Лукман АРУНА: "Мой самый главный друг – Хачериди. Любили немного побить друг друга"

Эксклюзивное интервью с арендованным Говерлой у киевского Динамо полузащитником Аруной Лукманом.

Карьера Лукмана Аруны развивается последние два года довольно странно. Футболист с гигантским потенциалом оказывается настолько не нужен обновленной команде Сергея Реброва, что отправляется в Говерлу на правах аренды.

Последний раз большое интервью украинской прессе Аруна давал три года назад. Потом — только осколочные высказывания в нигерийских медиа.

В понедельник я встретился с Аруной во дворе его дома на Печерске. Щедрые выходные Лукман проводил сначала в Европе, а остаток — в Киеве.

— Ваша аренда в Говерлу выглядела слегка шокирующе. Для вас это тоже было чем-то вроде сюрприза?

(Аруна задумывается на пару секунд так, словно хочет тщательно подобрать слова)
— Что ж… В жизни так бывает: приходиться сделать шаг назад, чтоб сделать два вперед. Я не мог больше оставаться в Динамо. Просто не мог — в этой команде я бы не появлялся на поле. Подвернулся вариант с Говерлой — я рад, что оказался в этом клубе, потому что тут я смогу наконец-то играть.

Для моей карьеры убийственно сидеть на трибуне или во второй команде. Это рушит все мои планы на жизнь.

— Месяц назад вы говорили нигерийским СМИ, что не хотите возвращаться в Динамо. Получается, цели вернуться в Киев после удачной аренды в Ужгород, у вас нет?

— У меня контракт с Динамо. Чтобы ни случилось, это факт. В клубе не могут просто так взять и выбросить меня: я все же надеюсь, что мне дадут шанс, на который я обязательно заслужу. Собственно, для этого я и отправился в Говерлу. Дождемся лета — увидим.

— Я уверен, что зимой вы были настроены на аренду в Европу. Ни один клуб не проявил желания забрать вас до конца сезона?

— Было много разговоров. Вы правы — конечно, изначально хотел перейти в какой-то большой чемпионат. Мне помешала травма, из-за которой я занимался индивидуально во Франции. Понятно, что травмированного игрока устроить куда-то довольно сложно.

Я мог дернуться куда-то, форсировать подготовку, рискнуть моей ногой, а значит здоровьем и карьерой, но не стал этого делать. Решил, что будет лучше основательно восстановиться.

— Первое впечатление о Говерле?

— Я не считаю, что мой новый клуб — плохой или слабый. Больших звезд нет — это да, тут не поспоришь. Но команда хорошая, может навязать борьбу кому угодно. Вот что мне реально понравилось в Говерле, так это хорошие люди, которые меня тут окружают. Работники клуба, товарищи по команде.

Пусть тут нет всего необходимого, но люди все равно отдаются, все равно любят футбол. Тут очень большой командный дух.

— Как вам живется в Ужгороде? Там точно нет такого количества мест для развлечений, как в Киеве или Монако: мало, кто поверит, что вас это не огорчает.

— Послушайте, а чего меня должно это огорчать? Мне вообще все равно, какой город и сколько там развлекательных мест. Поверьте, я не из тех сомнительных футболистов, для которых важно, где бы загулять вечером. В Киеве я почти все свободное время проводил дома. Так что, я не тот человек, с которым можно поговорить о таких вещах.

— Было ли вам тяжело перестроиться психологически с борьбы за наивысшие места к решению тех локальных задач, которые стоят перед Говерлой?

— Тут я ничего нового вам не скажу. Мне не тяжело, но и не просто. Я хочу проявить себя, чтоб вернуться на тот уровень, который был у меня ранее. Вот и вся история. Сейчас я в таком положении — окей, надо набраться сил, и потом я обязательно вернусь на топовый уровень.

— Футболисты Говерлы получают свою зарплату с большими задержками. Тревожит ли это вас и касается ли как-то вообще?

(Аруна вдруг начинает смеяться)
—Ну вы даете — серьезно думаете, что я не в курсе и не знал, куда еду? Я же не с другой планеты — с людьми тоже общаюсь. Правда, меня это не особо касается: по документам я — игрок Динамо, штатный работник клуба, а, значит, зарплату тоже получаю тут.

— Вы бы согласились на эту аренду, плати вам зарплату Говерла?

— Этот вариант как-то даже не обсуждался вообще.

