Игорь СУРКИС: "Я помню, когда у деда были в доме Якушин, Качалин, Яшин"

Президент "Динамо" Игорь Суркис рассказал о своем детстве и родном деде.

– Первое детское осознанное воспоминание какое было? С какого времени вы себя помните?

– Я четко помню, когда меня дед повел за руку на футбол, например. Он повел не на центральный стадион, а на стадион "Динамо", на дубль. Я в пятницу старался, чтобы родители со школы меня забрали и привезли к нему. Он жил на Михайловском переулке с двумя соседями. И мне нравилось, как они ругаются...

– Коммуналка?

– Да, это коммунальная квартира. Я получал от этого огромное удовольствие. Я там бегал по этому длинному коридору. Один сосед был хороший, а другой пил, по-моему. Я помню, когда у деда были в доме Якушин, Качалин, Яшин.

– Давайте скажем, кем дед был. Он же серьезный человек.

– Смотрите. Дед был очень юморным. За то время, что я вам рассказывал о своем отце, маме, брате, мой бы дед вам уже рассказал 50 анекдотов.

– Так...

– И жизненных анекдотов, не глупых каких-то. Он решил собирать разные вырезки, картинки о футболе, но связанные со смехом, с пародиями, с юмором.

– Это мамин папа.

– Да. Он издавал эти книги и показывал их великим людям, о которых я сказал. Симоняну, например.

– Они приходили домой прямо?

– Когда они приезжали в Киев играть с киевским "Динамо". Они приходили к нему домой, пили чай. Я помню, были крупные бублики с маком, он разрезал их пополам...

– 5 копеек.

– Да, да. Он разрезал их пополам, мазал шоколадом. И это как бутерброд с икрой.

– Это вкусно было, да.

– Я вам скажу откровенно: я бы поменял любую икру на те бублики. И вот дед их принимал, а я где-то был рядом с ним. Он собирал эти карикатуры, издал книгу "22 и футбольный мяч". Он был почетным членом Федерации футбола СССР. Он с этими людьми общался, он все время в футболе. Не было такого, чтобы мы могли пропустить хоть один футбол. Я вам больше скажу. Когда его забрали в девятую больницу на Бессарабке (он упал на улице, люди увидели – вызвали "скорую") и я приехал его проведывать, то первый вопрос у него был: "Как сыграло "Динамо Киев" с московским "Динамо"?" А мы играли в Москве. Мы ту игру проиграли 1:0. А я ему говорю: "Вничью сыграли", – чтобы не расстраивать. Он говорит: "Плохо, конечно". У него таблица в голове сразу прокрутилась. В ту ночь он умер. То есть он жил так весело, так жизнерадостно... Он даже не дал, чтобы о нем позаботились, чтобы ходить в больницу, носить ему что-то...

– Да, да.

– Он всю жизнь прожил сам. Когда он разошелся с моей бабушкой, она стала жить в Одессе, а он жил в Киеве. Он прожил сам в этой коммунальной квартире. У нас же тоже была коммунальная квартира, мы жили на первом этаже на станкозаводе… Там один военный жил, и батя вечно с ним воевал. Они уехали, им дали квартиру. И была комната деду, чтобы он остался. Но он никогда практически у нас не оставался. Он хотел жить сам. Для него было удовольствие пойти в магазин самому. Он приезжал на метро к нам. Вот такая у нас семья. Я и мой брат, наверное, так воспитываем и наших детей.

– Григорий Михайлович родился в Одессе, а вы родились в Киеве. Вы коренной киевлянин. Киев вашего детства – что это за город?

– Это что-то невероятное. Я помню проспект Победы: две машины в одну сторону и две машины в другую.

– Да. И трамвай ходил.

– И трамвай. Я помню очень много зелени. Киев был такой зеленый... Но мы выросли во дворе… Я выбегал во двор, у нас было между деревьями какое-то поле и там мы играли в футбол. Полем это назвать трудно – там деревья росли. Мы играли и против деревьев, и против команд, на которые делились. Но это было наше поле, и весь двор об этом знал. Я вам скажу откровенно: я выходил и дверь не закрывал. Вот как выскочил – дверь открыта. Меня звал батя, например, поесть. Я вечером приходил и, как все дети, кричал: "Еще 20 минут!" Вот мы выросли на улице.

– Это было счастливое детство.

– Для меня оно счастливое. И если бы вы мне дали выбор, если бы это было возможно, и сказали: "Ты проживешь так, как твои дети: в уюте, в комфорте, в тепле, в интернете, или хочешь так, как ты: душ по четвергам?", я бы сказал: "Хочу прожить так, как я". Это было мое счастливое детство. Я помню дни, когда я вставал в восемь утра в воскресенье, собирал сумку, потому что в 12 часов наша возрастная категория на станкозаводе должна была играть в футбол. Самые маленькие играли в десять, потом в 11, а мы должны были играть в 12. А если мы должны были играть на выезде, то собирались возле метро "Нивки" и всей командой ехали. Для меня это незабываемые вещи. У меня был миллион друзей. У меня практически никогда не было конфликтов. Мы дружили, встречались. Когда у нас не было матчей по воскресеньям, мы собирались с ребятами в нашей школе на станкозаводе, в 154-й, и играли в футбол. Били окна, ругались с учителями, родителей вызывали в школу, мы переделывали дневники, переписывали страницы...

– Все как надо.

– Вы же знаете... Ну вы немножко младше меня…

– Чем вы увлекались, кроме футбола, в детстве?

– Очень сильно меня дед присадил на марки. У меня сумасшедшая коллекция марок.

– До сих пор?

– Она до сих пор существует. Я ее храню. Я могу ее как-нибудь показать. Я ее храню только в память о нем. Просто это тоже была целая процедура. Мы шли на почту...

– Гасили их.

– Да, гасили. Были марки, связанные с футболом. Отдельный кляссер у меня. Потом марки, связанные с космосом, с сельским хозяйством. У меня 10 или 12 кляссеров таких. Там, может быть, и ценные марки. Но это был процесс. Значки собирал о футболе. У меня есть значки всех команд. Старые даже нахожу.

– И до сих пор?

– Да, конечно. Оно у меня все есть. Я иногда просматриваю их, вспоминаю о своем деде.