Антонин ПАНЕНКА: "Для меня не имело значения - кто стоит в рамке"

Мой коллега, чешский журналист Богумил Червенка, ностальгически вздыхает, когда мы подходим к этому стадиону. Он каким-то чудом возвышается среди строящихся кварталов, ограниченный улицей, на которую должны вылетать (и вылетают!) футбольные мячи при сколь-нибудь сильном киксе по воробьям. Богумил сегодня не столько фотокорреспондент, сколько болельщик. С немалым стажем, помнящий пражский “Богемианс” не в лоне третьего дивизиона, а в компании лучших клубов страны. Однако все проходит в этом мире… Озорную и бесстрашную “Богемку”, получившую со временем приставку “1905” (год основания команды), теперь приходится спасать без видимых, на мой взгляд, шансов на успех.
И делает это не кто-нибудь, а лучший воспитанник клуба и один из прославленных чешских футболистов Антонин ПАНЕНКА — герой страны 1976 года. Именно тогда, 30 лет назад, он поставил эффектную точку в финале чемпионата Европы, забив немецкому вратарю Майеру издевательский гол в послематчевой серии пенальти. А перед этим ювелирно исполненным штрафным лишил надежд на золото и сборную СССР.
Теперь Паненка — сам себе бренд и символ тонущего клуба в одном лице. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, и мой собеседник каждый день не считает на работе часов.
Я пытаюсь обнаружить на его челе следы угрюмой отрешенности или представить вчерашний тяжелый разговор с потенциальным спонсором, который снова не дал денег. Но нет, Паненка бодр и весел. Хотя, как обычно, с самого утра в трафике — поодаль топчется, словно боевой конь, еще один молодой человек. “Я с белорусом первым договорился”, — извиняюще пожимает плечами Паненка и садится напротив меня. “Вы будете чай или кофе?”

— Объясните, почему чехословацкий, а затем и чешский футбол неизменно оказывался на международной арене удачливее советского? В чем она, ваша сила?
— Все просто: мы умеем учиться у других. Это нормально для страны, которая находится в центре Европы. К тому же национальная черта чехов — склонность к импровизации. Мы не будем что-то копировать точно, как это сделали бы дотошные немцы, а обязательно внесем собственную изюминку. Возьмите прием в футболе — “Чешская уличка”. Он показателен для нашего менталитета. Мы сумеем найти свободную зону там, где другие ее не увидят.

— Тогда что такое чешский менталитет?
— Чтобы понять, надо пожить в этой шкуре. Чехи всегда были под кем-то. Немцы, Советы… Но все это время в нас, как в любом нормальном народе, жила тяга к самодостаточности. Мы стремились доказать, что чехи сами по себе способны на многое. Нам всегда хотелось прыгнуть выше головы. А когда ставишь перед собой подобную задачу, то прыжок точно будет высоким... Рано или поздно.
Хотя справедливости ради следует сказать, что мы далеко не всегда достигали поставленных целей. Перед тем как добраться до титула лучшей команды Старого Света в 1976 году, долго не могли выработать в себе дух победителя. Знаете, немцы всегда выходят на футбольное поле с таким видом, будто результат матча уже известен и им надо только отбегать 90 минут, дабы весь мир в этом убедился.
Мы справились с комплексами лишь после того, как поверили в свои силы, одолев целый ряд сильных команд, в том числе и советскую, бывшую грозным соперником для любой сборной.

— С биографией чемпионов Европы-76 я знакомился главным образом благодаря книжке вашего великолепного Иво Виктора. С удивлением узнал, что она была издана в Чехословакии еще в то время, когда голкипер продолжал спортивную карьеру.
— Что здесь удивительного? Для нашей страны обычное дело. Люди хотят знать о своих героях все, и журналисты не спят в шапку. Ведь спортсмен более интересен людям, когда выступает, а не сидит на пенсии.

