фавориты первенства СССР могли запросто слить более слабым командам. Темные лошадки, наоборот, из кожи вон лезли, дабы прыгнуть выше головы.

– «Шахтер» тех лет неслучайно называли кубковой командой. Почему в первенстве Союза дела шли ни шатко ни валко?
– Неважно шли дела в 1962 и 1963-х годах – «Шахтер» занимал соответственно восьмое и одиннадцатое место. А вот в первенстве Союза 1964 года мы на протяжении двух месяцев возглавляли таблицу. Правда, на всю турнирную дистанцию силенок не хватило, и в итоге заняли пятое место. Зато киевское «Динамо» опередили, они следом за нами расположились. Тогда «Шахтер» играл в пять нападающих и два инсайда (улыбается). После этого чемпионата «Шахтер» вошел в элиту советского футбола. К сожалению, ненадолго.

МАСЛОВ ДОСТАЛ МЕНЯ В СОЧИ

– Как вы стали игроком киевского «Динамо»?
– В 1964 году я поехал со сборной Союза в Болгарию и Югославию. Затем отправился в отпуск в Сочи вместе с Зубковым и еще несколькими ребятами из «Шахтера». Там же, в Сочи, в гостинице «Приморская», отдыхал Виктор Маслов, главный тренер киевлян. Ежедневно мы выходили на площадку поиграть в дыр-дыр, а Маслов наблюдал за нами с балкона гостиницы. Потом подошел и предложил переехать в Киев. А я вот-вот должен был по долгу службы стать игроком московского ЦСКА. Со многими армейцами был уже хорошо знаком, в частности, с Федотовым, Поликарповым, так как играл с ними в молодежной сборной. Одним словом, я видел себя игроком ЦСКА. Ну а Маслов привел свои аргументы, главным из которых, конечно же, было первое выступление «Динамо» в Кубке Кубков. Я согласился, и прямо из Сочи поехал в Киев. Правда, на следующий день позвонил тренер «Шахтера» Ошенков, и меня депортировали в Донецк.

– Досталось вам, наверное, на орехи!
– Еще бы! Меня упрекали - мол, как я мог, никому не сообщив, уехать в «Динамо»... Дальше пришлось вмешаться «хозяину» УССР Щербицкому – большому любителю футбола и покровителю «Динамо». Он по своим каналам вышел на «Шахтер», и дело получило обычный для тех времен поворот. Меня спросили, где ты хочешь играть, на что я глаза закатил – дескать, мне уже всё равно. В тот же день вечерним поездом я поехал в Киев.

– У Маслова сразу стали игроком основы?
– Приехав в Киев, я тут же отбыл на два месяца в сборную СССР. Вернулся в канун старта нового сезона. Провел две товарищеские встречи – во Львове с местным СКА и в Киеве со СКА (Одесса). После тех встреч я был уже игроком основного состава «Динамо». Киевский зритель тут же позабыл о Лобановском, который ушел в одесский «Черноморец». На его место пришел я! Как сразу попал в основной состав «Динамо», так за восемь лет ни разу не сыграл за дубль.

– Интересно, что «Динамо» до вашего прихода три года кряду чемпионат не выигрывало. Стоило вас подписать, как золотые медали посыпались одна за одной!
– Не сразу. В 1965 году мы должны были выигрывать чемпионат, но случайно отдали чемпионство московскому «Торпедо». По своей же глупости. Тура за четыре до конца чемпионата в Кутаиси наш правый защитник совершил детскую ошибку, после которой нам забили гол. Имея явное преимущество и кучу моментов, проиграли 0:1. После той осечки на одно очко в турнирной таблице нас стало опережать «Торпедо». В заключительных турах мы ничего не могли поделать. Всё было решено сверху. «Торпедо» отдавали победы, дабы не дать стать первым «Динамо». В 1969 году мы тоже должны были становиться чемпионами. В игре с будущим победителем чемпионата московским «Спартаком» нас устраивала ничья, но при явном преимуществе пропустили случайный гол. «Динамо» обязано было брать пять чемпионств подряд и устанавливать рекорд союзных первенств!

