Александр АЛИЕВ: "Поднимал на жену руку, когда она была уже просто невменяемой"

Ему всего 33, но уже несколько лет он не играет на высоком уровне. Прошлой зимой Алиев даже начал тренерескую карьеру, возглавив «Хмельницкий». Перед этим были любительские «Катандзаро», «Интер» из Боярки, казахстанский «Тараз», где у него, говорят, был конфликт с Юрием Максимовым. C недавнего времени Александр Алиев – игрок любительского клуба «Мелиоратор», который базируется в под Киевом.

— Каким ветром вас занесло в «Мелиоратор»? – с этого вопроса корреспондент Sport.ua начала беседу с Алиевым.

— Мне поступило такое предложение, создать в Буче детскую школу. Сейчас собирается очень хороший коллектив, можно сказать, банда. Я пообщался с президентом клуба, со всеми, кто будет участвовать в этом проекте и мне все понравилось. Я очень давно не был в Буче, сейчас я увидел, насколько быстро город развивается, много детей хотят заниматься футболом, есть место, чтобы построить хорошую европейскую школу. Хочется, чтобы все у нас все получилось.

— Вы знали, что такое «мелиоратор» до того момента, как получили предложение?
— Если честно, то нет. Сейчас знаю, что есть такая команда.

— Вы слова «мелиоратор» и «миллиардер» не путали?
— Точно нет. Я не смотрю на названия, и ко всему отношусь серьезно. Для меня не важно, где команда играет. Мне важно, что клуб хочет развиваться, у людей большие амбиции. Когда мне поступило предложение, я просто согласился.

— Вам футбол до сих пор приносит удовольствие?
— Конечно, я получаю удовольствие. Я в футболе с малых лет. Даже, когда я не играл, я всегда поддерживал форму. Могу выйти побегать по парку, или просто поиграть с местными ребятами в футбол. Если кто-то говорит, мол, вот Алиев бегает, ну и что? Я делаю это для себя. Я стараюсь быть поближе к людям. Сейчас люди, которые видели меня по телевизору, сейчас могут ко мне подойти, пообщаться. Я открыт для всех.

— Что пошло не так у вас в Хмельницком? Вы так громко заявляли о старте тренерской карьеры…
— От тренерской карьеры я не отказываюсь, я пойду учиться, и для себя я уже решил, что это мое. А в Хмельницкий меня пригласили попиарить эту команду. У меня был разговор с мэром, его помощником, рассказы были феноменальные. Но я понимал, что люди мало что смыслят в футболе. Да, я попробовал поработать, мне было интересно, но вокруг были несерьезные люди. Мер Хмельницкого мне говорил, что хочет, чтобы команда попала во Вторую лигу, я понимал, что за три месяца это невозможно, хотя я не стал этого говорить, но для себя понял, что человек – непрофессионал. Мне жаль, что в таком городе нет футбола. Там хороший стадион, много болельщиков, почему там не создать команду? Наши руководители не любят футбол, не могут поддержать детский футбол. Хотя выделяются большие деньги на детские школы. Да, сейчас есть телефоны, интернет, но сделайте площадки, чтобы дети выходили и играли, занимались футболом.

— Вам заплатили за тот период, что вы были тренером «Хмельницкого»?
— Ну как платили? У нас была договоренность, ее соблюдали. Никто меня не обижал, ничего такого. В тот момент для меня финансовый аспект был не главным.

«Недоволен, что мало поиграл в киевском «Динамо»

— В какой момент у вас в карьере что-то пошло не так? Если бы была возможность, что бы вы исправили?
— Я бы ничего не исправлял. Да, где-то я недоволен тем, что я мало поиграл в киевском «Динамо». Возможно, что-то бы я делал иначе в плане своих нарушений режима, но это была молодость. Но с другой стороны, я тоже пример для молодых ребят, чтобы они не повторяли мои ошибки.

— Вы говорите: «Не делайте так, как Алиев?»
— Не совсем так. Я же говорю, что мы – спортсмены, а не роботы. Просто гулять нужно с умом. Хочешь напиться, закройся где-то в комнате, чтобы тебя никто не видел. Да, я понимаю, что нужно себя разгружать, но лучше, чтобы тебя никто не видел. Тем более, если ты популярный человек. Такая сущность человеческая здесь в Украине, что если увидят, то потом начинают тыкать пальцем. Я на это не обращаю внимание, но тем более.

