Хадзипанагис: "Жалею, что уехал..."

Василиса Хадзипанагиса можно считать первым советским футболистом, который заиграл в Европе. В высшей лиге чемпионата СССР он провел 77 матчей и забил 18 голов. Гораздо большего признания форвард добился на своей исторической родине Греции, куда отправился из Ташкента в 21-летнем возрасте, в 1975 году.

А в 2004 году он был признан лучшим футболистом Греции за последние 50 лет.

Уникальное достижение, если учитывать, что Василис родился в другой стране, ни разу так и не стал чемпионом Греции и даже не выступал за национальную сборную этой страны. Нашему звонку в Салоники Василис был крайне удивлен.

– Я уже, честно говоря, и русский язык порядком подзабыл, – первым делом с небольшим акцентом отметил Хадзипанагис. – В Салониках у меня русскоязычный круг общения крайне ограничен. Общаюсь на «великом и могучем» разве что с выходцами с постсоветского пространства. Впрочем, попробую ответить на все ваши вопросы.

– Тогда предлагаю вернуться назад, в Советский Союз. Когда вам оформляли паспорт гражданина СССР?

– Как и всем, в 16 лет. Я ведь без него не смог бы играть за «Пахтакор». Мои родители – политические иммигранты. Они переехали из Салоник в Ташкент в 1949 году. Та м я через пять лет и родился.

– Уже в 17 лет вы попали в главную команду республики. Помните, как вас называли болельщики «Пахтакора»?

– Представители греческой диаспоры называли меня Лакис – это уменьшительно-ласкательное от Василис. Узбеки именовали Ходжа – уважаемый человек. Честно говоря, до сих пор вспоминаю футбольные годы, которые я провел в Ташкенте, с ностальгией.

– Помните свой дебют в высшей лиге чемпионата СССР?

– Конечно. Играли против донецкого «Шахтера» – я тогда и свой первый гол забил. Помню, как у «Зари», чемпиона страны-1972, выиграли 4:2, а забитый мною мяч признали лучшим голом месяца. Потом еще в журнале «Физкультура и Спорт» рядом с моим профилем поставили фото лыжника. Написали, что мой дриблинг напоминает ход лыжника. Дескать, лыжники, учитесь маневрировать у Хадзипанагиса.

– Наверное, отдельной строкой в этом списке значится победа в 1975 году над киевским «Динамо» – 5:0.

– Это был самый сенсационный результат всего сезона. Тогда подопечные Валерия Лобановского Кубок кубков выиграли. А за несколько недель до нашей игры и Суперкубок взяли, обыграв мюнхенскую «Баварию». К слову, «Пахтакор» тогда стал единственной командой в чемпионате, которая смогла дважды обыграть киевлян – и дома, и в гостях. Я потом еще над Буряком и Трошкиным, с которыми мы вместе за олимпийскую сборную СССР играли, посмеивался по этому поводу. Впрочем, это был смех сквозь слезы – мы ведь в том сезоне вылетели из высшей лиги.

– Самыми принципиальными играми становились поединки с «Кайратом»?

– Да, это было настоящее рубилово. Для наших партийных лидеров было принципиально утереть нос соседям. Билеты на такие матчи были настоящим раритетом. Всегда был аншлаг – 40 тысяч зрителей. Да и на другие домашние поединки, когда «Пахтакор» играл в высшей лиге, меньше 35 тысяч не приходило.

– В советскую армию вас призвать не успели?

– Нет. Хотя когда уже я в олимпийскую сборную привлекался, московские команды меня начали активно обрабатывать на предмет моего переезда в столицу СССР. Звали и «Спартак», и «Динамо», и «Торпедо». Но я предпочел уехать в Грецию.

– Не жалели, что из-за отъезда в Грецию пришлось пропустить Олимпиаду в Монреале?

– Не поверите, но я до сих пор жалею, что уехал из СССР. В футбольном плане я много потерял. Однако прошлого не вернешь. Когда уезжал, я ведь не знал, каков уровень греческого футбола. В СССР играл за олимпийскую команду. Помню, в отборочном турнире к Играм в Монреале-1976 провел четыре игры. Забил гол Югославии в Москве. Сборная тогда 3:0 победила. Две игры провел против Исландии – мы их обе выиграли – 2:0 в Рейкьявике, и 1:0 в Москве. И, наконец, поучаствовал в разгроме Норвегии, которую мы победили 4:0. Четыре игры – четыре победы. Досрочно завоевали право участвовать в Играх.