– по воспоминаниям наших ветеранов (да, у нас тоже есть ветераны!): «Из Кутаиси я помню радиорепортаж, там было сказано, что гол в киевские ворота забил защитник местных Лосаберидзе дальним ударом. В чем была ошибка нашего защитника, не знаю. Действительно, перед той игрой у «Торпедо» было 41 очко (27 игр), у «Динамо» – 40 (26 игр), то есть по потерянным мы опережали на одно очко. После Кутаиси «Динамо» всё выиграло и «Торпедо» всё выиграло. Насчет решено сверху – не знаю, далеко не факт. «Торпедо» было классной командой и вполне способно было выиграть оставшиеся матчи самостоятельно. На матче со «Спартаком» я был. 31 октября 1969 года, тогда пошел первый снег. Гол Осянина я б случайным не назвал. Всё хорошо было исполнено. Но была еще куча времени. Матч для «Спартака» выиграл Кавазашвили. Он потянул подряд два фантастических штрафных от Серебряникова. По дуге в девятку в разные углы. В течение минуты!» (Борис Талиновский)

ТРИ УДАЛЕНИЯ, СТОИВШИЕ ЧМ-1966

– В розыгрыше КОК-1965/66 «Динамо» впервые в истории дебютировало в еврокубках против «Колрейна». Вспомните, что творилось накануне тех матчей?
– Первые матчи на международной арене вызвали небывалый ажиотаж. И не только в болельщицкой среде. Партийные чиновники, члены Политбюро, министр МВД накачивали игроков в духе того времени: «Помните, вы – наши первые послы в этих соревнованиях! Отступать некуда. О поражении не может быть и речи!». Впрочем, Маслов нас как мог оберегал от этих разговоров, старался отвлечь. О «Колрейне» мы, естественно, ничего не знали. Советский Союз находился за железным занавесом. Разведать что-нибудь о сопернике тогда никто не мог. Слышали лишь о том, что они вничью сыграли с «Ливерпулем» в товарищеской встрече. Думали, что серьезный противник этот «Колрейн». А приехали – и увидели противоположную картину. Город небольшой, поле неровное, стадион простенький. Когда начали играть, поняли, что им до нас расти и расти. Уже в первом тайме забили «Колрейну» четыре мяча. При счете 4:0 Маслов принялся кричать: «Прекратите забивать, а то никто на ответный матч в Киеве народ не придет!» Биба забил, Базилевич, я, «Серебро» (Серебряников. – В. П.) никак не мог забить. А он по природе голоден к голам и не оставлял попыток. В общем, непослушный Серебряников забил дважды. В концовке дали «Колрейну» забить, чтоб не так стыдно было перед своими болельщиками (смеется). Они на протяжении всей игры, несмотря на пропущенные мячи, скандировали: «Колрейн, Колрейн»! В Киеве вынесли североирландцев так же элегантно – 4:0. Мы находились в превосходной форме. Кто бы нам ни попался тогда, думаю, обыграли бы!

– Ну вот «Селтик» в 1/4 финала и не обыграли.
– Дело в том, что с «Селтиком» мы играли не осенью, а зимой, в январе. Часть динамовцев, три-четыре игрока, уехала в турне в Южную Америку со сборной. К игре после краткосрочного отпуска мы готовились в Сочи, а потом поехали в Болгарию, где играли с «Левски», еще какими-то командами. Сама подготовка вроде бы была и неплохой, но чемпионат СССР-то находился в спячке. Помню, приехали в Глазго, собрались. Дедушка (Маслов. – В. П.) спрашивает у нас: «Ребята, кто-нибудь что-то знает о «Селтике»? Молчок. Затем покойный Островский выпалил: «Виктор Александрович, когда я еще был в «Торпедо», мы три года назад играли с «Глазго Рейнджерс». Выиграли у них 1:0. Так вот – «Селтик» еще слабее». А через год этот «Селтик» выиграл Кубок чемпионов (смеется). Первый тайм в Глазго как-то еще продержались, а во втором посыпались. Шотландцы добавили в темпе, к чему мы были явно не готовы. Да еще и освещение не ахти какое, непривычное для нас. Футболисты «Селтика» умело маневрировали, создавали угрозы индивидуальными проходами, в общем – задавили нас и по делу победили 3:0. Поверьте, если бы играли в сентябре-октябре, мы бы кельтов обыграли. И Кубок Кубков взяли бы!

– В ответной встрече в Тбилиси вы красную карточку отгребли. По делу?
– Да! Было обоюдное удаление из-за стычки. Меня плотно опекал крайний защитник Крейг. В одном из эпизодов мы с ним схватились за грудки. Мимо пробегал Витя Серебряников и незаметно ударил Крейга по носу. Нос у шотландца здоровенный, как у пеликана, но кровь полилась. Потом была стычка. И судья удалил нас обоих.