— Говорят, что Яковенко держал вас в ежовых рукавицах, и именно после того, как вы закончили с ним работать, захотелось «расслабиться на полную», потому так и пошло дальше. Так было?
— На самом деле, я бы хотел, чтобы еще хотя бы год нас подержали в тех «ежовых рукавицах». И в «Динамо» бы заиграло намного больше ребят. Годик бы посидеть еще в таком режиме. У нас была сильнейшая команда, и я Санычу очень благодарен, за то, что он был для нас вторым отцом. Он нас гонял, он нас поддерживал, он от нас хотел лучшего, чтобы мы били футболистами. Он очень переживает, что из той академии сейчас мало кто играет на высоком уровне.

— Психологически, вам, мальчишке было сложно психологически, далеко от семьи?
— Тяжело мне никогда не было. С 12 лет я живу один. Мы переехали из Хабаровска, я благодарен своим родителям, что они пошли на это ради меня. Было тяжело с Дальнего Востока попасть в большой футбол, но мы переехали в Курск. Отец хотел, чтобы я стал футболистом. Он был военным, летал по всему Союзу, зарабатывал хорошие деньги, но он от всего отказался, и все свои силы вложил в меня. А в 12 лет я уехал от родителей, сначала в Москву, потом в Орел, а в 15 лет приехал сюда, в Киев.

— Вам не хватало родительской поддержки?
— У меня телефон появился, когда я уже перешел в первую команду, мне было 18 лет. Но с родителями мы постоянно общались. Еще в Москве приходил к директору школы, просил позвонить родителям в любой момент. Проблем не было. В неделю раза два-три мы общались. Когда был уже здесь в Украине, мой отец постоянно общался с Санычем, а на олимпийской базе у нас был телефон, родители знали номер, и звонили.

— Мама не просила вернуться, учиться?
— Нет, мама видела, что отец меня тренировал. Да, мама хотела, чтобы я учился, но я был дундук, не учился хорошо. Отец тоже видел, что у меня ничего не получается в учебе и уже после сказал, что если школа мешает футболу, то нужно бросить школу.

— Но диплом то у вас школьный есть, как он вам достался?
— Ужу в Киеве я заканчивал 8-й и 9-й класс в школе возле олимпийской базы. Мы ходили в школу всегда. В 8:30 мы шли на первый урок и до обеда были там, не пропускали. А потом еще в 8 до 9 вечера мы делали уроки.

— Как же тогда так получилось, что книги вы не читали?
— Книги я никогда не любил читать, хотя меня заставляли. Но не мое это. Могу посмотреть фильм, почитать газету, но книги – не мое, не тянет меня к книжкам. Хотя вот сам недавно захотел почитать, взял книгу, что просто лежала дома, но не могу и все. А мама меня всегда просила «Малыш и Карлсон» читать, но я главу прочитал, и все.

— А дети не просят почитать им на ночь сказку?
— Нет, не просят.

— Почему прожив столько лет в Украине, вы так и не разговариваете по-украински? Это неуважение или лень?
— Почему неуважение? В первую очередь я никогда украинский язык не учил. Я его понимаю, но не умею правильно на нем разговаривать. А зачем я буду портить язык? Когда быстро говорят, я могу спросить слова, которые не понимаю. Раньше я этого стеснялся, чтобы не обидеть человека. Иногда можем поговорить по-украински чисто посмеяться, потравить, но не больше. Ну, правда, я не умею правильно разговаривать по-украински.

«Как о тренере о Блохине говорить не хочу»

— Есть мнение, что ваша карьера пошла на спад во время работы с Олегом Блохиным. Вы согласны с этим?
— Плохого про Блохина я говорить не буду, и это не правильно. Это наши личные с ним дела, и это должно остаться между нами. Как футболист он достиг очень многого, а как тренер… До сих пор он не может перестроиться, что он тренер. Конечно, я рад, что в Украине есть такие люди, которые завоевали «Золотой мяч», но как о тренере я не буду о нем рассуждать.

— С Блохиным было сложнее всего работать?
— У него характер, у меня характер. Вот такой вот я человек, где-то нужно было мне промолчать, наверное. Но такое у меня воспитание, так меня воспитал отец. Если я не прав, я это скажу, но если я прав, я буду всегда гнуть свою палку.

— В каких моментах Блохин был не прав по поводу вас?
— Пускай это останется между нами. Если увидимся где-то, поговорим, решим, но значит он не видел ни меня, ни Артема в своей команде, если бы хотел, мы бы играли. Уже прошло много времени, а я обиды никогда ни на кого не держу. Да, могу пообижаться, но через некоторое время делаю для себя выводы и все прощаю. Даже если мне человек делает больно, я просто сделаю выводы, как с ним дальше общаться.