– А почему вы поехали в провинциальный «Ираклис», а не в столичные «Олимпиакос», «Панатинаикос» или АЕК?

– «Олимпиакос» очень хотел заключить со мной контракт. Клуб сделал официальный запрос в Москву, чтобы я переехал в Афины. Дескать, Хадзипанагис – грек по национальности, пусть выступает за наш клуб. Но тогда такие варианты не проходили. В Грецию я переезжал не как футболист, а как представитель возвращающейся на родину семьи иммигрантов. Мои родные – бабушка, братья и сестры мамы – жили в Салониках. Ну а «Ираклис» подсуетился.

– Сразу дали квартиру и машину?

– Да, это тогда уже считалось своеобразным джентльменским набором. Но в 70-х в Греции в футбольном плане царили жесткие порядки. Игроки получали небольшие зарплаты. Заработать можно было только на подъемных за подпись контракта. Однако здесь и был подвох. Заключив контракт с клубом, футболист сразу же связывал себя по рукам и ногам. Потому что клуб владел правами на игрока в течение 10 лет. Это ведь основная часть карьеры! Я тоже угодил в этот капкан.

– Слышал, что вы даже судились с «Ираклисом».

– И выиграл в 1977 году. Стал Босманом греческого разлива. Добился того, что гражданский суд ограничил максимальное действие контрактов пятилетним сроком. В 80-х уже даже в Греции никто не подписывал 10-летних контрактов. Когда судился, пожалел, что отказался от советского гражданства. Мне ведь только в 1980 году паспорт Греции выдали. До этого имел вид на жительство. Можно было это время с советским гражданством жить. Может, Союз бы помог мне в суде свои права отстоять. А так разорвать контракт с «Ираклисом» не получилось. Клуб подал апелляцию, которую затем выиграл.

– Почему «Ираклис» не продал вас в один из клубов Западной Европы? Не было предложений?

– Предложения как раз были – от «Штутгарта» и «Ромы». Американский «Космос» в 1976 году вообще предлагал мне миллион долларов за подпись под контрактом. Но я тогда уже себе не принадлежал. А ведь «Арсенал» не хотел отпускать меня из Лондона! Я в Англии два месяца пробыл. Сначала восстанавливался после травмы мениска. Затем провел в составе «Канониров» несколько тренировок. Подошел. Но руководство «Ираклиса» даже слышать не хотело о моей продаже – фактически ведь на мне одном держалось финансовое благополучие клуба.

– Вы имеете в виду продажу билетов на матчи?

– Конечно. Посещаемость «Ираклиса» до и после моего появления в Салониках – это разные вещи. До меня на домашние матчи приходило 2—3 тысячи болельщиков. После моего прихода стали продавать по 15 тысяч билетов. Ходили главным образом на меня.

– Зачем продавать курицу, которая приносит золотые яйца – так рассуждали в «Ираклисе»?

– Именно так. Да и фанаты клуба этого шага не поняли бы. Они, как только поднимался разговор о моем отъезде в Западную Европу, говорили, что если Хадзипанагис уедет, они отрежут президенту голову и разнесут в клочья весь клуб. «Ираклис» с моим приходом сделал качественный скачок в результатах. Уже в моем дебютном сезоне мы выиграли Кубок Греции. Ребята в команде подтянулись – при мне троих игроков «Ираклиса» в сборную Греции пригласили.

– Но чемпионом Греции вам так и не довелось стать.

– Для «Ираклиса» это было просто нереально. Мы дважды подряд – в 1983 и 1984 годах – брали бронзовые медали. Хотя потеснить с пьедестала трех китов греческого футбола – «Олимпиакос», «Панатинаикос» и АЕК – было крайне непростой задачей.

– Ваш роман со сборной Греции не сложился. Но почему греческая федерация футбола вас не пыталась отстоять?

– Для меня это тоже вопрос. Впрочем, там неудачное совпадение для меня получилось. Я ведь выступал в неофициальных матчах за национальную сборную СССР. Бесков мне говорил, что имею все возможности закрепиться в этой команде. Я ездил на два турнира. Один из них в Польше проводился, по-моему, в честь 30-летия освобождения от немецких захватчиков. Там играли только представители соцлагеря – хозяева, Румыния, Болгария, СССР. Прошло несколько месяцев, и меня в составе сборной Греции выпускают на товарищескую игру против… Польши. Меня там сразу узнали. Был небольшой скандальчик. В итоге ФИФА и запретила играть за сборную Греции.