– Красные карточки и Хмельницкий были синонимами?
– Только если брать тот год! После игр с «Селтиком» я улетел в Южную Америку вместе со сборной СССР. Играли товарищеский матч с бразильским «Гремио». Я сидел на скамейке, СССР горел 0:2. Морозов за десять минут до свистка выпустил меня вместе Месхи. И вот я первым касанием получаю пас, мчусь к вражеской штрафной. Меня грубо останавливает Алсиндор. Я падаю, а он подхватывает мяч и мчится уже к нашим воротам. Судья – ни в какую. Тогда я вскочил, догнал Алсиндора и с носка ударил. Бразилец упал, а меня удалили. Я и двух минут не отыграл... А вскоре получил третье удаление за пять месяцев. Был выезд в Ростов. В той игре я забил два гола, меня Афонин, коллега по сборной, провоцировал на протяжении всей игры! Судья его так ни разу и не предупредил. Я не выдержал и, когда он откровенно прыгнул сзади на ноги, обернулся и врезал. Прямо по лицу. И тут же увидел перед собой красный свет. Команда осталась в меньшинстве. Но ничего, мы всё равно выиграли 6:1.
Эти удаления стоили мне Кубка Мира в Англии. Руководство сборной приняло решение не приглашать грубияна на ЧМ, и вместо меня поехал Поркуян. По природе я не вспыльчивый человек. Не знаю, какая муха меня укусила в том году. Глупый был по молодости.

МАСЛОВ СПАС САБО ОТ РАСПРАВЫ В ЗАБЖЕ

– Через год «Динамо» вновь встретилось с «Селтиком» в 1/16 финала КЕЧ. На этот раз успешно!
– А в тех встречах я не принимал участия. Играли Пузач с Бышовцем. В Глазго «Динамо» победило 2:1, а дома 1:1 откатали. Вот что я и говорил ранее о «Селтике». Играй мы те матчи в сентябре-октябре, тоже победили бы.

– Как же тогда умудрились обжечься на польском «Гурнике» в 1/8?
– Недооценили. Заранее посчитали, что набросаем мячей. Годом ранее играли дружеский матч с «Гурником» и не имели с ним никаких проблем. Мне запомнились эти встречи и по другой причине. В Забже толпа народа вывалила на поле.

– Прямо во время игры?
– Нет, сразу после финального свистка. Польша была социалистической страной, но после игры поляки кинулись бить нас. Что интересно, сама игра хоть жестокая была, но обошлось без драк. А после игры – понеслась душа в рай! Отгребли мы, конечно. И в основном отгребли те, кто играл на дальнем фланге. Островский, Медвидь, Турянчик, я. Подтрибунное помещение находилось возле лавки, и основная масса, включая запасных игроков, успела скрыться в спасительную яму. А толпа с трибун потянулась на нас. Мы – давай деру! Я понял, что сейчас будет капут. Остановился. Поднял руки вверх, мол, сдаюсь, только не бейте. А Федя Медвидь продолжил бежать, ему подножку поставили, и по его спине 20 тысяч человек пробежало. Островского флагом молотили. Счастье, все живые остались, правда, помятые (улыбается). После игры должен был состояться совместный ужин. Но наши отказались. Доехали до Львова поездом, а там уже наши ждут с криками: «Ляхів знищити»! Украинцы были готовы разобраться с поляками. Вот что такое соцлагерь и что такое футбол! Не давали нам улететь из аэропорта домой. Пришлось возвращаться на железнодорожный вокзал и ехать в Киев поездом.
(Думаю, любопытно, будет почитать о тех событиях в тогдашних СМИ, правда?.. «Не прошло и половины тайма, ещё не был открыт счёт, как взорвался первый динамитный снаряд, запущенный кем-то из зрителей в сторону скамьи, где сидели Маслов и запасные игроки «Динамо». Взрыв был неожиданным – у кого-то из футболистов сбило с головы шапку, Маслову забрызгало грязным снегом спину. Полицейские не прореагировали на фугас, не бросились на трибуны, а лишь поспешно отступили назад – подальше от скамьи с динамовцами. Вскоре взрывы гремели почти ежеминутно. Один снаряд попал под колесо «скорой помощи», и она встала на дыбы.
Атмосфера накалялась с каждой минутой: пустые бутылки градом летели с трибун, некоторые долетали до поля, и футболисты отбрасывали их на дорожку. Рёв тысяч глоток стал таким мощным, что болели барабанные перепонки. Оставались считанные минуты до финального свистка. Судьи растерялись, а вернее, были просто потрясены происходящим и практически не реагировали на откровенно грубую силовую игру хозяев поля. Они были действительно напуганы злостью футбольных фанатов и бездеятельностью полиции.
Как только прозвучал финальный свисток, поле заполнили тысячи людей, сразу же захвативших футболистов. Возбужденные пьяные здоровилы принялись налево и направо бить наших ребят. Леонид Островский, очевидно, возбужденный игрой и удрученный неудачей, дал кому-то сдачи и... ему пришлось прорываться с поля едва не ползком. Досталось и другим динамовцам, но они сдержались, не отвечали на угрозы и пинки: с толпой шутки плохи. С большими трудностями нам все же удалось собраться в раздевалке. Встревоженный полицейский чин, не скрывая своего волнения, сказал, что в ближайшее время нечего и думать выехать со стадиона, и добавил: «Ваше счастье, что вы проиграли... А если бы выиграли.».
Маслов негодовал, его слова нельзя привести на страницах газет. Лишь через полтора часа, окруженный полицейскими на мотоциклах, наш автобус выехал в Катовице. На ужин в гостиничном ресторане (Маслов категорически отказался принимать участие в официальном банкете) прибыл специальный посланник первого секретаря воеводского комитета ПОРП. От имени Герека он извинился и сообщил, что польское руководство огорчено случившимся с командой из братской Советской Украины и пригласил всех на неделю в Высокие Татры на отдых. Маслов категорически отклонил все извинения и предложения». – В. П. Зря, на отдых нужно было соглашаться. Хоть как-то неприятность компенсировали бы. – Ред.).