— Кто был лучшим тренером для Александра Алиева?
— Всегда легко работается с тем, у кого играешь. Да, у меня характер не золотой, но что уж сделаешь. Сам виноват, что свою гордость показывал. По молодости я этого не понимал, но сейчас знаю, что такое тренерская работа, что значит, когда тренер на тебя надеется, а ты косячишь. Вот теперь я это понимаю.

— Как-то Мирча Луческу спрашивал у Семина через СМИ, что он такого сделал, что вы с Милевским у него заиграли. Было предположение, что он вам просто прощал всяческие похождения…
— Я помню прекрасно, как я начал играть у Палыча. У нас была первая игра с «Зарей», я забил гол. Хотя тогда не должен был выходить в основе. У нас была предыгровая тренировка, и Юссуф себя плохо чувствовал, и было непонятно, сыграет он или нет. Да, на сборах Семин меня наигрывал, он со мной разговаривал. Когда он пришел в команду, то убрал всех. У него не играли бразильцы, многие ветераны, он делал акцент на молодежь. И вот перед первым матчем в УПЛ он ко мне подошел и сказал, что если Юссуф не сможет играть, то буду я. И на следующий день я вышел в старте. И после той игры мы с Артемом стали постоянно играть. Тем более, он видел на тренировках, какая у нас сыгранность была, мы понимали друг друга с полуслова. Я так ни одного человека не понимал, как понимал Тему.

— Так прощал Юрий Павлович вас?
— У нас не было частых залетов. Мы прекрасно понимали, что если в тебя тренер верит, если ты находишься в команде и не один, ведь рядом еще 11 футболистов, у которых есть семьи, то нельзя их подводить. Мы получали не только зарплаты, но и премиальные за победы в том числе. Да и как я мог подставить Палыча, который дал мне эту дорогу в команду, дал играть. И если мы не выигрывали, то все понимали, что если мы где-то гуляли, это сразу вскроется. Как я мог сказать всем, что сыграл не на том уровне, потому что я гулял? Я не хотел подставлять людей. Да, я был молодой, один, что мне – выиграл, не выиграл, но когда я оказался в первой команде, то понял, что цель этой команды – быть чемпионом. И если у меня есть шанс играть, я должен за него цепляться.

— Какой ваш самый большой штраф в «Динамо»?
— Был случай, когда Игорь Михайлович наказывал на 100 тысяч долларов, но после он его простил после того, как сыграли хорошо игру. Я всегда знал, когда можно к нему подойти, сказать, что не прав, и он прощал. Но бывало, что 50 тысяч долларов он забирал.

— А самые большие ваши премиальные?
— За игру в Лиге Европы, когда мы «Валенсию» обыграли, были призовые в 45 тысяч долларов.

— Бывало так что сразу все могли потратить?
— А как их потратить? Разве что в казино пойти. Если люди могут потратить такие деньги, то почему бы и нет. Они зарабатываются своим потом и трудом. Каждый как хочет, так и тратит свои деньги.

— Можно еще заказать дорогущее шампанское после вылета с Евро-2016, как делали Кокорин с Мамаевым…
— А кто это снимал? Те же люди, которые ходили за них на стадионы болели. Зачем подставлять людей. У них отпуск, они захотели отдохнуть, зачем это снимать? Лучше подойдите, поддержите их, ну что-то там у них не получилось…

— То есть «ваши ожидания – ваши проблемы». Болельщики могут ждать побед, а футболистам не обязательно оправдывать это?
— Болельщики всегда ждут только побед, но победы не добываются без поражений. А многие этого не понимают.

«Люди сделали из меня изгоя-алкоголика»

— У вас не получилось, потому что тяга к алкоголю пересилила все остальное?
— Люди из меня сделали просто изгоя-алкоголика. Я могу пойти погулять, посидеть, выпить, но не каждый день я пил, напивался, это раскрутили журналисты, или какие-то подлые языки. Я не алкоголик! То, что постоянно говорят об алкоголе… Что же вы не пишите о том, когда я играл за «Динамо», за сборную, когда забивал. Об этом не вспоминают. Это моя личная жизнь, я как хотел, так и жил. Я не собираюсь оправдываться. Я не идеал, я позволял себе расслабиться, но не так как люди об этом говорят и пишут.

