М А М А

Это произошло утром, 21-го мая. Ушла из жизни Екатерина Захаровна АДАМЕНКО, заслуженный мастер спорта СССР, мама Олега Блохина…

Невольно вспомнил о своем прошлогоднем звонке маме-Кате, как я ее всегда называл, в день рождения, 7-го ноября. Начал нашим из года в год традиционным:

- Да здравствует седьмого ноября и день рождения мамы-Кати! Ура, товарищи!

- У- р- я- я ,- обычно вместе со смехом звучало на другом конце провода в такие дни.

Но тот, как оказалось, последний телефонный разговор в ноябре 2011- го, был не столь веселым: летом минувшего года похоронили старшего сына Екатерины Захаровны Николая, который был на 12 лет старше Олега. Чтобы как-то заглушить горе матери спросил, видела ли она открытие «Олимпийского».

- Смотрели по телевизору,- был ответ.

- Мама-Катя, вас туда не пригласили?

- Ты что, Аркадьев, кому мы там нужны?!

С грустью подумал о том, что могли бы и пригласить. Как-никак Катя Адаменко, комсомолка 20-х годов, не один субботник провела на месте нынешнего НСК с лопатой в ту пору, когда он еще носил название «Красный стадион». Впрочем, пусть о своей матери рассказывает сам

Олег Блохин:

…Мы переехали в Первомайский жилой массив, больше известный в Киеве под названием Чоколовка. Это один из первых в городе районов, застроенных после войны удобными для жилья пятиэтажными кирпичными домами, летом утопающими в густой зелени. Для детворы здесь раздолье: много простора, сады и парки, десятки дворовых спортивных площадок. Есть даже свои облюбованные футбольные поля. На чоколовских полянах и начались мои «футбольные университеты». И тут замечу, что мне определенно повезло на… родителей.

Что слышат обычно мальчишки и девчонки от своих мам и пап? «Не гоняй!», «Не прыгай!», «Не шали!» и еще десятки всевозможных запретов. Даже судя по прессе, кажется, что почти всем нашим известным мастерам в детстве их матери запрещали гонять мяч. Сам читал в книге Виктора Понедельника, как он поступил в одну из школ Ростова, которая была по соседству со стадионом, и его отец сказал матери: «Ну, мать, быть твоему сыну футболистом!» Но мама будущего центрфорварда сборной СССР, обладателя Кубка Европы и заслуженного мастера спорта в ответ только охала, махала на мужа руками и приговаривала: «Не дай бог!».

Мне родители играть не запрещали. Больше того, мама сама привела меня в секцию футбола. Вообще о своей маме я должен рассказать особо. И не только потому, что, как говорят люди, хорошо знающие нашу семью, я – копия своей матери. А прежде всего потому, что она была тем первым человеком, который буквально за руку привел меня, несмышленыша, в прекрасный мир спорта. И за это я искренне ей благодарен.

1956-й год. На дорожке Республиканского стадиона. Во время этого старта мама-Катя наверняка не думала, что...

...почти через двадцать лет на этом стадионе Олегу будет вручен "Золотой мяч" лучшего футболиста Европы.

Как-то воскресным июльским утром меня, уже взрослого, женатого человека, разбудил звонок матери по телефону:

– Олег, неужели ты еще спал?

Я глянул на будильник. Шел десятый час. У меня был выходной день, жена накануне уехала на соревнования и, признаться, вставать не хотелось. Я знал, что отец в отпуске, и мама дома одна.

– Что стряслось, мать?

– Ничего, сын. Только взгляни в окно – день будет отличный!

– А что я должен делать по этому поводу?

– Заводи машину, заезжай за мной и поедем на Десну проведаем Николая.

Голос матери звучал требовательно, и, как мне ни хотелось спать, я понял, что от загородной поездки не отвертеться. Но предстоящее свидание со старшим братом обрадовало. Через несколько часов мы уже подставили свои тела жаркому солнцу на песчаном берегу Десны. После купания я с превеликим удовольствием растянулся на песке, закрыл глаза и, наслаждаясь теплом, кажется, даже задремал, когда снова услышал голос матери:

– Ну, вы, короли, так и будете скучать без движения?

Я открыл глаза и вопросительно посмотрел на брата. Он полулежал на теплом золотистом песке и всем своим видом показывал, что ему в эту минуту тоже вполне хорошо без движения.

Но мама не отступала:

– Давайте хотя бы сыграем во что-нибудь, сыновья? Я поднялся с песка и с любопытством спросил:

– Во что ты предлагаешь, мать?

– Попрыгаем с места! Сколько мне дадите форы?

Николай тоже поднялся. Мы подошли к самой воде, где песок, обласканный зыбкими речными волнами, был мокрым и упругим. Провели две черты – для себя и для мамы. Решили, что фора в один метр для нее вполне достаточна. Стали прыгать. Мама прыгала последней. Мы с братом так и ахнули: приземлилась за той форой, которую мы ей снисходительно отмерили!

– Так ты же еще в отличной форме, мама! – нежно обнял ее за плечи Николай.

Я смотрел на нее как завороженный. Ведь она была уже бабушкой с вполне взрослым внуком.