– В домашней игре Сабо не забил пенальти при счете 1:2. Не этот ли эпизод стал ключевым в дуэли с «Гурником»?
– А Дедушка его после той игры не выставил в Забже, от греха подальше. Сабо же после киевского матча набросился на тренера, легенду польского футбола Эрнеста Поля. Маслов спас Сабо от расправы в Забже. Можно только представить, как бы его встретили в Польше (смеется). Проиграли же якам в Киеве из-за нашей обороны. Соснихин не удержал Любанского и Шолтысика. Фактически эти два игрока сделали ту игру, забив по голу. Классные нападающие, надо признать.

– Как у вас складывались отношения с Йожефовичем? Друзьями были?
– И есть! Вот на днях видел его в Доме футбола, где он работает. Пообщались обстоятельно. Не о футболе – о жизни!

– С кем из партнеров вам легче и приятнее всего было взаимодействовать на поле?
– С Бибой мне хорошо игралось. У нас связка наиграна была. Мне нужно было оторваться от игрока, и я получал от Бибы мяч. Стоило только освободиться от персональной опеки, мне тут же в свободную зону Биба выкатывал мяч на ход. Я любил с ним играть в паре.

– В 1969 году «Динамо» вновь остановилось в КЕЧ на стадии 1/8 финала. На этот раз обидчиком киевлян стала итальянская «Фиорентина». Что вам вспоминается из противостояния с «фиалками»?
– Равные, вязкие игры. У «Фиорентины» была хорошая линия обороны, играли они в пять защитников. Нам неудобно было играть против их насыщенной обороны. Впереди у «фиалок» бегал Амарилдо, игрок сборной Бразилии, чемпион мира 1962 года, забивший в финале один из мячей (и вообще герой того турнира, отлично заменивший травмированного Пеле. – Ред.). Так вот, он повозил наших защитников, поучаствовал в обоих забитых мячах. Сначала ассистировал Кьяруджи, а потом пробил штрафной так, что Рудаков едва сумел отбить мяч, но кто-то из итальянцев добил мяч в сетку. Проиграли в Киеве 1:2. Во Флоренции сыграли лучше, могли победить, но одного мяча, даже если бы забили, нам не хватило бы для выхода в 1/4 финала... Мне кажется, мы вновь проиграли из-за того, что ничегошеньки не знали о противнике. Выходили играть наобум.

МАСЛОВ ОПЕРЕЖАЛ ВРЕМЯ

– Вы рассказывали: «Именно при Маслове киевское «Динамо» обрело свой фирменный стиль, который не только принес клубу многочисленные трофеи, но и обеспечил ему огромную армию поклонников по всему Советскому Союзу. Я бы назвал его в какой-то степени британским. Коллектив стал больше двигаться, больше атаковать, используя всю ширину поля». Как думаете, он опережал время?
– Да! Вы знаете, не англичане придумали тактику в два нападающих, а Маслов! Именно его можно считать творцом революционной по тем временам тактической схемы 4-4-2, которую сборная Англии под руководством Альфа Рамсея продемонстрировала на чемпионате мира 1966 года. Маслов вводить эту тактику начал в 1965 году. Он начал сдвигать меня с Базилевичем в центр, а Серебряникова оттягивал назад как полузащитника. Получается, мы играли в четыре полузащитника в линию и в двух нападающих. А с первых игр первенства 1966 года Виктор Александрович полностью перешел на эту схему. Заметьте, что чемпионат Союза стартовал раньше ЧМ-1966! Мы еще про себя смеялись над Дедом, думали, что он «мудрует». Через полгода пришло озарение, что мы были дураками, а Дед – великий!

