Владимир МАКОВСКИЙ: "Конькова в Баку боготворят"

Десяток лет назад, когда Маковские многообещающе, не по дням, а по часам мужали в еще хвастовичском минском “Динамо”, их легионерское будущее не только не поддавалось сомнению, но и рисовалось исключительно светлыми красками. Скажи кто-нибудь тогда, что к 28 годам братья станут дуэтом делать игру “Интера”, это тотчас взяли бы на веру — в Италию им в самый раз... Сегодняшний клуб талантливых близнецов — символ, так и тянущий порассуждать на тему возможного и реального. Впрочем, тема эта уже изрядно замусолена, да и они сами нынче совсем не похожи на пасынков судьбы.

С одним из братьев, приехавшим домой в законный отпуск, мы сидим в небезызвестном кафе возле стадиона “Динамо”, и разговор наш совсем не мрачный. Наоборот — очень даже жизнеутверждающий разговор. После долгих попыток вернуться из многолетнего забвения Владимир МАКОВСКИЙ провел яркий, запоминающийся сезон.

— Итак, уже год, как ты стал футболистом “Интера”. Бакинского “Интера”. Доволен?

— Вполне. Главное — я играю. Раньше часто и этого не было. Попадал в команды, где или на замену выходил, или вообще на банке сидел. Условия контракта меня тоже устраивают. И вообще появилась уверенность в себе. Как в человеке и как в игроке.

— Откуда у твоего клуба такое претенциозное название? Слепое подражание итальянскому гранду?

— Не знаю, это новые спонсоры так команду окрестили. Раньше она носила другое имя — “Хазар-Университет”. Потом состоялось переименование. Под новой вывеской клуб существует первый год.

— Вопрос о спонсорах. Если не врет Интернет, “Интер” патронирует Международный банк Азербайджана — в русле соответствующей государственной политики, направленной на развитие спорта в стране. Наш, словом, вариант.

— Да, похоже. Президент Азербайджана Алиев дал задание: в короткий срок поднять футбол. Под это дело пошли инвестиции — к каждому клубу прикрепили спонсоров. Чаще всего это банки, которых в Азербайджане много.

— Говорят, быстро только кошки родятся...

— Там все только начинается. А поскольку требуется оперативность, уровень чемпионата можно поднять лишь одним способом — через приглашение сильных легионеров.

— Деньги хорошие платят? Беларусь в этом плане Азербайджану сильно уступает?

— Беларусь... Украина уступает!

— Особенно киевское “Динамо” с донецким “Шахтером”...

— Ну гранды, понятно, вне конкуренции. Но они не вся Украина. Это особый случай. А другие клубы высшей лиги по доходам как минимум сравнимы с азербайджанскими.

— И много именитых иностранцев нынче промышляют в этом Клондайке?

— Скаченко знаешь? В киевском “Динамо” играл. Безродный приехал, Артем. Раньше был в московском “Спартаке”. Кто еще? У нас в команде появился нигериец Лаки Идахор, который и в Киеве поиграл, и в московском “Динамо”. А в “Хазаре” есть турок Актай, в недалеком прошлом — футболист национальной сборной.

— При ставке на привозных игроков в азербайджанском чемпионате введен лимит на иностранцев.

— До недавних пор количество легионеров, которым разрешено было одновременно находиться на поле, ограничивалось пятью. Но теперь, насколько я знаю, квота расширена до семи.

— И каков, таким образом, реальный уровень турнира? Выше белорусского?

— Нашего? На днях футбол по телевизору показывали — Борисов против Жодино. Я матча не видел в отличие от Андрюхи Милевского. И вот он мне звонит: “Слушай, Вовка, посмотрел я игру. Нормальный футбол. Но наш, пожалуй, уровнем повыше будет...” Одна молодежь, сказал, играет...

— Вернемся на год назад. Ты, нападающий “Торпедо”-СКА, получаешь экзотическое на то время предложение из Азербайджана. Реакция?

— Собрался и уехал. Мы тогда как раз сыграли с минским “Динамо”. Победили — 2:0. Настроение хорошее. Звонит тренер “Интера” Анатолий Дмитриевич Коньков: “Не хочешь ли ты, Вова, приехать в Баку?” Обрисовал ситуацию, мол, создается новая команда с неплохими перспективами...

— И ты загорелся?

— Не сразу. Первой мыслью было: меня в Минске не поймут, не отпустят. Как это так, посреди сезона собрался и, никому ничего не объяснив, уехал? Некрасиво. На меня в “Торпедо” рассчитывали, я обещал Лапунову отработать сезон от звонка до звонка. Тяжело было. Я не привык подводить людей. Сказал о своем сомнении Конькову. Он ответил, что, во-первых, права на меня принадлежат киевскому “Динамо”, а во-вторых, я — взрослый человек, и никто, кроме меня самого, о моей судьбе не позаботится. И я принял решение, о котором не жалею. Заработать ведь тоже хочется. Банально, но факт.