— Вам мемуары товарища по сборной понравились?
— Я их не дочитал до конца. Дома где-то стоят. Надо будет посмотреть, раз уж вы напомнили. Про меня ведь тоже книжку написали.
Ну, эти журналисты… Я-то подошел со всей ответственностью, много думал, анализировал и вынес именно то, чем хотел поделиться с читателем — стратегией и смыслом игры, а мне потом заявили, что как раз это болельщику и не нужно.
Да что я рассказываю... Вы и сами, уверен, когда будете писать книгу вместе со спортсменом, первым делом уделите внимание его отношениям с другими известными людьми и прочей светской мишуре, которая, увы, всех нас заботит прежде всего…
Чемпион растворяется, и непонятно, каким образом он сумел стать звездой и почему у него все получается лучше, чем у других. Во всяком случае, мне встречалось не так много книг, где я находил ответы на эти вопросы.

— Виктор изобразил вас человеком без нервов. В самом деле, для того чтобы на глазах всего мира пробить решающий удар в ворота чемпионов мира издевательской “щеточкой”, надо обладать немалой отвагой…
— Ерунда. Я так натренировался исполнять одиннадцатиметровые подобным образом, что не имело никакого значения, кто стоял в “рамке”. До игры заявил Виктору, что если дело дойдет до серии пенальти, то пробью не на силу, а своим любимым способом: дождусь, когда Майер, как в принципе и любой нормальный вратарь, стараясь угадать направление полета мяча, прыгнет в один из углов, а затем спокойно подрежу. Иво потом сказал, что не поверил мне, и, лишь когда я отправился к “точке”, ощутил непередаваемый ужас.
Но я был стабилен. Сочтите это не как браваду, а как совет молодым футболистам. Ребята, тренируйте свои коронки — “стандарты”, финты, доводите их до автоматизма, и потом они вам послужат по полной программе.
Впрочем, разве ж кто послушает… Сейчас все и так мастера. Парень еще толком ничего не добился, а уже заработал больше, чем я за всю карьеру.

— Наговариваете на молодежь…
— Да мне вообще современный футбол не очень нравится, какой-то он серый. Раньше не существовало такой пропасти между лучшими европейскими клубами и всеми остальными. Разве способен чешский чемпион конкурировать с “Барселоной” или “Челси”? Поэтому национальное первенство априори мне мало интересно. Пристально наблюдаю только за сборной.

— Два года назад она имела хорошие шансы выиграть чемпионат Европы…
— Как можно было победить в Португалии, если по-настоящему хорошим получился только один матч — с Голландией? Ну еще с Данией более или менее сыграли… У нас все критиковали сборную за выступление на EURO-2004, но я не сомневаюсь, что через несколько лет мы это третье место будем считать большим успехом чешского футбола. В конце концов, мы не бразильцы, чтобы мнить себя фаворитами любого турнира, в котором принимаем участие.

— Да вы критик… Может, еще и по Муринью пройдемся? Почему-то именно он пришел в голову.
— Не понимаю людей, легко обсуждающих известных личностей. К сожалению, с Муринью лично не знаком. Не видел, как он ведет матч, что говорит футболистам в раздевалке, и потому судить о нем не могу. Но визуально не нравится, как экспрессивно он реагирует на вещи, имеющие отдаленное отношение к игре.
Например, Венгер, похоже, ничего лишнего в голову не берет. Арсен бережет психологическое и физическое здоровье, потому что у тренеров экстракласса его никогда много не бывает. Поэтому Венгера я ставлю выше Муринью и Фергюсона. Хотя отдаю должное всем троим. Они умеют держать команды, сплошь состоящие из звезд, в тонусе. Мне нравится твердая рука, ибо мягкотелые демократы никогда не добиваются в спорте ничего стоящего.