— А если бы?

— Не знаю. Я бы задумался.

— Вы провели два матча в составе Говерлы. Как оцените собственную форму: хорошо, плохо, средне?

— Я все еще пытаюсь войти в ритм. Я пропустил предсезонку из-за травмы, индивидуально восстанавливался во Франции. Конечно, это все повлияло. То, что мне нужно прямо сейчас, — выходить на поле и играть каждый раз по 90 минут. И я скоро наберу лучшую форму — гарантирую.

— Какое вы имеете виденье вашей ситуации в Динамо? Кто виноват в том, что сейчас вы оказались не нужны Сергею Реброву?

(Аруна опять становится очень серьезным и неожиданно начинает философствовать)
— В футболе, да и в жизни тоже у тебя всегда есть секунда, чтоб показать себя. Не удалось — тебе скажут "до свиданья". Но, если кто-то в тебя не верит, то это не значит, что они не дадут тебе сверкать в другом месте.

Я блистал до перехода в Динамо Киев. Теперь никто и ничто не мешает мне опять играть ярко и красиво.

— У недоверия со стороны тренера всегда есть причины. Вы видите свою вину в том, что теперь вас отправляют в аренду?

— Я знаю, что любому футболисту очень тяжело возвращаться после травмы. Вот это я могу сказать наверняка. Также могу сказать, что я всегда работал хорошо. Если ты хороший футболист — не затеряешься нигде, проявишь себя еще, а потому повода унывать я сейчас особо не вижу.

— У вас был большой разговор с Ребровым на тему ваших перспектив и того, что его не устраивает?

— Да, бывало пару раз. Он мне объяснял причины. Какие именно? Да самые разные. У тренера может быть свое мнение и игроки, которые подходят под его виденье футбола. Это не значит, что кто-то сильный, а кто-то слабый — просто вот так. Что ж, это уже прошлое.

— Вы сейчас заговорили таким тоном, что складывается впечатление: вы очень недовольны и глубоко обижены.

— Будь я недоволен, не стал бы отвечать на вопрос. Это просто не очень приятная тема. Явно не та, о которой я очень хочу говорить. Вернее сказать, не хочу говорить вообще. Тот этап в жизни я уже проехал.
Счастлив

— Давайте о глобальном. Вы жалеете, что три года назад сменили Монако на Киев?

— Нет, абсолютно.

— Почему? Вы ведь не будете отрицать, что за это время вы регрессировали, а, значит, есть повод пожалеть.

— Хотя бы потому, что изначально все было довольно неплохо. Потом дела пошли хуже, но у меня был и хороший период, а потому нечего жалеть.

— Насколько комфортно вы чувствуете себя в Украине?

— А что вы понимаете под комфортом? Для меня комфорт, когда я играю и выхожу на поле каждую субботу. Если вы спрашиваете о безопасности, то тут тоже проблем нет. Сидя тут, на бульваре Леси Украинки, я чувствую себя в полной безопасности. Я не живу в городе, где идут военные действия — значит, у меня все хорошо.

Я вообще счастлив! Карьера футболиста не настолько длинна, чтоб не получать удовольствие от работы. Я в порядке и я очень счастлив, вот честно, несмотря ни на что.

— Как вы себя чувствовали в первый киевский год? Что было наиболее странным и никак не укладывалось у вас в голове?

— Самое тяжелое, что в обычной жизни было мало людей, кто мог бы поговорить со мной — английский знают далеко не все. Но мы держались нашей компанией черных (никакого расизма, дословно — blacks, — прим. Г.К.). Папе Диакате, Бадр, Юссуф. Мы всегда были вместе, и я очень расстроился, когда эти ребята ушли.

Мы остались вдвоем с Идейе, но он уехал в Англию. Хорошо, что команду не покинули Мбокани, Ленс, Бельханда — у меня появилась новая компания.

— Создается такое впечатление, что с украинскими футболистами вы и не общались никогда.

(услышал вопрос, Аруна начинает улыбаться, намекая, что сейчас пойдут интересные истории)
— Вы будете удивлены, но у меня осталась масса друзей среди украинцев. Мой самый главный друг — Хачериди. Мы постоянно угорали и смеялись. Мне даже сейчас весело вспоминать. Мы любили немного побить друг друга, такой мини-бокс.

— Ого.