— Тебя вроде нормально из “Торпедо” отпустили. Что-то не припоминаю, чтобы вдогонку неслись слова о черной неблагодарности...

— Ну вот видишь. У меня же с ними не было никаких обязательств, контрактов. Простая аренда. Люди все поняли.

— Специально не проверял, но напрашивается мысль: поворот карьер братьев Маковских в сторону Баку обусловлен украинским прошлым — вашим и самого Конькова...

— Правильная мысль. Мы с Мишкой у него в Полтаве играли. И когда Коньков принял предложение из Азербайджана и возглавил “Интер”, он первым делом выдвинул инициативу: забрать братьев в Баку. Сделка состоялась. И я с братом снова в одной команде.

— Миша, если не ошибаюсь, раньше тебя оказался в Закавказье.

— На месяц. Ему с киевским ЦСКА проще было вопрос решить. Это ведь Суркиса команда. Договориться — нет проблем.

— Чем тебя встретил Азербайджан?

— Теплой погодой. Душно, жарко, как тут в футбол играют?

— Другие впечатления?

— Есть хорошие, есть плохие, как и везде. Понравилось отношение руководства. Условия такие-то, выплаты тогда-то, все конкретно, все выполняется — ни о чем, кроме работы, голова не болит. Как говорится, все мысли — о футболе.

— От хорошего перейдем к плохому.

— Поля... Это просто ужас. База у нас ничего, но тренировочное поле отвратительное. И такое — везде. Кроме, пожалуй, пары стадионов в Баку. Например, где сборная играет. С чем бы сравнить это чудо природы?

— “Хрустальный мяч”...

— Короче, представь себе высохшую потрескавшуюся, как в пустыне, землю, из которой торчат клочья травы... Так и играем. А второй круг начали 12 февраля. Так травы вообще не было. Одна грязь. И опилки, которыми делали разметку.

— Весело...

— Хотя наш стадион получше. Играть можно.

— Как быстро привык к местным футбольным достопримечательностям?

— Человек ко всему привыкает. Скучновато только иногда было.

— Слышал, женился...

— Почти полгода назад, 25 февраля. Прилетел в Минск 23-го, 25-го в четыре вечера расписались, 26-го в шесть утра — на самолет. На следующий день уже играл.

— В азербайджанском футболе целая белорусская община организовалась. Держитесь вместе?

— Ну так, созваниваемся. Миля все время Матросу звонит. Они вместе в Солигорске играли. Нам в “Интере” проще. Белорусов — четверо: мы с братом, Милевский и Варивончик. Главный тренер, его помощник, врач, видеооператоры — все украинцы. А вообще в “Интере” десять легионеров. Вроде как и не азербайджанская команда. В Имишли же, где играли Боря Карасев с Виталием Степановичем, все наоборот. Два белоруса, остальные — азербайджанцы. Но мы с местными ребятами ладили.

— Если в “Интере” десять легионеров, то при лимите в пять вакансий конкуренция выходит неслабая — два человека на место.

— Не два, меньше. Трое приняли азербайджанское гражданство, и на них правило не распространяется. То есть реально у нас на поле в каждом матче было восемь иностранцев.

— А двое отдыхали. Ты хоть раз оказывался жертвой лимита?

— Ни разу. Ни я, ни Миша. Мы всегда играли. Бывали, правда, дисквалификации.

— Судейство ерундовое?

— Это отдельная тема. У меня 15 желтых карточек в 26 матчах. При норме — 4-5.

— За что тебя так?

— Обычно за разговоры. С арбитром, соперником. Ты ему слово, он в ответ два — и пошла перепалка...

— Формально судья прав.

— Не в этом дело. Скажем так: наряду с развитием азербайджанского футбола происходит и становление судейского корпуса.

— На каком языке, кстати, качаешь права на поле?

— Пару-тройку матерных слов на азербайджанском выучил. Надо же иногда не только на соперника прикрикнуть, но и на партнера, запоровшего выгодный момент. А в повседневной жизни на русском общаемся. Его в Баку знают.

— Вас с братом путают местные?

— Случается. И в команде, и в прессе. Желтую карточку Мишка получает — записывают на меня. Гол я забиваю — журналисты его брату засчитывают. И так далее. Сплошная путаница. Свежий пример. Давали вдвоем интервью для газеты. Нормально поговорили, покупаем номер, раскрываем... На полосе два фото. Подписаны: Михаил и Владимир. Но на обоих снимках — я...

— Вступлюсь, пожалуй, за коллег. Вас и в Минске не всегда правильно называли по именам...

— А номера для чего существуют? На фотографиях — два 21-х. Как будто мы с Мишей одну майку по очереди носим...

— Но ваша общая статистика по сезону правдива: ты забил 9 голов, Михаил — 8?

— Да, тут все верно.

— Это лучшие показатели в команде?

— Почти. Есть парень, который забил 10. Нападающий.

— Коллега?

— Не совсем. Я далеко не всегда в атаке играл. Иногда “под нападающими” выходил, случалось — опорным хавом ставили, в пару к брату. Коньков варьирует тактику. А я за сезон и отдал немало — 8-10 голевых передач. Точно не скажу, там такую статистику пресса не ведет.