– Но вы все-таки сыграли за эллинов еще одну игру – причем в 45 лет...

– Федерация футбола Греции решила провести игру в мою честь. Это была своего рода сатисфакция за то, что я не мог выступать за национальную команду в свои лучшие годы. Хотели, чтобы я еще раз надел футболку сборной Греции. Причем первоначально планировали, что соперником станет сборная России. Но что-то там не срослось. В итоге играли против Ганы. Меня выпустили на 25 минут. Я добросовестно готовился к этой игре. И каши не испортил – отдал голевой пас. Игра закончилась со счетом 1:1.

– В вашей богатой биографии была и игра за сборную мира в 1984 году. Удивились, когда вас пригласили на этот матч?

– Был рад приглашению. Матч состоялся в США. Сборной мира противостоял нью-йоркский «Космос». Со мной в команде играли Франц Беккенбауэр, Марио Кемпес, Кевин Киган, Питер Шилтон. Мы с Паоло Футре вышли на последние 35 минут игры. Дело было в том, что в Америке живет большая греческая диаспора. И когда речь зашла, кого из футболистов приглашать из Греции, представители диаспоры сказали, что хотят только Хадзипанагиса. Помню, комментатор объявлял, что Хадзипанагис – грек, родившийся в Советском Союзе и выступавший за ташкентский «Пахтакор».

– Свою карьеру вы закончили в 36 лет – в 1990 году. А в 1991 году «Ираклис» организовал вам торжественные проводы. После всего этого обида на клуб, который так и не отпустил вас в топ-команду, осталась?

– Что толку обижаться? Меня любят по всей Греции. Сейчас основал клубную академию, которая работает под эгидой «Ираклиса». Это наш совместный проект. В академии тренируются ребята с 6 до 14 лет. Всего пять команд с разницей в два года между собой. А вот проводы действительно пышные были. «Ираклис» играл против команды, в которую вошли игроки сборной Греции и лучшие легионеры греческого чемпионата. Против меня должны были сыграть выступавшие тогда за «Олимпиакос» Олег Протасов, Геннадий Литовченко и Юрий Савичев. Они приехали на первую игру в Салоники. Но из-за проливного дождя прощальный матч перенесли на две недели, и в следующий раз они почему-то не смогли приехать.

– Кстати, почему у Олега Протасова не получилось в «Ираклисе»?

– Ему просто не повезло. «Ираклис» как раз попал в черную полосу. Финансовые трудности наложили отпечаток на игру команды – подопечные Олега проигрывали матч за матчем. Вот Протасов и подал в отставку. Мы с ним разговаривали. Думаю, если бы Олегу дали еще немного времени, он бы стабилизировал игру команды.

– С еще одним «советским греком» – экс-нападающим «Кайрата» Евстафием Пехлеваниди – не общаетесь?

– Увы, потерял с ним всякую связь. Знаю, что он живет в Афинах, работает тренером в любительской юношеской команде. Когда за ПАОК играл Омари Тетрадзе, с ним пару раз встречался. А больше ни с кем.

– Давно были в Узбекистане?

– Еще когда эта республика входила в состав СССР – в 1990 году. После этого на постсоветском пространстве бывать не доводилось. Но собираюсь слетать в Ташкент в этом году – там меня многие хотели увидеть. Кстати, Ташкентский физкультурный институт я только в 1990 году закончил – когда за 15 лет до этого переезжал в Салоники, был на третьем курсе. 18 лет потребовалось, чтобы получить диплом.

– Первые годы после отъезда в Грецию связей с экс-одноклубниками по «Пахтакору» не теряли?

– До 1990 года бывал в Ташкенте регулярно – приезжал каждый год. Встречался с ребятами, рассказывал им о своей греческой жизни.

– Когда узнали, что «Пахтакор» в полном составе в 1979 году разбился в авиакатастрофе, ужаснулись?

– Для меня это был очень сильный шок. Там же почти все мои друзья погибли. Очень тяжело все это воспринял.

– Сейчас вы курируете собственную академию. А чем занимались до этого?

– После завершения активной карьеры от футбола не отошел. До академии три года проработал в Федерации футбола Греции. Курировал поиск молодых талантов в Северной Греции – для юношеских и молодежной сборной страны. Закончился контракт, начал заниматься строительством собственной академии.

– Женились на гречанке?
– Так и не женился. Свободен, как ветер, до сих пор.

Ефим БРУСИЛОВСКИЙ, «Команда»