– За что его прозвали «Дедом»?
– Его так любя прозвали. Как мы с ребятами поняли, прозвище Маслову дали еще задолго до его появления в Киеве, когда он тренировал «Торпедо» и СКА (Ростов). Возраст тут был ни при чем. Разве что внешний облик Виктора Александровича - густые брови и лысина – работал на образ Деда. И всё же главная причина заключалась в другом – в колоссальной мудрости, человечности и доброте. Маслов был и тренером, и Человеком с большой буквы. Чего не скажешь о Бескове. Тренер он хороший, а как человек – извините. Бескова не любили. Маслов мог накричать на футболиста, но чисто из футбольных соображений. В повседневной жизни Маслов за своих подопечных готов был жизнь отдать. Вот такой он был замечательный человек.

– Киевское «Динамо» трижды подряд – в 1966, 1967 и 1968 годах – выигрывавшее золото чемпионата Советского Союза, было командой-мечтой для многих футболистов. И вот из такой-то команды перед этим ушел Валерий Лобановский. В чем была причина его разногласий с Масловым?
– А у него не было конфликта. Лобановский не подходил под ту команду, которую планировал построить Маслов. То же случилось и с Базилевичем, и с Каневским. Они не подходили под будущую модель Маслова. Лобановский же с Масловым затем остались в хороших отношениях. Дед искал более сильных футболистов, чем Лобановский. Хотя в 1961 году, за три года до ухода из «Динамо», Лобановский был одним из лучших футболистов страны. Он был моим кумиром! Еще раз повторюсь: не верьте тому, что писали, в частности, Аркадий Галинский (известнейший советский спортивный журналист, одно время бывший в Киеве и вообще в Союзе персоной нон грата. – Ред.), что у них был конфликт. Ерунда!

– Отдельная тема – договорные матчи в СССР, которые в ту пору набирали обороты. Сколько раз на вашей памяти «Динамо» отдавало игры?
– Считанные разы. Эпопея с договорными матчами началась в 1975 году, когда меня уже не было в команде. А в мои годы таких случаев было несколько. Первый раз, по-моему, в 1966 году. И это был тактический ход, чтобы московская команда оказалась за чертой призеров. В том первенстве «Динамо» за пару месяцев до окончания чемпионата оформило чемпионство. В советские годы конкуренция между Киевом и Москвой была нешуточной. Дабы трио московских команд – «Спартак», ЦСКА и «Торпедо» -оказалось за чертой тройки призеров, «Динамо» уступило дома «Нефтянику» 1:2. В итоге клуб из Баку занял третье место. Вторыми тогда неожиданно стали ростовчане.
(Справедливости ради заметим, что киевляне слили бакинцам за несколько туров до конца. «Спартак», рвавшийся к бронзе, еще успел потерять очко, сыграв дома вничью со СКА (Одесса), а главное – в последнем туре с треском проиграл главному конкуренту, то есть самому «Нефтянику» 0:3. Покойный Маслаченко, стоявший тогда в голу, с уверенностью рассказывал, что центральных защитников подкупили... А ведь победа приносила «Спартаку» бронзу! Так что фраза «динамовцы не пустили москвичей на пьедестал» как минимум требует оговорок. – Ред.)
Еще один договорной матч должен был состояться в 1971 году в Ташкенте. «Пахтакор», находящийся на грани вылета, предложил нам сыграть вничью, пообещав за это «премиальные». Накануне поединка внутри «Динамо» коллегиально решали, сдавать игру или нет. Мы с Пузачем, исходя из симпатий к «Пахтакору», дали «добро», но большинство проголосовало «против». Помню, всё решил голос Соснихина: «Побойтесь Бога: с этими дехканами – и вничью!? Да ни за какие деньги!» Тогда «дехкане» решили схитрить и перенесли начало игры с 19 часов на 16. А в это время в Ташкенте жара 44 градуса в тени! Уж на что был привычен к жаре лучший форвард пахтакорцев Абдураимов, но и ему по ходу игры худо стало. Абдураимов обнял штангу, и его вывернуло наизнанку. В итоге всё мирно 0:0 и кончилось.