— Коньков — это имя даже в советском футболе. Уважают его, наверное, в Баку...

— Уважают... Боготворят. Он хороший человек. Справедливый. Например, местные ребята слабенькие, другой бы плюнул и выгнал половину. А он работает с ними над техникой, тактикой, держит в тонусе. И ведь получается. Вот Конькова там и любят. На нем команда стоит.

— Неважно, добавлю, стоит — седьмая по итогам чемпионата. Показатель, прямо скажем, не выдающийся...

— Там какая была ситуация... Перед стартом задач не ставилось вообще. Так, выступить достойно. Большую часть сезона держались в лидирующей группе, успешно шли и в Кубке. Но на финише проиграли три матча из четырех, что и отбросило команду на седьмое место. Плотность в верхушке таблицы была приличная. А наше внимание вдобавок больше занимал Кубок. Вышли в финал, нацеливались на трофей, а на чемпионат, по большому счету, плюнули.

— Ага, а потом, несмотря на твой гол, и финал проиграли, и на Европу не попали...

— После матча зашли в раздевалку Коньков, президент клуба. Сказали, дескать, для первого раза сойдет, жизнь не кончается, главное — не останавливаться в развитии, продолжить начатое в следующем сезоне, когда перед командой будет поставлена конкретная задача.

— Сколько народу собралось посмотреть финал?

— Тысяч двенадцать. На Республиканском стадионе играли. Он 30000 вмещает. Средняя посещаемость в Азербайджане небольшая. Такая, примерно, как у нас. Половина команд чемпионата из Баку, а в столице народ не сильно болеющий. Придет на матч сто человек, пятьдесят из них спят на солнышке. Вот в Ленкорани, где играл Мартешкин, — другое дело. Там стадион хороший построили, на 20 тысяч, и на всех играх “Хазара” — “биток”.

— Как тебе Баку и бакинцы?

— Хороший город. Рядом Каспийское море. Набережные, тепло, все цветет и пахнет, шашлычок, все дела... Знаешь, где мы проводим восстановительные занятия на следующий день после матчей? На пляже. Пробежался, поплавал, морской ветер, красиво — сказка.

— То-то ты не рвешься сейчас из Минска в теплые края...

— Жена ведь работает. А мне нужно с учебой закончить. Я на последнем курсе Киевского ИФК. 22 июня сдаю последний экзамен. Физиологию. И все — получаю диплом тренера. Мы думали съездить куда-нибудь, варианты были. Но пока отложили.

— Так забрал бы супругу к себе в Баку.

— Может, так и поступим. Я потому пока на базе и живу, что один. Снимать квартиру не имеет смысла.

— Особенности исламской традиции вносят в жизнь колорит?

— Там нет игровых автоматов, казино, других развлечений, свойственных европейским городам. Необычно, конечно. На футболе, кстати, азербайджанских женщин не бывает. Только если кто из Европы приедет, как жена Виталия Варивончика — она на все домашние матчи приходила.

— При Союзе говорили: женщина — тоже человек...

— Они, такое впечатление, не работают. Везде: в магазинах, салонах, кафе — сплошь мужики. У женщин, видно, другие заботы — рожать детей.

— Останешься в “Интере” на будущий сезон?

— Да, нас с Мишей там ждут уже 28 июня. Начинается подготовка к чемпионату.

— Видел матчи сборной?

— Один. Со Словенией. Впечатления приятные. Байдачный хорошую команду сделал. Забей Булыга в конце, и три очка в кармане. А это — и другая ситуация в таблице, и другое настроение у пацанов. Тем не менее, считаю, еще ничего не потеряно. Раньше как “Прессбол” писал? 0:2, 0:3 — абсолютно без шансов. А теперь в Минск боятся ехать. Боятся — значит, уважают.

— Я о сборной без подтекста спросил. Потому что забей ты в Азербайджане хоть сорок голов, вызова не дождешься. Не тот ранжир...

— Тот, этот... Приехал бы кто, посмотрел, как мы играем. Я не говорю, что мы там короли. Но почему бы не поинтересоваться, кассету раздобыть. Думаешь, не хочу в сборную? Еще как хочу. Как и любой уважающий себя футболист. Но на данный момент дела складываются так, что я играю не в России или на Украине, а в Азербайджане.

— Ты вновь, как и в середине 90-х, в фаворе. В какой мере верно утверждение, что к тебе вернулись голевые навыки, утерянные в пору украинских скитаний?

— Они начали возвращаться еще в минском “Торпедо”, где я успел забить только четыре мяча. А в Баку меня по-настоящему прорвало. Однако главное, я уже говорил, — прежнее чувство уверенности в своих силах. Оно медленно приходит, слишком медленно. Но вот иногда бьешь, не глядя, интуитивно, просто в сторону ворот — и мяч сам залетает в сетку. Именно так когда-то было в “Динамо”.

Сергей КАЙКО