— Вам не кажется, что такие люди, как Роман Абрамович, растлевают современный футбол слишком большими деньгами?
— Парень, похоже, любит футбол. Иначе не вкладывал бы в эту игру столько денег. Главное, чтобы намерения у него были добрыми. Впрочем, Абрамович ничего нового не придумал. При коммунистах функционировала такая же система. Только главным спонсором являлось государство. Например, наш “Богемианс” тогда содержал электромоторный завод. Мы все были оформлены там как рабочие, а на самом деле лишь играли в футбол. Конечно, со стороны это выглядело довольно глупо, но в то время всем требовалось где-то трудиться. Безработица существовала только на диком Западе…

— Сейчас вы уже там и, простите, почти у разбитого корыта. Руководить клубом-банкротом, наверное, не самое благодарное занятие.
— Да, оно мне тоже не всегда нравится. Но если у вас есть номер телефона Абрамовича, то я готов воспользоваться этой любезностью. Нет? Очень жаль…
Трудно искать деньги. Никто точно не знает, кто самый богатый человек в Чехии. Однако он, несомненно, существует. Впрочем, если этот олигарх далек от спорта, то никакой краснобай не убедит его в разумности подобных инвестиций. Этот бизнес, вопреки расхожему представлению, доходов не приносит. И кайф от него получит только тот, кто действительно не может без спорта жить. Увы, у меня сейчас нет такого богатого друга.
Потому игроки “Богемианса-1905” имеют преимущественно любительский статус. У нас есть основной спонсор — фирма по производству лакокрасочной продукции, покрывающая 30 процентов потребностей клуба. Всего же для нормального функционирования в третьей лиге нужно 400 тысяч долларов в год.

— Однако… У нас в “вышке” клубы с подобными бюджетами играют…
— Мир изменился. В футболе крутится гораздо больше денег, чем тогда, когда играл я. И спортсмен сам волен выбирать варианты продолжения карьеры. В советское время чехи должны были ждать до 32 лет, чтобы уехать за границу. Отличный возраст для начала новой футбольной жизни, не правда ли?
После победы в чемпионате Европы мы пользовались популярностью. Отправкой спортсменов занималась организация “Прага- спорт”, и тамошние чиновники сказали, что мной интересуются клубы из нескольких западноевропейских стран.
Резоннее всего, конечно, было бы поехать в Испанию. Однако я побоялся, что стану сидеть на лавке, а в венском “Рапиде” мне гарантировали постоянное игровое время. Правда, в Австрии я заработал за четыре с половиной года примерно столько, сколько мог привезти из Испании через 9 месяцев. Ну да ладно, сам выбрал такое продолжение карьеры.

— Но вам же еще надо было давать какие-то откупные этому самому “Прагаспорту”...
— Они забирали из заработка каждый месяц 30 процентов. Впрочем, по возвращении домой вернули 40 процентов этих денег. А остальные, как мне сказали, пошли на развитие детско-юношеского футбола. Так что, можно считать, я приложил руку и к следующим успехам чешской сборной на европейских полях.

— А ведь как раз в ваше отсутствие “Богемианс” наконец-то добился своей цели: стал в 1983-м чемпионом Чехословакии. Не жалко было, что успех, за который боролся Паненка, прошел стороной?
— Нет. Я не очень понимаю людей, всю жизнь выступающих за один клуб, пусть даже это “Реал” или “Милан”, и очень этим гордящихся. Верность команде? Не думаю. На мой взгляд, в футболе главное — постоянно прогрессировать, а для этого надо менять среду.
В современном футболе есть ступеньки, по которым можно добраться до самого верха, и если человек удовлетворяется хорошей зарплатой в среднем клубе, то он зарывает свой талант в землю. Деньги рано или поздно закончатся, а футболист так и не сможет ответить на вопрос, бесконечно задаваемый самому себе: а каков был мой потолок в этой игре?
Конечно, о хорошей клубной карьере в советское время мечтать не приходилось, но на уровне национальных команд я все же кое-чего добился. Неоднократно выступал за сборную мира вместе с Эйсебио, Беккенбауэром, другими звездами.
Великие футболисты на самом деле очень простые ребята, никто из них никогда не задирал нос. Жаль, правда, что пообщаться с ними удавалось лишь на уровне жестов. Я ведь из иностранных языков только русский знал. Олег Блохин неизменно находил во мне благодарного слушателя.