– «Шахтер» в поддавки не играл?
– Ни разу!
(Верим, но неохотно. А может, и не верим... Но точно отсылаем к нашей книге противостояний «Динамо» и «Шахтера». – Ред.)

– Многие игроки киевского «Динамо» вашей поры курили?
– Фифти-фифти. Некурящие – я, Бышовец, Мунтян, Биба, Серебряников, Турянчик, Сабо, Банников.

– Поговаривали, что Маслов мог с игроками пропустить рюмочку-другую...
– Было! Не вижу в этом ничего такого. Тем более это были единичные случаи, а не постоянные посиделки. Коллектив был хороший - в дни рождения, когда был день отдыха, ребята с Масловым могли спокойно потянуть рюмочки.

– В те былинные уже шестидесятые-семидесятые всем футболистам платили одинаково?
– Да! Конечно, если игрок основного состава, то ставка была одна, если дублирующего – то меньше. Аналогичная ситуация и с премиальными. Кто выходил на поле, тот получал полную сумму премиальных, кто не играл – половину. Игроки, вышедшие на замену, получали столько же, сколько и игрок, выходящий с первых минут. За победу давали 40 рублей. Меньше получали бездетные, такие, как я (смеется).

ПОЛУЧАЛИ ДЕНЬГИ ВТИХАРЯ ОТ «ПУМЫ»

– Суточные на ЧМ-1970, кажется, были 3 доллара?
– По-моему, да! Маловато. Должны были заплатить премиальные, если бы выступили удачнее. Но ни за победы, ни за выход из группы ни копейки не дали... Не выполнили условие: показать результат не хуже, чем на предыдущем первенстве. Вот если бы прошли, заплатили б тогда и за победы на самом чемпионате, и даже за товарищеские игры. А так всё – в кассу Спорткомитета. Но мы не отчаивались. Мы получали деньги со стороны.

– То есть?
– За то, что играли в бутсах фирмы «Пума». Представители «Пумы» платили 400 или 500 долларов. Стоило выйти на игру, засветиться в бутсах фирмы, и после игры тебе на руки давали деньги. Той же политики придерживалась фирма «Адидас». Она тоже выходила непосредственно на игроков и платила деньги футболистам за выход на поле в бутсах их фирмы.

– Логофет рассказывал, что если бы сборная СССР пробилась в полуфинал, игроки железно получили бы по 2000 долларов.
– Наверное! Эту сумму нам должен был заплатить Спорткомитет в случае попадания в четверку лучших сборных ЧМ. Но кто знает, заплатили бы. Честно говоря, о премиалках говорить нам не нужно было. Мы играли не за деньги, а за честь страны. Все-таки в те времена честь страны многое значила. Мы хотели доказать, что СССР лучше, чем другие.

– Интересно, а что можно было купить за три доллара в Мексике?
– Пепси-колу. По магазинам мы не ходили, поскольку наш отель был изолирован полицейскими и тайными агентами.

– Вернемся к перипетиям мундиаля 1970 года. Начинала чемпионат сборная СССР поединком с хозяевами турнира мексиканцами. Что вы чувствовали, выходя на замену во втором тайме под гул более чем 100 тысяч болельщиков на «Ацтеке»?
– Я был обижен, что не вышел в стартовом составе. Был зол на Качалина, хотел доказать ему неправильность его решения. Качалин выпустил Нодию с первых минут. Но после той игры наш главный, по-видимому, признал свою ошибку, и во всех последующих поединках в основе выходил уже я. Мы с Бышовцем вообще хотели, чтобы еще вместо Еврюжихина играл Пузач. Предлагали Качалину такой вариант. Он спросил – для чего это нужно. «Сыгранные мы, забивать будем больше!» – в унисон ответили ему. «Вы же в чемпионате СССР забили не очень, играя втроем», – отрезал Качалин. В общем, мы с Пузачем в игре с мексиканцами вышли только на замену. Волновались, конечно, сильно. Мне кажется, если футболист или спортсмен не волнуется перед игрой, значит, он не спортсмен. Главное – не переволноваться, не перегореть. Такое сплошь и рядом.

– Итоговые 0:0 устроили?
– Да! Причем устроили как нас, так и мексиканцев.