…Моя мама родилась в селе Небрат Бородянского района. Это километрах в пятидесяти от Киева. Она была одиннадцатым ребенком в семье. Дед мой, рассудительный, тихий, степенный, крепкого сложения человек, никогда ни с кем не спорил, не ругался. И на детей своих голоса не повышал, не бранил их. А вот бабушка была женщина энергичная, быстрая и проворная. В доме всегда было чисто, но не всегда сытно. И в тринадцатилетнем возрасте моя мама подалась в Киев и поступила в ФЗУ при фабрике имени Максима Горького. А после окончания училища пришла работать на эту самую фабрику лекальщицей.

Но как же стала эта сельская девочка, с юных лет сама зарабатывающая себе на жизнь, заслуженным мастером спорта?

Однажды летом в 1935 году прямо в центре Киева проводили кросс. Участвовали команды коллективов физкультуры. И вот Катю Адаменко, самую шуструю и подвижную из всех учениц ФЗУ, поставили бежать 500-метровую дистанцию. А она возьми да и прибеги первой! С этого-то кросса и начался ее спортивный путь.

В нашем домашнем музее хранится множество маминых медалей, призов. Большинство из них она завоевала в послевоенные годы. Порой диву даешься, как ей удавалось все совмещать: заочно учиться в институте физкультуры, работать на кафедре физвоспитания университета и самой выступать на дорожке. И не просто выступать! Именно в эти годы она показала свои лучшие результаты – 68 раз вносила поправки в рекорды республики. Некоторые из них были на уровне всесоюзных достижений. К примеру, моя мама второй из женщин Советского Союза (вслед за москвичкой, неоднократной чемпионкой СССР в спринте Евгенией Сеченовой) пробежала 100 метров быстрее 12 секунд-11,9!-и повторила всесоюзный рекорд.

Когда мы с Олегом работали над нашей первой совместной книгой «Право на гол», он с теплотой рассказывал не только о маме, но и о школе и ее учителях.

Олег Блохин:

Моим классным руководителем с четвертого по десятый класс была Алла Анатольевна Лакизо. Своих детей у нее не было, вероятно, поэтому всю свою теплоту она отдавала нам. Очень хотела, чтобы все мы дружили, любили свой класс, свою школу, и придумывала для нас все новые и новые интересные дела. Помню, как вместо обязательной политинформации одно время мы играли «в дипломатов». Каждый по своему усмотрению выбирал себе страну, в которую он «назначался» послом Советского Союза. По газетам, журналам, книгам каждый должен был изучить быт и нравы «своей» страны, а потом поделиться впечатлениями со всем классом. В то время в мире уже гремела слава бразильских футболистов и их короля Пеле. Я, конечно же, «отправился» в Бразилию и так изучил ее, что порой сам себе казался бразильцем-аборигеном.

В учебе я не отставал. Правда, и в первые ученики не выбивался.

Благодарная память хранит воспоминания о ней, как и о киевской средней школе № 144, в которой я учился.

К слову сказать, с классным руководителем Олега я был знаком и, полагаю, здесь весьма к месту будет комментарий А. А. Лакизо:

– С Олегом у меня не было трудностей, в чем заслуга его мамы. Екатерина Захаровна любит сына, как всякая мать. Но, когда требовало дело, была с ним строга. Учиться Олегу было, пожалуй, труднее, чем его одноклассникам, – тренировки забирали много времени. Но я и не требовала от него большего – видела, что он уже весь во власти спорта. Мальчик он был очень общительный, и ребята его любили. Как радовался наш девятый «Д» его первой поездке во Францию. А возвратившись, Блохин чуть не вызвал у меня слезы умиления: каждому он привез какой-нибудь сувенир! Одному авторучку, второму набор открыток, третьему – брелок. В классе было тогда тридцать два ученика вместе с Олегом, и он привез тридцать один сувенир! Мне подарил небольшую гармошечку с видами Парижа и какую-то безделушку из синельки. «А что ты привез матери?» – спросила я. «Точно такую же, – ответил он. – Хотел маме купить французские духи, хватился, а денег уже нет»…

Я была знакома с ребятами из его команды. Они рассказывали, что в Париже Блохин все деньги потратил на сувениры.

У наших педагогов Блохин оставил о себе добрую память, а в спортивных таблицах – свои рекорды…

Олег Блохин:

Королем игр на Чоколовке был футбол. И, заметив мое увлечение, мама сама привела меня в футбольную секцию на стадион инженерно-строительного института, на кафедре физвоспитания которого она уже работала в ту пору в должности старшего преподавателя. Я стал ходить на тренировки. Впрочем, они продолжались недели две. Потом тренер куда-то пропал, и мы, мальчишки, снова разбрелись по своим дворам. Тогда за дело взялся отец…

Можете себе представить состояние отца и сына, потерявших самого близкого и нежно любимого человека?! Им остается только сочувствовать и, упаси Боже, не терять при этом чувство такта. Увы, не все мои коллеги это понимают, в чем убедился, навестив Владимира Ивановича и Олега Блохиных, на Чоколовке, в доме на Уманской. В садике, что перед домом, на штативе стояла видеокамера, объектив которой был нацелен на окна кухни квартиры, в которой вчера стряслось горе. Еще пару камер я увидел в руках ожидавших репортеров уже во дворе. Иные времена, иные нравы?!

Дэви АРКАДЬЕВ,

22 мая 2012,

Киев.