— Как можно выразить ваше футбольное кредо в нескольких словах?
— Я постоянно думал о зрителе. Футбол — это искусство, а не работа. Если ты чувствуешь, что в состоянии совершить нечто такое, от чего болельщики взревут от восторга, это надо делать. Они для этого, собственно, и пришли на стадион. А когда сам получаешь удовольствие от игры, значит, то же испытывают и зрители. И неважно, где ты выступаешь — в Праге, Брно или Вене. В чемпионате Чехословакии на моем счету 77 голов. Наверное, их могло быть больше, но часто я старался забивать уж слишком красиво, а защитникам это не нравилось. Что поделать, эстетов среди них традиционно не хватает как тогда, так и сейчас…
Схватить тебя сзади за майку, от души рубануть по ногам — и все это вместо того, чтобы завороженно наблюдать, как подрезанный мною мяч “парашютом” опускается за спину нерасчетливо вышедшему вратарю. Нет, беки форвардов никогда не понимали…

— По самолюбию главного эстета чехословацкого футбола не бьет то, что сейчас ему приходится реанимировать заштатную дружину любителей в третьей лиге?
— Я уже говорил, что все всегда делаю в свое удовольствие. Мне нравится работать с командой, в которой прошла лучшая часть моей жизни.
Я не получаю за свое президентство ни одной кроны, только трачу деньги на необходимые расходы — аренду, звонки и так далее.
Слава богу, в свое время хватило ума открыть небольшой бизнес, который дает определенный доход и не позволяет нуждаться. Живу за городом. Домик ничего себе, долго еще простоит. Семья, сын взрослый, хороший парень. Чего еще для счастья надо?

— Сколько пунктов в вашей программе вывода родного “Богемианса” из кризиса?
— Самый главный — это вернуться в высшую лигу. Для этого требуются деньги. И еще нам надо возвратить старое название, проданное предыдущим владельцем. Он ведь и довел команду до такого плачевного состояния. Надеюсь, скоро избавимся от приставки “1905” и начнем новую эру в истории клуба.

— Короче говоря, когда надо приехать к вам в следующий раз, чтобы увидеть “Богемку” на высшей ступени пьедестала национального чемпионата?
— Через две недели. (Смеется.) Знаете, что помогает мне оставаться оптимистом? Наши болельщики. Известны случаи, когда клуб уходил в небытие, и никому до него не было дела. А с “Богемиансом” все не так. Около трех тысяч наших фанов собрали деньги для команды. Получилась не такая уж и плохая сумма — 130 тысяч долларов. Кроме того, любой желающий может вступить в ряды членов клуба — ежегодный взнос составляет 1000 крон (примерно 40 долларов. — ПБ.). Их фамилии мы регулярно публикуем.
Впрочем, есть люди, желающие остаться в тени. Они никогда не являлись фанатами “Богемианса”, но понимают, что это клуб, без которого нельзя представить Прагу. Футболисты из ведущих столичных команд тоже приносят деньги, проявляя таким образом корпоративную солидарность.
Лично мне клуб был должен полмиллиона крон, но я ему все простил. Это и есть мой персональный вклад в его возрождение.

— И все же не могу понять, откуда у вас такая странная, уж извините, некоторым образом граничащая с фанатизмом преданность “Богемиансу”? Неужели Паненке больше нечем заняться?
— Есть чем, конечно. Но вот ведь в чем дело: чем старше мы становимся, тем сентиментальнее наши воспоминания о детстве. Что для меня футбол? Да все. Он показал мир, научил узнавать людей, наконец, помог найти свое место в жизни.
Когда-то очень давно, будучи сопливым мальчишкой, я пришел записываться в футбольную секцию. В детскую школу нашего главного футбольного клуба “Славия”. Там посмотрели на меня — маленького, худенького — и дали от ворот поворот. То же случилось в “Дукле”. Оставалась “Богемка”. Если бы и там меня не приняли, я, наверное, потерял бы веру в человечество. Но меня взяли, и тот день стал самым счастливым в моей жизни…
Так неужели вера в человечество не стоит того, чтобы сейчас я не попытался вернуть родному клубу свой старый, детский еще долг?

Сергей Щурко "Прессбол"