— Но вы совершенно зря говорите, что люди вас не поддерживали…
— Я всегда читаю все статьи, свои интервью и отзывы. Я прекрасно помню, когда я уходил из «Динамо» в «Локомотив», что обо мне говорили и писали. Потом, когда я обратно возвращался…

— А зачем вы это все читаете?
— Мне интересно. Раньше я обращал на это внимание, а сейчас могу просто почитать, что пишут. Раньше расстраивался. Людям же нужно о чем-то поговорить. Вот пусть тот же эксперт выйдет на футбольное поле и сделает то, что он якобы увидел, что не сделал футболист. Я уверен, что он даже неправильно к мячу подойдет, а зато сидит на трибуне и что-то рассказывает.

— Вы жалеете, что вернулись из «Локо» вслед за Семиным?
— Я не о чем не жалею. Это моя жизнь. Никто меня не заставлял, я сам выбирал, что мне делать. В каких-то моментах, я бы поступил по-другому. Но я не хожу, не хвастаюсь, не говорю, что я известный человек. Хотя обо мне много пишут, и плохого тоже, но бывает и хорошее.

— Вы поздравили Семина с чемпионством «Локомотива»?
— Да, я Палыча набрал, хотя мы с ним немного поругались. У меня не было его телефона, я позвонил Тарасу Михалику, он передал ему трубку. Хотя плохо было слышно, он же молодой еще, на дискотеке гуляли. Но он меня узнал, поблагодарил за поздравления. Приятно, что вернулся человек в команду и сделал ее опять чемпионом. А все говорили, что он плохой. А он приехал в Киев, сделал его чемпионом, также с «Локо».

«Белькевич звонил: «Сан Саныч, что делаешь? Приходи фильм смотреть»

— Против какого игрока было сложнее всего играть?
— Не было такого игрока. В чемпионате Украины сложнее всего было играть против «Шахтера», я никогда им не забивал. Всем забивал, а «Шахтеру» — нет. У нас же вид спорта – командный, и я могу говорить только о том, против какой команды было сложнее. А в еврокубках с грандами играть намного легче, они дают играть в футбол, а особенную команды выделить не могу.

— А с кем легче всего игралось? Правда, ли что Белькевич был лучшим легионером в истории «Динамо»?
— Валюха – это человек, с которым было комфортно и на футбольном поле и вне его. И с ним, и с Николаевичем (Хацкевичем). С этими двумя людьми мне было очень комфортно. Это были лидеры, которые держали коллектив, и никто им не мог сказать и слова. У них был абсолютный авторитет и уважение. А с Белькевичем мы очень много проводили времени вместе. Даже, когда отдыхали, он всегда позвонит: «Сан Саныч, что делаешь? Приходи смотреть фильмы». Он всегда любил смотреть старые фильмы. А на футбольном поле ему можно было даже не кричать, знаешь, что он всегда отдаст туда, куда нужно.

— Чему вас Белькевич научил?
— Я всегда любил техничных и думающих футболистов. Но так как Валик разбирался на футбольном поле, этого не делал никто. Ему нужно было только учиться. Мне было приятно, когда мы с ним отрабатывали штрафные, и он мне проигрывал и кувыркался. Валик для меня всегда был, есть и останется человеком, у которого можно всему учиться на футбольном поле.

— И Хацкевича и Белькевича с очень большой натяжкой можно назвать легионерами. А кто был лучшим и худшим легионером в истории «Динамо»?
— О худших я никогда не буду говорить. А хорошие ребята, с которыми я играл, были и Родольфо, и Еременко, и Милош Нинкович. С ними одна радость играть. Бангура был хороший, но ему нужно было только отдать, и он убежит с мячом.

— Как часто вы сейчас общаетесь с Артемом Милевским?
— Часто общаемся. Я с ним разговаривал два дня назад. Я не знал, что убрали тренера «Динамо» Брест, спросил, как у него дела. Он сказал, мол, кент, пока говорить ничего не буду, но может, вернусь обратно. Дай Бог, чтобы он вернулся, потому что он действительно показывал в Бресте хороший футбол, был лидером команды и там его не хватает.

— Марадона его единственного обнял во время представления…
— Тем более. Такие люди просто так не обнимают человека. То, что там произошло… Правда восторжествовала. Тренера убрали и правильно сделали.