– С бельгийцами в следующей игре проблем не возникло. В той игре вы забили красивейший мяч в своем фирменном стиле. Опишите его, пожалуйста!
– Сразу замечу, что бельгийцев обыграли на одном дыхании. Уже к середине второго тайма вели в счете 3:0, два мяча Бышовец забил и один Асатиани. А потом настал и мой черед. Шла прострельная передача справа, Еврюжихин отдавал, а я набегал с левого края в штрафную. Бельгийский защитник меня опережал, но я пошел на хитрость и нырнул головой на летящий мяч. И таки успел попасть по мячу. Мяч крутился-крутился и вонзился в нижний правый угол. Носок бутсы бельгийца был в трех сантиметрах от моего виска. Черт, подумал, а если бы попал мне в висок! Ну да ладно. Я обычно шучу по поводу моих голов. Кто-то меня зацепил, я упал, мяч ударился об мою голову и залетел в ворота (смеется)!

– С Сальвадором натужная игра получилась. По какой причине?
– Сальвадор очень слабенькая была сборная. За месяц до старта Кубка мира мы непринужденно обыграли их в товарищеской встрече 2:0. Вот и вышли на игру в Мехико с ними чересчур самоуверенными. Бышовец только во втором тайме начал забивать. Тоже 2:0 победили.

ФУТБОЛЬНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ НА ЧИТО

– После всех поединков в первой группе у сборных СССР и Мексики оказалось равное количество очков при одинаковой разнице забитых и пропущенных мячей. Для выявления победителя группы пришлось прибегнуть к жребию. Почему на жребий послали Поркуяна? И как вообще происходила эта процедура?
– Поркуян считался фартовым. Его даже на игру с Уругваем в запас посадили на случай ничьей. Тогда же, в 1/4 финала, если бы матч не определял победителя в дополнительное время, тянули бы жребий! А процедура обычная. На ЧЕ-1968 в полуфинале СССР – Италия, закончившемся 0:0, судья бросал монетку в судейской комнате в присутствии капитанов. Счастье улыбнулось капитану итальянцев Джачинто Факкетти. Такая же процедура была бы и в нашем случае с уругвайцами, если б дело дошло до того.

– Жеребьевка, по мнению многих, как бы предопределяла, что счастливчик тот, кто вытянет жребий играть на «Ацтеке» со сборной Уругвая, и этот счастливчик сразу станет чуть ли не полуфиналистом. Советские ребята как один желали получить в соперники Уругвай?
– Нам было всё равно, если честно. У нас был победный настрой после игр с Бельгией и Сальвадором. Хотя, думаю, с Италией нам было бы сложнее. У них насыщенная была оборона, как и у нас.

– Когда Поркуян вернулся, его встречали как героя!
– Это потому что Уругвай считался слабее Италии. Мы видели как-то в товарищеской игре Уругвай перед Кубком мира, и эта южноамериканская команда ничем нас не впечатлила.

– СССР в ту пору легко побеждал Уругвай в товарищеских матчах. Что случилось в четвертьфинале ЧМ-1970?
– В 1965 году я играл против Уругвая в Монтевидео. Мы их 3:1 прибили на «Сентенарио». На Кубке Мира, по-видимому, сказалось напряжение поединка. У меня был неплохой момент по ходу встречи. После хорошего прострела Еврюжихина я ногу не туда поднял. Ну а потом настала злосчастная 118-я минута игры. Футбольное преступление против сборной СССР совершил голландский судья, засчитав абсурдный гол Эспарраго! Мяч на полметра выкатился за лицевую линию, наши защитники, естественно, остановились. Уругвайцы, не имея сопротивления с нашей стороны, забили гол. И вышли в полуфинал, где проиграли Бразилии.

– Невероятно, но в случае ничейного результата в дополнительное время с уругвайцами тянули бы жребий. Представить только: в случае ничьей за 120 минут чемпиона мира мог бы определить шарик... (Монетка! – Ред.)
– Меня это не будоражит вовсе. Кто знает, послематчевые пенальти лучше или хуже? Это тоже лотерея. И в одном случае, и в другом – всё решает везение!

– Мексиканская высокогорная специфика давала о себе знать во время матчей?
– Нет. Двигались нормально, выдерживали темп игры. Только вот три-четыре килограмма теряли за игру. Но мы приезжали в гостиницу, выпивали около пяти маленьких бутылочек «Кока-колы» и жажду утоляли. Хорош климат Мексики тем, что в обед жара стоит за сорок, а ночью температура опускается до пятнадцати градусов. Прохладно становится.