— В шутку ведь, без последствий. С остальными ребята тоже всегда отлично общались: Ярмоленко, Гармаш — я с ними первыми подружился, когда только приехал в Украину. Потом — Кравец, Калитвинцев, Рыбалка, бразилец Данило Силва.

— Каким для вас был период под руководством Олега Блохина с учетом того, что он вам доверял, но команда не достигала результата?

— Скажу честно: для меня это был неплохой период. Иногда мы проигрывали, но, бывало, показывали хороший уровень, а я стабильно выходил на поле. Пришел Ребров, поменял абсолютно все: тренировки, подготовку, реально все.

Тут нечего приукрашать или искать оправданий. При Блохине мы вылетали отовсюду на ранних стадиях, а сейчас Динамо идет на первом месте в чемпионате и играет в четвертьфинале Лиги Европы. В этом ответ на все вопросы.

— Главная проблема того периода?

— Пфф, даже не знаю. У футболистов не было никаких проблем, все работали усердно, но вот что-то постоянно шло не так. Тренер не мог быть доволен, постоянно возмущался, что мы делаем не то, что от нас требуется. Правда, когда так получается, то увольняют, как правило, тренера, а не игроков. Так случилось и в этот раз.

— Вы, как и другие легионеры, имели проблемы в плане коммуникации с Блохиным?

— Нет. У меня с ним вообще никаких проблем не было, мы общались иногда. Блохин — такой тренер, который постоянно требовал двух вещей: дисциплины и уважения. Бывали случаи, когда я допускал оплошность. Он вызывал к себе, я говорил: "Тренер, простите, такого больше не повторится". И больше действительно не повторялось — я привык быть послушным футболистом.

— Пример случая, после которого пришлось извиняться?

— Была одна история: я и еще пару ребят перепутали время начала тренировки. Вернее, не перепутали, а просто недопоняли. Нам дали неправильную информацию, сказали, что тренировка будет во вторник. Мы во вторник и приехали, а оказалось, что надо было быть в понедельник. Не знаю даже, кто тут ошибся, мы были уверены, что надо во вторник. Пришлось заплатить небольшой штраф.

— Каким тоном с вами разговаривал Игорь Суркис? Бывал ли он зол из-за того, что вы не окупаете вложенных денег, или наоборот всегда поддерживал?

— Не могу сказать, что у нас могли бы быть какие-то отношения или какое-то общения. Скажем так: он хороший президент и хороший человек. Он любит игроков, дает им высказаться. Года два назад у нас была встреча, и он говорил, что верит в меня и считает классным футболистом.

— Вам не кажется, что иногда вам вредит собственная неспешная манера игры, из-за которой вы в глазах тренера не выглядите человеком, готовым отрабатывать вдоль и поперек?

— Я не ленивец, даже если иногда так выглядит. У каждого свой стиль игры. Это не значит, что я не работаю. Меня не заставишь измениться. Даже если кто-то захочет, я не буду двигаться, как Робокоп (Аруна имитирует прямолинейные движения). Тренер должен понимать мой стиль, хотя это иногда сложно.

— Еще одна  регулярная претензия к вам: передерживания мяча.

— И тут не могу согласиться: я не жадный. Да, люблю держать мяч, люблю идти в обводку, но больше всего обожаю отдавать острые пасы.

— Вы в курсе, что в вашем профиле на официальном сайте Говерлы значится дата рождения — 15.10.1987? Такая странная штука для футболиста из Нигерии, правда? (по всем данным Аруна родился четвертого декабря 1990. — Г.К.)

(Аруна опять громко хохочет)
— Я ни разу не заходил на сайт Говерлы, поэтому не знаю, что там написано. Видимо, ошибка вышла. Ну, ничего страшного — скажу, чтоб исправили. Я родился в 1990 году. Вообще, я часто сталкиваюсь с подобным. Зайдите в Википедию, там пишут, что я появился на свет в городе Джос. С чего они взяли? Ведь я родился в Лагосе.

— Каким вы представляете свое будущее через три месяца?

— Честно, я не знаю.

— Серьезно?

— Да, вот так — я без понятия. Я могу рассказать о глобальных планах, хотите? Думаю, после футбола я открою что-то вроде консультационного агентства для футболистов. Играть до 40 лет вряд ли получится, поэтому  я уже сейчас задумываюсь. Видите, мне проще сказать, что будет лет через десять, чем о том, что меня ждет через три месяца.

Беседовал Глеб Корниенко, Football.ua