— Вы говорили, что если бы вас произошла ситуация, как у Милевского, то вы бы точно ударили тренера по лицу. Но говорят, что у вас был подобный опыт. Была драка с Максимовым, когда вы играли за «Тараз»?
— Нет, ничего такого не было. Я о конфликтах никогда не рассказываю. Мы должны сами все решить.

— Саша, чей Крым?
— Крым? Как чей? Если он принадлежал Украине, значит, он украинский. Я в политику никогда не лез, и не лезу, и не хочу лезть.

— Вы рассказывали, что президент «Анжи» был готов перевезти вашу семью в Россию, когда здесь началась война. А чего вы тогда боялись?
— Я боялся за детей в первую очередь. Было такое время. Могут дети просто идти… А каких—то отморозков очень много, мало ли что сделают ребенку. А мои дети для меня – самое главное. И в то время показывали всякого по телевизору. И когда ко мне подошел президент «Анжи» и предложил помощь, для меня это было очень приятно.

— Вы для себя как объясняли, что происходило в тот момент в Украине?
— Я даже не понимал, что происходит. Я думал, что народ хочет поменять президента, а что дальше так зайдет, я даже не догадывался. Я для себя думал, что таким методом хотели убрать Януковича. Но я о политике не говорил, и говорить не хочу. Но посмотрите, какая ситуация сейчас в стране.

— Если бы вас сейчас опять позвали играть в Россию, вы бы поехали?
— А почему нет? Я – спортсмен, у меня есть дети, которых нужно кормить. Если мне там предлагают хорошую зарплату, я буду там играть. Пожалуйста, сделайте мне такие условия в Украине, и я останусь. Это футбол. Самое плохое, что у нас спорт входит в политику. Я недавно был в Мариуполе, ездил играть. Живет город, процветает. Хотя сначала я не хотел ехать.

— Боялись?
— Я не боялся, все равно бы поехал. Но я приехал, и был удивлен: город чистый, люди улыбаются, а до этого я слышал, что Мариуполь разбит. Ничего там не разбито! Все это телевизор. Я сам лично своими глазами видел, что все нормально в Мариуполе. И я этому рад. Да, есть блокпосты, стоят люди с автоматами, но останавливают только некоторые машины, смотрят паспорта. А остальное все нормально. Дай Бог, чтобы в Донецке все восстановилось, в Луганске. Да, я еще раз говорю, что я из России, я 12 лет там прожил.

— Паспорт еще есть российский?
— Да, есть. Но я же живу в Украине, я принял гражданство, я играл за сборную Украины, гимн пел, держал на сердце. И что мне дальше делать? У меня в России живут родители. И я всегда буду хорошо говорить и об Украине, и о России. А то, что эти бездари говорят, что он кацап… Да, я россиянин, я там родился, но я уже украинец с 15 лет, а мне сейчас 33 года. Большую часть жизни я прожил здесь, и я никуда не уезжаю.

«Бывшая жена может говорить, что я плохой отец, но дети этого не скажут»

— Саша, вы хороший отец?
— Не мне об этом судить. Я думаю, многие знают, что у нас еще идет судебный процесс с бывшей женой. Пока я об этом говорить не хочу. Потом расскажу, как и что у меня происходит. Могу сказать, что бывшая жена может говорить, что я плохой отец, но дети этого не скажут. Придет время и я всем расскажу, какая мать у моих детей.

— Вам сейчас позволяют видится с детьми?
— Уже неделю я не видел своих детей. Я общаться по телефону… С этим человеком, подлым, у меня нет никакого желания. В первую очередь, мне жалко своих детей.

— А почему так происходит? Вы прожили более 10 лет вместе.
— Человек почувствовал власть, вылез в телевизор. Она думает, что если она была жена Алиева, то все может себе позволить. Но пройдет время, и я смогу рассказать о своем разводе, о дележке имущества, все как было. Я бы никогда в жизни не подумал, что мать моих детей может так поступать с отцом ее детей. А много всего было сказано.

— Сколько процентов правды в том, что звучит из уст Татьяны?
— Я поднимал на нее руку, это правда. Но никогда не было, чтобы я приходил домой и просто ее бил. Я поднимал на нее руку, когда она была уже просто невменяемой. Бывало так, что мужик не залупается так, как делала это она. Сейчас ее все видят. Те люди, которые со мной общаются, понимают, что происходит. А если верить СМИ, то можно надумать про меня всякого. Но придет время, я расскажу, что она за человек, и сколько боли она причинила и мне, и детям. Я ее не уважаю совершенно, как человек она для меня не существует, но она остается матерью моих детей…

Татьяна ЯЩУК