– Как восприняли выступления сборной СССР на родине?
– Плохо! В те времена восьмое или десятое место приравнивалась к провалу. Сборная СССР должна была быть первой. Везде и во всем! На европейских первенствах СССР доминировал. Победили на ЧЕ-1960. Через четыре года в равной игре уступили в финале хозяевам испанцам 1:2. После этого поражения сняли Бескова. На ЧЕ-1968 по жребию проиграли в полуфинале итальянцам, а потом матч за бронзовые медали англичанам, так убрали Якушина. Проиграли финал ЧЕ-1972 ФРГ и в отставку отправили Пономарёва. Советский футбол котировался в мире, и на чемпионаты мира мы ехали как минимум за третьим местом! (Да, было время. - Ред.)

ДО МЕНЯ ТАК ЗЕЕЛЕР ИГРАЛ

– Вы могли поехать на ЧМ-1966, но Николай Морозов предпочел Валерия Поркуяна. Расстроились?
– Несильно. Потому что, мне казалось, «Динамо» (Киев) было сильнее сборной СССР. И так считал не один я, а все игроки киевской команды. В чемпионате СССР нам не было равных, мы чемпионами становились за два месяца до конца первенства. Состав в «Динамо» был сильнее, чем в сборной. Украина работала на Киев. «Динамо» было визитной карточкой Украины в Советском Союзе.

– Поркуян стал лучшим бомбардиром сборной на ЧМ-1966, забив 4 гола в 3 играх. Получается, Морозов не прогадал?
– Взял бы меня, и я не забил бы ни одного (смеется)! Вот в чем фишка.

– На ЧЕ-1968 были шансы попасть?
– А чёрт его знает!? Вышибло. Во дела! Может быть, я не показывал той игры, на которую рассчитывал тренер сборной?

– Скажите, где вы чувствовали себя увереннее – в сборной или в киевском «Динамо»?
– Однозначно в «Динамо»! Впрочем, в сборной у нас не существовало антагонизма между игроками. Футболисты разных советских республик в сборной относились с уважением друг к другу.

– Всем известно ваше прозвище «Хмель», но было и другое. Не расскажете, какое?
– Чего же – расскажу! «Чайкой» меня называли. Я невольно сам инициировал себе это прозвище. В 1962 году мы приехали на один из матчей в Москву. Едем в «Лужники» на автобусе. По дороге ребята, коротая время, разгадывали кроссворд. Слышу очередной вопрос: «Морская птица из девяти букв»? Видимо, альбатрос. Ну а я возьми в шутку и ляпни первое, что на ум пришло: чайка. А поскольку я заикаюсь, то у меня как раз девять букв и получилось: «Ч-ч-ч-ч-чайка».

– Если бы вас попросили дать характеристику форварду Хмельницкому, что бы вы сказали?
– Трудолюбивый форвард, который не очень хорошо видел поле и у которого был не очень хорошо поставлен удар, зато боец до мозга костей. Труженик и спортсмен.

– Аркадий Галинский описал Хмельницкого-форварда так: «Не имея особо никаких данных для хорошего нападающего, Хмельницкий умел оказаться в нужном месте. А если не успевал, всегда придерживал защитника рукой, освобождался от опеки и таким образом забивал голы».
– Да идиот он! Галинский не понимал, что писал. Писал, что я прыгал на плечи защитнику, чтобы сыграть головой. Дескать, это нарушение правил. Ха! До меня так Зеелер играл. Он прыгал раньше оппонента и немного притягивал его к себе. Рукой я себе не помогал в борьбе с защитником. Галинский – выродок! Я его ненавидел. Неслучайно его затем уволили с работы как врага советского спорта за взгляды, противоречившие власти. Писал он против киевского «Динамо», говорил, что киевский клуб утратил фирменный стиль игры с приходом Маслова. Смешно! «Динамо» продолжало становиться чемпионом, а он поливал клуб грязью.

– Закончили играть вы, когда вам еще и тридцати не исполнилось.
– Я сломался серьезно. Порвал ахиллово сухожилие. Нога не сгибалась. Мне сделали операцию, но играть я уже не смог. Жаль... Годика четыре еще можно было попылить. Я жил футболом. Семьи у меня тогда еще не было, и я был полностью предан футболу.

– С высоты прожитых лет можете сказать, что карьера Хмельницкого-футболиста удалась сполна?
– Нет. Травма помешала доиграть. Да и можно было сыграть на ЧМ-1966 в Лондоне. Я играл отборочные игры, но из-за тех красных карточек пролетел мимо Кубка Мира. Что интересно, после тех удалений я больше никогда в карьере не удалялся с поля и даже не получал предупреждений!

Валерий Пригорницкий [email protected] «Футбол» (Киев) №62 (936) 2011г. (с.18-25).